Проблемы структуры общества и структуры языка в зарубежной социолингвистике

Есть много нерешенных вопросов и много практических проблем, связанных с исчезновением и ассимиляцией языковых меньшинств и развитием устойчивого двуязычия, со стандартизацией языков и планированием языковых процессов во вновь образующихся нациях. Лингвистическая посылка такого исследования состоит в следующем: данное лицо или группа пользуется языком X в социальном контексте или социальной области Y.

Существует и другая область исследований, иногда включаемая в «социолингвистику», которая в большей мере занимается деталями актуального функционирования языка и которую Хаймс назвал «этнографией речи». Многое должно быть сделано для описания и анализа способов использования языков и диалектов в рамках определенной культуры: следует изучить формы «актов речи»; правила отбора информантов; взаимоотношение говорящего, адресата, слушателей, темы, канала и обстановки; наконец, способы, которыми говорящие мобилизуют ресурсы своего языка для осуществления тех или иных функций. Эти функциональные исследования мыслятся как дополнение к изучению структуры языка.

Можно определить социолингвистическую переменную как величину, которая зависит от некоторой нелингвистической переменной социального контекста: говорящего, слушающего, аудитории, обстановки и т. д. Определенные лингвистические признаки (индикаторы) обнаруживают регулярное распределение по общественно-экономическим, этническим или возрастным группам, но в речи каждого индивидуума проявляются более или менее одинаковым образом в любом контексте.

Если соответствующие социальные контексты можно расположить в виде некоторой иерархии (подобно социально-экономическим или возрастным группам), то говорят, что эти индикаторы стратифицированы. Более тщательно разработанные социолингвистические переменные (мы будем называть их маркерами) обладают не только социальной дистрибуцией, но и стилистически дифференцированы.

Вероятно, первой проблемой, встающей при попытке выяснить социальную структуру языка, является количественное измерение стиля. Методическая задача состоит в том, чтобы сочетать наблюдение индивидуальных носителей языка, поставляющих представительные образцы речи, с длительным изучением речевых групп. Идеал исследования состоит, по-видимому, в том, чтобы сначала обеспечить случайную выборку индивидуальных носителей языка, а затем для каждого индивидуума исследовать те группы, в которые он входит. При обычном социологическом обследовании это совершенно невозможно, так как связано с огромными масштабами работ, однако, поскольку социолингвистические исследования требуют, как мы установили, гораздо меньшего объема выборки, подобное предприятие оказывается в пределах осуществимого. Третья проблема — проблема обращения с правилами, обнаруживающими нерегулярное лексическое распределение. Наибольшая трудность здесь состоит в том, что мы хотели бы описать распределение, пересекающее классы слов, но о котором носители языка вовсе не подозревают. Четвертая крупная проблема состоит в более глубоком изучении переменных более высокого уровня — синтаксических.

Это экстрапозиция, номинализация, размещение дополнений, инверсии в отрицательных и специально-вопросительных предложениях, релятивизаций и т. п. Два камня преткновения на пути исследования этих явлений в социальном контексте — это их низкая частотность и наша недостаточная уверенность в правильности нашего абстрактного анализа. Пятая проблема — расширить диапазон исследований за пределы отдельных речевых групп и связать эти исследования с более широкими грамматиками английского ареала в целом. Соотношение языковой нормы и языкового поведения.

До сих пор, рассматривая структуру языка, мы принимали в расчет только то, что люди говорят, и лишь в отдельных случаях — что они считают должным говорить. Это те «вторичные реакции» на язык, которые Блумфилд настоятельно советовал наблюдать как одно из проявлений народной мудрости. Большинство людей располагает весьма скудным словарем для разговора о языке: без конца повторяются несколько десятков выражений, и часто можно услышать от собеседника, что произношение каких-то других людей «гнусавое», «монотонное», «грубое», «гортанное», «растянутое» и «неряшливое».

Грамматику называют «путаной» и «нелогичной». Немногие социолингвистические маркеры становятся неоспоримым достоянием общественного сознания и превращаются в стереотипы. Между такими стереотипами и действительным использованием языка может существовать устойчивая связь.

В таких социальных стереотипах содержатся не более чем отрывочные и несистематичные представления о структуре языка. В целом можно утверждать, что ходячие общественные нормы правильности речи крайне нерегулярны и ограничиваются наиболее частотными лексическими элементами, в то время как реальный ход эволюции языка, породивший маркированную форму тех или иных переменных, систематичен. В этом основная причина того, что спонтанная речь, при которой процессу говорения уделяется минимум внимания, дает нам наиболее систематическое представление о структуре языка.

Так, например, эволюция диалекта города Нью-Йорка вела к поднятию артикуляции гласных в словах off, lost, shore, more и т. п. вплоть до совпадения их с гласными в sure и moor. Эта высокая гласная подверглась осуждению, и ныне говорящие среднего класса исправляют ее, хотя и нерегулярно. Но ту же самую гласную, артикуляция которой в то же самое время поднялась в словах boy, toy и т. п., никогда не исправляют. Говоря о роли социальных факторов, влияющих на эволюцию языка, важно не переоценивать масштабы соприкосновения или взаимоналожения социальных ценностей и структуры языка. Объемы понятий социальной и лингвистической структуры отнюдь не совпадают.

Подавляющее большинство лингвистических правил совершенно не связано с социальными ценностями; они представляют собой часть тщательно разработанного механизма, который необходим говорящему для преобразования сложного набора значений или намерений в линейную форму. Так, например, правила, управляющие перекрещиванием кореферентных местоимений, о которых говорилось выше, лежат гораздо ниже уровня социального воздействия, и их нерегулярная, идиосинкратическая дистрибуция среди говорящих отражает этот факт.

Переменные, более близкие к поверхностной структуре, часто оказываются объектом социального воздействия. В самом деле, социальные ценности связываются с лингвистическими правилами, только если налицо варьирование.

Если некоторая группа говорящих употребляет определенный вариант, то социальные ценности, связываемые с этой группой, переносятся на данный языковой вариант. Социальное значение можно мыслить как паразитическое по отношению к языку. Имея единую систему лингвистических правил, используемых для выражения определенных значений, можно рассматривать язык как нейтральный инструмент. Однако в ходе языкового изменения неизбежно возникают переменные правила и соответствующие области вариативности стремятся к волнообразному распространению по системе. Граница распространения того или иного языкового изменения обычно локализуется в какой-то одной группе, а в последующих поколениях новые формы расходятся широкими кругами, захватывая другие группы.

Заключение

На основании данной работы можно сделать о том, что в зарубежной лингвистике вопрос о социальной дифференциации языка рассмотрен достаточно подробно. Установлены научные методы анализа языкового материала, имеются различные исследования, посвященные тем или иным аспектам связи структуры языка и структуры общества. Одним из основных вопросов является вопрос об изоморфизме структуры языка и структуры общества. До настоящего времени, несмотря на большое число исследований, где указывается о невозможности прямой корреляции данных структур, социолингвисты так и не пришли к единому мнению.

Процессы, влияющие на структуру социальной дифференциации общества, оказывают, в конечном счете, влияние и на социальную дифференциацию языка. В связи с изменчивостью общественной структуры часто можно прослеживать возникающие в связи с этим изменения в употреблении тех или иных языковых единиц. Из этого следует вывод о том, что исследования, затрагивающие связь структуры языка и структуры общества будут актуальны и в дальнейшем.

Бок, Ф. К. Структура общества и структура языка // Новое в лингвистике. Вып. VII. Социолингвистика. — М., 1975.

Вахтин Н.Б., Головко Е. В. Социолингвистика и социология языка. С-Пб.: Гуманитарная Академия, 2004.

Лабов, У. Отражение социальных процессов в языковых структурах // Новое в лингвистике. Вып. VII. Социолингвистика. М., 1975.

Швейцер А. Д. К проблеме социальной дифференциации языка // Вопросы языкознания. — М., 1982, № 5.

Большой энциклопедический словарь (БЭС) / Под ред. В. Н. Ярцевой. М., 1998.