Иные средства доказывания

Толкование ст. 55 ГПК приводит к выводу о том, что перечень средств доказывания является исчерпывающим (для сравнения в АПК перечень средств доказывания открытый), и никакие иные средства не могут быть правомерными в гражданском судопроизводстве. Данное положение традиционно для гражданского процесса. В основе этого тезиса лежат следующие положения:

• — предельно широкое понимание свидетельских показаний, письменных и вещественных доказательств. По существу, любые выступления юридически незаинтересованных граждан можно признать свидетельскими показаниями, равно как различные тексты и предметы — письменными и вещественными доказательствами;
• — специфика гражданской процессуальной формы. Она заключается, в частности, в том, что невозможно проверить истинность информации, полученной до начала судопроизводства.

Однако современные юридическая наука и практика настойчиво требуют изменения сложившегося стереотипа. Жесткое ограничение состава средств доказывания относится только к тем из них, которые содержат первоначальные, а не производные доказательства. Последние могут быть представлены в виде фотографий, кинопленок и т. п. Закон также допускает при осмотре доказательств их фотографирование, видеозапись и прочие подобные действия, тем самым признавая их доказательственное значение (ст. 74, 184 ГПК).

Статья 55 ГПК не признает объяснения судебных представителей самостоятельным средством доказывания, хотя на практике их широко используют. Однако, учитывая закрепленное в ст. 48 ГПК право граждан вести свои дела лично или через представителей, можно констатировать, что представитель также дает объяснения, которые содержат определенные сведения о фактах, подлежащие установлению по делу. В случае участия в деле в качестве стороны или иного лица, участвующего в деле, организации, правом от ее имени давать объяснения наделяется именно представитель. Такие объяснения представителя должны являться средствами доказывания по следующим основаниям:

• — представитель вправе совершать от имени представляемого все процессуальные действия (ст. 54 ГПК), в том числе давать объяснения, и специального делегирования такого права ГПК не предусматривает;
• — после дачи заключения по делу прокурором, представителем государственного органа или представителем органа местного самоуправления суд «выясняет у других лиц, участвующих в деле, их представителей, не желают ли они выступить с дополнительными объяснениями» (ст. 189 ГПК);
• — в протоколе судебного заседания указываются помимо прочего «заявления, ходатайства и объяснения лиц, участвующих в деле, их представителей» (п. 8 ч. 2 ст. 229 ГПК).

В литературе давно ставится вопрос о признании специалиста субъектом судебного доказывания (Л. Н. Ракитина). Его привлечение связано с необходимостью при отправлении правосудия использовать специальные знания и в ряде случаев прямо предусмотрено законом (ст. 10, 16, 18, 19 и др. ГПК). Более того, ст. 157 ГПК говорит о том, что суд при рассмотрении дела обязан непосредственно исследовать доказательства по делу (заслушать объяснения сторон и третьих лиц, показания свидетелей, заключения экспертов, консультации и пояснения специалистов), что противоречит ст. 55 ГПК, которая не указывает консультации и пояснения специалистов в исчерпывающем перечне средств доказывания. Отсюда на практике возникает противоречивая ситуация, когда одни суды консультации и пояснения специалистов признают доказательствами, а другие — нет (см. определение Московского городского суда от 04.03.2013 № 4г/2−452/13, 4г/2−453/13, 4г/2−465/13). В связи с этим И. В. Решетникова правильно подчеркивает, что задача специалиста в судебном заседании состоит в оказании содействия суду и лицам, участвующим в деле, в исследовании доказательств. Если из консультации специалиста следует, что имеются обстоятельства, требующие дополнительного исследования или оценки, суд может предложить сторонам представить дополнительные доказательства либо ходатайствовать о назначении экспертизы.

С точки зрения доказательственного права не получила своего окончательного разрешения проблема заключения прокурора, которое необязательно для суда, дается в порядке ст. 45 ГПК и в силу ст. 189 ГПК оглашается после исследования всех доказательств, по причине чего в своих постановлениях органы правосудия указывают буквально следующее: «исследовав представленные доказательства, заслушав заключение прокурора, полагавшего в удовлетворении заявленного требования отказать (или удовлетворить), суд приходит к выводу о том, что…» (см. решение Верховного Суда РФ от 10.01.2013 № АКПИ12−1607).

И наконец, материальный закон предусмотрел такие средства доказывания, как электронные средства платежа, аналоги собственноручной подписи, кодов, паролей и иные средства, подтверждающие, что распоряжение денежными средствами дано уполномоченным на то лицом. Гражданский кодекс регламентирует, что определенные права могут удостоверяться бездокументарными ценными бумагами с помощью средств электронно-вычислительной техники (ст. 149, 1025). В целях дальнейшей реализации данных правовых установок законодателем принят Федеральный закон от 06.04.2011 № 63-?3 «Об электронной подписи», однако юридическая (доказательственная) природа указанных средств в доктрине пока еще окончательно не определена. Кроме того, Правительство РФ дополнительно приняло множество подзаконных нормативных актов в соответствующей сфере: Постановление от 25.06.2012 № 634 «О видах электронной подписи, использование которых допускается при обращении за получением государственных и муниципальных услуг», Постановление от 25.01.2013 № 33 «Об использовании простой электронной подписи при оказании государственных и муниципальных услуг» и др.

Вследствие этого с точки зрения судебной практики возникают многочисленные затруднения. К примеру, суды не знают, каким образом квалифицировать документы, имеющие исключительно электронный вид: относить ли их к письменным доказательствам или же усматривать в таковых принципиально новое средство доказывания, не названное в ч. 1 ст. 55 ГПК. Так, в интернет-спорах судам общей юрисдикции неоднократно представлялись распечатки материалов, размещенных на различных информационных ресурсах. При этом в действующей системе гипертекстовых ссылок не представляется возможным обеспечить достоверность распечатанного письменного доказательства. Поэтому суды признают неудостоверенную распечатку страниц с интернет-сайтов ненадлежащим доказательством или прибегают к протоколам осмотра письменных доказательств, который производился нотариусом, после чего, как правило, следуют возражения одной из сторон о том, что нотариус осуществил два действия — получение и осмотр доказательств, хотя Основы законодательства о нотариате допускают только осмотр письменной документации (см. определение Свердловского областного суда от 08.02.2013 № 33−1269/2013).

Для того чтобы избежать подобных возражений, в постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 15.06.2010 № 16 «О практике применения судами Закона Российской Федерации „О средствах массовой информации“» дополнительно разъясняется, что законами не предусмотрено каких-либо ограничений в способах доказывания факта распространения сведений через телекоммуникационные сети (в том числе через сайты в сети Интернет). Поэтому при разрешении вопроса о том, имел ли место такой факт, суд в силу ст. 55 и 60 ГПК вправе принять любые средства доказывания, предусмотренные гражданским процессуальным законодательством. Гражданский процессуальный кодекс и ч. 2 ст. 102 Основ законодательства о нотариате не допускают возможности обеспечения нотариусом доказательств по делам, находящимся в производстве суда. Однако в силу ч. 1 ст. 102 Основ до возбуждения гражданского дела в суде нотариусом могут быть обеспечены необходимые для дела доказательства (в том числе посредством удостоверения содержания сайта в сети Интернет по состоянию на определенный момент времени), если имеются основания полагать, что представление доказательств впоследствии станет невозможным или затруднительным.

В связи со сказанным в целях совершенствования процессуального законодательства и судебной практики с учетом зарубежного опыта необходимо внести соответствующие изменения и дополнения в ГПК, пояснив юридическую квалификацию доказательства, не обладающего материальной основой и выраженного в виртуальном виде, тем более что понятия «электронный документ», закрепленного в Федеральном законе от 27.07.2006 № 149-ФЗ «Об информации, информационных технологиях и о защите информации», явно недостаточно, поскольку его расшифровка как документа, содержащего документированную информацию, представленную в электронной форме, т. е. в виде, пригодном для восприятия человеком с использованием электронных вычислительных машин, а также для передачи по информационно-телекоммуникационным сетям или обработки в информационных системах, для доказательственного права мало что дает (А. В. Незнамов).

Последнее обстоятельство порождает в теории цивилистической) процесса многочисленные попытки дать понятие электронного документа. В частности, С. П. Ворожбит пишет: «Электронный документ — это информация, зафиксированная на электронном носителе, имеющая необходимые реквизиты, позволяющие его идентифицировать, и подтверждающая обстоятельства, имеющие правовое значение. Электронный документ является письменным средством доказывания в той же степени, что и бумажный, если доказательственное значение имеют мысли, содержащиеся в нем и воспринимаемые путем прочтения письменных знаков. В том случае, когда электронный документ является письменным средством доказывания, информация, зафиксированная на электронном носителе, после ее преобразования при помощи технических средств должна быть представлена в форме письменных знаков, образующих слова и фразы, несущие в себе определенные сведения, необходимые для установления судом обстоятельств дела. Необходимость применения технических средств для восприятия документа не влияет на его сущность как письменного средства доказывания» .

Если говорить о зарубежном опыте, то, по свидетельству И. Г. Медведева, во Франции при соблюдении определенных условий реализуется принцип равенства доказательственной силы электронных и бумажных документов, но в то же время французский законодатель воздерживается от полного приравнивания электронных документов и аутентичных актов, изложенных на бумажной основе. В Гражданском процессуальном уложении Германии от 30 января 1877 г. (ГПУ Германии) используется двойственный подход к «обычным» и аутентичным документам. К примеру, в § 130а подчеркивается, что сведения, получаемые от сторон, третьих лиц, свидетелей, могут быть представлены как в письменной (бумажной), так и электронной форме, только если суд способен обработать подобный документ. При этом ответственное лицо должно удостоверить документ квалифицированной электронной подписью, в противном случае суд обязан сообщить заинтересованному лицу о том, что электронный документ недоступен для обработки, так как не отвечает действующим типовым техническим правилам. Интересно также и то, что § 371а, посвященный доказательственной силе частных электронных документов, расположен в разд. 6 «Вещественные доказательства». Для описания аутентичных документов в Уложение включен § 416а под названием «Доказательственная сила распечатки официального электронного документа», гласящий: «Имеющая отметку о свидетельствовании распечатка официального электронного документа… изготовленная в установленной форме органом публичной власти в пределах его компетенции или наделенным публичным доверием лицом в пределах его сферы деятельности, а также распечатка судебного электронного документа, содержащая запись компетентного суда… равнозначна засвидетельствованной копии официального документа» .

В последнее время отечественный законодатель постепенно вводит в различные нормативные правовые акты принцип равенства доказательственной силы электронных и бумажных документов. Во всяком случае, суды в своей деятельности теперь могут ориентироваться на ст. 6 Федерального закона «Об электронной подписи», в которой приводятся условия признания электронных документов, подписанных электронной подписью, равнозначными документам на бумажном носителе, подписанным собственноручной подписью:

• — информация в электронной форме, подписанная простой электронной подписью (или неквалифицированной электронной подписью), признается электронным документом, равнозначным документу на бумажном носителе, подписанному собственноручной подписью, в случаях, установленных федеральными законами, принимаемыми в соответствии с ними нормативными правовыми актами или соглашением между участниками электронного взаимодействия;
• — информация в электронной форме, подписанная квалифицированной электронной подписью, признается электронным документом, равнозначным документу на бумажном носителе, подписанному собственноручной подписью, кроме случая, если федеральными законами или принимаемыми в соответствии с ними нормативными правовыми актами установлено требование о необходимости составления документа исключительно на бумажном носителе.

Поэтому суды, руководствуясь положениями законодательства об электронной цифровой подписи, зачастую в своих решениях указывают, что по смыслу Федерального закона от 05.04.2013 № 44-ФЗ «О контрактной системе в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд» при проведении аукциона в электронной форме существует единственная форма предоставления участником закупок договора — электронная, подписание договора участником размещения заказа собственноручно не требуется.