Российские экономисты об инновационной деятельности (современный взгляд)

Российская экономическая школа внесла существенный вклад в развитие представлений об инновациях и инновационном развитии. Особую популярность приобрела концепция технологического уклада, вытекающая из предложенной в 1970—1980;е гг. рядом западных экономистов концепции технико-экономической парадигмы. Наибольший вклад в развитие этой проблематики внесли Д. С. Львов и С. Ю. Глазьев.

В табл. 11.2 приводится периодизация и характеристика технологических укладов.

Таблица 11.2

Периодизация и характеристики технологических укладов

Экономика, основанная на новом технологическом укладе, не может успешно функционировать, если не служит прямо или косвенно своему естественному назначению — удовлетворению потребностей человека, росту доходов и национального благосостояния. Ориентация на удовлетворение потребностей становится абсолютно необходимой и при принятии стратегических решений в инновационной, структурно-инвестиционной и других сферах производственной деятельности. Экономика, работающая одновременно на трех технологических укладах, также не способна успешно функционировать, так как не может воспроизводить сразу три технологических уклада из-за возникающих диспропорций в распределении ресурсов между ними.

Проблема воспроизводства технологических укладов, глубокого спада, охватившего практически все технологические цепочки — это проблема не только технологической структуры в узком смысле, но и проблема адаптации хозяйствующих субъектов, моделей их поведения, действующих институтов и институциональных соглашений.

В конечном счете, связь между технологической и институциональной структурой, а также закономерности поведения хозяйствующих субъектов, необходимо всесторонне исследовать, чтобы понять особенности трансформации российской экономики и западных экономических систем. Однако мы считаем, что ключом к осуществлению институциональных прорывов, которые вряд ли возможны без конституционных ордонансов, технологических прорывов, которые, в свою очередь, вряд ли возможны без осуществления механизмов концентрации и диффузии нововведений и поощряющей вложения в науку и технологию институциональной среды, — служит информация, т. е. накопленный тезаурус (знания + опыт), позволяющий хозяйствующим субъектам поступать тем или иным образом. Формирование полноценного тезауруса, определяющего «правильные» модели поведения зависит от состояния соответствующей инфраструктуры и текущей технологической и институциональной структуры. Что отобрать, что запомнить хозяйствующему субъекту, если и отбор, и запоминание связаны с затратами? Естественно то, что в настоящем и будущем представляется полезным, с той точки зрения, которую хозяйствующий субъект имеет о полезности. Те знания и опыт, которые требуются по мнению субъекта, — будут отобраны, в которых надобности пет — отбракованы и утеряны. Следовательно, всегда существует опасность потери ценной информации, проявляющаяся много позже в функционировании хозяйствующих субъектов. Таким образом, процесс эволюции хозяйствующих субъектов, их адаптации — есть процесс повышения информационного уровня организации.

Удачны предложения некоторых исследователей, работающих в рамках институционально-эволюционной экономики, в частности В. Макарова, в отношении понимания эволюции современного общества, уводящие от чисто потребительской парадигмы развития, характерной для высокоразвитых экономик рыночного типа, к эволюции образов жизни^[1]. Представления об эволюции образов жизни на настоящий момент расплывчаты, термин «образ жизни» не определен, нет таксономии этих «образов». Однако гипотеза состоит в том, что общество стратифицировано не по каким-то частным критериям, вроде уровня дохода, имущественного положения, уровня образования или профессиональной принадлежности, а по образам жизни, каждому из которых соответствует определенный набор благ и возможностей. Считается, что индивиды мыслят «образами жизни» и их поведение соориентировано на приобретение образа жизни, расширяющего границы возможностей.

Базируясь на модели институционального развития path dependence (зависимость от прошлого с привнесением некоторых новых элементов), предлагается представлять процесс эволюционного развития в виде марковской цепи:

где x = (x1, х2, …, хn) — вектор количества индивидов в обществе, ведущих i-й образ жизни из количества, равного п; P=[Pij] - матрица вероятностей переходов от одного образа жизни к другому, которые совершают индивиды за определенный, принятый за единицу, интервал времени. Разумеется матрица вероятностей переходов настолько сложна, что требует разработки специальных методик определения и, соответствующего любой модели, упрощения. В итоге точность результатов данного подхода будет определяться адекватностью выделения образов жизни, а затем и способами отнесения индивидов к тому или иному «образу» для получения начальной точки эволюции, не говоря уже о получении матрицы вероятностей и оценки этих вероятностей.

Образы жизни, соответствующие обществу потребления, поощряемые и закрепляемые им конструкцией институциональной структуры, могут быть вытеснены новыми образами жизни, соответствующими обществу, как называет В. Макаров, качества жизни, только в случае коренных изменений пирамиды потребностей общества, смены приоритетов и целей развития, совершенствования всех общественных институтов и прогрессивных сдвигов в социальной структуре, способных создать лидерство альтруистических мотивов поведения, атмосферу духовности и эмпатии, а главное, трансформировавать прибыли ориентирующую парадигму. Такие процессы с уверенностью можно рассматривать как историческую трансформацию, т. е. наиболее продолжительный, архитектонический, инкрементальный, кумулятивный, процесс, охватывающий жизнь не одного поколения людей.

Неоднозначность описанного подхода вполне очевидна. Поэтому некоторые его аспекты пока могут быть высказаны только как гипотезы, требующие серьезного научного обсуждения и разбирательства. Однако нам кажется, что для хозяйствующих субъектов, изучения эволюции фирменных структур, разработка данного подхода может быть более быстрой, так как разнообразие фирмы, хотя и велико, но все же меньше разнообразия системы, состоящей из большого числа фирм и прочих экономических агентов. Таким образом мы хотим сказать, что для фирмы если и невозможно применить понятия образ жизни, то можно ввести аналогичную форму, например образ поведения. Последний может задаваться набором конкретных правил и процедур, следуя которым и изменяя некоторые из них, фирма обеспечивает себе качество жизни, выражающееся в рыночном положении, научно-техническом потенциале, состоянии производственных мощностей и технологическом уровне, финансовой устойчивости, инвестиционной привлекательности. Тогда уравнение марковской цепи, которое описывает эволюцию образов жизни у В. Макарова, можно трактовать следующим образом: х = (х1, …, хn) — вектор, задающий характеристики образа поведения фирмы (фирм в популяции), Р — матрица вероятностей изменения характеристик. Целесообразно рассматривать три вида изменений: внутри самой фирмы, изменений, касающихся только популяции и изменений «общей среды обитания» разных популяций, т. е. межпопуляционных изменений. Естественно, при рассмотрении фирмы или популяции фирм, мы должны учитывать разные вероятности изменения характеристик образа повеления в каждом случае. Необходимо также знать, как оценить вероятность изменений.

На рис. 11.3−11.6^[2] дано наглядное представление о взаимосвязи технологических укладов, циклов Н. Д. Кондратьева и мароэкономической траектории эволюции системы, а колебательный характер в отраслях технологического уклада V приведен на рис. 11.7, 11.8.

Рис. 11.3. Жизненный цикл технологического развития.

Рис. 11.4. Смена технологических укладов с позиций теории жизненного цикла.

Рис. 11.5. Траектория эволюции экономической системы.

Рис. 11.6. Траектория эволюции экономической системы и циклы Н. Д. Кондратьева.

Рис. 11.7. Процентное соотношение занятых в разных секторах в США.

Сельское хозяйство Промышленность Сфера информации Сфера услуг.

Рис. 11.8. Изменение объемов продаж в % от мирового объема потребительской электроники^[3]

Радио Черно-белое ТВ Цветное ТВ Хай-фай Видеомагнитофоны Рисунок 11.7 демонстрирует значительный рост сферы информации и услуг в 1980;е гг., который продолжился в 1990;е гг. и по существу привел к информационной цивилизации. При этом примечательная тенденция обнаруживается на рис. 11.8, показывающем циклы в производствах пятого технологического уклада, смену поколений бытовой электроники, демонстрирующую примерно десятилетний период, за который происходит переход на эксплуатацию нового вида бытовой электронной техники. Этот новый продукт, возникая раз в десять лет, утверждается на рынке, удовлетворяет потребности, его продажи достигают пиковой отметки. Затем происходит достаточно быстрый спад, появляется совершенно новый продукт, повторяющий судьбу своего предка и готовящий такую же перспективу своему потомку. Так «работают» продуктовые жизненные циклы, обеспечивая появление нового продукта в недрах цикла предыдущего. Предполагается, что видеомагнитофон будет вытеснен системами на оптоволоконном принципе, телевизором высокой четкости или многофункциональными центрами домашнего пользования, позволяющими работать с различными видами информации.

Такая же смена жизненных циклов свойственна и технологическим укладам.

Под технологическим укладом понимают сформированную в экономике систему, охватывающую все стадии переработки ресурсов, а также непроизводственное потребление, «образуя макроэкономический воспроизводственный контур» .

Каждый новый уклад зарождается в недрах предыдущего, когда последний достигает своего расцвета и доминирует в экономике. Однако некоторые исследователи, например С. Ю. Глазьев, говорят о достижении доминирующим укладом пределов роста, описываемого функцией насыщения, происходящим затем снижением прибыльности соответствующих производств уклада и перераспределением ресурсов в пользу воспроизводственных цепочек нового технологического уклада. Все же следует отметить, что само понятие «технологический уклад» требует дополнительных разъяснений и анализа, так как не вполне четко определено. Здесь возникают существенные проблемы. Во-первых, с чем связано понятие технологического уклада. Это отрасли, набор отраслей, отдельных технологий, технологических цепочек, характеризуемых глубиной переработки сырья, связываем ли мы понятие технологического уклада с типом энергоносителей, таких как пар, дрова, уголь, нефть, газ, атомная энергетика, или что-либо еще.

Складывается ощущение, что данное понятие вбирает все перечисленное, но почему-то никто открыто этого не называет, даже те, кто имеет приоритет в исследованиях по технологическим укладам^[4]. Эта проблема не является примитивной, ее решение в конечном счете будет обусловливать адекватность анализа экономических процессов с позиций теории технологических укладов. Так, лесную отрасль относят к отраслям третьего технологического уклада, в основном ориентируясь не на технологической уровень переработки древесины, а на значение леса как топлива, которое он утратил, а также степени переработки древесины и ее использования (имеется в виду то, что дерево вытесняется синтетическими материалами). Но ведь это не обоснование и не аргумент. Представьте деревоперерабатывающий завод полностью автоматизированным и компьютеризированным, где, скажем, 70 или 80% операций выполняется роботами и автоматизированными линиями. В связи с этим возникает главный вопрос: как разделить просто деревопереработку от деревопереработки под управлением компьютеров? А ведь компьютеры — это продукт пятого технологического уклада, а не третьего.

Таким образом, первая проблема — проблема понятийного и классификационного характера: что есть технологический уклад и с чем его можно ассоциировать, т. е. по какому признаку (признакам) классифицировать, выделять технологические уклады?

Вторая проблема состоит в том, что существует понятие технико-экономической парадигмы, которое безусловно тесно связано с технологическим укладом, но появилось хронологически раньше и имеет несколько иную трактовку^[5]. Концепция технико-экономической парадигмы непосредственно связана с кондратьевским циклом. Западные общества пережили четыре кондратьевских цикла и соответственно четыре технико-экономических парадигмы, подойдя сейчас к пятой, обозначенной электроникой и телекоммуникациями. В основном концепция технико-экономической включает технологическую, социальную и институциональную структуру общества и через исследование появления инноваций, базовых технологий, рассматривает отклик на эти изменения социально-институциональной структуры общества.

Срок развития технико-экономической парадигмы, в которой «пребывает» общество, охватывается продолжительностью кондратьевского цикла. Видимо справедливо ввести следующую схему, отражающую уровень агрегации существующих понятий:

Общественно-экономическая формация (прибегая к марсковой трактовке) > Технико-экономические парадигмы > Технологический уклад + Соответсвующая ему социально-институциональная структура общества.

Безусловно, эта схема несколько примитивна, тем более, что на современном этапе все реже употребляют термин общественно-экономическая формация, как перебор закан чивается на капиталистической, в то время как одни из виднейших сторонников формационного подхода К. Маркс считал на этом этапе классификация далеко не заканчивается. Однако из данной схемы хорошо видно значение техникоэкономической парадигмы как понятия более емкого, чем технологический уклад.

Третья проблема состоит в трактовке жизненного цикла технологического уклада. По этому поводу на рис. 11.3 приведен вид жизненного цикла согласно гипотезе Грублера — Фетисова «двух пульсаций», а на рис. i 1.4 — сменяющиеся жизненные циклы трех укладов иного типа и огибающая кривая. Первая пульсация малая и связана с моментом «рождения» нового уклада на этане роста предыдущего, вторая (большая) — с моментом структурной трансформации экономики в связи с необходимостью открыть дорогу новому технологическому укладу и снизить сопротивление «старого» с применением соответствующих управленческих действий на макроуровне. Из рис. 11.4 следует, что одновременно могут воспроизводиться несколько технологических укладов, т. е. имеется в виду, что линии жизненных циклов пересекаются, уклады плавно переходят один в другой. Это напоминает процессы в человеческой популяции, в биологической популяции вообще. Но в гипотезе Грублера — Фетисова все-таки присутствует рациональное зерно, хотя жизненные циклы не касаются плавности перехода одного уклада в другой, что явно вызывает обоснованные сомнения, ибо общественная система, функционирующая в понятиях технологических укладов или каких угодно придуманных исследователями для упрощения анализа конструкций инерционна и не может осуществить резкий переход от одного состояния в другое.

Бифуркационные состояния или «остояния перепутья» общественной системы тоже занимают определенное время, они не мгновенны. Это рациональное зерно имеет может быть более важное значение, чем все остальные недоработки. Они отмечают пульсацию рождения, от которой многое зависит и которая важна в генетическом смысле, если ставить проблему шире: а что вообще может родиться, когда это произойдет и как способно повлиять на характеристики действующего уклада? Это во-первых. Можно отметить фактор управления структурной трансформацией экономики, во-вторых. Мы считаем, что целесообразно подразделить экономическую трансформацию на биологическую или естественную, когда накопившиеся противоречия, диспропорции в развитии технологических укладов, имеющие объективное значение приводят к соответствующим изменениям структуры или подталкивают управляющие органы правительств принимать решения в режиме цугцванга (нем. Zugzwang — «принуждение» к ходу, т. е. ситуация, при которой любое действие ведет к ухудшению положения), и иерархическую или искусственную, принимаются конкретные управленческие решения по свертыванию тех или иных производств, снятию правительственной поддержки одним и назначение ее другим. Учитывая, что оба подвида трансформации сливаются в одно целое и практически неразделимы, неразрывны, то просто необходимо говорить об управляющей компоненте структурных преобразований экономики.

Четвертая проблема — это проблема соотношения технологических укладов, циклов Н. Д. Кондратьева, а также взаимодействие укладов с общей траекторией макроэкономической эволюции (см. рис. 11.5, 11.6). Соответствует ли технологический уклад циклу Кондратьева, если учесть, что период времени, охватываемый укладом и циклом примерно одинаковы? Простого ответа на этот вопрос нет. На сегодняшний день ни одну из четырех перечисленных проблем точно решить нельзя.

Количество проблем не исчерпывается только четырьмя. Так, существует широко известная проблема объяснения верхней и нижней точек цикла Кондратьева: когда происходит концентрация базисных нововведений, готовых обеспечить бурное развитие нового технологического уклада и тем самым изменить тенденцию цикла^[6]. Проведенные в Институте экономики РАН исследования, в частности В. И. Маевским, позволяют утверждать, что макроэкономическую траекторию можно рассматривать в качестве огибающей кривой жизненным циклам технологических укладов (см. рис. 11.5), которая имеет пульсирующий вид вследствие появления новых укладов. При детрендировании (обратный тренд) макротраектории были получены циклы Н. Д. Кондратьева.

Что касается депрессии и момента концентрации базисных нововведений, то результаты демонстрировали совпадение зарождения нового технологического уклада и периода разворачивающейся депрессии. Таким образом, в депрессии заключено ее будущее преодоление — подъем, а в подъеме — будущая депрессия, что связано с характером взаимодействия одновременно функционирующих технологических укладов.

Но тем не менее эволюционная теория и, конкретно, теория технологических укладов и циклов, дают необходимый аппарат для анализа структурных изменений экономической системы, которые происходят в силу имманентной неуравновешенности системы, ее неустойчивости. «…Если система структурно устойчива относительно вторжения новых единиц, новый режим функционирования не устанавливается, а сами новые единицы „инноваторы“ погибают»^[7]. Таким образом система не может структурно изменяться и развиваться, находясь в устойчивом режиме. Видимо, если воспользоваться практикуемым подразделением совокупного производства на такие две составляющие, как производство товаров потребления и производство средств производства, то характер структурных сдвигов будет определяться состоянием второго, создающего базу для других производств. Он принимает на себя подавляющий объем инвестиционных ресурсов, подверженных нестабильности не только рыночного характера, как в случае с продуктами потребительского назначения, но и нестабильности, связанной с состоянием технологической, интеллектуальной, социальной инфраструктуры. Именно поэтому, например В. Маевским, машиностроительная и строительная отрасль выделяются в ядро саморазвития экономики.

Понятие «ядро саморазвития экономики» становится центральным в экономической генетике. Концепция последней имеет много общего с представлениями о генах из биологии. Только если биология изучает процессы наследственности и изменчивости, мутации органических форм, то экономическая генетика по большому счету — организационных форм, а также природу и внутренние условия развития, фирм, их популяций, технологических укладов. Проблемы размножения структур, их жизнестойкости, распада, передачи функций составляют предмет генетического анализа. Без такого рассмотрения невозможно продвинуться в понимании структурных изменений экономических систем. Экономическая генетика в своем анализе использует структурное сходство процессов, происходящих в живой клетке, ее хромосомном наборе, с процессами в базисных экономических отраслях, которые она рассматривает в виде хромосомного набора.

Чтобы происходил экономический рост, необходимо иметь структуру определенного уровня сложности, обусловленную количеством воспроизводимых технологических укладов, их энергетическим потенциалом, факторами научно-технического прогресса, свойствами ядра саморазвития, стимулирующего взаимосвязи с другими экономическими отраслями, онтогенез экономики в целом. У читывал положения эволюционной экономики, на наш взгляд правильнее, говорить не об экономическом росте в неоклассическом понимании, а об экономическом развитии.

• [1] Этот подход весьма развит на Западе. В России большой вклад в изучение этой проблематики внес член-корр. АН СССР Е. И. Капустин.
• [2] Для изображения жизненного цикла технологического уклада используется вид дробно-рациональной функции, в то время как могут применяться логистическая функция, кусочно-линейная и др.
• [3] Рисунки 11.6, 11.7 заимствованы у III. Майталя (Экономика для менеджеров. М.: Дело, 1996. С. 175, 285), который использует данные, полученные от SRI International и Министерства международной торговли и промышленности соответственно.
• [4] Мы имеем в виду Д. С. Львова, С. Ю. Глазьева, В. М. Маевского, Ю. В. Яковца и др.
• [5] Разработка концепции технико-экономических парадигм принадлежит перу западных экономистов. К ним относят Лж. Дози, М. Фримена, К. Перес-Перес, Г. Менша и др.
• [6] К. Фримен считает, что шторм базисных нововведений происходит в фазе подъема длинной волны. Менш, напротив, говорит о «полезности» депрессии для аккумуляции базисных нововведений. Его позиция близка взгляду Й. Шумпетера и «созидательному разрушению» .
• [7] Пригожин И., Стенгерс И. Порядок из хаоса. М.: Прогресс. С. 251.