Я хочу еще раз сдать тест.
— Вы приходите завтра в 14.
00.
— Хорошо, я завтра подойду.
Нередко в ответных репликах, помимо слова да и модификаторов, используются те же предикаты, которые были употреблены в вопросе. Такой ответ является бесспорным утверждением, убеждает собеседника в точности и достоверности ответа:
— Вы сдали домашнее задание?
— Да, конечно сдал.
Вместе с тем, при наличии рассмотренных выше общих черт, что, несомненно, служит надежной базой при усвоении второго языка, представляется необходимым обратить внимание на функционально-семантические особенности и прагматический потенциал средств выражения согласия/несогласия в русском, казахском и китайском языках, что и составляет национально-специфическое в реализации данной коммуникативной категории в рассматриваемых языках.
Китайский язык как язык аналитического строя и русский язык как язык синтетического строя отличаются друг от друга формально-структурными характеристиками, которые предопределяют типологически значимые различия в лексике, представляющие собой одну из главных причин отсутствия полной эквивалентности в лексической системе двух языков.
В языке находит отражение история народа, его ментальность, своеобразие видения мира. В современной лингвистической науке признанным является тот факт, что язык выступает в качестве зеркала национальной культуры, её хранителя. В любом языке важна и интересна так называемая национально-культурная семантика языка, т. е. языковые значения, которые отражают, фиксируют и передают из поколения в поколение особенности жизни и быта, окружающей среды, культуры и истории народа.
В разных лингвокультурах, в зависимости от особенностей общественного уклада в процессе исторического развития общества и традиций, существуют разные культурные сценарии и нормы поведения, а также сложившиеся формы выражения тех или иных интенций. Это касается и способов выражении согласия/несогласия. В каждом языке есть особые способы репрезентации согласия/несогласия, которые являются выразителями различных эмоциональных состояний. Знание национально-специфических способов выражения согласия/несогласия в разных языках необходимо не только для расширения культурного кругозора, но и для грамотного и адекватного употребления этих форм в процессе межкультурной коммуникации.
«你 的建 非常有 意，我百分之百的同意你 ！（我十分 意！）» / Ваше предложение имеет творческое значение. Я на сто процентов согласен с вами или Я очень доволен.
В данном случае слова «百分之百 — сто процентов» или «十分 — очень» подчеркивают степень согласия, то, что сделанное предложение весьма удовлетворяет говорящего.
В случае несогласия, отказа в китайской культуре обычно наблюдается стремление щадить самолюбие собеседника, «сохранить лицо собеседника». Согласно «Учению о лице» (面子学 — мянь цзы сюе), человек боится «потерять лицо» («面子» — дю мянь цзы), и все должны заботиться о «сохранении лица» («留面子» — лю мянь цзы) другого человека. Для смягчения отказа в китайском этикете существует несколько тактик поведения:
— юмор, который всегда облегчает неловкую ситуацию и является высшей степенью искусства общения;
— способ «эвфемизма» используется в ситуации, когда предлагаются слишком трудные обязанности; при этом выражается благодарность и высказывается другое предложение;
— способ «буфер», если необходимо отложить решение дела, с предложением вернуться к вопросу спустя некоторое время;
— способ «компенсации», при котором выражается намерение компенсировать собеседнику неприятность, сделать ему приятный сюрприз.
Речевые акты, реализующие интенцию согласия/несогласия, зачастую характеризуются комплексной репрезентацией вербальных и невербальных средств. С утвердительным словом «да» в китайском языке часто используются следующие невербальные средства: улыбка, темп голоса, кивок головой, движение глаз. Рассматриваемые ниже примеры представляют собой фрагменты устного речевого общения со студентами-китайцами, изучающими русский язык.
— Вы выполнили задание Б19?
— Да (улыбается).
В данном примере отвечая утвердительно, говорящий улыбается. Улыбка является показателем разных эмоций, здесь студент улыбается преподавателю, чтобы усилить согласие: он точно сделал упражнение.
— Когда она будет, через час?
— Да (девушка не смотрела на собеседника, когда они разговаривали, но утвердительно кивнула головой).
В приведенном диалоге вместе со словом да партнер по коммуникации использует невербальное средство «кивок головой». Он старается убедить собеседника словами, и в то же время жестом, показывая, что это действительно так.
— Да Вей, где вы были?
— Я болел.
— Чем?
— Просто… (указывает на голову пальцами).
— Наверное, вы не выучили урок, поэтому не пришли? Да?
— Да (глаза быстро двигаются).
В данном случае невербальный показатель (быстрое движение глаз партнера по коммуникации) может быть признаком того, что отвечающий говорит неправду, а его ложь раскрыта собеседником и от этого он чувствует себя неловко. Другой аналогичный пример:
— Лина, ты уже сказала?
— Да (другие студенты тихо констатируют: «Нет, она не сказала.»).
— Точно?
— Да, уже сказала (ее глаза двигаются очень быстро.).
В данном примере отвечающий говорит да, но невербальный компонент поведения показывает, что говорящий отвечает неуверенно, при этом не может прямо смотреть на собеседника.
Невербальные компоненты могут сопровождать не только односложные слова-предложения да/нет, но и наречия, которые используются в значении согласия, например «хорошо».
— Можно позвонить попозже?
— Да, во сколько?
— После девяти можно?
— Хорошо (улыбается).
В данном примере собеседник соглашается, используя наречие хорошо, и при этом улыбается, демонстрируя свою расположенность к собеседнику.
На основе анализа фактического материала установлено также следующее комплексное использование вербального и невербального компонентов выражения согласия. Для усиления согласия говорящий может повторять слово да и при этом кивать головой.
— Она ведь уже приехала?
— Да, да, да. Подожди, скоро придет (утвердительно кивает головой).
В данном диалоге говорящий повторяет слово да и кивает головой, демонстрируя согласие с партнером.
— Тебе понятно?
— Да, да. Я понимаю (утвердительно кивает головой).
В приведенном диалоге в ответной реплике говорящий повторяет слово да с целью убедить партнера по коммуникации в том, что ей действительно понятна сообщаемая информация. Невербальное средство используется с целью усиления утверждения.
Невербальные средства выражения приветствия, согласия, несогласия, благодарности, прощания в России и Китае имеют ряд особенностей, которые могут стать препятствием правильного восприятия речевой формулы. Например, невербальные средства приветствия у русских более раскрепощенные. Привычные для русских поцелуи и объятия при встрече для китайцев просто недопустимы.
Китайцы избегают смотреть прямо в глаза собеседнику. «Прямо смотрят в глаза только враги в смертельном бою». Добрым же знакомым, собравшимся для беседы, сверлить друг друга глазами считается неприличным и по сей день.
Разговаривают китайцы спокойно и неторопливо, при этом они склонны употреблять красивые фразы и философские изречения. Чтобы сказать «да» или «нет», китайцы прибегают к самым затейливым и фигуральным оборотам. Отказать кому-нибудь в чем-либо, прямо сказав «нет», считается неприличным.
Уклончивость считается проявлением ума и характера. Китаец очень редко позволит уронить в разговоре какое-нибудь резкое или обидное замечание. Если он чем-нибудь недоволен, он не выскажет это прямо, а расскажет собеседнику какую-нибудь выдуманную историю, в которой тот может найти нужный намек.
Говорить прямо и откровенно не в правилах китайцев. Не любят китайцы и прямых вопросов. Поэтому они предпочитают излагать свои мысли иносказательно, используя исторические и поэтические сравнения, различные обороты и намеки. Ссылаясь на исторические романы, китайцы полагают, что авторитет и опыт предков непререкаемы. При этом считается, что грамотный китаец обязательно должен знать три старинных романа: «Троецарствие» («Саньгочжи»), «Речные заводи» («Шуйху») и «Сон в красном тереме» («Хунлоумэнь»).
Сравнение с кем-либо — лучший комплимент, который вы услышите от китайца, может состоять в том, что вы на кого-то похожи. Причем иногда фигура, с которой вас сравнивают, не всегда понятна для вас. Зачастую приходится недоумевать, по какой причине или в каком отношении тебя сравнили с определенным человеком и как отнестись к этому сомнительному, с нашей точки зрения, комплименту. Сами же китайцы испытывают беспокойство, если какой-то член коллектива ни на кого не похож. Его скорее стремятся кому-то уподобить, и тогда наступает душевное равновесие.
Китайская культура всегда делала упор на особенности общения между людьми. Китайцы — мастера понимать психологическое состояние собеседника и умело пользоваться этим. В то же время сами китайцы не считают возможным давать собеседнику понять свое собственное внутреннее состояние. Они, как правило, прячут свои чувства под маской улыбки или любезных слов, уважительных приветствий.
Китайцы научились контролировать свою речь и эмоции даже в момент большой психологической напряженности. Вместе с тем, следует отметить, что под маской беспристрастности, сдержанности китайца скрывается легко возбудимый темперамент, натура впечатлительная, чувственная, мстительная и злопамятная. Поэтому в ходе беседы с китайцем надо проявлять максимум сдержанности, быть уравновешенным и тактичным.
К особенно распространенным темам общего обсуждения относится тема о китайской литературе, истории, погоде и т. д. развитие той или иной общей темы беседы, логично вытекающей из повода общения, с необходимостью должно включать в себя текстовые вопросы и высказывания, направляющие внимание китайца по различным руслам, позволяющим, однако, выдерживать единую тему разговора.
Например, разговаривая о китайской кухне, можно уточнить пропорции мясных и овощных ингредиентов в том или ином блюде, спросить об отличиях приготовления пищи в городе и деревне, на Севере и Юге Китая, узнать, имеются ли в КНР учебные заведения, готовящие специалистов по китайской кухне, высказаться о популярности за рубежом экзотических китайских кушаний, спросить о приспособлениях, необходимых для приготовления пищи, о том, сколько и какого топлива уходит на приготовление (экономия топлива — гордость любого китайца), о том, имеются ли в современной городской квартире условия для приготовления блюд национальной кухни и т. д. Такого рода ведение беседы дает возможность вовлечь противоположную сторону в достаточно откровенный разговор, который обеспечит необходимую диагностику предполагаемого поведения собеседника.
Известным этнокультурным своеобразием отмечены и многочисленные извинения. Наиболее популярным и часто употребляемым является выражение: «Извините, виноват, недостоин» («Тсин вэнь»). Это вполне соответствует укоренившейся привычке китайцев самоуничижаться при всяком удобном случае и является неотъемлемой частью китайской культуры общения.
Среди множества других извинительных форм своей универсальностью выделяются выражения: «Сожалею, извиняюсь, выражаю сожаление» («Дуи бу тси») и «Извините за беспокойство, доставленные хлопоты» («Мафань ниле»). В ответ на указанные извинения, как правило следует стереотипное: «Ничего особенного, не имеет значение, не столь важно» («Мэй гуаньси») или «Не стоит благодарности» («бу се»). В ответ на извинения гостя в отношении причиняемых неудобств часто можно слышать: «Не стесняйтесь, не церемоньтесь» («Бу кхэтси») или «Ничего, неважно, несущественно» («Мэй гуаньси»).
Рассмотрев некоторые вербальные и невербальные сигналы реального поведения китайцев, можно говорить об их влиянии на установление и развитие контакта. Речевые и неречевые действия (язык и сопровождающие его мимика и жесты) являются не только важным материалом для выражения эмоциональных состояний партнеров по общению, но и средством передачи соответствующей информации. Коммуникативное поведение китайцев (как и представителей некоторых других восточных народов) характеризуется достаточно выраженной церемонностью, сдержанностью, скрытостью, переходящей в медлительность, наличием большого количества устойчивых обязательных разговорных и процедурных «штампов вежливости».
Заключение
.
Эволюция культурного опыта непосредственно отражается в языке и культурной традиции, которая определяет ту часть объектно-предметной области языка, которая соотносится с жизнью общества, которое им пользуется, а также с общей структурной организацией языковой картины мира.
Категория согласия/несогласия отражает концептуальное мировосприятие человеком реальной действительности, является одним из фундаментальных коммуникативных категорий, функциональная значимость которой в речевом взаимодействии довольно велика. Потребности современной лингвистики в развитии прагматической теории обусловливают актуальность контрастивного описания вербальных и невербальных средств репрезентации согласия/несогласия в коммуникативно-прагматическом аспекте на примере разноструктурных языков.
В ходе эволюции культуры на протяжении столетий происходил анализ языковой вариативности, отражающий социальную дифференциацию общества и его развитие. Основным средством достижения взаимопонимания в коммуникации людей является их общение, в процессе которого люди проявляют себя, раскрывают все свои качества. В общении человек усваивает общечеловеческий опыт, исторически сложившиеся общественные нормы, ценности, знания, способы деятельности, формируясь, таким образом, как личность, как носитель культуры.
Вступая в процесс коммуникации, мы оказываемся носителями определенных социальных ролей. Наше общение развивается в русле общих социальных отношений, в нем отражаются наши личностные (социальные и психические) качества. В процессе социализации формируются определенные социокультурные потребности и способы их удовлетворения, которые существуют в национально-культурных формах, специфических для каждого этноса.
Можно заметить множество отличительных черт. Например, у русских (рукопожатие, объятия, поцелуи), у китайцев (поклон). Если же китайцы умело скрывают свои чувства, то русские, наоборот, готовы рассказывать о себе всегда и прилюдно выражать свои чувства, эмоции. У русских предложение может быть построено «как угодно», у китайцев же наоборот. Поведение китайца в любой жизненной ситуации во многом обусловлено трафаретами, восходящими к заповедям древних философов и составляющими основу воспитания по сей день. Это может показаться анахронизмом, не помогающим, а тормозящим принятие решений в конкретных обстоятельствах.
Знания личности, усвоенные в процессе социализации, структурированы способом, общим для всех членов данного общества. Этот способ структурирования опыта является как бы сеткой, через которую личность видит и интерпретирует мир. Люди живут не только в окружающем их материальном мире и также не только в социальном мире, как это принято думать, а в очень значительной степени они находятся во власти конкретного языка, который становиться средством выражения когнитивной картины мира в данном обществе.
Поэтому очень важно понимать, что представление о том, что индивид ориентируется непосредственно во внешнем мире без помощи языка, а язык, в свою очередь, является лишь средством решения задач мышления и коммуникации, является всего лишь иллюзией.
В реальной действительности именно окружающий «реальный мир» в значительной степени неосознанно строится, прежде всего, на основе языковых стереотипов той или иной социальной группы. Таким образом, два разных языка не бывают столь похожими, чтобы их было возможно представить как средство выражения одной и той же действительности.
Следовательно, миры, в которых живут общества, являются разными, а вовсе не одним и тем же миром, но с различными, как бы навешанными на него свойственными каждому народу ярлыками.
Таким образом, языковой стереотип представляет собой совокупность зафиксированных в единицах языка определенных представлений определенного социума о действительности, которая возникает на определенном этапе, когда формируется представление об окружающей действительности, которое непосредственно отражается в значениях тех языковых знаков, которое предусматривает языковое членение мира, а именно языковое упорядочение предметов и окружающих явлений, которая закладывается в системных значениях слов, которые предают информацию о мире.
Однако необходимо отметить, что языковой стереотип имеет определенные ограничения, так как он не передает полностью всю ту картину мира, которая существует в сознании каждого социума, так как язык называет, а также категоризует далеко не все те представления о мире, что есть в когнитивной картине мира отдельно взятого социума.
Список литературы
Абрамов Ю. А., Куйбарь В. И. Глобальная регионализация: к обоснованию понятия // Социально-гуманитарные знания. 2008. № 1. С. 242−250.
Абульханова К. А. Время личности и время жизни. — СПб.: Алетейя, 2001.-304с.
Апресян В. Ю. Речевые стратегии выражения эмоций в русском языке/ В. Ю. Апресян // Рус. яз. в науч. освещении. — 2010. — № 2 (20).
Ананьев Б. Г. Человек как предмет познания / Б. Г. Ананьев, — СПб.: Питер, 2001. — 288 с.
Беребин М. А. К вопросу о терминах, связанных с феноменологией психической адаптации // Методол. проблемы современной психол.: иллюзии и реальность: материалы Сибирского психологического форума. 16−18 сентября 2004 г. Томск: Томский гос. ун-т,.
2004. С. 341−345.
Брудный А. А. Толерантность и текст. / Загадка человеческого понимания. М.: «Политиздат», 1991.
Брудный А. А. Толерантность как философско-психологическая проблема. / Вопросы психологии № 10. 1975.
Бугера В. Е. Сущность человека / В. Е. Бугера, — М.: Смысл, 2005. — 403 с.
Булычёв И.И. О взаимосвязи эмоций с оценками и знаниями, образами и понятиями // Актуальные проблемы современной когнитивной науки. Иваново, 2010.
Введение
в теорию межкультурной коммуникации/ А. П. Садохин. — М.: Высш. шк., 2005.
Верещагин, Е.М. О своеобразии отражения мимики и жестов вербальными средствами / Е. М. Верещагие, В. Г. Костомаров // Вопросы языкознания. 1981. — № 1. — С. 36−47.
Вольф Е. М. Функциональная семантика оценки. М.: Наука, 1985. 228 с.
Выготский Л. С. Психология развития человека / Л. С. Выготский, — М.: Смысл, 2005. — 1136 с.
Выготский Л. С. Мышление и речь. М.: «Лабиринт», 1996.
Габитова Р. М. Универсальная герменевтика Фридриха Шлейермахера. / Герменевтика: история и современность. М.: «Мысль», 1985.
Гадамер Х.-Г. Истина и метод. М.: «Прогресс», 1988.
Голубева Э. А. Способности. Личность. Индивидуальность / Э. А. Голубева, — Дубна: Феникс, 2005. — 512 с.
Горелов И.Н., Седов К. Ф. Основы психолингвистики. Учебное пособие. Третье, переработанное и дополненное издание. — Издательство «Лабиринт», М., 2001. 304 с.
Гурова Л. А. Процесс понимания в мышлении, общении и практической деятельности. / Мышление, общение, практика. Ярославль, 1986.
Дридзе Т. М. «Текстовая деятельность в структуре социальной коммуникации. Проблемы семиосоциопсихологии и культурологии». М.: 1984.
Гришаева Л.И., Цурикова Л. В. «Введение в теорию межкультурной коммуникации». Учебное пособие, Академия", 2006 — 240 с.
Дейк T.A. Язык. Познание. Коммуникация / Т. А. Дейк. — М., 1989. — 146 с.
Знаков В. В. Толерантность в познании и общении. М., 1994.
Знаков В. В. Макиавеллизм, манипулятивное поведение и взаимо.
Толерантность в межличностном общении // Вопросы психологии, 2002, № 6, стр. 45−54.
Когнитивная система. Краткий словарь когнитивных терминов / Под общей редакцией Е. С. Кубряковой. М.: Филологический факультет МГУ им. М. В. Ломоносова, 1996. С.74−76.
Колшанский Г. В. Паралингвистика / Г. В. Колшанский. М.: УРСС Эдиториал, 2005.
Краткий словарь когнитивных терминов / Под общей редакцией Е. С. Кубряковой. М.: Филологический факультет МГУ им. М. В. Ломоносова, 1996.
Карасик В. И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс. — Волгоград: Перемена, 2002.. — 476 с.
Караулов Ю. Н. Русский язык и языковая личность. М., 1987 — 180 с.
Китайская философия: Энциклопедический словарь. М.: Мысль, 1994.
573 с.
Кристева Ю. Жест: практика или коммуникация? // Избранные труды: разрушение поэтики. М., 2004.
Культурология: Учебное пособие / Под ред. проф. Г. В. Драча. — М.: Альфа-М, 2003. — 432 с. 132.
Лабунская.В.А/Экспрессия человека: общение и межличностное познание. «Феникс». Ростов-на-Дону.
Лингвистический энциклопедический словарь / Гл. ред. В. Н. Ярцева. М.: Советская энциклопедия, 1990. — 685 с.
Маслова, В. А. Когнитивная лингвистика: учебное пособие. Минск: Тетра.
Системс, 2005. — 256 с.
Мечковская Н. Б. На семиотическом перекрестке: мотивы движения тела // 12. Логический анализ языка. Языки динамического мира. — М.- 1999. — С.376 — 393.
Музычук Т. Л Языковое выражение невербальных средств организации эмоционального диалога/ Русский язык в современной социокультурной ситуации: Сб.тез. докл. и сообщ. 3 всероссийской научн.
практ. конф. РОПРЯЛ — 4.1- Воронеж: ВГУ, 2001 г. — С.26−29.
«Основы теории коммуникации», М.: 2003.
Павловская А. В. Этнические стереотипы в свете межкультурной коммуникации. // Вестник МГУ. Сер.
19. Лингвистика и межкультурная коммуникация. 1998, № 1, с.94−104.
Паршин, П. Б. Речевое воздействие: основные формы и разновидности /П. Б. Паршин // Рекламный текст: семиотика и лингвистика / Ю.
К. Пирогова, А. Н. Баранов, П.
Б. Паршин [и др.]. — М.: Издат. Дом Гребенникова, 2000.
Попова З. Д. Стернин И. А. Семантико-когнитивный анализ языка. Воронеж: Истоки, 2006.
Плещенко Т.П., Федотова Н. В., Чечет Р. Г. Стилистика и культура речи. Мн.: «Тетра.
Системс", 2001.
Русское и китайское коммуникативное поведение. Вып.1 — Воронеж: изд-во «Истоки», 2002. — 76 с.
Русский язык: Энциклопедия. М.: Советская энциклопедия, 1979, 432 с.
Словарь современного китайского языка. Пекин, 1985. -1581 с.
Соколов А. В. «Общая теория социальной коммуникации». СПб.: 2002 — 280 с.
Стернин, И. А. Улыбка в русском общении. М., 1992 — 180 с.
Харитонов А. Н. Переопосредование как аспект понимания в межкультурной коммуникации в диалоге. / Познание и общение. М.: Наука, 1988.
Чаковская М. С. Текст как сообщение и воздействие. М.: Высшая школа, 1986.
Шарков Ф. И. «Основы теории коммуникации», М.: 2002.
Введение
в теорию межкультурной коммуникации/ А. П. Садохин. — М.: Высш. шк., 2005., с. 78.
Соколов А. В. «Общая теория социальной коммуникации». СПб.: 2002., с. 61.
Апресян В. Ю. Речевые стратегии выражения эмоций в русском языке/ В. Ю. Апресян // Рус. яз. в науч. освещении. — 2010. — № 2 (20).
Павловская А. В. Этнические стереотипы в свете межкультурной коммуникации. // Вестник МГУ. Сер.
19. Лингвистика и межкультурная коммуникация. 1998, № 1, с.94−104.
Садохин А. П. Теория и практика межкультурной коммуникации. — М.: Юнити — Дана, 2004., с. 92.
Зинченко В.Г., Зусман В. Г., Кирнозе З. И. Межкультурная коммуникация. — Нижний Новгород, 2003., с. 75.
Одуев С. Ф. Герменевтика и описательная психология в «Философии жизни» Вильгельма Дильтея. / Герменевтика: история и современность. М.: «Мысль», 1985.
Харитонов А. Н. Переопосредование как аспект понимания в межкультурной коммуникации в диалоге. / Познание и общение. М.: Наука, 1988.
Харитонов А. Н. Переопосредование как аспект понимания в межкультурной коммуникации в диалоге. / Познание и общение. М.: Наука, 1988.
Гурова Л. А. Процесс понимания в межкультурной коммуникации в мышлении, общении и практической деятельности. / Мышление, общение, практика. Ярославль, 1986.
Гурова Л. А. Процесс понимания в межкультурной коммуникации в мышлении, общении и практической деятельности. / Мышление, общение, практика. Ярославль, 1986.
Одуев С. Ф. Герменевтика и описательная психология в «Философии жизни» Вильгельма Дильтея. / Герменевтика: история и современность. М.: «Мысль», 1985.
Гурова Л. А. Процесс понимания в межкультурной коммуникации в мышлении, общении и практической деятельности. / Мышление, общение, практика. Ярославль, 1986.
Когнитивная система. Краткий словарь когнитивных терминов / Под общей редакцией Е. С. Кубряковой. М.: Филологический факультет МГУ им. М. В. Ломоносова, 1996. С.74−76.
Когнитивная система. Краткий словарь когнитивных терминов / Под общей редакцией Е. С. Кубряковой. М.: Филологический факультет МГУ им. М. В. Ломоносова, 1996. С.74−76.
Маслова, В. А. Когнитивная лингвистика: учебное пособие. Минск: Тетра.
Системс, 2005. С. 46−47.
Меркулов И. П. Когнитивная эволюция. — М. РОССПЭН, 1999., с. 41 — 44.
Кристева Ю. Жест: практика или коммуникация? // Избранные труды: разрушение поэтики. М., 2004. 122.
Карасик В. И. Язык социального статуса. М.: Гнозис, 2002.
Садченко, В. Т. Оппозиция вербальное / невербальное в языке и в тексте / В. Т. Садченко // «Экономика, образование, культура: перспективы кооперативного развития на Дальнем Востоке и в странах АТР»: материалы международной научно-практической конференции (Хабаровск, 29 мая 2008). — Хабаровск: Издво ООО «Импульс-Восток ВТ», 2008. — С. 97−102.
Музычук Т. Л Языковое выражение невербальных средств организации эмоционального диалога/ Русский язык в современной социокультурной ситуации: Сб.тез. докл. и сообщ. 3 всероссийской научн.
практ. конф. РОПРЯЛ — 4.1- Воронеж: ВГУ, 2001 г. — С.26−29.
Чаковская М. С. Текст как сообщение и воздействие. М.: Высшая школа, 1986., с. 27.
Азнаурова Э. С. Прагматика текстов различных функциональных стилей // Общественно-политический и научный текст как предмет обучения иностранным языкам М.: Наука, 1987. — с. 3−20.
Паршин, П. Б. Речевое воздействие: основные формы и разновидности /П. Б. Паршин // Рекламный текст: семиотика и лингвистика / Ю. К. Пирогова, А. Н.
Баранов, П. Б. Паршин [и др.]. — М.: Издат. Дом Гребенникова, 2000.
Культурология: Учебное пособие / Под ред. проф. Г. В. Драча. — М.: Альфа-М, 2003. с. 79.
Культурология: Учебное пособие / Под ред. проф. Г. В. Драча. — М.: Альфа-М, 2003… с. 80.
«Основы теории коммуникации», М.: 2003., с. 81.
«Основы теории коммуникации», М.: 2003., с. 89.
Шарков Ф. И. «Основы теории коммуникации», М.: 2002. с. 67.
Плещенко Т.П., Федотова Н. В., Чечет Р. Г. Стилистика и культура речи. Мн.: «Тетра.
Системс", 2001., с. 89.
Плещенко Т.П., Федотова Н. В., Чечет Р. Г. Стилистика и культура речи. Мн.: «Тетра.
Системс", 2001., с. 91.
Плещенко Т.П., Федотова Н. В., Чечет Р. Г. Стилистика и культура речи. Мн.: «Тетра.
Системс", 2001., с. 93.
Плещенко Т.П., Федотова Н. В., Чечет Р. Г. Стилистика и культура речи. Мн.: «Тетра.
Системс", 2001., с. 97.
Караулов Ю. Н. Русский язык и языковая личность. М., 1987, с. 77.
Словарь современного китайского языка. Пекин, 1985.
Словарь современного китайского языка. Пекин, 1985.
Китайская философия: Энциклопедический словарь. М.: Мысль, 1994.
Китайская философия: Энциклопедический словарь. М.: Мысль, 1994.
Словарь современного китайского языка. Пекин, 1985.
