Эволюция повседневной культуры России в историческом аспекте XIX-XX вв

Несмотря на преследования за укрывательство рождений детей русские женщины отчаянно боролись за их судьбу. Иногда солдатки, стремясь спасти детей от неизбежного призыва в армию, скрывали свою беременность, заявляли о рождении мёртвого ребёнка или преждевременном выкидыше, при возможности уходили к знакомым, оставляя им рождённых детей на воспитание. Несчастные материтолько украдкой могли наблюдать за взрослением своих сыновей, которые спасались от рекрутчины, но были лишены материнской заботы. Нередки были случаи усыновления неизвестных подкидышей. Не все солдатские дети причислялись к военному ведомству.

В прежнем сословном состоянии оставались дети нижних военных чинов, рождённые до их поступления на военную службу. Дети, рождённые в семье крепостных до их призыва на службу, не считались свободными после призыва отца. Солдатские семьи, поэтому имели двойное сословное деление. Крепостными считались дети, рождённые до призыва мужа в армию. По российскому законодательству солдаты имели право проживать с жёнами и детьми [18]. С новобранцами к месту службы ехали лишь те женщины, которые могли решиться расстаться навечно с привычным укладом жизни и родными.

Женщину не ожидало впереди ничего заманчивого, наоборот, невзгоды, частые разлуки с мужем, бытовая неустроенность, материальная зависимость. Жена солдата, несмотря на то, была ли она приведена им из родной деревни, города, выйдя замуж за воина, попадала в зависимость от полкового командования и получала социальный статус «солдатская жена». С этих пор женщины уже не могли распоряжаться своей судьбой. Она имела право с разрешения командира подыскать место проживания вне полка. Военнослужащие могли вступать в брак с разрешения начальства. При этом, они должны были подтвердить материальную способность для содержания семьи.

Рождаемость в солдатских семьях была низкой — 1−2 ребёнка. Это было обусловлено государственной политикой в области военной службы. Некоторые солдаты, хотя и считались женатыми, но не видели своих жён с момента рекрутства. Отношение населения к таким женщинам-солдаткам было, как правило, неодобрительное. В семье мужа она считалась «лишним ртом» и обрекалась на низшую иерархическую ступень в большой семье. Кроме того, общественное сознание россиян традиционно было очень невысокого мнения о нравственности солдаток.

Особенно придирчиво следили за нравственными устоями солдаток провинциальные священники, для которых образ жизни солдатки был примером для всеобщего одобрения или порицания. Нередкими были случаи, когда в ратники ополчения и рекруты брали и единственных работников в семье. Современники с беспокойством писали о судьбе семей этих рекрутов: «на каком положении они останутся, кто их будет кормить и где они обогреются, разве, что миром та деревня будет сие выполнять» [9]. Рекрутчина, безусловно, тормозила распад крупных семей и оказывала огромное воздействие на эволюцию культурной повседневной жизни.

От рекрутчины напрямую зависела возможность создания молодых семей, так как их образование обусловливалось обязательствами крестьянских дворов в отношении рекрутской повинности. Некоторыми помещиками разрешались свадьбы лишь тем крестьянам, которым не грозила рекрутчина, так как не желали умножения в деревнях солдатских жён. В XIX в. в крестьянской повседневной культуре претерпевало существенные изменения отношение к службе в армии. Со временем произошла смена акцентов в смыслах, которые носители культуры придавали этой службе. Каждый рекрутский набор, с одной стороны, считался значимым событием в частной жизни каждой семьи и в судьбах конкретных людей, с другой стороны, являлся государственной акцией, проходящей в масштабах страны, губернии, города, деревни.

В результате этого появлялись следующие источники: Описывающие обрядовые действия, сопровождаюшие проводы на военную службу (этнографические описания) и фиксирующие соответствующие фольклорные тексты[3]. Информация в периодических изданиях о конкретных ситуациях отправления в армию (включая речи священников перед жеребьёвкой), сведения о результатах наборов. Сюда относятся законы и постановления, касающиеся организации набора, специальные издания и публикации в прессе, где эти законы разъяснялись[3]. Рекрутский обряд возникает как реакция культуры на определенное событие — уход молодого человека на армейскую службу.

Рекрутская обрядность может рассматриваться как «ответ» крестьянской культуры на «запрос», предъявленный ей некоей внешней силой, государством [3]. В XIX в. русская армия не имела казарм и размещалась на постое. Несмотря на существование целого ряда нормативных актов, определявших взаимоотношения постояльцев и их хозяев, отношения между ними редко были дружескими, особенно в деревне, где отсутствие властей и забитость крестьян делали военных полными хозяевами положения. Самоуправство постояльцев, бесчинства были чрезвычайно распространенным явлением. Со временем, рекрутчина была заменена на всесословную воинскую повинность, что позволило приступить к формированию обученных резервов.Рис. 1. Структура российской армии при всесловнойвоенной повинности Последствия революционных изменений в нормах поведения и повседневной жизни населения страны.

Сотни тысяч россиянок в XIX в. назывались &# 171;солдатками". Это термин обозначал не только брачные отношения с мужчиной-рекрутом, призванным на военную службу, но и отражал социально-правовой статус, менталитет «иного» положения женщины в социокультурной среде российского общества, особый тип повседневной жизни солдатской жены. Женщина, становясь солдаткой, покидала свою сословную нишу, коренным образом меняла статус и прежнюю привычную повседневность. В 1917;1918 годах повысилось правосознание и самосознание еще одной категории населения бывшей Российской империи. Это были женщины. Если раньше они были практически бесправны, а их основной повседневной задачей было ведение домашнего хозяйства, то теперь представительницы слабого пола претендовали на полное равноправие с мужчинами.

Характерным примером являются выборы председателя Учредительного собрания, в котором, кстати, довольно заметным было женское присутствие (В.Фигнер, А. Слетова, О. Матвиевская, А. Коллонтай, Е. Размирович, В. Яковлева и др.) На пост главы «хозяина земли русской» претендовали лидер партии социалистов-революционеров В. М. Чернов и М. А. Спиридонова, возглавлявшая левых эсеров.

В дореволюционной России гендерное равенство в принципе было невозможно не только в политике, но и в повседневной жизни. Не менее выдающейся личностью была и А. М. Коллонтай, (сумевшая за свою столь) сделавшая при советской власти яркую политическую и государственную карьеру. Благодаря революции женщины стали активными и равноправными участниками политического, экономического, культурного процесса. Более того, по советскому семейному законодательству они получили весьма существенные привилегии. Революция и последовавшая за ней гражданская война привели к росту преступности.

Нарушение законов существует всегда, различным бывает только их масштаб. В переломные исторические эпохи, когда происходит переход от одной формы правления к другой, от одного политического режима к другому, всегда возникает одна и та же проблема. Старые законы уже морально устарели, они не соответствуют новым реалиям, а новые нормативно-правовые акты еще либо не приняты, либо не признаны обществом. В России этот процесс осложнялся еще и абсолютным, поголовным правовым нигилизмом, о чем свидетельствуют многие поговорки и пословицы. В 1917;1918 годах рост числа правонарушений имел еще одну причину. Это разрушение уголовно-исполнительной системы. Все, происходившее в то время, можно свести к одной очень простой мысли: тюрьма — это пережиток царизма, в ней сидят пострадавшие от самодержавного произвола, следовательно, всех заключенных необходимо отпустить. Что и произошло. Итогом «всеобщей амнистии» стал невиданный рост преступности.

Рядовые обыватели городов боялись выходить на улицу, опасались открывать двери незнакомцам. В крупных центрах России орудовали настоящие банды. Была еще одна немаловажная причина повышения числа правонарушений. Это изменение общественной идеологии и психологии. То, что раньше считалось аморальным, теперь стало восстановлением социальной справедливости.

Отношение «простого народа» к бывшей элите общества, которую раньше ненавидели в менее откровенных формах, стало более откровенным. Бывших «господ», включая интеллигенцию, обвиняли во всех грехах и призывали новые власти к всеобщему трудоустройству этих «тунеядцев». Социальная ненависть к дворянам и буржуям зашкаливала. А это неминуемо вело к росту преступлений против людей, владевших имуществом. Отношение «победителей», солдат и матросов, к повседневной культуре и этикету было весьма своеобразным. Так, современников возмущала разнузданность военных масс и полное отсутствие элементарных представлений о правилах поведения в общественных местах и на улице.

Заключение

.

В начале XX в. в России продолжало сохраняться сословное деление населения. Все жители Российской империи (в 1897 г.

— 125,6 млн. человек, а в 1913 г.

— 165,7 млн., из которых 50% были моложе 21 года), согласно повинностям в пользу государства и правам, закрепленным в законодательстве, распределялись по следующим сословиям: крестьяне (77,1% населения), мещане (10,6%), инородцы —жители Средней Азии, Восточной Сибири, Кавказа и Северного Кавказа, Астраханской и Архангельской губернии (6,6%), войсковые казаки (2,3%), дворяне потомственные и личные, чиновники не из дворян (1,5%), иностранцы (0,5%), духовенство христианского вероисповедания (0,5%), потомственные и личные граждане (0,3%), купцы (0,2%), лица других сословий (0,4%). Таким образом, сословия отражали уровень развития страны. Вместе с тем развитие капиталистических отношений формировало новые социальные группы — буржуазию и пролетариат. Доход надушу населения в России в 1900 г. составлял 63 руб. в год (в Балканских странах — 101, в Германии — 184, во Франции — 233, в Англии — 273, в США — 346).Россия занимала одно из первых мест в мире по производственному травматизму.

Высоким был процент ручного труда. Основную массу рабочих составляли занятые неквалифицированным трудом. Рабочий класс был неоднороден и малочислен (около 5 млн. на начало XX в.), и по составу он в основном пополнялся за счет обнищавших крестьян. Эволюция крестьянства России начала XX в. характеризовалась тремя особенностями:

1) при расслоении крестьянства средние слои численно возрастали; 2) крестьянство оставалось самым многочисленным классом в социальной структуре России; 3) при значительном росте промышленности и занятых в ней рабочих сельское население продолжало увеличиваться, хотя и несколько меньшими темпами, создавая перенаселенность деревни. Крестьянский быт оставался патриархальным, примитивным было ведение сельскохозяйственных работ. Характерной особенностью буржуазии и помещиков являлась их социально-экономическая взаимосвязь, зависимость от самодержавия. Таким образом, российское общество в начале XX в. постепенно поляризировалось от сословного к классовому, обостряя антагонизм имущих и неимущих сдоев населения при господстве царизма.

Список использованных источников и литературы

:

Анфимов. А. М. Российская деревня в годы первой мировой войны. М., 1962.

Архив Русского географического общества. Раз. 19. Оп. 1.

Ед. хр. 63. Л. 9об. Архив Российского этнографического музея. Ф. 7.

Оп. 1. Бржеский Н. Очерки аграрного быта крестьян. Земледельческий центр России и его оскудение. СПб., 1908.

Быт великорусских крестьян — землепашцев. Описание мат-лов этнограф.

бюро кн. В. Тенишева. СПб., 1993.

Железнов Ф. Воронежская деревня. Больше — Верейская волость. Вып. II. Воронеж, 1926.

Корнилов А. А. Семь месяцев среди голодающих крестьян. М., 1893.

Машкин. Быт крестьян Курской губернии Обоянского уезда // Этнографический сборник. Вып. V. СПб., 1862.

Мордвинов С. Экономическое положение крестьян Воронежской и Тамбовской губерний. Б.М. Б. Г. Народный побыт. Материалы и исследования по этнографии Воронежского края. Воронеж, 1927.

Поликарпов Ф. Нижнедевицкий уезд. Этнографические характеристики. СПб., 1912.

Привалова Т. В. Быт русской деревни (медико — санитарное состояние деревни Европейской России) 60 -е гг. XIX — 20- е гг. XX в. М., 2000.

Российский государственный архив экономики. Ф. 396. Оп. 3. Д. 619.

Л. 1 — 1об.Русские. Сб. ст. М., 1997.

Сборник правоведения и общественных знаний. Труды юрид. общ-тва. Москов. ун-та. Т. 3. СПб., 1894.

Сборник сведений для изучения быта крестьянского населения России. Вып. III. М., 1891.

Семенов С. Т. Из истории одной деревни // Русская мысль. Кн. I. 1902.

Статистический справочник по Тамбовской губернии за 1926 год. Тамбов, 1926.

Тамбовские епархиальные ведомости. 1898. № 22.Тамбовский областной краеведческий музей. Отдел фондов. Материалы этнографической экспедиции 1993 г. Отчет В. Липинской.