Сравнительное исследование телевидения СССР и США (case study)

Тебе бы опыт сделать не мешало;

Ведь он для нас — источник всех наук.

Данте Алигьери. Божественная комедия Упоминания заслуживает сравнительное исследование телевидения СССР и США, осуществленное факультетом журналистики МГУ совместно с американскими специалистами в 1987—1992 гг.: Анненбергской школой коммуникаций Пенсильванского Университета и Картеровским центром социальных исследований Университета Эмори^[1]. Ставилась задача анализа содержания того информационного потока, который являлся определенным итогом как стратегических заказов, формулируемых сферой управления, так и тех представлений о своих целях, которые имеют редакционный коллектив, телесеть, отдельный журналист.

Группа анализа эффективности телевидения (факультет журналистики МГУ) осуществляла ту часть проекта, которая была связана с анализом содержания. Нет нужды повторять, как важны были такие характеристики этого метода, как объективность, возможность получения одинаковых выводов, если текст анализируется двумя исследователями, работающими по одной методике.

Смысл и первичная задача сравнительного советско-американского исследования — что же действительно передается по американскому и советскому телевидению и в каком количестве, т. е. мы имеем задачу получить количественное распределение внимания коммуникатора к ряду характеристик текста. Создание этого перечня характеристик, при всей важности его для результатов исследования (все итоги заложены именно здесь, если что не попало в программу — этого не будет и в результатах), оказалось вполне посильным делом для коллективов, давно профессионально занимающихся такого рода деятельностью.

Следующая ступень состояла в том, чтобы каждая выбранная характеристика была описана, соотнесена с возможными ее социальными ипостасями, лексическими формами — обычная процедура составления методики контента: это необходимо, чтобы каждая такая характеристика была описана так подробно, чтобы могла быть идентифицирована кодировщиками при просмотре конкретных реальных телепередач. Проводился анализ одной недели телевещания основных общенациональных коммерческих телесетей США (Эй-Би-Си, Эн-Би-Си, Си-Би-Эс) и одной недели вещания Центрального телевидения.

Это исследование ставило перед собой социополитические задачи изучения деятельности телевидения двух стран по созданию образа «другой» страны и социокультурные задачи сравнения телевидения двух стран в плане их усилий по созданию приоритетов в социальных ценностях, моральных ценностях своего и «другого» общества. Можно выделить еще один факт: по сути дела, это исследование было экспериментом по научному сотрудничеству двух коллективов — американского и советского.

Какие характеристики содержания эфирной информации следовало фиксировать, чтобы решить поставленные задачи?

Самое общее представление о содержании недельного вещания телевидения двух стран дает функциональный разрез этого содержания. В современных информационных каналах традиционно сложились определенные способы, формы подачи материала, как бы олицетворяющие собой информирование, развлечение и утилитарно-прагматическую функцию. Соответственно, соотношение в телевещании двух стран разных пластов информации может быть их фундаментальной характеристикой. Какие ценности прокламируются в рекламе, в кинофильмах эти вопросы уже являются самоценными для оценки деятельности телевидения. Но поскольку параллельно анализируется с этих же позиций мир реальностей — информационные и публицистические передачи, — то появляется дополнительная основа для сравнения.

С каких же позиций анализировался здесь мир реальностей? Поскольку это исследование является социологическим, оно должно было оперировать категориальным аппаратом социологической теории, которая рассматривает реально функционирующее общество с его экономической жизнью, социально-политическими отношениями и духовной жизнью в совокупности. С другой стороны, исследование имеет дело не с самой действительностью, а с ее отражением в передачах телевидения. Отвлекаясь сейчас от степени соответствия этой новой реальности, сконструированной СМК, реальности «как она есть», нужно сказать, что массовые средства коммуникации обращаются с этой действительностью как с ситуационным процессом. Они берут факты из жизни общества в плоти и крови, сохраняя всю их конкретность и адресность, все соответствие определенной сфере действительности.

Таким образом, социологический взгляд на общество не исключает того, что иногда для решения определенных задач социолог будет оперировать категориальным аппаратом, понятиями, не данными каждому индивиду в его непосредственном ежедневном личном опыте (например, при рассмотрении общества как системы или общества как культуры). Глядя же на общество сквозь тексты СМК, социолог имеет перед собой сферы общественной жизни, сферы действительности в их предельно конкретном виде (тут будут и промышленность, и спорт, и преступность в обществе и т. п.). Выяснив в результате степень внимания коммуникатора к каждой из них, мы представим, из каких областей действительности поступают на аудиторию эти сведения.

Этот вопрос настолько важен при исследовании СМК, что практически ни один аналитик содержания не обходился без этого тематического разреза всего текста. Разница оказывалась методической: с какой степенью дробности представить тематические пласты? В этом исследовании было предусмотрено 102 темы, по которым анализируется вся информационная и публицистическая часть телевизионного вещания. В качестве обоснования самого количества укажем, что это дает больше возможностей сравнить телевидение двух стран (они могут отличаться друг от друга как раз в нюансах).

Важная задача (а именно социополитологическая — изучения телевидения двух стран по созданию образа «другой» страны) решалась в рамках более широкой цели — выяснения того, о каких вообще странах говорит то или иное телевидение, какую «политическую» карту мира воссоздает для аудитории. Социологи, например, неоднократно квалифицировали культурную политику США как гомогенную, однородную. Но и это мнение нуждалось для обоснованности в определенных количественных параметрах и тоже было задачей исследования.

Помимо объема чисто количественного внимания к каждой из упомянутых стран фиксировалось, какое отношение к этой стране высказывает, демонстрирует как «человек телевидения», так и его собеседник: выступающий, герой. Не в меньшей степени интересна структура всех выступающих как источников информации: из каких слоев общества попадают герои на телеэкран в телевидении разных стран. Такие признаки, как-то, в какой ипостаси появляется на экране сам коммуникатор (как диктор, ведущий, корреспондент, комментатор или как — не человек телевидения), кажутся более формальными, чем содержательными признаками. Но само изображение — это природа телевидения; роль автора-комментатора — это природа публицистики; систему информирования от лица диктора или от лица ведущего можно трактовать в терминах монополизма или плюрализма точек зрения.

Телевидение и модели поведения

Советско-американское исследование фиксировало также такие привычки, имеющие хождение в обществе, как употребление наркотиков, курение, преступность, насилие. Это давняя тема исследований, проводимых в США под руководством Д. Гербнера, бывшего тогда деканом Анненбергской школы коммуникаций Пенсильванского университета^[2].

В публицистике, научных статьях довольно часто встречаются свидетельства того, что общественность впрямую связывает насилие на экране и насилие в жизни (курение на экране и курение в жизни, употребление спиртных напитков на экране и в жизни и т. п.) как причину и следствие, по принципу «чем больше, тем больше». По-видимому, в реальности процессы эти носят более сложный характер, не исключено, что они подчиняются закону «нормального распределения», по выражению статистиков. Если справедлив этот допуск, тогда можно было бы утверждать, что небольшие экстремальные группы ведут себя прямо противоположным образом: одних насилие на экране отвращает от насилия в жизни, другие воспринимают его как руководство к действию. Мы видим, что в обществе находятся и те, и другие примеры. В такой ситуации истинно гуманистической оказывается позиция исследователя, призывающего бить тревогу, предъявляющего каналу информации свой счет, ставящего вопрос об особой ответственности самих СМК.

Комплекс характеристик, который стал предметом внимания исследователей телевидения двух стран, позволяет ответить на вопрос, какое содержание сегодня продуцируется для граждан этих стран на том конвейере индустрии социальной информации, каким является телевидение. Такие исследования обладают возможностью по истечении срока, когда их информация особенно актуальна и может быть даже востребована для принятия каких-либо решений в исследуемой области, стать материалом по истории печати, радио и телевидения в той или иной стране.

Когда мы говорим о коммуникаторе, мы можем расценивать эту фигуру отнюдь не только как принадлежащую массовой коммуникативной парадигме. Например, весьма интересные задачи могут быть решены, если мы рассмотрим депутата как коммуникатора. Анализ содержания депутатского приема как текста, депутатского выступления в Государственной думе или реплики депутата, результатов открытых голосований, выступлений в прессе может быть весьма эвристичным как для самого депутата в плане осуществления им действий в сфере связей с общественностью, так и для общества, которое конституциирует этот депутатский статус^[3].

• [1] Подробнее об этом исследовании и о его результатах см.: Федотова Л. Н. Массовая информация: стратегия производства и тактика потребления. М.: Издательство МГУ, 1996.
• [2] Gerbner G. Cultural Indicators: The Case of Violence in Television Drama // The Annals of American Academy of Political and Social Science. 1970. March.
• [3] Известно, что во время Первой мировой войны германское высшее командование провело простейший анализ содержания переписки между солдатами и их родственниками, чтобы определить дух солдат (см. об этом: Lasswell Н. Describing Contents of Communications // Smith B., Lasswell H., Casey R. (eds) Propaganda, Communication and Public Opinion. Pr., 1946).