Интратеоретический метод политологии

С определением метода политологии творится нечто странное. «Для политологов характерно, — пишет К. фон Байме, автор монографии о политических теориях современности^[1], — пренебрежительное отношение к методологическим проблемам. Углубление разделения труда привело к тому, что теоретики не отвечают за последствия применения их выводов на практике, а специалисты, занимающиеся эмпирическими исследованиями, в свою очередь, не несут ответственности за несоответствие результатов их работы теоретическим концепциям и могут заниматься обсуждением методологических проблем исключительно с точки зрения техники исследования. Однако теория, лишенная методологической основы, бесплодна, единство теории и методологии в этом случае достигается лишь на самых высоких уровнях абстракции, таких как диалектический критицизм или теория самопорождающихся систем. Полное единство теории и метода так же пагубно сказывается на эмпирических исследованиях, как и полное их расхождение. Здесь очень важно достичь необходимого равновесия, которое сегодня в значительно большей степени присуще социологии, чем политической науке»^[2]. Сомнительно как противопоставление теории практике, так и убеждение о пагубности полного единства теории и метода. Но больше всего удручает вывод о пренебрежительном отношении политологов к методологии. Оно, к сожалению, действительно имеет место. В итоге научный метод политологии не получает ясного выражения.

Интратеоретическим научным методом политологии является концептуальная трансдукция, предполагающая синтез аддукции, индукции, дедукции и абдукции. Нетрудно убедиться, что все эти четыре стадии концептуальной трансдукции действительно имеют место в основательном политологическом исследовании.

Теоретическая разработка автора

Политический эксперимент с концептуальной точки зрения является аддукцией. Обобщение его результатов есть индукция. Указанное обобщение проводится ради обеспечения возможности дедукции, в частности предсказания новых фактов. Наконец, пересмотр принципов теории выступает как абдукция. Таким образом, нет необходимости тратить особые усилия на доказательство наличия в политологии концептуальной трансдукции. Она там есть. Другое дело, что ей, как правило, дают одностороннее истолкование.

На этот счет особенно часто культивируют три стереотипа:

а) эксперимент верифицирует теорию (правильно — эксперимент продолжает дедукцию); б) эксперимент фальсифицирует теорию (правильно — он поставляет часть сведений для пересмотра принципов теории); в) результаты эксперимента обобщаются (правильно — они позволяют выделить индуктивные законы и принципы).

Недостаточное внимание к концептуальной трансдукции как интратеоретическому методу политологии демонстрируют все авторы замечательного во многих отношениях обзорного труда^[3]. В их статьях даже концепты дедукции и индукции упоминаются крайне редко. Они не внесены в предметный указатель. Эксперимент не характеризуется с концептуальной точки зрения. А абдукция вообще не упоминается. В работе трех авторов маленький раздел посвящается проблеме концептуальной трансдукции. Причем он имеет курьезное название «Индукция или дедукция»^[4]. Но между ними не приходится выбирать, они ведь дополняют друг друга. На это обстоятельство вполне правомерно указывают Дж. Б. Мангейм и Р. Рич^[5]. Показательно как именно эти авторы рассматривают существо индукции и дедукции.

" Переход от обобщения того, что мы наблюдаем, к тому, чего мы не наблюдаем или не можем наблюдать, называется индукцией. Индукция составляет базис научной теории. Теории, построенные на основании наблюдений с помощью индукции, называются эмпирически обоснованными. В процессе индукции, исходя из наших знаний о некоторых ситуациях, мы делаем вывод о том, как могли бы обстоять дела в других, сходных ситуациях. Мы делаем логический скачок от того, что видели, к прогнозу относительно того, чего не видели, базируясь на предположении, что в основе всех событий реального мира лежит некая постоянная глубинная модель"^[6]. Эти же авторы связывают с дедукцией объяснения поведения политических акторов посредством теоретических предположений (аксиом и постулатов). «Поступая таким образом, мы совершаем действие, обратное тому, которое совершали при индуктивном рассуждении. Здесь мы движемся от абстрактных утверждений, касающихся общих взаимосвязей, к конкретным утверждениям, касающимся специфических типов поведения. Этот процесс рассуждения от абстрактного и общего к конкретному и специфическому известен под названием дедукции»^[7].

Иллюстрируя свои определения индукции и дедукции, Дж. Мангейм и Р. Рич приводят следующие показательные примеры^[8]. Индукция: все республиканцы в Мидлтауне консервативны, поэтому, все республиканцы консервативны. Дедукция: республиканская партия привлекает только консерваторов, поэтому все республиканцы в Мидлтауне будут консервативны. Рассматриваемые авторы правильно связывают концептуальное устройство политологической теории с операциями индукции и дедукции. Это следует поставить им в заслугу. Но верный в стратегическом отношении шаг не получает должного развития и к тому же в целом ряде отношений неверно истолковывается.

Критика истолкования дедукции и индукции

Во-первых, следует с осторожностью использовать ссылки на логику, помня, что она является самостоятельной отраслью науки. Ссылка на нее уместна только в случае, если используется политолого-логическое моделирование. Если же речь идет всего лишь об устройстве политологической теории, то оно является не логическим, а концептуальным.

Во-вторых, Дж. Мангейм и Р. Рич включают в индукцию абдукцию, что, разумеется, непозволительно. Индукция — это всего лишь переход от зафиксированных эмпирических фактов к референтам и индуктивным законам и принципам. При этом не производится никакого обобщения. Если же производится, выражаясь языком авторов, обобщение, то это уже абдукция.

В-третьих, теория, построенная на индукции, является индуктивно, а не эмпирически обоснованной. Эмпирически обоснована та теория, которая включает стадию эксперимента. Индуктивное обоснование теории не является полным, ибо оно должно дополняться эмпирическим, дедуктивным и абдуктивным обоснованием. В-четвертых, явно неудачен пример с республиканцами. Он является примером не индукции, а абдукции. Индуктивным примером могло бы быть такое заключение: были изучены политические воззрения п республиканцев, при этом такая-то их часть оказалась консервативной. Совсем не обязательно все республиканцы являются консервативными.

Приведенный пример является индуктивным умозаключением. Но оно малоинформативно. Основное назначение индукции состоит не в переходе от единичного к частному и общему, а в обнаружении индуктивных законов и принципов, т. е. некоторых связей политологических переменных. Например, могло бы быть установлено, что некоторая часть республиканцев поддерживает повышение налогов на недвижимость, но лишь при условии государственных субсидий в пользу крупных бизнесменов.

В-пятых, критикуемые авторы неправомерно называют общее утверждение абстрактным. Оно является абстрактным только в случае, если указывается на те признаки, которые оставлены без внимания. Определение индукции и дедукции не обязано включать ссылки на операции абстрагирования.

В-шестых, дедукция не является движением от абстрактного и общего к конкретному. Она есть движение от дедуктивных принципов и законов к гипотетически предсказываемым фактам. В-седьмых, приводимый Дж. Мангеймом и Р. Ричом пример дедукции в концептуальном отношении банален. Если все республиканцы консервативны, то, разумеется, и республиканцы Мидлтауна консервативны. Если бы дедукция сводилась к движению от общего к частному, то она была бы тривиальной. Как уже отмечалось, дедукция — это переход от дедуктивных принципов и законов к предсказываемым фактам. Например, это предсказание могло бы быть таким: политические партии Мидлтауна определяются в своем отношении к смешанным бракам; в силу консервативного настроя республиканцев есть основания предполагать, что они выступят против признания смешанных браков законными.

Итак, даже такие сведущие относительно методов политологии авторы, как Дж. Мангейм и Р. Рич, допускают существенные ошибки в понимании интранаучного метода политологии. То же самое характерно для многих других исследователей.

Уже упоминавшиеся три автора, вроде бы правомерно выступая против наивной индукции, отмечают, что «для любого теоретического постулата возможна лишь фальсификация, а не постоянная верификация»^[9]. Не замечается, что не только концепт верификации, но и концепт фальсификации недостаточен для основательной и полной характеристики многоступенчатого процесса интратеоретической концептуальной трансдукции. Акцент на концепте верификации приводит к игнорированию, по крайней мере, двух из четырех стадий концептуальной трансдукции, а именно индукции и абдукции.

Указанные авторы вполне к месту приводят правильное утверждение Э. О’Хэара: «В условиях явных различий во времени и пространстве подлинно универсальные теории существовать не могут; с этой вероятностью мы никак не может не считаться»^[10]. Пространство и время можно было не упоминать. Важно другое — познание наращивается порциями, которые, строго говоря, никогда не сохраняют прежнее знание в неизменном виде.

Что касается англоязычных политологов, то они в той или иной степени всегда отдают должное индукции и дедукции. Это и не удивительно, ибо этим двум интертеоретических методам обучают в учебных заведениях с давних пор. При этом приоритет отдается индукции. С отечественными политологами ситуация выглядит более спорно. Трудно определить их методологические акценты. Показательно в этом смысле следующее утверждение К. С. Гаджиева: «Существует целый комплекс методов, имеющих для социальных и гуманитарных наук общенаучный характер. К ним относятся, в частности, сбор и обработка данных, квантификация, обобщение и систематизация, сравнение, анализ и синтез, дедукция и индукция, классификация или типологизации и т. д.»^[11]. Перечисляются методы, но они, по сути, никак не ранжируются по степени их актуальности. Список считается открытым: «и т.д.». Дедукция и индукция отнесены в конец списка. А что же находится на первом месте?

На наш взгляд, основополагающим интратеоретическим политологическим методом является концептуальная трансдукция. Все остальное прилагается к ней. Сбор данных относится к аддукции, т. е. к эксперименту. Обработка данных — это индуктивная операция. Квантификация проводится в эксперименте. Обобщение относится к абдукции. Систематизация входит в индукцию. Сравнение состоит в том, что признаки изучаемых объектов инкорпорируются в ту или иную интратеоретическую концептуальную трансдукцию. Анализ и синтез также совершается в рамках указанной трансдукции. В эксперименте совершается анализ, синтез по большей части относится к индукции. Классификация и типологизации имеют те же истоки, что и сравнение. Список политологических интратеоретических методов не является открытым. При нынешнем состоянии научного знания он исчерпывается концептуальной трансдукцией. Добавим к этому, что абстрагирование и идеализация являются вспомогательными средствами, часто способствующими успешному проведению концептуальной трансдукции.

Выводы

• 1. Интратеоретическим научным методом политологии является концептуальная трансдукция, включающая операции дедукции, аддукции, индукции и абдукции.
• 2. Несостоятельно сведение интранаучной трансдукции, дедукции и индукции.
• 3. Список интратеоретических методов не является открытым. В конечном счете, он исчерпывается концептуальной трансдукцией.

• [1] Веуте К. von. Die politischen Theorien der Gegenwart. Opladen: Westdeutscher Verlag, 1991.
• [2] Байме К. фон. Политическая теория: эмпирическая политическая теория // Политическая наука: новые направления. M.: Вече, 1999. С. 499−500.
• [3] См.: Политическая наука: новые направления. М.: Вече, 1999.
• [4] См.: Рейджин Ч., Берг-Шлоссер Д., Мер Ж. де. Политическая методология: качественные методы // Политическая наука: новые направления. М.: Вече, 1999. С. 744.
• [5] См.: Мангейм Дж. Б., Рич Р. Политология. Методы исследования. М.: Весь мир, 1997. С. 44−48.
• [6] Мангейм Дж. Б., Рич Р. Политология. Методы исследования. С. 46.
• [7] Там же. С. 49.
• [8] См.: Там же. С. 48.
• [9] Рейджин Ч., Берг-Шлоссср Д., Мер Ж. де. Политическая методология: качественные методы. С. 744.
• [10] OHear A. Introduction to the philosophy of science. Oxford: Clarendon Press, 1989. P. 43.
• [11] Гаджиев К. С. Политология. М.: Логос, 2007. С. 53.