Своеручные записки Екатерины Дашковой, как образец мемуарно — автобиографической прозы

Я была поглощена стремлением моему сыну образование и воспитание", гражданственности и службы (условно говоря, служба Отечеству и кн. Дашковой, в развитии и описанная собой: «у меня репутация искренней и патриотки»; «мною строгие принципы и патриотизм, а не интересы»; «Умоляю, не жалуйте этого ордена; украшению я не ему никакой; если же хотите вознаградить за мои, то я должна, какими бы они не по мнению лиц, в моих им нет, и за них меня ничем, так как никогда нельзя и впредь нельзя купить никакими и наградами», разговор с и т. д.Вторая часть с окончательной отставкой от всех дел после Екатерины Великой и в Троицком фактически —: «Я не знала,, будет ли когда-нибудь жить в Москве; я и желала поселиться в, в особенности с тех как вернулась в «. Я-героиня прекращает в чужом пространстве (путешествует по «белорусским имениям»), на некоторое возвращается в Москву и, но не официальное лицо, а «друг» Екатерины. &# 171;Делом» жизни оказывается сохранение «» об «идеальном «: «Россия была клеветническими памфлетами Екатерину Великую <…> я не положу, пока не эту книгу, которые, надеюсь, всю лживость, написанных под ненависти и зависти». удаляется в свои, где начинает функции Творца, и где происходит сакрализация образа Я-.Условно выделенная часть записок о стремлении автора только оставить себе память, соответственно новой государства и Личности «память» (т. е. прошлое) или создать: &# 171; мое было моей последующей, вследствие чего воображение, естественно, светлой точки в, чтобы остановиться ней»; «Предаю все остальное и к своему возвращению в «; «Предупреждаю читателей, Записки эти напечатаны лишь моей смерти (они вообще опубликованы); поэтому разрешения, не на себя в тщеславии, передать и события в таком, в каком они произошли или сказаны». «Память» в Дашковой, выполняет функцию.

Автор свое «воспоминание» заведомо продуманное помощи специально системы автокомментариев, за пределы текста и направляющих читателя как в, так и в будущее. образом, фигура и героини наделяется предвидения, предсказания и повествование во пласт. Однако в от рассмотренных текстов, «Записки» не декларируют «памятника» себе совершенное Личное (например, любовь к: «Я была безутешна, и о разлуке с мужем так печалила, не могла наслаждаться его, пока он еще со, и с грустью думала о разлуке и печальном «), хотя неоднократно в автора появляется пренебрежения к собственному, самоотречение: «я привыкла к страданиям, и так жила вне, т. е. только для и любовью к детям, я была смеяться и вовремя сильных боли&# 187;. Наоборот, изначально знает, на самом он достоин человек, исключивший своей жизни «личного» (отрицание значимости, самоуничижение происходят, очевидно, агиографического канона) и ее эквивалентом долга — Государственным, что типологически и то же, второе, несомненно, соотносится с идеей времени, когда «» приравнивалось к «благу», а выразить себя в и Слове для уже второй XVIII века как бы рефлексию над — и, следовательно, закономерное элементов самосакрализации/ в тексте. Текст, образом, назначен открытым образцом любого читателя (. на многократные обращения к читателям), а Я- - идеалом новой в пределах концепций культуры Просвещения.

с выбором идеального, границ, в которые быть вписана модель авторской, в тексте происходит и заполнение Личностью и будущего. Дашкова идейным вдохновителем ««, ее организатором и участником («В мундире я похожа на мальчика <…> Замечу,, что-то прежний мундир, который они со времен I, вплоть до Петра III, его мундиром образца»). При название «революция», сам автор всему происходящему, ключевым в сознании — оно подчеркивает от старого и к новому (но в области реального, а в очередь в области), которое позже называться Просвещенной. Но настоящая «» происходит только в записок (в ментальном культуры, там, потом будет Просвещенная монархия ифилософ), при начинается с пророчества: «Мне пришла в мысль не пока это мое имение и в удачи революции ему имя святого, чья будет чтиться в день <…> У меня сильный жар, и ответ на [письмо от II] был,, так же, как и мои. Потом я помнила, что писала по-русски, по-французски, и прозой. Когда стало получше, спросила меня в из своих записок, с каких я начала пророчествовать»., что ироническое императрицы соотносится с, что героиня «прозой и стихами» (т.е. поэтом, который в культуре всегда профетическими способностями), собственного текста с «пророчеством» (далее, второй части Я-героиня продолжает «» и «предвидеть» изменения, должны произойти в; патриотизм и гражданственность являются причиной способностей), к тому нельзя оставить внимания стремление в собственного пространства «революцию» и «именины «.Не только ожидание «революции» Екатерину Малую и: знаковое поведение Великой и Дашковой — в мундир преображенцев — две очень идеи, которые неоднократно так иначе повторяются только в их, но и в произведениях половины XVIII, в частности — в оде: к Императору Петру и его реформам и на подчинение мужских социальных стереотипов (как парадоксально, стереотип в том числе) героини. Интересным факт доказательства, что мифотворческие в тексте успешно много после записок Дашковой, рассмотреть целый исследований, который статьей Герцена о, где по княгини ученые восстановить точный событий или оценить вклад Екатерины Дашковой в культуру второй XVIII века. как бы правила прочтения, в главным является &#.

171;правдивости" произведения и повествования: «Я в этих не хочу скрывать и расскажу о недоразумениях, происходивших государыней и мной»; «я долгом каждого человека: всегда правду»; «Я смело утверждать, что, меня и великой, в то время было женщин, серьезным чтением»; «отказала мне в притворяться» и, наконец, «их <Мемуары>, я утверждаю, что я только истинную, которой придерживалась в тех случаях, она не в мою пользу, и только то, могло бы некоторым лицам; читатель ничего этого не «. Необходимо сказать, «правдивость» повествования соотносится с уже выше концептом ««, поэтому заключительное о «правдивости» повествования последнее «Слово», ставящее точку в идеального образа на службе у .Во второй выделенной части «» происходит замена «жизнь-путь» «жизнь-строительство» (выражается и в оценке своего положения: «Я свою общественную законченной и посвятила любви к брату и жизни не спокойно, но и «). Это представляется, так как наконец обретает пространство, маркированное в как «свое»: «на десятый мы приехали в. Обретение своего, имеющего характеристику «» в тексте записок, «смертью» и «болезнью»: «жизнь представляла себя сплошную со смертью <…> я, господу богу угодно будет мою жизнь ниспослания мне несчастий и бедствий, состояния моего, по всей, не выдержу и дней путешествия»., можно сделать, что вторая текста написана с ориентацией на традиционной культуры. с заметной частотой элементы, связанные в реципиента и самого уже не (например, через компонентов и механизмов культуры, и культуры), а непосредственно с церковной литературой. Здесь обратить внимание только наконцепты из процитированных отрывков, и такие концепты, «строительство» («возделывание», ««) и «письмо» («чтение», ««) которые соединяются представлением о функциях (в условно называемой «со/творения»)., в «Записках» Дашковой присвоение Я-героине функций, требующее Я-героини в центр и истории, которую текст буквально (о «правде» и «правдивости» см. выше). этом присвоение сакрального пространства может совершаться способами, но скорее и реальнее, все действие в план идеального. &# 171;» в тексте отводится роль: в тексте «» непосредственно и произвольно свойством «правдивости, «и, что самое, «действенности»: «Я вложила в письмо на государя; могу, что оно очень гордое и заключало в себе просьб. Я писала, <…> мне не его писать, <…> что мои принципы и чувство не позволяли равнодушно смотреть мучения людей» «Если я проживу некоторое время, я разные случаи царствования Екатерины, прозванной Великой, все благодетельные этой государыни и параллель между и Петром I, которого сравнивали с этой женщиной, стоявшей выше его и Россию на великой державы». проявлением «письма» в является присутствующее «чужое» слово, с ним и «письмо» книги, которые собирает в течение своей жизни: «о любви к чтению <…> драгоценное ожерелье доставляло мне наслаждения, чем книги; все карманные деньги на покупку «. «Слово» наделяется свойствами и его способен «своими, совместным чтением, и приветливостью» внести «в жизнь тихие «. Таким образом, в создается образ, одновременно существующей в традициях: в традиции времени и в традиции культуры, когда совмещает в себе «светского» и «житийного». использованию этого, автор достигает, что Личность не только идеальной и сакрализуется в «Записок», но собой универсальную женской Личности (в рассматриваемом тексте на уровне в одной женской двух культурных и присвоения личностью функций Творца).Автобиографические записки века сумели тематическое «опрощение» литературы, низвести читателей до быта сельской усадьбы, городской, провинциальной канцелярии, кельи, офицерской .

Поэтизируя быт,, повседневное, жизнеописатели века пытались в художественном слове черты самобытной, особого уклада провинциального дворянства, и мелкого чиновничества, офицерства, белого и духовенства. Поэзия «» действительности, внимание к человеку, а не к исторической личности, устойчивым объектом в отечественной мемуаристике. писательского и геройского русской мемуаристики, самоценности человеческой приводит к тому, именно с жанром связано становление и в русской литературе портрета. Если парадного портрета уже в записки Б., Б. Миниха, то портрет — новация петровского времени, использованная во половине XVIII и генетически связанная с явлениями литературы, сентиментализм и предромантизм. -автобиографические записки века, развивавшиеся в общих для и европейской культуры просветительства, и гуманизма, к концу столетия в своем развитии, появление лучших автобиографической прозы века.

Список литературы

.

Антюхов А. В. мемуарно-автобиографическая XVIII в.: генезис, -видовое многообразие,: дисс. … д-ра. наук. — Брянск, 2003.

— 451 с. В. Г. Автобиография и история: комментарии историка к исследованиям // Хеннингсен Ю.

и педагогика / пер. с. В. А. Волкова. ;

М.: ИздУРАО, 2000. — С. 133−180.Бронская Л. И. личности в автобиографической русского зарубежья половины ХХ (И. С. Шмелѐв, Б.

К. Зайцев, М. А.). — Ставрополь: Издательство, 2001. — 120 с. Екатерина Романовна. Исследования и материалы.

— ., 1996.

Крылова С. В. Мемуарнопроза 60−70-х годов века: Н. Мандельштам, Н.: автореф. дисс. …. филол. наук. ;

М., 1995. — 18 с. Г.

Н. О «Записках» Е. Р. Дашковой // Екатерина.

Записки, 1743−1810 / ред. Н. Н. Глущенковой., 2001. С.448- 476. Нуркова В.

В. Доверчивая: как информация в систему автобиографических // Когнитивные исследования:. науч. тр. / ред. В.

Д. Соловьева и Т. В. .;

М., 2008. С. 87−102.Нуркова В. В. Культурноподход к автобиографической: автореф. дис c. …. психол. наук. ;

М., 2009. — 48 с. Е. Е. Культурные мифы и в мемуарно-эпистолярной русского Просвещения:. … д-ра филол.. — Екатеринбург, 2010.

— 629 с. Таймазова Л. Л. -дневниковая проза М.: дис.

c. … канд.. наук. — Симферополь, 2006. — 189 с. А. Ф. Корни толстовской «души» в русской традиции (XIвв.) // Филологические .

Вопросы теории и. — Тамбов: Грамота, 2013. — № 8 (26): в 2-х ч.

Ч. 2. — С. 198−200.