Влияние стоического учения на философию Боэция

Оно сильно связано с культурой западного средневековья, а своими поэтичностью и гуманизмом сохраняет актуальность и для людей нашего времени. В течение многих веков «Утешение» представляло собой неисчерпаемый кладезь философского познания и источник, откуда черпались силы для нравственного совершенствования и противостояния злу и насилию. Прозаический текст написан в форме диалога между узником и Философией, предстающей в образе богини. Поверженному и страдающему человеку не могут дать утешения Музы, стенающие вместе с ним, ибо отравой жалости к самому себе они разъедают его мужество. Внезапно над головой узника «явилась женщина с ликом, исполненным достоинства, с пылающими очами, зоркостью своей далеко превосходящими человеческие, поражающими живым блеском и неисчерпаемой притягательной силой; хотя была она во цвете лет, никак не верилось, чтобы она принадлежала к нашему веку, и трудно было определить ее рост. Ибо казалось, что в одно и то же время она и не превышала обычной человеческой меры, и теменем задевала небо, а если бы подняла голову повыше, то вторглась бы в самое небо и исчезла бы из поля зрения взирающих на нее людей. Она облачена была в одежды из тончайших нитей, их, как я узнал позже, она соткала собственными руками.

На этих одеждах лежал налет прошлого, как на потемневших старинных картинах. На нижнем их крае была выткана греческая буква π, а на верхнем — θ. И казалось, что между обеими буквами обозначены ступени, как бы составлявшие лестницу, по которой можно подняться снизу вверх. Эту одежду рвали руки каких-то неистовых существ, растаскивавших ее частицы, кто какие мог захватить. В правой руке она держала книги, в левой — скипетр". Утешительницей Боэция становится Философия — персонифицированная Мудрость.

Она заново проводит его по лабиринтам выпавшей ему судьбы, сопрягая ее с судьбой мира и вечностью. Факелом знания Философия освещает тропы, по которым души, «словно пьяные», бредут в поисках истины. Философия предстает в образе величественной женщины, однако она не неприступная госпожа, но чуткая и заботливая наставница, которой можно поверять свои сомнения и которая сопровождает ищущих истину в их странствиях. Чем прекраснее и глубже смысл, придаваемый человеком мудрости, тем вернее и прочнее сложит она ступени, ведущие к высшей истине. Посредством Философии Боэций осмысляет трагедию своей жизни не только в узколичном плане, но и в соотнесении ее с законами мироздания, в системе универсального космоса, неотъемлемой частицей которого является человек.

Такая «космологизация» человеческой жизни, поглощающая и делающая не важными ее личностные аспекты, прямо указывает на неразрывную связь Боэция с античной философской традицией. Поэтому кульминацией «Утешения» становится не повествование о превратностях личной судьбы Боэция, которым отчасти посвящены две первые книги этого сочинения, а раскрытие идеи высшего блага и универсального разума, управляющего миром. Беседуя с Философией, Боэций от размышлений о своей участи постепенно переходит к рассмотрению природы судьбы (фортуны) — сюжет, неизменно популярный затем в средние века. В стоическом духе Боэций и Философия рассуждают о таких вещах, как преходящий характер богатства, знатности, человеческого благополучия, если они не подкреплены духовностью. Высшее благо — это есть цель человеческой жизни, как утверждает Боэций (это в полной мере отвечает концепции стоиков). В четвертой книге рассматриваются различные аспекты иерархии пребывающих в мире сущностей в их отношении к источнику всякого бытия, награды и наказания за человеческие деяния.

Пятая книга посвящена толкованию соотношения высшего закона, управляющего миром, универсального разума, провидения и человеческого познания, свободы воли. Постигнув с помощью Философии сущность вещей, автором «Утешения» обретается несгибаемая сила духа и мужество для встречи со смертью. Боэций как стоик полагал, что человек должен безразлично относиться к завершению своей жизни, уметь принимать даже самую горькую судьбу. Книга эта утверждает, что республика, гражданские войны, принципат, все внешнее, событийное, — все преходяще. Постоянное, стабильное, основу человеческой жизни нужно искать в самом человеке: «Что есть это „твое“? Ты сам, твоя лучшая часть!» Оказавшегося перед лицом смерти узника Философия стремиться обратить к нему самому, к его человеческой природе: «Положение, уготованное человеку природой, таково, что лишь тогда человек отличается от всех прочих вещей, когда познает себя, и он же опускается ниже животного, если перестает осознавать свое предназначение». Цель этого обращения является типично стоической — а именно, речь идет о достижении блаженства через обретение самодостаточности, избавление от страха. В целом, как считают многие ученые, диалог Боэция с Философией является диалогом автора с самим собой. В замысле «Утешения» можно ясно увидеть призыв стоика Сенеки «с людьми так, будто на тебя смотрит бог» и говорить «с богом так, будто тебя слушают люди». Чтобы разглядеть самого нам нужен взгляд Другого, даже если этот взгляд сконструирован только для того, чтобы создать ситуацию диалога, внутреннего диалога. Луцилию, как себе самому (или себе самому, как Луцилию), дает наставления Сенека.

Перед лицом Бога пишет свою «Исповедь» Августин. Писание — это род упражнения, своеобразная аскеза или дисциплина. Риторика, традиционно предназначавшаяся для воздействия на широкую публику, служит целям внутреннего диалога. Однако воспитательной силой обладает только такая риторика, которая, как говорит Философия своему подопечному, «не отступает от наших наставлений и когда ее сопровождает музыка, сложенная ларами, и вторит ей быстрыми или медленными ладами».Если использовать стоическую терминологию, то такое обращение направлено на превращение внешнего логоса во внутренний. Таким образом, как для стоика время максимальной внешней несвободы и горестных испытаний для Боэция становится этапом, когда он предельно начинает концентрироваться на самом себе. Также в данном сочинении Боэций дает типично стоическую трактовку философских проблем счастья и свободы. В стоическом духе Боэций утверждает, что совершенное счастье состоит в достижении блага, тогда как благо является всем, к нему стремится человек — здесь легко увидеть силу природы, вследствие которой, хотя суждения людей и различны, однако их объединяет тяготение к одной цели — благу. Совершенство у Боэция является источником блага.

Все остальное в той или иной степени приближено или отдалено от этого источника. Будучи удаленным от совершенства, оно является несовершенством, но имеет долю блага и совершенства. Если бы не было совершенства, то откуда бы возникло несовершенство. Совершенство, как и единое, — это мера сущего. Доля совершенства, блага, вечности присутствует во всех проявлениях человеческой жизни. Это чисто умозрительное рассуждение Боэция уходит корнями в стоическую философию.

Стоит заметить, что не вера, а философия ведет Боэция к «истинному счастью». Как и у стоиков, у Боэция наблюдается совпадение с предельным благом и совершенством понятия о Боге. Божественная природа у Боэция является очевидной, так как на это указывает разум. Для данного обстоятельства не нужны дискурсивные доказательства. Точно так же именно разум показывает, что совершенство является мерой несовершенства.

Таким образом, в Боге мы наблюдаем совпадение «высшего блаженства» и «высшей божественности, совершенства и единства. Раз Бог — благо, значит, Он устраивает все самым лучшим образом. Как и стоики, Боэций утверждает мысль о том, что разум человека ограничен, он не может постичь глубину и суть Божественного замысла. Обратим внимание на еще одну стоическую идею Боэция. Существовать — значит сохранять единство.

Стремление всякого сущего к существованию совпадает с его стремлением к сохранению единства, нарушение единства влечет гибель. Стремление человека к постоянству и вечности, которое выражается в страхе смерти, в инстинкте продолжения рода, в создании более долговечных вещей — произведений искусства, — все это указывает на изначальную вечность человеческой природы. Следующий вопрос, который не может обойти вниманием Боэций, — это вопрос о том, есть ли в мире место случаю и свободе воли. Сенека вводит в стоицизм понятие conscientia — осознанная разумом нравственная норма. А если вспомнить, что свобода в стоицизме заключается в следовании природе как норме, то оказывается, что вне разума нет и свободы. Боэций утверждает существование свободы воли и говорит, что «нет такого разумного существа, у которого бы отсутствовала свобода воли». Основание свободы в разуме.

Быть разумным, пользоваться разумом, — значит уметь отличать одно от другого, отличать то, чего нужно желать и к чему нужно стремиться, от того, что следует избегать. Но как быть со свободой в мире, где правит Провидение? Боэций объясняет себе и нам, что природа божественного знания таково, что все Его знание — знание настоящего. Наше временное настоящее отличается от вечного божественного настоящего. Все происходящее охватывается божественным взором как имеющее место в этом вечном недифференцированном настоящем. Невозможно избежать устремленного на тебя взора, но поступок твой, совершаемый свободно, разворачивается во времени, божественное же знание не дискурсивно — оно схватывает все вне времени.

Бог совершенно свободен, во-первых, потому что Он не причинен ничем другим, во-вторых, потому что, если свободным может быть только разумное существо и если чем совершеннее разум, тем больше свободы, божественный разум совершенен, а стало быть, совершенно свободен. Следовательно, человек тем свободнее, чем он разумнее: воспитание разума — это путь к подлинной свободе. Вопрос о свободе, который Боэций обсуждает в последней книге «Утешения», напрямую связан с его пониманием судьбы. Судьба человека разворачивается во времени и никак не отменяет свободы.

Заключение

.

Таким образом, если ориентироваться на работы Диогена Лаэртского и Секста Эмпирика, в древней Стое всякое сущее разделялось на благое, злое и безразличное («ни то ни другое»). В качестве единственного объекта нравственного выбора стоиков выступает только благо, тогда как по тем или иным критериям все остальное может быть предпочитаемым. Что касается непосредственно безразличного, то, как полагали стоики, оно обладает большей или меньшей ценностью и представляет собой то, чем можно пользоваться хорошо или плохо. Согласно представлениям ранних стоиков, благо является добродетелью, а зло — это порок, тогда как все остальное и есть безразличное. Тем не менее, в сфере безразличного стоики выделяли предпочтительные и избегаемые предметы. Ранее мы рассмотрели достаточно подробно эти предметы. Здесь же заметим, что предпочтительным является то, что способствует жизни человека в ее физическом и социальном измерениях (здоровье, сила, богатство, забота о родителях, красота и т. д.), тогда как противоположное является избегаемым. В творчестве Боэция представлены многие идеи стоицизма. В частности, очень много схожих черт можно выделить в концепциях Боэция и Сенеки.

В целом, эти мыслители представили типично стоический идеал счастливой (блаженной) жизни. По их мысли, только добродетельная и разумная жизнь может быть счастливой. В наслаждениях, богатстве, власти и могуществе Боэций не видел, что способно привести человека к истинно блаженной жизни. Эта мысль была высказана и Сенекой. Также блаженная жизнь невозможна без смирения и принятия божественных законов, тех законов, по которым устроена Вселенная. В частности, человеку необходимо принимать как должное свое социальное и материальное положение, мириться с ударами судьбы, к чему также призывал Боэций.

Несомненно, концепция блаженной жизни Боэция очень интересна и по своей сути глубока. В ней содержатся важные положения, такие как необходимость культивировать в себе добродетель, не делать культа из богатства и наслаждений, прислушиваться к голосу собственной души и разума, совершать добро, но не зло.

Список литературы

Алымова Е. В. «Последний римлянин» Боэций и его философия в свете иконографии (Средние Века, Возрождение).

http://iconsphilosophy.ucoz.ru/publ/alymova_e_v_poslednij_rimljanin_boehcij_i_ego_filosofija_v_svete_ikonografii_srednie_veka_vozrozhdenie/1−1-0−24Боэций. Утешение философией.

http://ancientrome.ru/antlitr/t.htm?a=1 466 700 100.

Гусейнов А.А., Иррлитц Г. Краткая история этики. — М., 1987.//.

http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/Culture/Gus_Etika/_Index.phpДиоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов / Ред. тома и авт. вступ. ст. А. Ф. Лосев; Перевод М. Л. Гаспарова. 2-е изд. — М., 1986.

Лосев А. Ф. История античной эстетики. — М., 1963;1994.//.

http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/Culture/Losev_HistEst/Est1₀.phpСенека Л.А. О блаженной жизни.//.

http://lib.ru/POEEAST/SENEKA/creation.txtСтоляров А. А. Стоя и стоицизм. — М., 1995.

Уколова В. И. Последний римлянин Боэций. — М., 2010.

http://modernlib.ru/books/ukolova_v/posledniy_rimlyanin_boeciy/readУколова В. Философское утешение.

http://www.history.vuzlib.su/book_o049_page₁₀.htmlФрагменты ранних стоиков.//Пер. и комм. А. А. Столярова. — М., 1998.