Посмертные КСППЭ по факту гибели военнослужащих

В последнее время в России показатель числа самоубийств остается на крайне высоком уровне, особенно среди лиц молодого возраста. Хотя число самоубийств среди военнослужащих гораздо меньше, чем среди гражданской молодежи, суициды солдат срочной службы, а также офицеров вызывают обоснованную озабоченность в связи с социальной значимостью этого явления, наличием общественного резонанса. Каждый факт суицида тяжело сказывается на психологическом климате воинского коллектива, на уровне боеготовности и боеспособности и является основанием для дознания, а в последующем чаще всего и для возбуждения уголовного дела. В процессе следствия обычно назначается комплексная психолого-психиатрическая экспертиза с целью определения психического и психологического состояния суицидента, наличия у него психического заболевания или временного расстройства психической деятельности, выявления присущих ему индивидуально-психологических особенностей, психологических детерминантов и механизмов совершения самоубийства.

Комплексная психолого-психиатрическая экспертиза по факту смерти — один из наиболее сложных видов экспертной деятельности, она предъявляет повышенные требования к квалификации экспертапсихиатра и психолога. Выдвигаемые в процессе анализа материалов дела экспертные гипотезы требуют реконструкции событий, ретроспективной оценки психического и психологического состояния субъекта в период, предшествующий суициду, они не могут быть подтверждены и объективированы в процессе беседы и эксперимента. Вынесение грамотного экспертного заключения, часто на основе относительно скудной информации, возможно только при хорошей ориентации экспертов в вопросах суицидологии, умении применять эти знания в рамках юридически значимых ситуаций, анализируя причины, механизмы возникновения и особенности психического, психологического и эмоционального состояния, предшествующего принятию решения о самоубийстве.

Трудность данного вида экспертной деятельности определяется также тем, что в качестве объекта исследования выступают лишь материалы уголовного дела, ориентированного в целом на решение сугубо юридических вопросов и содержащего зачастую либо крайне ограниченную, либо формальную или даже противоречивую информацию о самом погибшем, его жизни, ведущих ценностях и мотивах, переживаниях, предшествующих гибели. Показания свидетелей носят зачастую однотипный характер. В медицинской документации, как правило, преобладают данные только о соматическом анамнезе и отсутствуют наблюдения за поведением, психическими особенностями субъекта.

В настоящее время в Вооруженных Силах при проведении следственных действий нередко ориентируются на типовую оценку самоубийства с выделением наиболее распространенных поводов для него — таких, как семейные неурядицы, боязнь правовой ответственности, неуставные отношения. Однако экспертная практика свидетельствует о том, что при анализе и экспертной оценке каждого суицидального поступка необходимо учитывать целый комплекс факторов. К ним относятся: наследственные и конституционально-биологические детерминанты; особенности воспитания; условия микрои макросреды как до призыва, так и в период прохождения службы; наличие психического расстройства или пограничной психической патологии, в частности личностной акцентуации; конкретные фрустрирующие обстоятельства, предшествующие суициду с учетом стрессовой роли для части военнослужащих самого факта призыва; специфические индивидуально-психологические особенности, затрудняющие адаптацию, и неэффективные механизмы психологической защиты.

В случае отсутствия выраженной психической патологии у лица, совершившего самоубийство, анализ пресуицидального периода осуществляется на основании комплексного исследования психиатра и психолога. Формирование индивидуализированных, дифференцированных экспертных суждений невозможно без тонкого клинического и психологического анализа динамики психического состояния погибшего, особенностей его личностной структуры и развития его переживаний. При этом наибольшие трудности вызывают экспертная оценка личности суицидента, выявление причин, механизмов развития пресуицидального состояния и реализации суицида.

Основная задача экспертов в таких исследованиях — определение нарушения или сохранности способности к произвольной саморегуляции деятельности в пресуицидальный период и в момент самоубийства, механизмов суицидального поведения. Существенным является также установление взаимосвязи между самоубийством и действиями других лиц или ее отсутствия. От решения этих вопросов во многом зависят правовые последствия как для родственников погибшего, так и для командования части, в которой произошел данный инцидент.

Призыв на воинскую службу приходится на возраст, совпадающий с одним из пиков суицидальной активности, — юношеский возраст — именно тогда происходят осмысление и выбор жизненных ценностей и позиции в целом, самоопределение; формируются ведущие мотивы и их иерархия, а также устойчивые личностные качества, стереотипы реагирования, самоотношение и самосознание. В зависимости от степени зрелости субъекта, попадающего на срочную службу, его установок, личностных черт, поведенческих стереотипов, сформированности навыков разрешения проблем, его пассивности или активности, способности к рефлексии и осознанному принятию решений, обращенности внутрь себя или вовне во многом зависит успешность адаптации к условиям срочной службы, риск возникновения длительных и острых психотравмирующих ситуаций, суицидальных тенденций.

Проблема выбора своей позиции и приоритетов в новых условиях, критериев оценки тех или иных явлений действительности и своего «Я» нередко осложняется излишним максимализмом, категоричностью и нетерпимостью, доминированием аффективной логики над рациональной при отсутствии достаточного социального опыта. У этих лиц, как правило, еще нет полного понимания ценности человеческой жизни как таковой, необратимости факта смерти, реальность же ухода из жизни, невозможность конструктивно решить какую-либо проблему таким путем практически не рассматриваются. Игнорируются боль и мучения, сопряженные с таким поступком, а также моральные и душевные страдания родных.

В зависимости от личностной структуры и особенностей адаптации солдат срочной службы, совершивших самоубийство, можно выделить следующие группы с типичными вариантами развития пресуицидального состояния.

К первой группе относятся военнослужащие с преобладанием психастенического радикала в структуре личности, относительно адаптированные в привычной среде небольшого населенного пункта или воспитывавшиеся в условиях гиперопеки, редко сталкивающиеся со сложными проблемами. Нередко эти лица медлительны, тревожны, неуверенны в себе, негибки, склонны к сомнениям, достаточно быстро истощаются как от физических, так и от психических нагрузок. Будучи обстоятельными и ригидными, они с трудом входят в армейский коллектив, часто становятся поводом для насмешек, «изгоями», подвергаются неуставным отношениям, но скрывают свои переживания и не обращаются к командованию. На фоне внешне малозаметных и замаскированных изменений, нарастающего внутреннего напряжения при несформированности навыков совладающего поведения и происходит суицид.

Вторую группу составляют лица с шизоидной структурой личности, выраженность индивидуально-психологических особенностей которых нередко достигает степени акцентуации. Для них свойственны некая отстраненность от практической жизни, ориентация на собственные, часто своеобразные внутренние критерии и субъективные схемы без способности к гибкой коррекции под влиянием противоречащей им реальной действительности. Такие субъекты крайне ранимы и чувствительны к оценкам других лиц, но не проявляют это вовне, возможности установления доверительных отношений у них существенно ограничены. В условиях военной службы, где необходимо быстро ориентироваться и адаптироваться в большом коллективе со сложной внутренней иерархией отношений, гибко строить свое поведение, сочетая подчинение внешней регламентации и конформность со способностью отстаивать свои интересы и личную независимость, эти лица адаптируются с трудом. Декомпенсирующим фактором на фоне склонности к ограждению внутреннего мира для них обычно являются ситуации, связанные со взаимодействием с сослуживцами, проявляющими, с точки зрения суицидентов, недоброжелательное отношение к ним. Они субъективно интерпретируют создавшееся положение, нередко искажая картину происходящего. При истощении личностных ресурсов адекватного реагирования, нарастающей дезадаптации наряду с отрицательно окрашенными переживаниями субъективного характера отмечается постепенное снижение уровня произвольной регуляции деятельности, причем возможны его переходы с психологического и патопсихологического на психопатологический, что увеличивает риск реализации суицида.

В третью группу входят субъекты с эпилептоидной структурой личности, нередко доходящей до акцентуации. Характерные для них педантичность, обстоятельность, а часто и медлительность, трудности быстрой ориентации в новой обстановке в сочетании с прямолинейностью, категоричностью, ригидностью установок, негибкостью, легкостью возникновения аффективной напряженности с фиксацией на значимых переживаниях затрудняют адаптацию к условиям военной службы. Их самооценка, самоотношение не корригируются в зависимости от внешних обстоятельств, но подвержены «слому» при констелляции неблагоприятных факторов и хроническом неуспехе. Когда их ожидания не оправдываются, они не способны проявить пластичность для принятия актуальных требований ситуации и вхождения в коллектив, а зачастую склонны к реакциям дисфории и оппозиции с кумуляцией эмоционального напряжения, что и приводит к срыву компенсаторных возможностей, актуализации аутоагрессивных реакций как ответа неправильному и не принявшему их миру.

К четвертой группе относятся лица с высокой самооценкой и мотивацией достижения, чертами демонстративности, потребностью в доминировании, но с недостаточной гибкостью и способностью учитывать новые обстоятельства армейской жизни. Они стремились добиться успеха, иногда временно его достигали, но при незначительных неудачах и внешнем давлении возникали аффективные реакции, рассогласование привычного и реального образа «Я»; на пике переживания острого чувства обиды и несправедливости в оценке их личности происходила реализация спонтанно возникающих суицидальных намерений под действием аффективных механизмов.

Пятую группу составляют слабоадаптированные, но требовательные субъекты с привычной ориентацией на помощь других — «сейчас и немедленно». Для них характерно сочетание эгоцентричности, обидчивости, эмоциональной неустойчивости с тенденцией к драматизации переживаний, а часто и самопопустительству. Они искали различные возможности комиссования со срочной службы, были крайне навязчивы со своими просьбами и требованиями, фиксированы на собственных проблемах. В случае временных неудач, задержек или неопределенности с решением вопроса о продолжении их службы и возникали аффективные (иногда шантажно-демонстративного характера) суициды.

В шестую группу вошли лица, пользовавшиеся доверием у командования, но со сложными отношениями с сослуживцами, формально выполнявшие низшие командные функции, но не имевшие для этого личностного потенциала и авторитета, а часто и внутренней потребности, испытывавшие психологический стресс или внутриличностный конфликт. После очередной неудачи, обвинений с той или иной стороны на фоне истощения личностных ресурсов, борьбы мотивов, противоречивых чувств и наблюдалась суицидальная готовность с легкостью реализации намерения самоубийства в очередной «критической» ситуации.

К седьмой группе относятся субъекты, переживавшие во время прохождения срочной службы глубокий внутриличностный кризис, который мог быть связан как с проблемами службы в армии, так и с семейными или другими обстоятельствами. На фоне длительных переживаний, борьбы мотивов у незрелой личности с ограниченным жизненным опытом и в ограниченном же коллективе возникали суицидальные тенденции, для преодоления которых зачастую не было ни внешних условий, ни внутренних ресурсов.

Восьмую группу составляют военнослужащие, относительно успешные как в воинском коллективе, так и в выполнении должностных обязанностей, но совершившие серьезный проступок с угрозой возбуждения уголовного дела или неформального падения их рейтинга в глазах других. Они, будучи по своей сути незрелыми личностями, могли совершить суицид как средство сохранения самооценки и самоуважения, переоценив сложность возникших проблем и их неразрешимость.

Суициды среди офицеров не поддаются такой четкой типизации, что обусловлено значительно большей сложностью системы социальных и личных отношений, в которые они включены. Самоубийства реализуются по самым различным механизмам — длительная бытовая неустроенность с возникновением ощущения бесперспективности существования, личные драмы с острым переживанием отчаяния, та или иная фрустрация в служебной сфере (от должностных преступлений до оценки своего профессионального пути как бессмысленного) с аффективными или рациональными суицидальными действиями. Суициды совершают и достаточно успешные, хорошо адаптированные офицеры с лидерскими чертами, высокой самооценкой, главенствующей ролью в семье. При изменении социальных условий и возникновении материальных проблем на фоне снижения престижа профессии в обществе они переживали жизненный кризис, который усугублялся отсутствием поддержки со стороны семьи.

Анализируя пресуицидальное состояние, следует принимать во внимание сложившиеся неформальные стереотипы восприятия факта самоубийства в офицерской среде. Помимо общего эмоционального негативного смыслового наполнения, обусловленного реакцией общества и религиозными запретами, традиционно у кадровых военных самоубийство рассматривалось как единственная возможность сохранить честь, достоинство и свое доброе имя при неблагоприятной констелляции обстоятельств, а в случае проступка — уберечь от позора семью, близких, товарищей. Данное обстоятельство способствует достаточной легкости актуализации суицидальных намерений. Следует принимать во внимание, что у адаптированных, успешно социально функционирующих субъектов для возникновения суицидальных намерений и их последующей реализации, как правило, необходима фрустрация не в одной, а в нескольких областях жизнедеятельности, лица же с дисгармоничной личностной структурой, ограниченными ресурсами адекватного реагирования в проблемных ситуациях совершают самоубийства при блокаде потребностей в наиболее значимой, смыслообразующей сфере.