Очерк о Тюменском Севере в русской литературе 70-80-х годов XX века: На материале литературно-художественных журналов «Октябрь», «Юность», «Урал»

70 — 80-е годы XX века отмечены в отечественной литературе пристальным вниманием к проблеме созидания: будь то его материальный (НТР, развитие деревни) или нравственный (становление советского характера) аспекты. Интерес литераторов к индустриальной сфере активизировал их деятельность в русле производственной тематики. С ней связаны имена А. Гельмана, И. Дворецкого, М. Колесникова, О. Куваева, Ю. Скопа и др. Промышленное освоение просторов государства расширяло и территорию художественного пространства. Считается, что это время стало периодом художественного открытия Сибири. По мнению А. Метченко, начало этому процессу положили крупные эпические формы — романы «Строговы» и «Сибирь» Г. Маркова, «Соленая Падь» С. Залыгина, «Вечный зов» А. Иванова и др., посвященные преимущественно прошлому края.1 А. Овчаренко писал, что этот «специфический материал» позволял «вносить в язык классической русской литературы освежающие его элементы», расширять «географические и этнографические границы охвата. действительности», обогащать литературу «новыми сюжетами, конфликтами, редкостными пейзажными картинами» .

Подлинным разведчиком, первооткрывателем современной Сибири в те годы выступил жанр очерка, теснейшим образом связанный с колоссальными процессами промышленного освоения новых территорий. От него, по мнению авторов «Очерков русской литературы Сибири», ведет свой отсчет весь литературный процесс региона второй половины XX века. Очерк сыграл заметную роль в формировании такого магистрального направления как «деревенская проза», оказал серьезное влияние на производственную тематику в художественной литературе, и при этом остался самоценным явлением.

В течение названного периода очерк не стоял на месте. Менялись жанровые формы, сущность и глубина затрагиваемых проблем. Главное перераспределение акцентов внутри отечественной художественной публицистики произошло в 60-е годы: если благодаря именам В. Овечкина, Е. Дороша и др. предыдущие десятилетия связывают прежде всего с деревенским очерком, то 70 — 80-е годы становятся периодом производственного очерка.

Аналогичная тенденция наблюдается в сибирской очеркистике. В 50-е годы традиции «овечкинской школы» продолжил С. Залыгин, опубликовав в «Новом мире» очерки под общим заглавием «Весной нынешнего года» 4 По его стопам прошли Л. Иванов и П. Ребрин. Очерки Л. Иванова («Сибирские встречи», «Глубокая борозда») богаты деталями экономической и агрономической наук, поскольку их автор был представителем руководящего звена агропрома. П. Ребрин (сборник «Свет от людей») строил свои очерки на острых социальных конфликтах, происходящих в современной деревне. Также тему сибирской деревни в очерке разрабатывали П. Воронин, В. Головинский, Б. Кауров, А. Баздырев, В. Зеленский. В очерке о промышленном освоении Сибири этого периода тон задавали С. Кожевников и А. Смердов.

В последующие десятилетия происходящая за Уралом кипучая деятельность — разработка тюменских нефтяных и газовых месторождений, возведение Тобольского нефтехимического комбината, строительство БАМа — дает богатую пищу для осмысления литераторами промышленного подъема, заставляет искать для этого новые, соответствующие велению времени формы. Популярность производственного очерка эпохи НТР можно сравнить с литературным взрывом периода первых пятилеток, когда очерк, благодаря своей оперативности, занимал видное место в литературном процессе, а тема строительства промышленной базы социализма была на гребне волны «очеркового прибоя». О преобразовании Сибири в очерках рассказывают С. Залыгин, Евг. Лучинецкий, В. Распутин, К. Лагунов Г. Падерин, 3. Ибрагимова, Евг. Ананьев.

Политическую, экономическую, социальную роль, которую сыграло освоение нефтяных и газовых месторождений севера Тюменской области в истории Советского государства, трудно переоценить. На глазах всего мира глухой, суровый край превращался в мощнейший энергетический центр огромной страны, а впоследствии — ее зарубежных партнеров. Во многом благодаря щедрым тюменским недрам Советскому Союзу удавалось поддерживать свою экономику, влиять на климат международных отношений, сохранять за собой роль сверхдержавы, лидера социалистического лагеря.

Нефтегазовый гигант требовал рабочих рук, что послужило причиной массового притока людей на Тюменский Север, где, перефразируя коммунистический штамп, сложилась особая общность людей, стирающая национальные и возрастные различия. Имя этой общности — северяне. «Здесь. возник свой, особенный нравственный микроклимат, в котором быстрей и четче проявляются глубинные, потайные черты характера нашего современника,» — писал К. Лагунов, патриарх тюменской литературы, в том числе и северной публицистики, автор многих остросоциальных и увлекательных произведений о Тюменщине, 5.

Процесс освоения западносибирского промышленно-энергетического комплекса не без основания сравнивался с великой золотой лихорадкой, охватившей в свое время население Северной Америки, а сами северяне — с американскими переселенцами, открывавшими назло трудностям новые земли.

Тюменский феномен нашел яркое отражение в искусстве, литературе, публицистике. Увидели свет романы («Ордалия», «Больно берег крут», «Бронзовый дог» К. Лагунова, «Время полдень» и «Место действия» А. Проханова, «Всему свое время» В. Поволяева, «На восемьдесят шестой параллели» Г. Метельского и др.), повести («Месяц улетающих птиц», «Предполагаем жить», «Харасавэй» Ю. Калещука, «Горячие дни в холодную пору», «Таежный моряк», «Двенадцатая буровая» В. Поволяева, «Восемь дней ожидания» Г. Метельского, «Мост» Р. Лыкосовой и др.), рассказы (сборники «Полет по ориентирам» Ю. Надточия, «На озере, посреди океана» В. Острого и др.), очерки (сборники «Остров нефтяных робинзонов», «Под стальным парусом» Е. Ананьева, «Земля искателей», «Памятные встречи», «Сокровища Конды» И. Осипова и др.), пьесы («Одержимые» и «Мастер» К. Лагунова, «Своей дорогой» Р. Ибрагимбекова, «Болотная история» Г. Василевской, «Огненная легенда» Л. Митрофанова и А. Поперечного), кинофильмы («На таежных ветрах» А. Ниточкина, «Сибириада» А. Михалкова-Кончаловского). Все это явило внушительный пласт культуры — свидетельство великой эпохи освоения Севера.

Как отмечалось выше, жанр очерка принял на себя труд первым художественно осмыслить происходящие процессы, создать своеобразную летопись небывалого по срокам и масштабам развития края. Государство, жившее от одной пропагандистской кампании до другой, было кровно заинтересовано не только экономически, но и идеологически в существовании всесоюзной стройки, где реально претворялись в жизнь партийные постулаты о постоянной борьбе советских людей, в которой противник обречен на поражение. «Если угодно, это тоже своего рода феномен в искусстве, ставший возможным только в социалистической литературе — чтобы крупные государственные акции так непосредственно влияли на область художественных коллизий.» 6— писал в 1985 году В. Литвинов.

Литераторы всех уровней, от простого репортера до именитого «инженера человеческих душ», спешили внести свою лепту в северную эпопею, «универсальной единицей» которой стал очерк. Кстати, из некоторых «рыцарей диктофона и блокнота» со временем Север делал писателей (к примеру, отдельные книги стали итогом журналистских трудов корреспондентов В. Острого, А. Фролова, А. Швирикаса), а писателей заставлял, по образному выражению П. Басинского, «сложить с чела лавровый венок поэта и надеть. кепку журналиста» .

Север давал пищу для размышлений и местным — тюменским, и столичным авторам. Он манил творческих работников из союзных республик. Назовем эстонца В. Циона, украинца С. Колесника, которые отправлялись в длительные командировки, в качестве «литературных отчетов» представляя на читательский суд новые сборники очерков. Целые литературные десанты из участников всесоюзных форумов, проходивших в Тюменской области под эгидой местной писательской организации, гостили у нефтяников и газовиков.

Сибирский феномен не оставлял равнодушной зарубежную прессу. В ряде северных очерков упоминается полная скепсиса реакция серьезных капиталистических изданий, таких как «Тайме», на «громадье» планов тюменских нефтяников и газовиков. В иной тональности освещалось освоение Западной Сибири представителями литературного цеха социалистического лагеря. Будучи гостями на Севере в течение непродолжительного времени (к примеру, Э. Бед из Венгрии и П. Госсе из ГДР знакомились с нефтяным краем как участники международной писательской конференции 1972 годадвадцать четыре иностранных корреспондента из Чехословакии, Польши и других стран, аккредитованных при Отделе печати МИД СССР, совершили поездку по Сибири в рамках программы «Via — est vita» — «Дорога — это жизнь»), они, скорее всего, не успевали глубоко разобраться в происходящих процессах, зато быстро улавливали официальную точку зрения на происходящее. В своих интервью для советских газет, 8 в материалах, переведенных на русский язык, 9 они оказывались еще более комплиментарно настроенными, чем ретивые отечественные «глашатаи» сибирского чуда.

Восторженные тона, особенно на этапе освоения темы, сослужили северному очерку плохую службу, став впоследствии источником пренебрежительного отношения со стороны критики и читателей. Резко высказался при описании взаимоотношений литературной братии и Севера К. Лагунов: «Как дикари, далекие предки наши, с ликующими воплями и восторженными кликами танцевали вокруг поверженного мамонта, так танцевали вокруг тюменских нефтяных фонтанов писатели, ученые, журналисты. Негласно соревнуясь друг с другом, они придумывали редкостные, порой прямо-таки оглушительные сравнения и эпитеты, живописуя подвиг тюменцев.» 10.

К сожалению, очеркистика, рожденная Тюменским Севером и занимавшая в литературном процессе видное место более двух десятилетий, нашла слабое отражение в критических и литературоведческих трудах. Как правило, северные очерки привлекали внимание критики только в том случае, когда выходили в виде отдельных сборников, где в авторах значились известные писатели или публицисты. Тогда «толстые» журналы отзывались небольшими рецензиями11, производящими впечатление дежурных отписок, составленных по заранее отработанному шаблону: вступление сообщает о великом тюменском подвиге, затем идет речь о своевременности такой книги (сборника), а под занавес автору предъявляются легкие претензии в рыхлости композиции, бесконфликтности или поверхностности повествования. Справедливости ради стоит отметить, что подобная «близорукость» критики проявлялась при взгляде на публицистику вообще. Это отмечал Е. Прохоров: «Споров вокруг произведений публицистики ведется мало — благо, если на книгу известного публициста появятся две-три рецензии, никак не сталкивающиеся одна с другой» .12.

Показательной в плане игнорирования публицистики, посвященной проблемам нефтеи газодобычи, является глава «Сибирский очерк 50 —.

70-х годов" во втором томе «Очерков русской литературы Сибири». На десяти страницах мелкого шрифта лишь вскользь упоминаются ранние очерковые сборники Е. Лучинецкого — «Человек идет к солнцу» и Е. Ананьева «Под стальным парусом». К. Лагунов, автор множества ярких, отличающихся индивидуальной манерой очерков, документальных повестей, романов о Тюменском Севере, не фигурирует даже в именном указателе!

Остро ощущается дефицит исследований, критических статей, обобщающих богатый материал северной очеркистики. Даже статьи, полностью посвященные литературным постам художественных журналов на тюменской земле, как правило, не содержат попыток систематизации сравнительно небольшого числа очерков, объединенных этими акциями. Их авторы ограничиваются краткой характеристикой отдельных текстов.14.

Возможно, именно величина массива северной очеркистики отпугивала теоретиков, вынуждая публицистов пускаться в литературоведческое плавание по трудам коллег и по своим собственным. В этой связи стоит назвать такие статьи, как «Высоты взятые и невзятые» 15.

16 }17 и «Четвертая высота» К. Лагунова, «Воспитание Тюменью» В. Осипова.

В критической литературе нет общего названия для публицистики о Тюменском Севере. Встречаются такие словосочетания как «тюменская тема» (К. Лагунов)18, «сибирский очерк» (А. Егоров)19 или «сибирское направление» (А. Медников). Последние два, кстати, включают в себя публицистику всего сибирского региона: от Урала до Дальнего Востока.

Для изучаемого феномена в контексте настоящего исследования мы предлагаем выделяемое на социально-тематическом уровне понятие северный очерк, которое включает в себя все произведения очеркового характера, посвященные развитию и проблемам тюменского нефтегазового комплекса, смежных с ним отраслей, людям, причастным к его разработке и функционированию. Уязвимость этого понятия для более широкого контекста заключается в том, что, во-первых, как географическая зона Север не ограничивается рамками Тюменской областиво-вторых, северный очерк включает в себя не только производственную, но и историческую, этнографическую жанровые разновидности. Хотя нельзя игнорировать тот факт, что интерес к истории и быту коренных народностей Тюменского Севера во многом был спровоцирован промышленным ростом нефтеи газоносной провинции.

Мы полагаем, что северный очерк с полным правом может претендовать на собственное, отдельное место в литературном процессе своего времени, считаться принципиально новой художественной формой, возникшей на рубеже 60 — 70-х годов XX столетия.

Таким образом, новизна предпринятого исследования заключается в том, что в поступательном движении литературного процесса, осваивающего новые формы и явления действительности, нами выделено такое художественное явление как северный очерк. Данная работа является первым подробным исследованием, охватывающим объемный и репрезентативный пласт литературы о Тюменском Севере — журнальную очеркистику, включая ее идеологическое и содержательное наполнение.

Северный очерк являет собой одну из ярких, драматических, небесспорных из-за довлевших над ней идеологических установок страниц истории нашего региона, которая была несправедливо упущена из сферы исследовательского внимания. В ликвидации этого «белого пятна» заключается актуальность исследования.

Непосредственным объектом исследования стали материалы, представленные в литературно-художественных журналах «Октябрь», «Юность» и «Урал». Предмет исследования — жанровые формы северного очерка в русле производственной тематики, их эволюция на протяжении названного периода. Выбор объекта исследования обусловлен следующим.

Редакцией журнала «Октябрь» был учрежден действовавший с 1975 по 1983 годы литературный пост «На земле Тюменской», призванный освещать работу западносибирского нефтегазового комплекса. Редакцией журнала «Юность» было организовано литературное шефство над строительством железной дороги «Тюмень — Сургут — Уренгой», продлившееся с 1975 по 1985 годы. Публикации этих журналов, во-первых, представляют собой систему разноплановых в тематическом и жанровом отношении текстов, во-вторых, в силу длительного обращения к теме позволяют проследить динамику ее развития. Следовательно, материалы «Октября» и «Юности» могут служить своеобразными мини-моделями всего «северного» направления в отечественной литературе. Наш интерес к журналу «Урал» обусловлен тем, что, во-первых, в силу его территориальной принадлежности им курировались крупнейшие стройки региона, в том числе и Тюменский нефтегазовый комплексво-вторых, со страниц «Урала» увидело свет наибольшее количество очерков К. Лагунова. Можно сказать и так: свой собственный литературный пост он осуществлял именно на страницах «Урала». Внимание к публицистическим выступлениям тюменского писателя, в свою очередь, объяснимо тем, что именно К. Лагуновым «нефтяная» тема разрабатывалась длительно, обстоятельно, глубоко, представляя неподдельный интерес для читателя и широкое поле деятельности для критика. Собственно, избранные нами хронологические рамки исследования ограничены временем публикаций этапных как для творчества К. Лагунова, так и для всей северной.

21 очеркистики произведений — «Нефть и люди» (1966) и «После нас.» лл.

1989). Эти очерки увидели свет не в «Урале», а в «Новом мире» и «Нашем современнике» соответственно. Поэтому для создания полной картины публицистики К. Лагунова, мы считаем необходимым расширить рамки исследуемого материала, привлекаем его очерки, увидевшие свет в различных «толстых» журналах и отдельных сборниках.

Цель нашего исследования — выявление особенностей производственного северного очерка на основе его историко-типологического анализа.

Задачи исследования:

1. Определить место северного очерка в жанровой классификации.

2. Изучить его проблематическое и идеологическое наполнение на примере публикаций журналов «Октябрь», «Юность» и «Урал» .

3. Рассмотреть процесс преодоления официального мифа о Тюменском Севере в очеркистике К. Лагунова.

Методологическую основу исследования составляют описательный, исторический и сравнительно-типологический методы.

Апробация работы. По материалам исследования были сделаны доклады и сообщения на кафедрах русской литературы и журналистики Тюменского государственного университета. Основные положения диссертации изложены в следующих публикациях:

1. «Критическое осмысление северной темы в отечественной публицистике: очерк К. Лагунова «Нефть и люди» // Художественная литература, критика и публицистика в системе духовной культуры. Выпуск.

4. Тюмень, Изд-во ТюмГУ, 1999. С. 158 — 162.

2. «Северный» очерк на страницах журнала «Октябрь» (По материалам литературного поста «На земле Тюменской») // Вестник ТюмГУ. 2000. № 4. С. 27 — 34.

3. «Публицистика К. Лагунова: северный миф и его развенчание» // Филологический дискурс. Вып. 1. Тюмень. Изд — во ТюмГУ. 2000. С. 138 — 144.

Заключение

.

1. Мешков Ю. Преемственность, поступательное развитие литературы и художественный прогресс // Художественное творчество и литературный процесс. Вып. 9. Томск. 1988. С. 3 — 19.