Отсутствие или нарушение какого-либо из этих условий исключает применение нормы об освобождении от ответственности, но имеющееся позитивное постпреступное поведение может быть учтено судом в качестве смягчающего наказание обстоятельства.
3.2. Проблемы правоприменительной практики.
Рассмотрим одну из ключевых проблем правоприменительной практики уголовного права, ставшую предметом международных соглашений Российской Федерации и вытекающих из них обязательств, — смертную казнь. Конечно, всем известно, что в настоящее время на смертную казнь наложен мораторий. Одним из условий вступления России в Совет Европы было неприменение смертной казни. Наша страна выполнила это условие.
Отмена или введение моратория на смертную казнь — одно из направлений гуманизации уголовной политики. В государствах — членах Совета Европы приговор к лишению свободы на неопределенный срок стал максимальным наказанием, предусмотренным законом. Пожизненное лишение свободы при всей исключительности данного вида наказания не должно сопровождаться унизительным и жестоким обращением. Осужденные продолжают оставаться людьми и гражданами своей страны с ограниченным набором прав, за ними признается законное право на уважение человеческого достоинства. Европейские стандарты регулирования исполнения наказаний, связанных с пожизненным лишением свободы, призваны обеспечить устранение различий в российском уголовно-правовом регулировании и правоприменительной практике. Конституционно-правовой смысл моратория на смертную казнь заключается в том, что в России действует конкретизирующий закрепленные Конституцией РФ гарантии права на жизнь комплексный мораторий на применение смертной казни, который по смыслу составляющих его правовых актов первоначально предполагался в качестве краткосрочного. Вместе с тем данное правовое регулирование сохраняет свое действие более 18 лет (с момента принятия Россией на себя обязательств при вступлении в Совет Европы (28 февраля 1996 г.) и подписания Протокола N 6 (16 апреля 1997 г.), а также установления Конституционным Судом РФ прямого запрета — в отсутствие надлежащих процессуальных гарантий — на назначение смертной казни) и легитимировано сложившейся правоприменительной практикой, в том числе последующими решениями Конституционного Суда РФ и решениями судов общей юрисдикции. Это обусловлено тем, что в связи с вступлением Российской Федерации в Совет Европы и подписанием Протокола N 6 предполагалось, что введенный на этой основе в правовой системе Российской Федерации временный мораторий на применение смертной казни — после ратификации Протокола N 6 (т.е. не позднее 28 февраля 1999 г.) — трансформируется в постоянно действующую норму, согласно которой никто не может быть приговорен к смертной казни или казнен.
Одновременно с ратификацией Протокола N 6 соответствующие изменения, связанные с отменой этой санкции, должны были быть внесены в уголовное, уголовно-процессуальное и уголовно-исполнительное законодательство. Важным является то, что Конституционный Суд не признал его нормативное значение для российской правовой системы. В юридической науке констатируется, что смертная казнь, продолжая оставаться в Уголовном кодексе РФ как вид наказания, ни назначена, ни тем более исполнена практически быть не может. С учетом изложенного можно сделать вывод, что Протокол N 6 на территории Российской Федерации до настоящего времени не вступил в силу. Следовательно, для обеспечения адаптации норм Протокола N 6 к правоприменительной практике и эффективной защиты национальной правовой системы может быть проверена его конституционность. В соответствии со ст. 91 Федерального конституционного закона от 21 июля 1994 г. N 1-ФКЗ «О Конституционном Суде Российской Федерации» по итогам рассмотрения дела о проверке конституционности не вступившего в силу международного договора Российской Федерации Конституционный Суд РФ принимает одно из следующих постановлений: о признании не вступившего в силу международного договора Российской Федерации либо отдельных его положений соответствующими Конституции РФ либо о признании не вступившего в силу международного договора Российской Федерации либо отдельных его положений не соответствующими Конституции РФ.
С момента провозглашения постановления Конституционного Суда РФ о признании не соответствующими Конституции РФ не вступившего в силу международного договора Российской Федерации либо отдельных его положений международный договор не подлежит введению в действие и применению, то есть не может быть ратифицирован, утвержден и не может вступить в силу для Российской Федерации иным образом. В международной практике допускается, что данное правило может применяться в отношении международных договоров, действующих временно. Предупреждения Совета Европы о лишении статуса члена данной международной организации, если государства не исключат практику применения смертной казни, в условиях возможного нарушения основ конституционного строя государства, государственного переворота не являются эффективным способом защиты национальной правовой системы и прав единственного источника государственной власти в России — его многонационального народа. Однако этот шаг не уменьшил остроты дискуссий по поводу применения этого наказания. На дворе XXI век, а смертная казнь продолжает будоражить умы государственных деятелей, ученых и простых обывателей. Смертная казнь, будучи узаконенным правом кровной мести, пережила периоды древнего христианства, Реформации и Возрождения, Просвещения, позитивизма и материализма. Надо полагать, что потребность в убийстве живет настолько глубоко в структуре человеческой психики, что уместно говорить о наличии соответствующего архетипа на ее бессознательном уровне. Иначе как можно объяснить столь поголовную тягу к этой мере совершенно различных слоев населения. Социологи неоднократно проводили опросы на этот счет и получали неизменно высокий процент (до 80% и выше) респондентов, недвусмысленно желающих применения смертной казни, причем не только за преступления против жизни. Сейчас отношение к этому наказанию практически не изменилось. По результатам ежегодного опроса, посвященного отношению жителей России к сметной казни, проведенного Фондом «Общественное мнение» и опубликованного в апреле 2015 г., почти половина респондентов (49%) считает необходимым возврат к смертной казни.
Среди причин, по которым необходима отмена моратория на смертную казнь, участники опроса указывают следующие:
13% - это поможет снизить уровень преступности, 13% - это заслуженное наказание за тяжкие преступления, 4% - это необходимо для сокращения расходов на заключенных, 4% - это мера для злостных преступников, которые неисправимы, 3% - это нужно в назидание другим, 3% - это средство борьбы с коррупцией. Среди деяний, достойных, по мнению опрашиваемых, «исключительной» меры наказания: — должностные преступления, — государственная измена,-хищения, — захват заложников и торговля людьми, — наркопреступления и т. п. Уровень карательных притязаний в нашем обществе чрезвычайно высок. Причем он характерен для мировоззрения не только простых граждан, но и представителей правоохранительных структур и судейского сообщества. Не нужно обладать большими аналитическими способностями, для того чтобы понять, к чему это приводит на практике. Мы наблюдаем репрессивность, максимализм в выборе карательных мер в сочетании с так называемым административным восторгом, то есть осознанием полноты власти, и неким мессианством, стремлением раз и навсегда покончить с преступностью и вообще всем злом любыми мерами и любой ценой.
Это особенность коллективного бессознательного, если пользоваться психологической терминологией, а ее эффект — карательная парадигма мышления. Не будем углубляться в анализ генезиса и предпосылок последней. Скажем лишь, что она формировалась исторически, и, как бы мы ни отрекались от нашего прошлого, от так называемых кровавых страниц нашей истории, мы ее продукт, даже если это горько осознавать некоторым. Так, в 2007 г.
был проведен опрос студентов-юристов двух вузов Москвы: РУДН и МГУУ Правительства Москвы. Вузы разные и по подходу к образованию, и по специфике студенчества. Но ответы оказались на удивление схожими. Преобладает не просто положительное отношение к смертной казни, а рассмотрение ее как панацеи от преступности, в основном — эмоционально мотивированное. Здесь наблюдается одна интересная закономерность. В обосновании необходимости смертной казни студенты используют в основном аргументацию масс-медиа: рост жестоких преступлений, ненависть к их субъектам, в частности — к серийным убийцам. Студенты в обоснование возвращения смертной казни ссылаются на активно освещаемое в СМИ дело битцевского маньяка.
В этом смысле, думается, мы все его жертвы, поскольку он заразил нас жестокостью, его пример вызывает к жизни древний архетип мести, принцип талиона «око за око, зуб за зуб». Пичушкин в общественном мнении — лишь воплощение зла, которое через него, как посредника, надежно поселилось в наших душах. Мы допускаем убийство другого именно под влиянием его деяний, они убили в нас человечность, чувства жалости и сострадания. Следовательно, они достигли своей цели, и это очень печально. Вместе с тем присутствует мнение об оправданности действий Виталия Калоева, устроившего самосуд и убившего швейцарского авиадиспетчера, виновного в аварии российского самолета. Еще более парадоксально стремление на фоне возвращения смертной казни усилить ответственность за убийство животных и издевательства над ними. Одна студентка написала так: «Жестокое обращение с животными должно наказываться как минимум пожизненным заключением, т.к. это гораздо более серьезное преступление, чем, например, жестокое обращение с людьми, уже хотя бы потому, что животные не могут ответить и постоять за себя» .Не преуменьшая значения нормы об охране животных, скажем, что такое противопоставление их жизни и жизни человеческой (а оно неоднократно встречалось в работах) свидетельствует о скрытой форме мизантропии. И судя по внешним проявлениям (например, поведению хозяев собак на улице), человеческая жизнь все больше теряет значение в аксиологической системе современного обывателя. В этом заключается еще одна (потаенная и пока не осознанная до конца) причина такой повышенной социальной потребности в смертной казни. Анализируя ответы, можем найти в них следующие основные признаки, характеризующие отношение к смертной казни и ценности человеческой жизни:
а) прогрессия жестокости («охота за маньяками», кастрация, клеймение «чтобы мучился» и т. п.);б) принцип талиона (смерть за смерть);в) экономическая целесообразность (утилитарный подход к смертной казни — утилизация ненужного человеческого материала);г) «любовь к животным» ;д) «карательное равенство» (мужчины, женщины, несовершеннолетние должны нести ответственность на общих основаниях), желание снизить возраст уголовной ответственности до 13 — 12 лет;е) превентивная роль смертной казни;
ж) смертная казнь & quot;ради мира на земле" (за преступления против мира и человечества).Наше отношение к смертной казни неоднозначно, и думается, что вряд ли вообще правомерно однозначно относиться к этому явлению. Однозначно можно относиться, например, к яблочному пирогу. А смертная казнь в силу своей специфики не может оцениваться в категориях «нравится — не нравится» .В данном вопросе, на наш взгляд, существует два аспекта. Первый — смертную казнь нельзя рассматривать как панацею, как универсальное превентивное средство.
В истории немало примеров, наглядно свидетельствующих о неэффективности превентивной роли смертной казни. Хрестоматийный пример: во время публичного исполнения смертной казни в Древнем Риме за карманные кражи в толпе зевак карманные воришки были чрезвычайно активны. Недопустим карательный идеализм, при котором разрешение проблем борьбы с преступностью осуществляется лишь путем ужесточения ответственности. Как показала практика, эта методика не работает. Наказание имеет дело с последствиями преступления, но не может воздействовать на его причины, поскольку они вплетены в сложную систему социально-личностной детерминации с мощными факторами, остающимися вне досягаемости закона. Поэтому надеяться на то, что на них повлияет наказание, — бесполезно.
В этой связи наказание лишь фиксирует общественную и государственную оценку содеянного, а оценка, как известно, должна быть справедливой, иначе в ней просто не будет смысла. Поскольку жизнь, согласно нашей Конституции, является высшей ценностью, лишение ее должно быть возможно только в самых исключительных случаях. В противном случае смертная казнь станет обычным явлением, к ней привыкнут, как привыкают к неизбежному злу, и общество перестанет рассматривать ее даже как оценочный критерий. Второй аспект: смертная казнь все же нужна и должна применяться в отношении тех лиц, которые совершили масштабные и тяжкие преступления против жизни и государства, исправление которых невозможно в силу непреодолимой акцентуации мотивов совершения подобных преступлений. Речь идет о серийных убийцах с маниакальными чертами личности, об убежденных террористах-фанатиках и подобных личностях, о лицах, совершивших государственную измену, что повлекло большое количество жертв. По нашему мнению, наше общество не должно отказываться от традиционных представлений о добре и зле на основании представлений других народов. Поэтому ссылка на европейский опыт в данном случае некорректна. История Европы знала такие кровавые времена (к примеру, эпоха инквизиции), что наше государство тех лет может на всех основаниях быть признано раем на Земле. Ссылка на судебные ошибки также не может быть аргументом против смертной казни.
Мы ведь не отказываемся от полетов в космос, от транспорта, от медицины и т. п. на том основании, что существует угроза гибели ни в чем не повинных людей. Положительный эффект во всех этих случаях (пока он есть) по своим масштабам намного превышает процент «погрешностей» .В завершение сделаем выводы.
1. И все же мы не должны возводить смертную казнь в ранг идеала, символа борьбы с преступностью, крайней меры, спрятанной про запас. Это вынужденная мера, в которой нет и не может быть ничего, кроме целесообразности, и которая при отсутствии таковой должна быть незамедлительно отменена. Однако пока такие времена не настали. Но, на будущее, мы полагаем, что при совершении государственной измены, повлекшей тяжкие последствия: человеческие жертвы, разрушения этот вопрос должен быть открыт.
2. Основными направлениями совершенствования законодательства на современном этапе правового развития России должно стать формирование действенных механизмов привлечения виновных в совершении преступлений лиц к наказанию, то есть реальное обеспечение неотвратимости наказания. Такие преступления, как государственная измена, убийство при отягчающих обстоятельствах, геноцид, посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля, посягательство на жизнь лица, осуществляющего правосудие или предварительное расследование, и на жизнь сотрудника правоохранительного органа, требуют адекватных мер наказания и его неотвратимости.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
На основании изложенного сделаем следующие выводы. Статья 14 УК РФ предусматривает общее определение преступления: им признается виновно совершенное общественно опасное деяние, запрещенное УК РФ под угрозой наказания. Следовательно, государственным преступлениям как деяниям присущи три базовых признака, которые являются общими для всех преступлений: — виновность, — общественная опасность, — запрет таких деяний УК РФ под угрозой наказания. Государство и право должны обладать механизмами противодействия возникающим угрозам. Специфика государственных преступлений заключается в том, что они причиняют вред как обществу, так и праву и государству, которые обеспечивают общественное благо. К данной категории преступлений относятся деяния, направленные против внутренней безопасности государства (попытки свержения власти, ликвидации существующего строя и др.), а также против внешней безопасности (государственная измена, шпионаж и др.).Конкретные составы государственных преступлений сформулированы в Особенной части УК РФ. Преступные составы этой категории предусмотрены в разделе X «Преступления против государственной власти» .Государственные преступления (как и любые преступления) — это реализация принципа «право сильного», который несовместим со справедливостью. Однако это и нарушение равновесия правового регулирования, выражающегося в равноправии субъектов права и всеобщем подчинении праву (что следует из принципов построения правового государства).Совершая общественно опасное деяние, преступник нарушает это равновесие, а государство призвано посредством практических мер по отношению к преступнику и его деянию данное равновесие восстановить. Понятие государственной измены нашло свое закрепление в ст.
275 УК РФ. Правовое регулирование уголовной ответственности за совершение государственной измены предусматривается УК РФ, непосредственно такие понятия, как государственная тайна, шпионаж, оказание финансовой и иной помощи в деятельности, направленной против безопасности РФ, закрепляется и раскрывается в значительном по своему объему количестве нормативных правовых актов. Наказание за совершение преступления — это прежде всего привлечение к юридической ответственности. Ключевое место в разведывательной деятельности иностранных спецслужб занимает стремление получить неправомерный доступ к государственной тайне. Наиболее строгим видом ответственности, который получил достаточное распространение применительно к отношениям, связанным с государственной тайной, является уголовная ответственность. Ее особенностью является возможность применения мер только в отношении физических лиц, которыми являются должностные лица и граждане РФ. Объектом преступления выступают общественные отношения, складывающиеся во внешнеполитической сфере по поводу обеспечения безопасности суверенитета, территориальной целостности и неприкосновенности Российского государства. По конструкции объективной стороны состав преступления является формальным (законодатель не требует наступления последствий для признания преступления оконченным) и альтернативным (для возложения ответственности достаточно совершения хотя бы одного из перечисленных в диспозиции статьи действий).В диспозиции ст. 275 УК РФ перечислены следующие действия, признаваемые наукой формами совершения государственной измены: — шпионаж, — выдача государственной тайны, — иное оказание помощи иностранному государству, иностранной организации или их представителям в проведении враждебной деятельности в ущерб внешней безопасности Российской Федерации. С субъективной стороны государственная измена характеризуется виной в виде прямого умысла. Субъектом (исполнителем) преступления является физическое вменяемое лицо, достигшее 16-летнего возраста и являющееся гражданином Российской Федерации.
Субъект специальный. Не часто, но встречается такая практика, но некоторыми субъектами, уже осужденными за государственную измену, продолжается обжалование вынесенных и вступивших в законную силу судебных актов. Так, заявитель, по существу, оспаривал, что национальное законодательство, примененное в его деле, отвечало критерию предсказуемости и доступности, или, иными словами, что его осуждение было «законным» в значении статьи 10 Конвенции. В этой связи Европейский Суд отмечает, во-первых, что, как уже было указано выше, Закон «О государственной тайне» во взаимосвязи с Указом Президента РФ N 1203 сам по себе был достаточно ясным, чтобы позволить заявителю предвидеть последствия своих действий. Поскольку заявитель жаловался на расширительное и поэтому непредсказуемое толкование указанных нормативных актов национальными судами, которые предположительно ссылались на неопубликованный Приказ министра, из фактов настоящего дела следует, что заявитель, в силу своей должности, имел доступ к Приказу N 055, знакомился с ним и дал соответствующую расписку осенью 1996 года (см. &# 167; 19 настоящего Постановления), то есть до совершения вменяемых ему преступлений. На основании изложенного Европейский Суд отклоняет довод заявителя, согласно которому национальное законодательство, примененное в его деле, не отвечало требованиям доступности и предсказуемости. В целом Европейский Суд убежден, что при обстоятельствах настоящего дела национальное законодательство отвечало качественным требованиям доступности и предсказуемости, в связи с чем предполагаемое вмешательство в права заявителя, предусмотренные статьей 10 Конвенции, было законным в значении Конвенции. В примечании к ст.
275 УК РФ законодатель предусмотрел поощрительную норму, согласно которой лицо, совершившее государственную измену, должно быть освобождено от уголовной ответственности. Отмена или введение моратория на смертную казнь — одно из направлений гуманизации уголовной политики. В государствах — членах Совета Европы приговор к лишению свободы на неопределенный срок стал максимальным наказанием, предусмотренным законом. По нашему мнению Протокол N 6 на территории Российской Федерации до настоящего времени не вступил в силу. Важным является то, что Конституционный Суд не признал его нормативное значение для российской правовой системы. Анализируя ответы проведенных опросов мы можем найти в них следующие основные признаки, характеризующие отношение к смертной казни и ценности человеческой жизни:
а) прогрессия жестокости («охота за маньяками», кастрация, клеймение «чтобы мучился» и т. п.);б) принцип талиона (смерть за смерть);в) экономическая целесообразность (утилитарный подход к смертной казни — утилизация ненужного человеческого материала);г) «любовь к животным» ;д) «карательное равенство» (мужчины, женщины, несовершеннолетние должны нести ответственность на общих основаниях), желание снизить возраст уголовной ответственности до 13 — 12 лет;е) превентивная роль смертной казни;
ж) смертная казнь «ради мира на земле» (за преступления против мира и человечества).Наше отношение к смертной казни неоднозначно, и думается, что вряд ли вообще правомерно однозначно относиться к этому явлению. В данном вопросе, на наш взгляд, существует два аспекта. Первый — смертную казнь нельзя рассматривать как панацею, как универсальное превентивное средство. Второй аспект: смертная казнь все же нужна и должна применяться в отношении тех лиц, которые совершили масштабные и тяжкие преступления против жизни и государства, исправление которых невозможно в силу непреодолимой акцентуации мотивов совершения подобных преступлений. Основными направлениями совершенствования законодательства на современном этапе правового развития России должно стать формирование действенных механизмов привлечения виновных в совершении преступлений лиц к наказанию, то есть реальное обеспечение неотвратимости наказания. Такие преступления, как государственная измена, убийство при отягчающих обстоятельствах, геноцид, посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля, посягательство на жизнь лица, осуществляющего правосудие или предварительное расследование, и на жизнь сотрудника правоохранительного органа, требуют адекватных мер наказания и его неотвратимости. СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫНормативные правовые акты.
Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12.
12.1993) (с учетом поправок, внесенных Законами РФ о поправках к Конституции РФ от 30.
12.2008 N 6-ФКЗ, от 30.
12.2008 N 7-ФКЗ, от 05.
02.2014 N 2-ФКЗ, от 21.
07.2014 N 11-ФКЗ) // Собрание законодательства РФ. 2014. N 31. Ст. 4398.
Конвенция о защите прав человека и основных свобод (Заключена в г. Риме 04.
11.1950) (с изм. от 13.
05.2004) // Собрание законодательства РФ. 2001. N 2. Ст. 163. Протокол N 6 к Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод относительно отмены смертной казни (ETS N 114) (Подписан в г. Страсбурге 28.
04.1983) (с изм. и доп. от 11.
05.1994) // Действующее международное право. Т. 2. М.: Московский независимый институт международного права, 1997. С. 130 — 132. Федеральный конституционный закон от 21.
07.1994 N 1-ФКЗ (ред. от 28.
12.2016) «О Конституционном Суде Российской Федерации» // Собрание законодательства РФ. 1994. N 13. Ст. 1447.
Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.
06.1996 N 63-ФЗ (ред. от 17.
04.2017) // Собрание законодательства РФ. 1996. N 25. Ст. 2954.
Закон РФ от 21.
07.1993 N 5485−1 (ред. от 08.
03.2015) «О государственной тайне» // Собрание законодательства РФ. 1997. N 41. Стр. 8220−8235.
Указ Президента РФ от 30.
11.1995 N 1203 (ред. от 14.
07.2017) «Об утверждении Перечня сведений, отнесенных к государственной тайне» // Собрание законодательства РФ. 1995. N 49. Ст. 4775.
Указ Президента РФ от 31.
12.2015 N 683 «О Стратегии национальной безопасности Российской Федерации» // Собрание законодательства РФ. 2016. N 1 (часть II). Ст. 212. Военная доктрина Российской Федерации (утв. Президентом РФ 25.
12.2014 N Пр-2976) // Российская газета. N 298. 2014.
Постановление ВС РСФСР от 24.
10.1991 N 1801−1 «О Концепции судебной реформы в РСФСР» // Ведомости СНД и ВС РСФСР. 1991. N 44. Ст. 1435.
Уголовный кодекс РСФСР (утв. ВС РСФСР 27.
10.1960) // Документ утратил силу. Судебная практика.
Постановление Конституционного Суда РФ от 20.
12.1995 N 17-П «По делу о проверке конституционности ряда положений пункта „а“ статьи 64 Уголовного кодекса РСФСР в связи с жалобой гражданина В.А. Смирнова» // Собрание законодательства РФ. 1996. N 1. Ст. 54. Постановление ЕСПЧ от 22.
10.2009 «Дело «Пасько (Pasko) против Российской Федерации» (жалоба N 69 519/01) // СПС «Консультант Плюс».Постановление Московского городского суда от 24.
12.2014 N 4у/9−6818/13 // СПС «Консультант Плюс».
Литература
.
Авотин А. Я. Вы все еще за смертную казнь? Тогда я иду к вам! // Уголовно-исполнительная система. 2013. N 1. Аитова О. Ф. Понятие «время преступления» в уголовном праве // Современное право. 2016.
N 9. С. 97 — 102. Авдеенкова М. П. Теоретические проблемы и перспективы развития юридической ответственности в современном российском праве. М., 2008. С.
25.Азыгалиев Р. Ш. Конституционно-правовая ответственность по законодательству Кыргызской Республики: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 2006. С.
6.Базылев Б. Т. Юридическая ответственность (теоретические вопросы). Красноярск, 1985. С. 26, 101. Барышева К. А. Определение понятия и общественно опасной природы киберсталкинга // Адвокат. 2016. N 10. С.
60 — 66. Виноградов В. А. Конституционная ответственность: вопросы теории и правовое регулирование. М., 2010. С. 20 — 21. Гравина А. А. Тенденции развития уголовного законодательства на современном этапе // Журнал российского права. 2016. N.
11. С. 95 — 106. Гороховцев О. В. Конституционная ответственность в Российской Федерации: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 2008.
С. 8. Жогин О. В. Конституционная ответственность как объект теоретико-правового исследования: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. Саратов, 2008. С. 6. Зорькин В. Д. Правовой путь России. М.: Библиотечка РГ.
Вып. 8. Кант И. Сочинения в шести томах. М., 1965.
Том 4. Часть 1. Кашепов В. П. Концепция развития уголовного законодательства // Концепции развития российского законодательства / Под ред. Т. Я. Хабриевой, Ю. А. Тихомирова. М., 2016. С.
281.Комментарий к Конституции Российской Федерации (постатейный) / Под ред. В. Д. Зорькина, Л. В. Лазарева. М.: Эксмо, 2009. С. 215. Коновалова Т. Ф. Нужна ли России смертная казнь? // Уголовно-исполнительная система. 2010.
N 2. Кауфман М. А. Правотворческие ошибки в уголовном праве // Журнал российского права. 2016.
N 9. С. 92 — 101. Корякин В. М. Соблюдение режима защиты государственной тайны (режима секретности) как предмет общего надзора органов военной прокуратуры // Право в Вооруженных Силах. 2016. N.
9−10. С. 104 — 111. Малеин Н. С. Правонарушение: понятие, причины, ответственность. М., 1985.
С. 134. Медведев С. М. Юридическая ответственность органов местного самоуправления и их должностных лиц в механизме охраны прав, свобод и законных интересов граждан (теоретико-правовой аспект): Автореф. дис. … канд. юрид. наук. Тюмень, 2011. С. 12. Наумов А. В. Российское уголовное право: Курс лекций: В 3 т.
М., 2007. Т. 1: Общая часть. С. 275. Решетников А. Ю. Квалификационные ошибки: сущность, классификация и причины // Журнал российского права. 2016.
N 10. С. 89 — 95. Слободанюк И. А. Развитие уголовного законодательства об ответственности военнослужащих за посягательства на режим сохранности государственной и военной тайны: Моногр. М., 2005.
С. 3. Сухаренко А. Коррупция вне закона // ЭЖ-Юрист. 2016.
N 32. С. 5. Солдатов С. А. Ответственность органов и должностных лиц местного самоуправления перед населением муниципального образования и государством: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. Ставрополь, 2012. С.
9 — 10. Соколова М. А. Дефекты юридических документов: монография. М.: Юриспруденция, 2016. 160 с. Тарасенкова А. Н., Зайцев А. А. Жизнь без конфликтов: добрососедство и закон. М.: Редакция «Российской газеты», 2016.
Вып. 9. 144 с. Уголовно-правовое воздействие: Монография / Под ред. А. И. Рарога. М.: Проспект, 2012.
Цирин А. М. Предупреждение коррупции: проблемы и перспективы // Журнал российского права. 2016. N 12. С. 106 — 114. Шкабин Г. С. Вред в уголовном праве: виды и правовое регулирование // Lexrussica.
2016. N 8. С.
62 — 80. Яни П. С. Конец преступления // Законность. 2016. N 9. С. 32 — 37; N 10.
С. 45 — 51. URL:
http://inmortem.ru/public/47 384.htm. (Дата обращения: 15.
05.2017 г.).
