Практика взаимодействия власти и прессы

Законодательная и исполнительная власть и пресса

Парламент может заставить народ подчиниться, но не согласиться.

Уинстон Черчилль

Если вернуться к рабочим, текущим взаимодействиям власти и информационных каналов, то они обеспечиваются со стороны законодательной ветви власти службами по связям с общественностью. Тем не менее в механизме осуществления этой власти есть моменты, совпадающие с публичным характером. Например, заседания высших законодательных институтов страны. На этот счет каждая страна устанавливает свой регламент присутствия там прессы (и что особенно важно, электронной прессы). Есть страны, которые это запрещают, полагая, что присутствие телевидения в зале заставит законодателей скорее работать на свой электорат в лице телезрителей, чем участвовать в диалоге со своими коллегами. А в других странах это в порядке вещей, и российское телевидение иногда дает визуальные картинки бурных дебатов законодателей, в том числе и с рукоприкладством.

Российская молодая демократия прошла в этом смысле несколько этапов: от разрешения съемок в зале заседания до определения места журналистам, где они могут наблюдать за процессом. Поначалу — и с этим напрямую связывалась степень демократизации прессы — заседания Государственной думы давались в прямом эфире или в записи, причем в последнем случае телевизионная камера ничем стеснена не была. Сколько же материала для критики Государственной думы получило тогда общество! Сколько было случаев, когда камера бесстрастно фиксировала, что один депутат голосует вместо своих отсутствующих коллег. Дума взбунтовалась. В качестве меры предосторожности было решено вообще не пускать в зал телеоператоров, а съемки разрешать только в специально отведенных местах. Было решено своими силами (неподконтрольными телеканалам) создавать программу «Парламентский час», которая в обновленном виде существует и в начале XXI в.

В деятельности Государственной думы в последнее время все чаще используются IT-технологии. Через Интернет показываются заседания нижней палаты, спикер Государственной думы активно работает в ЖЖ, весь документооборот уже переведен в электронную форму. Однако эта формальная продвинутость Государственной думы не отменила основного принципа ее организации — полного контроля партии власти за ее деятельностью. Можно сказать, что современные технологии на Охотном Ряду используются лишь до того предела, за которым начинаются политические интересы «Единой России»^[1].

Так, с начала сессии 2009 г. на интернет-сайте нижней палаты должна была идти трансляция пленарных заседаний. Она вроде бы и пошла: показываются отдельные куски — чаще всего связанные с обсуждением президентских и правительственных законопроектов. Однако на сайте Государственной думы до сих пор ни разу не показали самое начало заседания, когда депутаты делают заявления, требуя предоставить информацию или ругая правительство и «Единую Россию». Не транслируются и те части заседаний, где отклоняются законопроекты, не интересующие единороссов. Ведь каждый раз оппозиция приводит аргументы в пользу своих проектов. То есть налицо самая настоящая политическая цензура. Для того чтобы не показывать то, что «Единой России» не нужно, придумана очень хитрая схема. Дескать, каждый думский комитет накануне очередного заседания должен сообщить комитету по регламенту Государственной думы, дискуссию по какому законопроекту надо показать. Каждый комитет таким образом лоббирует лишь свои законы. А первые полчаса заседания, когда звучат политические заявления, ни к какому комитету не относятся, вот за их показ никто и не высказывается. Заместителя председателя комитета Государственной думы по законодательству от ЛДПР Ю. Напсо ситуация с трансляцией не удивляет: «Партия власти никогда не будет заинтересована в том, чтобы давать неотредактированное слово своим политическим противникам. Вот они и избирают самый легкий путь реагирования. Они, видимо, считают, что если не показать человека, говорящего о какой-то проблеме, то можно считать, что ее и нет вовсе» .

Чтобы «снять» проблему «вмешательства» журналистов в процесс освещения работы законодательных органов, а такая озабоченность все чаще высказывалась самими законодателями, в США этот вопрос был решен наиболее радикально. Там в 1979 г. был организован телеканал C-SPAN (Cable Satellite Public Affairs Network) — кабельная спутниковая телесеть с общественной проблематикой. Эта некоммерческая организация со штатом около 200 человек с 1982 г. вещает 24 часа в сутки, освещает работу правительства с прямыми включениями заседаний палаты представителей и конгресса. Главное здесь — сведение к минимуму роли такого фильтра происходящего, как журналист. Отлично понимая все плюсы и минусы такой практики, многие исследователи и сами политические деятели говорят о том, что это принципиально новая стадия информирования общественности о политической деятельности как отдельных субъектов, так и в целом управленческих структур высшего звена.

Канал на 95% субсидируется по правилам телевизионной кабельной индустрии, т. е. предоставлением возможности для населения подписаться на прием этого телесигнала, остальное — пожертвования ряда фирм, среди которых IBM, Du Pont, Time Inc., Centel, Nynex, Gannett Foundation, American Federation of teachers и др. Обратим внимание на последнее в этом ряду объединение — Американская федерация учителей. Дело в том, что телесеть своим воспроизведением реального политического дискутирования общественных проблем в режиме нон-стоп в сенате и конгрессе США предоставляет уникальную возможность для подготовки таких специалистов, как политические журналисты, специалисты в области связей с общественностью. Кроме того, это незаменимая практика для изучающих методику публичных дебатов. Мы не можем не отметить, что телесеть предоставляет исключительную возможность для социологов и политологов анализировать современный политический процесс, а также деятельность исполнительных и законодательных структур в рамках функционирования современной демократии. Через 10 лет своей работы телеканал имел свою устойчивую аудиторию в 20 млн с лишним телезрителей. Социально-демографические характеристики этой аудитории показывают в целом более заметную ориентацию на информированность в современной жизни, и, что особенно важно отметить, 93% зрителей канала принимали участие в президентских выборах (исследование 1987 г.), при том что в целом, но стране в выборах приняло участие 53% населения^[2].

Интересная инициатива проявлена уже ближе к нашим дням Госдепартаментом США. Так, по сообщениям Русской службы новостей (РНС — информационный выпуск 16 марта 2010 г.), госсекретарь Хилари Клинтон объявила о создании сайта Госдепартамента, где каждый желающий сможет высказать свое мнение о международной политике США. Это будет уникальная карта мнений американцев. Если предположить, что мнения эти будут анализироваться и комментироваться, то это будет весьма значимый конкурент как СМИ, так и профессиональным институтам, занимающимся изучением общественного мнения страны.

Укажем также на отмечаемую многими исследователями характерную для стран более развитых демократий своеобразную обратную связь — реакцию законодательных органов власти на публикации в прессе. Часть журналистской деятельности в виде расследовательских публикаций служит, как выразился один из британских политических деятелей, «сырьем парламентских дебатов». По данным одного исследования, только за четыре месяца члены американского конгресса 1301 раз процитировали в выступлениях материалы печати и 37 раз передачи радио и телевидения. Так называемый ирангейт, когда американский конгресс вынужден был обсудить вопрос о тайных поставках американского оружия Ирану, состоялся благодаря тому, что об этом сообщила арабская пресса. Да и ситуация с уотергейтом говорит о том, что пресса способна подвигнуть законодательные органы страны па ответные действия, на реакцию^[3].

На сегодня пресса является чрезвычайно важным каналом общения власти с населением страны. В этой деятельности можно отметить два плана, связанных друг с другом. И тот и другой входит в понятие управления. Первый план состоит в актуализации властью своей управленческой программы, что является гарантией выполнения программы в той мере, в какой от населения требуются определенные шаги в этом направлении (как поведенческие — «Покупайте облигации государственного займа, и мы выберемся из экономического кризиса!», так и социально-психологическое состояние — доверие, терпение, ожидание результатов).

Второй план — информирование населения о своей деятельности — является для власти в определенной мере отчетом о ней, а значит, и залогом того, что у населения создастся позитивный образ эффективной власти и это, несомненно, влияет на пролонгацию этих отношений, что может подтвердиться в ходе обычной для демократии процедуры избрания персонального состава органов исполнительной или законодательной власти. Многие исследователи ссылаются при этом на позитивный опыт Ф. Рузвельта — политического лидера, который в значительной мере создавал тот положительный образ, который тиражируется сегодня. Анализируя деятельность Рузвельта на посту президента США, обычно отмечают, что именно он ввел практику непосредственного обращения к рядовым американцам и разъяснения им предпринимаемых правительством шагов.

Уже через неделю после своего вступления в должность (в начале 1933 г.) Рузвельт выступил по радио со своей первой «беседой у камина», в которой простым и доходчивым языком рассказал о своей программе на ближайшую перспективу. У рядового избирателя складывалось впечатление, что правительство и лично президент советуются с ним, по сути дела привлекают его к участию в решении его собственной судьбы. При этом исследователь Э. Иванян, анализируя работы биографов Рузвельта, отмечает, что «когда Рузвельт обращался к аудитории со словами „Друзья мои!“, невозможно было ему не верить»^[4].

И это был профессионализм. Биографы Рузвельта говорят о том, что он еще в молодости проявил склонность к журналистике, одним из первых среди президентов начала века оценил преимущество нового информационного средства — радио — с его возможностью предоставлять политику трибуну для почти персональных контактов с аудиторией. Позднее Рузвельт стал «оратором, не знавшим себе равных среди политиков по доходчивости и простоте, умению увлечь за собой массы»^[5].

" Беседы у камина" проводились президентом тогда, когда он считал необходимым получить одобрение своим действиям со стороны населения. Тогда он применял свое необыкновенное умение пользоваться местоимением «мы»: «Мне было очень приятно уловить нотку доверия в откликах со всех концов страны. Доверие и мужество — это основное, что требуется для выполнения нашего плана… Если мы будем держаться вместе, мы не потерпим неудачу». При этом голос Рузвельта отвечал всем требованиям радиофоничности: приятный по тембру голос уверенного в себе спокойного человека^[6].

Рузвельт дважды в неделю организовывал прессконференции. За 12 лет своего президентства он провел более тысячи пресс-конференций. Именно при Рузвельте в штате президента США появился специальный советник, но связям с общественностью, но самому Рузвельту этого было недостаточно. Для того чтобы, как он выражался, «администрация не теряла связи с реальностью», он создал специальную информационную службу для сбора и обработки мнений его слушателей, реакций на его радиовыступления. В Белый дом поступало ежедневно по 4 тыс. писем^[7].

Можно ли было тогда представить, что через полвека возникнет новая проблема — на этот раз от обилия почты, а не от ее отсутствия? В статье в «Известиях» читаем: «В 2000 г. американцы по разным поводам прислали в Белый дом, конгресс и сенат более чем 80 млн электронных писем. Чиновники пребывают в унынии, и их можно понять. На одно подразделение аппарата приходится от 8 до 55 тыс. писем в месяц. Девятый вал электронной почты, как обнаружилось, возник в значительной степени благодаря различным объединениям и корпорациям, которые все интенсивнее используют Интернет для лоббирования своих интересов»^[8].

Естественно, что члены конгресса, не имея ни необходимой технологии, ни штата сотрудников, которые могли бы обработать поток корреспонденции, практически игнорировали большинство из этих сообщений. Впервые американская законодательная и исполнительная власть стала обзаводиться адресами электронной почты (e-mail) в 1995 г. К 1998 г. работа с e-mail стала общепринятой практикой, но особых хлопот не доставляла. А в наши дни, по признанию руководителя аппарата конгресса, это самая большая проблема, с которой ему когда-либо приходилось сталкиваться. Рост объемов электронной почты достиг пика во время событий, связанных с процедурой импичмента Клинтона. Аппарат Белого дома получал тогда до 1000 сообщений в день, а сенат — до 10 000. Однако слушания по импичменту завершились, а интенсивность поступления электронных писем продолжала расти. В результате сведено на нет главное преимущество общения по e-mail — оперативность. Четыре дня на подготовку официального ответа считается отличным показателем. По сути, это означает, что избиратели уже общаются не лично с конгрессменами и сенаторами. И реальных путей решения проблемы пока не предвидится.

Президент Дж. Буш-младший одним из первых решил вопрос наиболее радикально: он разослал своим адресатам, с которыми прежде постоянно переписывался по e-mail, прощальное письмо. В нем Буш сообщает, что отныне в силу своего непростого служебного положения не считает возможным, по совету адвокатов, пользоваться электронной почтой, поскольку этот способ общения не гарантирует тайны переписки.

Прямо противоположный пример — поведение Р. Рейгана на посту президента США. За 70 месяцев своего нахождения у власти он устраивал пресс-конференции в среднем раз в два месяца. В качестве причины аналитики выдвигали то обстоятельство, что президент не хотел, чтобы ему задавали много нежелательных вопросов^[9], и предпочитал делать заявления для прессы (ведь интервью тоже чревато вопросами), выступать с телеи радиообращениями.

Важно иметь в виду, что контакты политического лидера с прессой делятся на два больших класса: первый случай, когда эти контакты организованы службой по связям с общественностью, и при этом речь идет о распространении сделанных этой службой материалов через СМК; второй случай, когда речь идет о деятельности СМК по освещению политической проблематики, в фокус которого может попасть (а может не попасть) данный политический лидер.

Первый случай затрагивает все взаимоотношения службы по связям с общественностью с СМК, начиная с человеческих контактов с работниками прессы. Рекомендации практического характера по налаживанию таких контактов мы включили в главу данного раздела, касающуюся деятельности структур по связям с общественностью. Во втором же случае ситуация радикально меняется: тут сами СМК определяют, информацию о каком событии на какую полосу разместить. Многое тут зависит от практики показа политических событий в прессе в рамках национальных границ, но прежде всего — от профессиональных стандартов, какую новость считать заслуживающей размещения в прессе. Как говорилось на заседаниях комитета «Социология коммуникации, знаний и культуры» Международного конгресса социологов (1983) в рамках темы «Новый мировой информационный и коммуникационный порядок»^[10], факторами, которые в действительности управляют производством и распределением информации, являются основные императивы социально-экономического развития. Прежде всего — социальные ценности как итог взаимодействия сил и интересов, обсуждаемых в рамках нашей темы, и лишь во вторую очередь — профессиональные стандарты прессы, связанные с понятиями новости, оперативности, сенсационности и т. д.

Соотношение того, что можно сказать прессе и о чем лучше умолчать, это тоже историческая категория, если можно с известной долей иронии высказаться так о взглядах служб по связям с общественностью на содержание публикуемой информации. Известно, что в 1962 г. бывший сотрудник службы по связям с общественностью Пентагона заявил, что в интересах национальной безопасности правительство имеет право лгать. В анналах истории сохранились и слова государственного секретаря США Дж. Шульца, который четверть века спустя практически повторил эту мысль, выразив несогласие с тем, что дезинформацию публики следует считать серьезным грехом. Обратив внимание на эти слова, журналисты не удержались от вопроса: «Если чиновники всерьез полагают, что имеют право, или, по их понятиям, долг обманывать прессу и общественность в отдельных случаях, то как можно определить, когда они говорят неправду?» .

Проблема национальной безопасности часто выходит на первый план, когда правительство ставит препоны для журналистов в их желании поднять острые вопросы перед общественностью. Одна из дубинок — применение закона о государственной тайне, который имеется в законодательствах всех стран. Известны неоднократные попытки привлечь журналистов к судебной ответственности за стремление придать гласности проблемы защиты гражданских прав (США, см.: The Times. 1986. 22 Dec. Р. 3.) или проблемы защиты окружающей среды (в России, 1999 г.).

Цензура по обстоятельствам военного конфликта, установленная Пентагоном для телевизионного канала Си-Эн-Эн при освещении последним операции «Буря в пустыне» (бомбардировки Соединенными Штатами Ирака, вторгшегося па территорию Кувейта), входит в этот ряд. В конце 2002 — начале 2003 г., когда еще только обсуждался вопрос, быть или не быть войне против Ирака, началась война информационная. Понятно, что три адресата — свои сограждане, арабский мир (и мусульмане вообще) и западные журналисты — были тут мишенью. Для каждой из них при информировании создавался свой имиджевый продукт под названием «Соединенные Штаты Америки» .

Для объяснения действий исполнительной власти США государственный секретарь США К. Пауэлл призвал профессионала — Ш. Бирс, бывшего руководителя двух крупнейших мировых рекламных агентств — J. Walter Thompson и Ogilvy & Mather Worldwide. Приглашая г-жу Бирс на должность помощника по «общественной дипломатии», Пауэлл признался, что в свое время Бирс «заставила его купить рис Uncle Ben's» . Это вызвало массу шуток на тему, что раньше г-жа Бирс продавала «дядю Бена», а теперь продает «дядю Сэма» .

Задача, поставленная перед новой кампанией, состояла как в информировании общественного мнения о «сиюминутной» ситуации — о конкретных случаях терроризма, так и в пропаганде образа США в мусульманских и арабских странах.

В рамках этого последнего проекта с конца ноября по начало декабря 2002 г. (в период священного для мусульман месяца рамадан) по телевидению США можно было увидеть ролик, в котором мусульмане из США рассказывали о своей тамошней жизни. Понятен знак, с каким подавалась эта информация. При этом были задействованы «лояльные» правительству СМИ. Автор анализа приводит примеры, как на телеканале Fox шла передача Taget Irak, на Си-Эн-Эн транслировались ток-шоу, в которых операция в Ираке обсуждалась как нечто само собой разумеющееся. В различных шоу вроде российского «Кто хочет стать миллионером?» игрокам задавали «невинные» вопросы типа «Сколько ракет в 1991 г. Ирак сбросил на Израиль?». Американские газеты добровольно обсуждали с чиновниками Пентагона будущие публикации и периодически по их совету изымали части «тактического» характера, что официально признала влиятельная газета Washington Post.

Причин такой практики несколько. Автор ссылается на слова С. Лукаса, декана факультета изучения проблем США и Канады в университете Бирмингема, который говорит, что многие журналисты боятся публично задавать нелицеприятные вопросы — они не только не получат ответа, но и наживут себе крупные неприятности. И что самое главное, наиболее лояльным правительство США предоставит особые возможности по освещению военных операций. Так было десять лет назад, когда эксклюзив в освещении операции «Буря в пустыне» получила Си-Эн-Эн, и слухи о ее связях с высшим военным руководством США не умолкают до сих пор, а компания Fox, принадлежащая News Corporation Р. Мэрдока, традиционно считается проправительственной.

Для работы на внешнем рынке уже в рамках «серой» пропаганды (т.е. не называющей источник информации) задействованы другие СМИ, например «Радио свободной Европы» и «Голос Америки». «Голос Америки» недавно увеличил вещание на арабском, фарси и т. д. Основная задача — воздействие на молодежную аудиторию исламских стран. Ориентируясь на арабскую молодежью, американцы также планируют создать «Ближневосточную телекомпанию», которая будет осуществлять спутниковое телевещание на арабском языке на весь регион Ближнего Востока. В свое время администрация Д. Буша запросила у конгресса США 30 млн долл, на этот проект.

В рамках этой темы упомянем одну из публикаций в прессе: в конце марта 2008 г. пресс-секретарь НАТО Дж. Аппатурай заявил, что альянс запустит собственный онлайн-телеканал «для улучшения своего имиджа»^[11]. В западных странах население все меньше понимает логику поведения альянса в горячих точках, например в Афганистане. Сайт запущен и стал эксклюзивным поставщиком новостей и картинок с мест боевых действий. Еженедельно на канале выходит порядка десяти новых видеоматериалов.

Довольно многочисленны случаи, когда исполнительная власть вмешивается в деятельность СМК, которые отчасти финансирует. Приведем пример того, что это практика отнюдь не только молодых демократий. Так, мэр Гренобля (сторонник Ле Пэна, из правых «патриотов») в 1998 г. уволил режиссера городского театра и распустил сам театр, поскольку на театральной площадке режиссер неоднократно допускал критику этого политического движения^[12].

Когда мы будем искать объяснение тому факту, что, по данным опросов общественного мнения, отношения населения к своей исполнительной власти весьма подвержены колебаниям и иногда характеризуются существенным падением доверия к ней, мы сможем использовать и вышеприведенную информацию. В качестве итога случаются смены правительств по причине отказа им в доверии электоратом. Но самые глубинные изменения, которые имеют место в этой связи, — отмечаемое многими политологами общее падение доли населения, участвующего в избрании органов исполнительной власти.

Интересная информация об общении властей США с населением появилась в «Независимой газете» в связи с приездом (12 октября 2009 г.) государственного секретаря США X. Клинтон в Москву. Незадолго до ее приезда на официальном блоге Государственного департамента Dipnote вывесили вопрос недели: «Какая проблема самая важная в американо-российских отношениях?» Ответы пользователей в некоторых случаях разошлись с приоритетами, обозначенными Москвой и Вашингтоном^[13]. Пользователь из НьюЙорка предложил список проблем, требующих наибольшего внимания РФ и США: «Наркотики, торговля оружием, СПИД. Отмывание денег, киберпреступность, терроризм. Глобальная оргпреступность, черный рынок ядерных материалов. Материалы двойного назначения, торговля людьми. Альтернативные источники энергии, техническая безопасность». Нельзя утверждать, что авторы этих и других комментариев являются специалистами по российско-американским отношениям. Но серьезность подхода в некоторых комментариях и тот факт, что, чтобы написать их, блогеры заходили на сайт Государственного департамента, позволяет предположить, что это, по крайней мере, люди, интересующиеся внешней политикой.

• [1] См.: Родин И. Интернет как политический ресурс. Партия власти вытесняет конкурентов из репортажей с Охотного Ряда // Независимая газета. 2009. 13 окт.
• [2] Green A. Gavel to Gavel. A Guide to the Televised Proceeding of Congress. Wash., D.C., 1987.
• [3] См.: Editor and Publisher. 1986. 11 Oct. P. 8. У Короленко находим красочный эпизод… о борьбе прессы дореволюционной России с коррупцией. Он очень живописно подает эту ситуацию. «Однажды в „Искре“ появился Фельетон, озаглавленный: „Разговор Чемодана Ивановича с Самоваром Никифоровичем“. В Чемодане Ивановиче узнавали губернатора, а в Самоваре Никифоровиче — купца Журавлева. Разговор касался взятки при сдаче почтовой гоньбы. Пошли толки. Положение губернатора пошатнулось. Однажды в клубе он увидел в биллиардной Арепу и, вероятно, желая вырвать у него окаянное отречение, сразу подошел к нему и сказал: — Вы, молодой человек… Я слышал… Распустили грязную сплетню. Арепа вытянулся и, прикидываясь испуганным, дрожа и заикаясь, сказал: — Смею спросить, ваше-ство… что именно? Генерал ободрился. При разговоре присутствовали посетители чиновники, виднелся даже синий жандармский мундир… — Ну, там… — продолжал губернатор с величавым пренебрежением, — будто с Журавлева… каких-то там пять тысяч… — Клевета-с, ваше-ство, — говорил Арепа, и его фигура изображала самое жалкое раболепие… — Враги, ваше-ство… хотят меня погубить в ваших глазах… И вдруг, выпрямившись, он прибавил: Десять тысяч, ваше-ство… Я говорил: десять тысяч… Губернатора чуть не хватил удар, и вскоре он „по домашним обстоятельствам“ подач в отставку» (см.: Короленко В. Г. История моего современника. Т. 1−2. Ленинград: Художественная литература, 1976. С. 249−250).
• [4] Иванян Э. Белый дом: президенты и политика. М.: Издательство политической литературы, 1975. С. 179.
• [5] Яковлев Η. Н. Новейшая история США. М.: Издательство политической литературы, 1961. С. 192.
• [6] См.: Виссарионова М. К. Использование радио в целях правительственной пропаганды президентом США Ф. Рузвельтом в 30-е годы // Вестник МГУ. Серия Журналистика. 1972. № 5. С. 80−81.
• [7] См.: Greere Т. What Roosevelt thought. Michigan, 1958. P. 101; Виссарионова M. К. Цит. соч. С. 81.
• [8] Майорова А. Девятый вал e-mail. Компьютеры и Интернет как катализаторы «информационного взрыва» // Известия. 2001. 22 марта.
• [9] См.: Мелъвилъ В. США — сдвиг вправо? Консерватизм в идейно-политической жизни США. М., 1986. С. 171.
• [10] Фирсов Б. М. Новые тенденции в социологии массовых коммуникаций // Социологические исследования. 1983. № 1. С. 83−85.
• [11] Жуйков Д. НАТО ТВ. Альянс создает собственный телеканал // РБК daily. 2008. 28 марта.
• [12] Информация сообщалась в эфире радио «Эхо Москвы» 27.03.98.
• [13] Терехов А. Блог в помощь Клинтон. Пользователи Интернета подсказали Госдепу США, на что следует обратить внимание в отношениях с Россией // Независимая газета. 2009. 13 окт.