Исследование языковых средств в речи персонажей позволяет восстановить внутренние и внешние характеристики образа персонажа, раскрыть истинные мотивы поведения в конфликте. Следует отметить, что интерес представляет не только речь самого персонажа-участника конфликтного коммуникативного акта, но и других участников общения, так как герои пьесы вносят «совместный вклад» в развитие конфликта.
Говоря о социальных аспектах конфликта в драме, отметим, что конфликтность диалогов персонажей драматических произведений может быть обусловлена потенциальным неравноправием и доминированием одного из участников конфликта в семейном союзе.
2.2 Лексико-семантические средства выражения конфликтного типа поведения.
Любой языко-речевой конфликт включен в более сложную ситуацию, образуемую бытовым, национально-ментальным, социальным, психологическим, моральным и пр. параметрами. Отработка методики анализа таких конфликтов как целостной ситуации предполагает поиск соответствующего массового материала, позволяющего выявлять определенные закономерности (в лингвоюридическом аспекте — прецеденты). Художественная литература предоставляет такой материал в избытке. Более того, она, так или иначе, обобщает и типизирует все явления и тем самым создает эффективный полигон для изучения этих феноменов как проявлений реальной жизни.
Из представленных пьес для анализа методом сплошной выборки были отобраны диалоги, которые содержат конфликтное поведение.
Среди языковых средств особенно чувствительна к конфликтному компоненту речевой ситуации лексико-семантическая системы, в которой наиболее ярко отражаются национальные особенности восприятия явления.
Анализ показал, что особое внимание в исследовании следует уделить употреблению оскорбительной лексике или инвектив в конфликтных диалогах, а также лексике с эмоционально-экспрессивной стилистической окраской, грубо-просторечной лексики. Их главная функция в диалоге — стимулирование у речевого партнера негативных эмоций.
Примерами элементов с негативной эмоционально-экспрессивной стилистической окраской, указывающие на высокую степень выраженности конфликта являются следующие:
Narr / Narren — törichter Mensch, der sich in lächerlicher Weise täuschen, irreführen lässt [Duden];
Idiot / Idioten — jemandes Ärger oder Unverständnis hervorrufender törichter Mensch; Dummkopf [Duden];
zum Teufel — umgangssprachlich für ohne Vorsicht, bedenkenlos [Duden];
Maul halt / hielt / gehalten — umgangssprachlich: 1. schweigen [und dabei etwas unterdrücken, was man sagen wollte]. 2. ein Geheimnis nicht verraten [Duden];
hoch den Po — Gesäß (besonders eines Kindes) [Duden];
pure persönliche Gemeinheit — (umgangssprachlich) etwas Unerfreuliches, Ärgerliches, was als eine Unfreundlichkeit des Schicksals erscheint [Duden];
machen Sie keinen Theater — Unruhe, Verwirrung, Aufregung, als unecht oder übertrieben empfundenes Tun [Duden];
Finger davon lassen — umgangssprachlich; sich nicht mit etwas abgeben [Duden].
Как видим из примеров, практически вся конфликтная лексика содержит в словарных статьях пометку umgangssprachlich — разговорный.
К лексическим маркерам конфликта можно отнести также лексические единицы с негативной коннотацией. Приведем пример:
«DER LEHRER Kein Recht? Gegenüber dieser verfluchten alten Dame, dieser Erzhure, die ihre Männer wechselt vor unseren Augen, schamlos, die unsere Seelen einsammelt?» [Dürrenmatt].
Учитель крайне резко характеризует даму, употребление стилистически маркированной лексической единицы Erzhure, которая имеет ярко выраженную негативную коннотацию, свидетельствует о возмущении учителя, является маркером его недовольства по отношению к даме.
Ранее было отмечено, что речевые конфликты делятся на явные и скрытые. Данный конфликт считаем скрытым, поскольку нет открытого противостояния мнений между собеседниками.
Кроме того, было замечено, что глаголы, которые вводят прямую речь в конфликтных диалогах, обладают семантическим значением типа «вскричать, рассердиться, взорваться», что также является указанием на конфликтную речевую ситуацию. Приведем несколько примеров:
erwidert, mault / gemault,.
herrscht an / angeherrscht и т. д.
Отдельную группу лексики составляют частицы и междометия как показатели упреков, возмущения и отказа, привлечения внимания, к примеру:
Ach was, Psst, Himmel! [Marius von Mayenburg].
O Gott, Sofort [Marius von Mayenburg].
«Was soll ich denn meinen?» rief der Schneider, «mein Kind natürlich.» — «Ach Gott»,…[Hacks P., 9].
Отметим, что сами по себе вышеназванные лексические единицы не всегда являются признаком конфликтной речевой ситуации, однако они усиливают действие других лексических и синтаксических маркеров.
Несмотря на то, что эмоциональность почти всегда сочетается с оценочностью, из исследованных фрагментов диалогов были выделены лексические единицы, которые в эмоционально-экспрессивном плане нейтральны, но обладают ярко-выраженной отрицательной оценочной коннотацией. Данные лексемы указывают чаще всего на еще не достигший высокой степени выраженности конфликт. Например:
Wut;
Verletzheit;
nicht wenigstens;
seid vernünftig;
auf keinen Fall;
an deiner / seiner / ihrer / unser / euer Stelle;
nehmt / nimmt / nahm / genommen das zur Kenntnis и т. д.
Отметим также, что некоторые модальные глаголы также могут выступать в роли косвенного указания на конфликтную речевую ситуацию. Примером являются модальные глаголы wollen и sollen.
Так, глагол wollen выражает желание, близкое к решению. Употребление этого глагола во многих случаях воспринимается как приказ, что недопустимо в коммуникации равнозначных партнеров. Например, фраза «Ich will eine Sonnenbrille» переводится на русский язык фразой «Я хочу солнечные очки» и имеет следующий смысловой оттенок: Ты должен достать мне солнечные очки.
Глагол sollen выражает приказание в жесткой форме, поэтому его употребление может спровоцировать речевую конфликтную ситуацию, как например в, «du sollst nicht Würstchen sagen».
Следует подчеркнуть, что модальные глаголы wollen, sollen, müssen необходимо рассматривать изолированно от других лексических и синтаксических языковых средств конфликтной ситуации.
Так, например, в следующем примере модальный глагол выражает негодование сына, потому что отец никак не может понять очевидные вещи:
«DIE TOCHTER Bestimmt, Vater.
DER SOHN Das mußt du doch einsehen." [Dürrenmatt].
Обращение к узкому контексту позволяет сделать вывод, что употребление глагола müssen свидетельствует о том, что речевая ситуация является конфликтной.
К языковым средствам выражения конфликта на языковом уровне можно отнести также прямое возражение. Приведем пример из пьесы Ф. Дюрренматта «Визит старой дамы».
«ILL Der Vorschlag b e d r o h t mich, Polizeiwachtmeister, ob die Dame nun verrückt ist oder nicht. Das ist doch logisch.
DER POLIZIST Unlogisch. Sie können nicht durch einen Vorschlag bedroht werden, sondern nur durch das Ausführen eines Vorschlags." [Dürrenmatt].
Для того, чтобы проанализировать данную конфликтную ситуацию также необходимо обращение к узкому контексту. Полицейский не соглашается с мужчиной относительно его мнения о поведении женщины. Страж порядка возражает ему и пытается пресечь домыслы мужчины относительно опасности, которая, как он считает, угрожает его жизни.
Таким образом, было установлено, что чаще всего в конфликтных ситуациях в современных немецких пьесах герои используют разговорную стилистически сниженную лексику.
На основании проанализированных пример можно сформировать диаграмму, которая продемонстрирует количественное соотношение лексических маркеров, которые употребляются в конфликтных ситуациях (рисунок 2).
Рисунок 2 -Лексические маркеры речевого конфликта Из диаграммы видно, что наиболее частным лексическим маркером является непосредственно семантическое значение лексем, которые собеседники используют в конфликтной речевой ситуации. Однако слова с негативной коннотацией и междометия тоже часто используются.
2.2 Синтаксические средства выражения конфликтного типа поведения.
В конфликтной ситуации общения употребляются не только лексико-семантические, но и синтаксические языковые средства, которые служат своего рода вспомогательными маркерами.
Синтаксический уровень конфликтного типа поведения представлен в современных немецких пьесах короткими предложениями.
«Du liebe Torheit», sagte der Schneider, «ja oder nein?» [Ostermaier, 12].
«Das kann ich nicht», sagte der Schneider. — «Wie?» sprach der Bürgermeister, «du kannst keinen Mantel nähen? Du willst nicht. Aber wenn mein Mantel in einer Woche nicht fertig ist, lasse ich dir den Kopf abschlagen; darauf mach dir eine Kerbe ins Ohr». [Hacks P., 17].
Также в пьесе Ф. Дюрренматта «Физики» насчитывается большое количество примеров, где конфликтная ситуация актуализируется за счет использования коротких предложений:
MISSIONAR ROSE: «Eine traurige, beklagenswerte Verirrung.» [Dürrenmatt].
Обращение к контексту показывает, что конфликт разворачивается между доктором и миссионером Розе, который не может поверить доктору, что возможны чудеса и отказывается верить в то, что Иогану Внльгельмхену является царь Соломон. В данном случае речь идет о скрытом конфликте.
Одним из индикаторов конфликтной ситуации в диалогах пьес выступает вопрос-переспрос, который является своеобразным индикатором возмущения. Данные вопросы очень близки к риторическим, поскольку содержат очень малую степень неуверенности. Факультативными элементами таких вопросов могут быть частицы doch, nicht и модальные слова wirklich, sicher, nicht wahr, oder, ja. Например:
«Schlaf jetzt, ja?» [Marius von Mayenburg].
«Geht dich doch nichts an, oder?» [Marius von Mayenburg].
«Was sitzt du da, als wärst du ein Stummer?» [Ostermaier, 9].
«Was zehrst du am eigenen Gemüt, statt nach Essen und Trinken zu greifen? Es ist alles, wie du es bestellt hast, aus dem Katalog des Himmels.» [Ostermaier, 10].
«Warum sollte ich dich in ein Schwein verwandeln und dich mit Gerten schlagen, dass du kommst?» [Ostermaier, 12].
Кроме того, в качестве синтаксического маркера конфликтной речевой ситуации могут быть рассмотрены предложения, представляющие собой риторические вопросы. Такие вопросительные по форме предложения являются эмоционально окрашенными восклицательными (зачастую эмоциональная окраска именно отрицательная — упрек, возмущение, негодование) предложениями с типичным для вопросительного предложения порядком слов. Факультативными элементами таких предложений могут быть наречия immer, endlich, einfach, schließlich, zuletzt, eigentlich, ständig, letzten Endes и вопросительные слова wie, wo, was, wer, wen, wem и др. Например:
Wann gehen wir endlich essen! [Ostermaier, 12].
Wieso muß immer ich von deinem Bett runtergehen! [Marius von Mayenburg].
Полицейский категорически не согласен с Иллом и возражает ему в категоричной форме, что ему ничего не угрожает.
Таким образом, синтаксическими средствами выражения конфликтного поведения в современных немецких пьесах являются риторические вопросы, и реплики вопрос-переспрос.
На основании примеров, которые были отобраны для выражения конфликта на синтаксическом уровне, можно сформировать диаграмму, которая продемонстрирует количественное соотношение синтаксических конструкций для выражения речевого конфликта (рисунок 3):
Рисунок 3 — Синтаксические средства выражения речевого конфликта Таким образом, на синтаксическом уровне речевой конфликт актуализируется чаще всего за счет использования коротких предложений. Следует отметить, что такие синтаксические конструкции, как вопрос-переспрос и риторические вопросы тоже активно используются коммунникантами в речевой конфликтной ситуации.
2.4 Тактики конфликтного речевого поведения.
Изучение коммуникативно-прагматичес ких условий возникновения конфликта позволило установить стратегию, способствующую его появлению, — коммуникативную провокацию. Ее суть эксплицируется в толковании существительного провокация, номинирующего соответствующее понятие:
1) предательское поведение, подстрекательство, побуждение кого-л. к действиям, которые могут повлечь за собой тяжелые для него последствия, напр., политическая провокация, не поддаваться на провокации;
2) агрессивные действия с целью вызвать конфликт (спец.) (РСС). В ситуациях бытового общения с помощью тактик, реализующих коммуникативную провокацию, возможны инициации деструктивного общения, приводящего к конфликту. Провокатор, чаще всего относящийся к конфликтно-манипулятивному психотипу личности [Седов 2000: 11], воздействует на эмоции оппонента с помощью намеренно подобранных коммуникативных тактик, таких как сообщение заведомо ложной информации или гипертрофированная демонстрация обиды. Он втягивает партнера в конфликт, принуждает его участвовать в своей игре, совершать желательные для провокатора действия.
Проиллюстрируем особенности провокативного поведения на примере диалогической речи немецких художественных произведений.
Прежде всего, следует отметить манипуляцию ложной информацией. Приведем пример:
Сначала девушка демонстрирует доброжелательность и стремление к честному разговору:
— Lynette, kann ich mit dir sprechen?
— Ja, klar.
— Entschuldige mich für meine zu große Ohren. Aber ich habe gehört über Thomas und sein Geschäft. Möchtest du wissen, was ich darüber meine?
— Nein, das interessiert mich nicht.
Несомненно, девушка предвидела, что получит отказ, но она использует ложный аргумент, когда настаивает на выражении собственного мнения, утверждая, что именно она говорит откровенно, а друзья постесняются сказать правду в глаза.
Коммуникативная провокация зачастую скрывается за эмоциональной демонстрацией обиды, которая реализуется тактиками возмущения и упрека. В случае подобного поведения провокатора недовольство демонстрируется как реакция на речевое поведение партнера, а не на его отношение или совершенное им действие. В немецкоязычном социуме существует множество как вербальных, так и невербальных средств демонстрации обиды, однако прослеживается закономерность: чем сильнее нанесенная человеку обида, тем менее он склонен к ее обсуждению (скорее всего, эмоциональному и крайне негативному), в таком случае избираются тактики молчания и прерывания коммуникативного контакта.
Итак, комммуникативная провокация — это стратегия деструктивного поведения, нацеленная на вовлечение партнера по коммуникации в конфликтное взаимодействие или создание условий для его возникновения.
Стратегия провокации реализуется в дисгармоничной интеракции посредством применения отдельных коммуникативных тактик или их комплекса, включая сообщение заведомо ложной информации, гипертрофированную демонстрацию эмоций, возмущение, упрек, а также похвалу, совет, извинение, заверение, восхищение, убеждение и др.
Наиболее распространенными тактиками речевого поведения, реализующими стратегию провокации, являются сообщение заведомо ложной информации, нацеленное на побуждение партнера к действиям, выгодным провокатору, и гипертрофированная демонстрация обиды, воздействующая на эмоциональную сферу оппонента и вызывающая у него чувство вины.
Коммуникативная стратегия провокации применяется преимущественно на начальной стадии конфликта, точнее на предконфликтном этапе.
Провокатор выстраивает свое поведение в соответствии с желанием достичь собственных интересов, не принимая личного участия в открытом конфликтном взаимодействии, т. е. реализуя опосредованную коммуникативную провокацию. Провоцируемый коммуникант, обладающий интенцией выплеснуть собственные негативные эмоции, а также вызвать их манифестацию у партнера по интеракции, инициирует непосредственную провокацию, предполагающую личную вовлеченность провокатора в конфликтное взаимодействие.
Конфликтная ситуация характеризуется определенными лексическими и стилистическими маркерами, а также определенными стратегиями. Выделяют стратегию дискредитации, самопрезентации, манипуляции, стратегию компромисса. Рассмотрим их подробнее.
Обзор теоретического материала по вопросу исследования стратегий в конфликтной речевой ситуации дает возможность определить некоторые характерные черты использования перформативных глаголов при реализации конкретной стратегии [Вознесенская 2009: 135−140].
В рамках стратегии дискредитации характерным является частотное употребление глагола ablehnen. В конфликтной речевой ситуации этот глагол следует рассматривать в качестве перформативного, потому что вербальное осуждение предложения оппонента является центральным действием данной статегии.
Wir lehnen Ihre Antrage nicht nur deshalb ab, weil sie inhaltlich falsch sind und weil wir Ihre Ziele nicht teilen, sondern auch, weil sie offensichtlich falsch und wirklich unverantwortlich sind. Ich halte die beiden Antrage fur einen moralischen Fehltritt.
Употребление глагола ablehnen нередко сопровождается другими эксплицитными средствами выражения критики, которые объясняют позицию говорящего и причину неприятия того или иного решения. Тем самым данное речевое действие выражает сразу две стратегии коммуникации: стратегию дискредитации и стратегию самопрезентации. Говорящий указывает на ошибки оппонента и подчеркивает, что его партия придерживается другой позиции, таким образом улучшается собственный имидж в глазах аудитории.
В приведенном примере депутат от либеральной партии СвДП А. Брункхорст обрушивается с критикой на партию «Союз90/Зеленые≫, обвиняя оппонента в некомпетентности и безответственности. Оратор использует оценочные прилагательные, среди которых дважды встречается прилагательное falsch с разными уточняющими наречиями: inhaltlich falsch и offensichtlich falsch, а также прилагательное с уточняющим наречием wirklich unverantwortlich и существительное с определением: einen moralischen Fehltritt.
Среди синтаксических средств следует выделить двойной союз nicht nur… sondern auch, который придает высказыванию особый вес, подчеркивая множественность ошибок со стороны «Зеленых».
В следующем примере мы также видим, что отказ поддержать законопроект подкреплен эксплицитной критикой оппонента, выраженной оценочными прилагательными unausgegoren, unvollstandig и стилистически окрашенным существительным Schnellschuss.
Insgesamt ist der vorliegende Entwurf unausgegoren und unvollstandig. Die FDP-Fraktion lehnt diesen nach funf Jahren Arbeit zustande gekommenen Schnellschuss der Bundesregierung ab.
Weniger Brandund Umweltschutz, aber hohere Kosten fur den Verbraucher — ein solches Gesetz lehnt Die Linke ab.
Здесь мы видим связь между стратегиями дискредитации и самопрезентации — субъектом предложения является партия die Linke, которая считает неприемлемым законопроект, предполагающий меньшую безопасность и большие затраты для потребителя.
Особенный интерес представляет употребление в дебатах глагола kritisieren. С одной стороны, данный глагол является средством выражения стратегии дискредитации. С другой стороны, как отмечает И. В. Бессонова, «в случае выражения критики субъект оценки обладает преимуществом перед адресатом благодаря своей компетенции» [Бессонова 2003: 10]. Таким образом, глагол kritisieren может выполнять функции, свойственные стратегии самопрезентации (показать свою компетентность), а также стратегии манипуляции (показать свое преимущество перед оппонентом, заставить его изменить свою позицию).
In erster Linie kritisieren wir die Ubergangsfrist. Wegfall des Nebentatigkeitsverbots sofort und Beibehaltung der Kehrbezirke bis 2012, das geht nicht. So sieht kein fairer Wettbewerb aus, dazu sagen wir Nein.
Статус глагола sagen неоднозначен. А. Вежбицка пишет, что «говорить» — это один из семантических примитивов, элементарная неопределяемая семантическая единица, которая сама служит для толкования семантических единиц, наряду с другими семантическими единицами" [Вежбицкая 1996: 251]. С другой стороны, З. Вендлер утверждает, что глагол «говорить» — это наиболее общий перформатив, так как «говорить» «выступает в качестве обязательного семантического компонента перформативного глагола речи, проявляющегося в речевом акте на этапе локуции, совмещающем произнесение и называние» [Красина 1999: 49]. Э. Бенвенист отмечает, что ≪любой глагол речи, даже «говорить», способен образовывать перформативное высказывание, если формула «я говорю, что…» произнесена в соответствующих условиях, создает новую ситуацию" [Бенвенист 2002: 307].
В рамках стратегии манипуляции используются перформативные глаголы, выражающие требование или рекомендацию:
Wir fordern Sie auf, sich dafur auf europaischer Ebene zu engagieren.
Wir fordern, dass es in jedem Bundesland, in dem das BKA einen Sitz hat, eine Selbstverstandlichkeit ist, dass genug Ermittlungsrichter erreichbar sind.
Данные перформативные глаголы выполняют апеллятивную функцию (по К. Бринкеру): адресант не только сообщает реципиенту свою точку зрения, но и, воздействуя на его мнение, побуждает занять аналогичную позицию.
В рамках стратегии компромисса говорящий стремится избежать возможного конфликта, всеми способами подчеркивает важность совместной работы и даже в некоторых случаях льстит оппоненту для того, чтобы привлечь его на свою сторону. Поэтому говорящий часто использует перформатив, эксплицитно выражающий одобрение и выполняющий, по терминологии К. Бринкера, контактную функцию, например глагол begrusen:
Bundnis 90/Die Grunen begrusen das Engagement der Bundesregierung fur das deutsche Sicherheitssiegel GS.
Как отмечает И. В. Бессонова, «положительная квалификация адресата» недостаточно исследована, так как внимание лингвистов традиционно привлекали в первую очередь средства выражения порицания и осуждения, а средства выражения похвалы изучены лишь в небольшой степени. Это можно объяснить тем, что функциональное поле порицания намного шире функционального поля похвалы, т. е. в любом языке существует больше речевых средств для выражения отрицательных эмоций, нежели положительных [Бессонова 2003: 7]. В связи с этим редкие перформативы-одобрения представляют для нас особый интерес.
Перфомативный глагол bitten также нередко употребляется в рамках стратегии компромисса. Характерной особенностью данной стратегии является то, что просьба сопровождается объяснением причины, по которой говорящий обращается к адресату:
Dr. Franz Josef Jung, Bundesminister der Verteidigung: …die Attraktivitat des Dienstes verlangt eine angemessene finanzielle Ausstattung. Deshalb bitte ich Sie…, der Erhohung des Wehrsoldes um 2 Euro pro Tag zuzustimmen. Das ist im Interesse der Gewahrleistung der Dienstpflicht richtig.
Ich bitte Sie, heute entsprechend zu beschliesen, weil die Privatisierungsfolgen bisher serios bilanziert worden sind und in den nachsten Jahren weitere Privatisierungserlose fur den Bundeshaushalt erzielt werden mussen.
Признание своей вины может быть выражено с помощью перформатива-сожаления:
Zugleich muss ich mein Bedauern daruber aussprechen, …dass es zu dieser Erhohung erst so spat gekommen ist. Rot-Grun hatte bis 2005 Verantwortung.
Открыто признавая свои ошибки, политик из партии «зеленых» выражает готовность к конструктивному диалогу и совместной работе. Выражение Bedauern aussprechen заменяет здесь перформативный глагол bedauern, являясь его синонимом в официально-деловом стиле.
Выводы по главе.
Итак, обзор лингвистических работ и анализ приведенных отрывков драматического произведения показал, что диалог в драме — это вид коммуникации, в ходе которой проявляется психологическое и эмоциональное состояние персонажа. Приведенные примеры конфликтных коммуникативных актов демонстрируют зависимость эмоционального фона взаимодействия от установок и оценок каждого участника относительно оппонента и предмета конфликта. В связи с этим употребляются различные языковые средства для обозначения позиций участников в конфликте. Как показали проанализированные примеры, социальное и психологическое доминирование одного из участников конфликта в драматическом дискурсе проявляется с помощью использования таких языковых средств, как императивные предложения, инвективная лексика, перебивание другого участника коммуникативного акта, применение тактики угрозы. Более высокое социальное положение одного из участников конфликта определяет выраженную категоричность и оценочность его высказываний.
Таким образом, конфликт, зарождаясь на психологическом уровне, непременно затрагивает социальные основы взаимодействия людей. Способ выражения собственной точки зрения определяется соотношением социальных позиций коммуникантов и вектором направленности социальной дистанции.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
.
Целью дипломной работы было проанализировать языковые средства выражения конфликтного типа поведения.
Проанализировав теоретические предпосылки исследования, мы определили, что существует множество определений термина «конфликт» как в лингвистике, так и в психолингвистике. Трудности точной дефиниции конфликта связаны не только с различиями дисциплинарных подходов, но и с чрезвычайно широким разнообразием конфликтов.
Предпринятый нами ранее анализ понятия «конфликт» позволяет рассматривать его как разновидность дисгармоничного поведения, инициируемого противоречивостью целей, отношений и действий людей, что детерминируется объективными и субъективными причинами. Столкновение интересов проявляется в дисгармоничной коммуникации, нацеленной на подавление партнера, доминирование в диалоге, для чего в каждой лингвокультуре выделяется набор языковых средств и речевых приемов демонстрации агрессии и коммуникативной власти. Если один из участников коммуникации наделяет себя правом проявить власть над партнером и внедриться в чужое личностное пространство, то в его невербальном и вербальном поведении возможно проявление агрессии. К знакам невербальной агрессии относятся жесты, угрожающие личностному пространству партнера.
Исследователи выделяют следующие типы поведения в конфликте:
1. Конфликтный тип: конфликтно-агрессивный подтип; конфликтно-манипуляторский подтип.
2. Центрированный тип: активно-центрированный подтип, пассивно-центрированная подтип.
3. Кооперативный тип: кооперативно-конформный подтип, кооперативно-актуализаторский подтип.
Вербальное нарушение персональных границ маркировано коммуникативными тактиками запрета, угрозы, обличения, упрека, обвинения, возмущения, вызова, насмешки, колкости, настаивания на своем, которые выражаются в немецком языке специфическим подбором грамматических структур и лексики.
Проведя анализ диалогов с конфликтным поведением героев в немецких пьесах, мы пришли к выводу, что на лексико-семантическом уровне в них преобладают лексемы с негативной эмоционально-экспрессивной стилистической окраской, указывающие на высокую степень выраженности конфликта. Кроме того, было замечено, что глаголы, которые вводят прямую речь в конфликтных диалогах, обладают семантическим значением типа «вскричать, рассердиться, взорваться».
Синтаксическими средствами выражения конфликтного поведения в современных немецких пьесах являются риторические вопросы, и реплики вопрос-переспрос.
Анцупов А.Я., Шипилов А. И. Конфликтология: Учебник для вузов. — М.: ЮНИТИ, 2000. — 551 с Арустамян Л. В. Концепт «конфликт» как объект лингвистического исследования. [Электронный ресурс]. Режим доступа:
http://www.pglu.ru/lib/publications/University_Reading/2011/VI/uch_2011_VI_2.pdf (дата обращения 20.
12.2013).
Арутюнова Н. Д. Фактор адресата // Известия АН СССР. — Т. 40. Серия литературы и языка. -.
1981. — № 4. — С. 356−367.
Баранов А. Н., Паршин П. Б. Языковые механизмы вариативной интерпретации действительности как средство воздействия на сознание // Роль языка в средствах массовой коммуникации. — М.: Прогресс, 1986. — С. 100−143.
Беглова Е. И. Игровая компонента в семантике слова // Язык. Система. Личность. — Екатеринбург, 2000.
Белоус Н. А. Конфликты в речевой деятельности человека / Н.А. Белоус// Наука и культура России: Материалы научно-практической конференции, посвященной Дню славянской письменности и культуры памяти святых равноапостольных Кирилла и Мефодия. — Самара: Сам.
ГАПС, 2005. — С. 120−121.
Белоус Н. А. Функциональные особенности конфликтного дискурса // Знание. Понимание. Умение. — М., 2008. — № 4. — С. 152−157.
Белоус, Н. А. Конфликтный дискурс в коммуникативном пространстве: семантические и прагматические аспекты: автореф. дис. … д-ра филол. наук / Белоус Наталья Анатольевна. — Краснодар, 2008. — 50 с.
Бенвенист Э. Общая лингвистика. М., 2002. 444 с.
Беркнер С. С. О взаимодействии реплик в английской диалогической речи // Уч. записки Ульяновского пед. ин-та. -.
Т. 15. Вып. 2. -.
Ульяновск: Ульяновский пед. ин-т, 1959. — 41 с.
Бессонова И. В. Речевые акты похвалы и порицания собеседника в диалогическом дискурсе современного немецкого языка: автореф. Тамбов, 2003. 20 с.
Богданов В. В. Речевое общение. Прагматические и семантические аспекты: учеб. пособие. Л.: ЛГУ, 1990. 88 с.
Вайсфельд И. О сущности кинодраматургии. — М.: Изд-во ВГИК, 1981. — 84 с.
Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание. М., 1996. 416 с.
Вознесенская Ю. В. Перфомативные глаголы как эксплицитное средство выражения конфликта в политической коммуникации (на материале немецкого языка) // ИЗВЕСТИЯ РОССИЙСКОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО ПЕДАГОГИЧЕСКОГО УНИВЕРСИТЕТА ИМ. А.И. ГЕРЦЕНА, СПб, 2009. — С. 135−140.
Волкова, Я. А. Деструктивное общение в когнитивно-дискурсивном аспекте: автореф. дис. … д-ра филол. наук / Волкова Яна Александровна. — Волгоград, 2014. — 45 с.
Выготский Л. С. Избранные психологические исследования. — М., 1956. — С. 353.
Гельгардт Р. Р. Рассуждение о диалогах и монологах: (К общей теории высказывания) // Сборник докладов и сообщений лингвистического общества. — Калинин, 1971. — Вып. 1. — С. 145.
Голев Н. Д. Речевой жанр ссоры и конфликтные сценарии (на материале рассказов В. М. Шукшина) // Юрислингвистика-2: русский язык в его естественном и юридическом бытии: Межвуз. сб. науч. тр. / под ред. Н.
Д. Голева. — Барнаул: Изд-во Алт.
ун-та, 2000. — С.
179−195 (в соавт. с Н. Б. Лебедевой).
Горелов И.Н., Седов К. Ф. Основы психолингвистики Учебное пособие. Третье, переработанное и дополненное издание. — М.: 1. Издательство «Лабиринт», 2001. — 304 с.
Грайс П. Логика и речевое общение // Новое в зарубежной лингвистике. — М.: Прогресс, 1985.
— Вып. 16. Лингвистическая прагматика. — С. 222−223.
Грайс, Г. П. Логика и речевое общение / Г. П. Грайс // Новое в зарубежной лингвистике. -.
Вып. 16: Лингвистическая прагматика. — М.: Прогресс, 1985.
— С. 217−237.
Гулакова И. И. Коммуникативные стратегии и тактики речевого поведения в конфликтной ситуации общения: автореф. дисс. на стиск. степени канд. филол. наук. — Орёл, 2004. — 24 с.
Девкин В. Д. Диалог. Немецкая разговорная речь, сопоставленная с русской. — М., 1981.
Дейк Т. А. ван. Язык. Познание. Коммуникация / под ред. В.
И. Герасимова. — М.: Прогресс, 1989. — 312 с.
Добрович А. Б. Ролевая модель межличностного общения // Принципиальные вопросы теории знания: Труды по искусственному интеллекту: УЗТГУ. — Вып. 688. -.
Тарту, 1984. — С. 23−31.
Здравомыслов А. Г. Социология конфликта: Учеб. пособие. — М., 1995.
Здравомыслов, А. Г. Социология конфликта [Текст] / А. Г.
Здравомыслов. — М.: Аспект-Пресс, 1996. — С.
96.
Иссерс О. С. Коммуникативные стратегии и тактики русской речи: Монография. — 5-е изд., стереотип. — М.: Комкнига, 2008. — 288 c.
Каразия Н. А. Лингвопрагматическое исследование конфликтного дискурса // Вестник КРАУНЦ. Гуманитарные науки. — 2006. — № 2. — С.72−88.
Козер Л. А. Функции социального конфликта. [Электронный ресурс]. Режим доступа:
http://e-college.ru/xbooks/xbook058/files/course/kozer-funkcii-sots-konflikta.pdf (дата обращения 20.
12.2014).
Колокольцева, Т. Н. Специфические коммуникативные единицы диалогической речи / Т. Н. Колокольцева. — Волгоград: Изд-во Вол.
ГУ, 2001. — 260 с.
Конфликтология [Текст]: учебник / под ред. А. Я. Кибанова. — 2-е изд., перераб. и доп. — М.: ИНФРА-М, 2007. — 302 с.
Кошкарова Н. Н. Лингвистические механизмы речевой агрессии в СМИ // Вестник Челябинского государственного университета. — Челябинск, 2009. — № 10 (148). — С. 48−52.
Красина Е. А. Русские перформативы. М.: Изд-во РУДН, 1999. 127 с.
Куликова О. В. Лингвостилистические средства развертывания аргументации в публицистическом тексте (на материале парламентских выступлений): дис. …канд. филол. наук. — М., 1989. — 181 с.
Лапшина Т. И. Особенности диалогических единств в романной прозе Зигфрида Ленца // Текст — дискурс — картина мира. Вып. 5.
— Воронеж: Истоки, 2009. — С.
116−120.
Лингвистическая мозаика. Наблюдения, поиски, открытия — сборник научных трудов (Т.Н. Астафурова). [Электронный ресурс]. Режим доступа:
http://meebooks.com/book/62-lingvisticheskaya-mozaika-nablyudeniya-poiski-otkrytiya-sbornik-nauchnyx-trudov-tn-astafurova/8-k-voprosu-o-dialoge-i-monologe.html (дата обращения 20.
12.2014).
Майерс Д. Социальная психология — СПб.: Издательство «Питер», 7-е издание, 2009 — 800 с.
Максимов В. И. Русский язык и культура речи. — М.: Гардарики, 2000. — 412 с.
Матвеева Т. В. Учебный словарь: русский язык, культура речи, стилистика, риторика. — М., 2003.
Муравьева Н. В. Язык конфликта. — М.: МЭИ, 2002. — 264 с.
Плеханова Т. Ф. Текст как диалог: Монография. — Мн.: МГЛУ. 2002. — 253 с. [Электронный ресурс]. Режим доступа:
http://newsletter.iatp.by/mn1/mn1−0.htm (дата обращения 20.
12.2013).
Полканова А. А. Понятие «конфликт» в лингвистике: основные подходы к его изучению // Вестник МГЛУ. Выпуск 5 (584), 2010. — С. 199 — 207.
Резанова З. И. Конфликтная ситуация в языковом сознании носителей русского языка (по данным ассоциативного эксперимента) // Вестник Томского государственного университета. — Томск: Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего профессионального образования Национальный исследовательский Томский государственный университет, 2013. — С. 34−42.
Романов А. А. Вербальный конфликт в диалогической «игре». [Электронный ресурс]. Режим доступа:
http://tverlingua.ru/archive/005/51_1.htm (дата обращения 20.
12.2014).
Романов А. А. Системный анализ регулятивных средств диалогического общения. — М.: Институт языкознания АН СССР, Калининский СХИ, 1988. — 183 с.
Романов А. А. Системный анализ регулятивных средств диалогического общения. — М.: Институт языкознания АН СССР, Калининский СХИ, 1988. — 183 с.
Романов А. А. Системный анализ регулятивных средств диалогического общения / А. А. Романов. — М.: Институт языкознания АН СССР, Калининский СХИ, 1988. — 183 с.
Романова Е. Г. Перформативы в ритуальных актах суггестивной коммуникации / Е. Г. Романова. — М.-Тверь, 2001. — 144 с.
Рудов П. А. Информативный диалог конфликтного типа: структурно-семантический и коммуникативно-прагматический аспекты: автореф. дисс. на стиск. степени канд. филол. наук. — Новосибирск, 2005. — 21 с.
Святогор И. П. О некоторых особенностях синтаксиса диалогической речи в современном русском языке (диалогическое единство). — Калуга: Книжное издательство, 1960. — 39 с.
Седов, К. Ф. Типы языковых личностей по способности к кооперации в речевом поведении / К. Ф. Седов // Проблемы речевой коммуникации. — Саратов: Изд-во Сарат. ун-та,.
2000. — С. 6−12.
Седов, К. Ф. Языковая личность в аспекте психолингвистической конфликтологии // Международная Интернет-конференция «Диалог-2002». М., 2002. URL :
http://www.dialog-21.ru/materials/archive. asp? id=7379&y=2002&vol=6077.
Сердобинцев Н. Я. Семантическая структура слова и его коннотация // Теория слова и функционирования словесных единиц. — Саратов: Изд-во Саратов. ун-та,.
1981. — С. 83−109.
Стернин И. А.
Введение
в речевое воздействие. — М.: Восток-Запад, 2001. — 252 с.
Структурно-семантические аспекты конфликтного дискурса в коммуникативном пространстве: Монография / Белоус Н. А. — Москва: ИЯ РАН, УлГУ, 2007. — 246 с.
Телия В. Н. Типы языковых значений. Связанное значение слова в языке. — М.: Наука, 1981.
Третьякова В. С. Речевой конфликт и аспекты его изучения // Юрислингвистика-5: Юридические аспекты языка и лингвистические аспекты права. — Алтай: Изд-во Алтайского гос. ун-та,.
2004. — С. 112−120.
Третьякова В. С. Конфликт глазами лингвиста // Юрислингвистика-2: русский язык в его естественном и юридическом бытии. — Барнаул, 2000. — С. 127−140.
Третьякова В. С. Конфликт как феномен языка и речи // Теория и практика лингвистического анализа текстов СМИ в судебных экспертизах и информационных спорах. — М., 2003. — Ч. 2.
Третьякова В. С. Речевой конфликт и гармонизация общения: автореф. дисс. на стиск. степени д-ра. филол. наук. — Екатеринбург, 2003. — 301 с.
Холодович А.А. О типологии речи // Историко-филологические исследования. М., 1967.
Чижевская М. И. Язык, речь и речевая характеристика (вопросы изучения речи персонажа). — М.
: Изд-во Моск. ун-та, 1986. — 71 с.
Шейнов В. П. Конфликты в нашей жизни возникновение, развитие и разрешение конфликтов два аспекта проблемы. [Электронный ресурс]. Режим доступа:
https://www.google.com/url?sa=t&rct=j&q=&esrc=s&source=web&cd=7&ved=0CFIQFjAG&url=http%3A%2F%2Fwww.narkostop.irkutsk.ru%2Fupload%2Fiblock%2F834%2Frbctesbycpfdaeff.doc&ei=KV3RUvKlKYGM4ASZq4CIAw&usg=AFQjCNH_hnH6XE2Uvgxg2ENcZPS8UC1dnQ&sig2=QHVzs_jUcUm9leapf3G_CQ&bvm=bv.59 026 428,d.bGE&cad=rja (дата обращения 20.
12.2014).
Шибутани Т. Социальная психология. — Ростов н/Д: Феникс, 1999. — 539 с.
Шибутани Т. Социальная психология. — Ростов н/Д: Феникс, 1999. — 539 с.
Ширяев Е. Н. Культура речи как особая теоретическая дисциплина // Культура речи и эффективность общения. — М.: Наука, 1996. — С. 65- 121.
Щерба Л. В. Избранные работы по русскому языку. — М., 1957. — С. 115.
Энциклопедия Кругосвет. [Электронный ресурс]. Режим доступа:
http://www.krugosvet.ru/enc/gumanitarnye_nauki/lingvistika/PSIHOLINGVISTIKA.html (дата обращения 20.
12.2013).
Якубинский Л.П. О диалогической речи // Русская речь: Сб. ст. / Под ред. Л. В. Щербы. -.
Вып. 1. — Пг., 1923. — С. 144.
Helbig G. Zu Problemen der linguistischen Beschreibung des Dialogs im Deutschen // DaF, 1975. — № 2. — S. 43−51.
Leech G. N. Principles of pragmatics. — London: Longman, 1983. — 250 р.
Schmidt W. Grundfragen der deutschen Grammatik. — Berlin: Volk und Wissen Volkseigener Verlag, 1973. — 318 s.
Schwitalla J. Sprachliche Mittel der Konfliktreduzierung in Streitgesprachen / J. Schwitalla // Konflikte in Gesprachen. Tiibingen: Gunter Narr Verlag, 1987. — S. 99−175.
Список словарей.
Национальная психологическая энциклопедия. [Электронный ресурс]. Режим доступа:
http://vocabulary.ru/search/%EA%EE%ED%F4%EB%E8%EA%F2.
Термины и понятия лингвистики: Общее языкознание. Социолингвистика: Словарь-справочник. — Назрань: ООО «Пилигрим», 2011.
Duden Bedeutungswörterbuch. URL:
http://www.duden.de/woerterbuch.
Национальная психологическая энциклопедия. [Электронный ресурс]. Режим доступа:
http://vocabulary.ru/search/%EA%EE%ED%F4%EB%E8%EA%F2 (дата обращения 20.
12.2013).
Термины и понятия лингвистики: Общее языкознание. Социолингвистика: Словарь-справочник. — Назрань: ООО «Пилигрим», 2011.
Duden Bedeutungswörterbuch. URL:
http://www.duden.de/woerterbuch (дата обращения 18.
11.2013).
Краткий психологический словарь / под. ред. А. В. Петровский, М. Г. Ярошевский. — Ростов-на-Дону: Феникс, 1998.
Список источников примеров.
Hacks P. Der Schuhu und die fliegende Prinzessin. — Berlin, 2010.
Marius von Mayenburg. URL:
http://armuri.wordpress.com/2010/04/27/%D0%BC%D0%B0%D1%80%D0%B8%D1%83%D1%81-%D1%84%D0%BE%D0%BD-%D0%BC%D0%B0%D0%B9%D0%B5%D0%BD%D0%B1%D1%83%D1%80%D0%B3-%D0%BF%D0%B0%D1%80%D0%B0%D0%B7%D0%B8%D1%82%D1%8B/ (дата обращения 18.
11.2013).
Ostermaier Al. Die Liebende. — B.: Suhrkamp Verlag, 2012.
