Принцип нравственности уголовного судопроизводства

Формула: решения, поведение и планируемые результаты действий участников уголовного процесса — должностных лиц должны быть нравственными; их действия в уголовном процессе должны способствовать нравственному поведению иных участников процесса.

А. В. Агутин для введения нравственных начал в уголовное судопроизводство формулирует принцип совести^[1]. Раскрывая уголовно-процессуальное содержание этого понятия, он ссылается на В. В. Мельника, который пишет: «внутренняя оценка человеком как субъектом деятельности и общения нравственной достойности своих поступков и намерений с учетом существующих в обществе норм морали и нравственных идеалов данной личности и обусловленное этой оценкой чувство нравственной ответственности за свое поведение перед окружающими людьми и обществом»^[2].

Я рассматриваю введение в систему принципов уголовного процесса идеи, имеющей нравственный характер, как необходимый противовес (сдержку) формализму уголовного судопроизводства, в частности принципу законности. О необходимости наличия такого противовеса свидетельствует вся всемирная история уголовного судопроизводства, начиная с практики применения еврейского права через исправление в соответствии с изменяющимися условиями адатов в исламском судопроизводстве и вплоть до положений в англосаксонском правовом семействе.

Принцип разделения процессуальных функций

Формула: различные, прежде всего основные, уголовно-процессуальные функции возлагаются на различных участников уголовного процесса.

Важнейшей составной частью данного принципа является «осуществление правосудия только судом». В публикациях 60−70-х гг. прошлого века я называл эту идею, как это и сейчас делает ряд других процессуалистов^[3], принципом, оправдывая свое отступление от операционального определения (принципом является только такая идея, которая проходит через все его стадии) тем, что к стадиям возбуждения уголовного дела и предварительного расследования она относится в негативной форме.

Таким образом, идея осуществления правосудия только судом — это, по моему мнению, проявление принципа разделения процессуальных функций в специфических условиях стадии судебного разбирательства.

В гл. 2 УПК РФ от мировоззренческой идеи разделения уголовно-процессуальных функций остались лишь отдельные, можно сказать, казуистичные ее проявления: такие как осуществление правосудия только судом (ч. 1 и 2 ст. 8) и состязательность сторон (ст. 15), которых нет при решении вопроса о возбуждении уголовного дела и не было бы в стадии предварительного расследования, если бы не насильственное, ослабляющее эффективность уголовного судопроизводства теоретико-пропагандистское насаждение ее там^[4]. Вообще стоит отметить: создается впечатление, что введение в последнее время множества новелл в уголовно-процессуальное законодательство совершенно игнорирует их соответствие назначению уголовного судопроизводства (ст. 6 УПК РФ). Многие из них скорее препятствуют достижению цели уголовного процесса.

Отступлением от принципа разделения процессуальных функций является и отнесение таких УУП, как следователь, начальник следственного отдела, орган дознания, дознаватель, к стороне обвинения. Наверное, это можно было бы рассматривать как способ компромиссного разрешения законодателем противоречия между принципом разделения уголовно-процессуальных функций и другими принципами уголовного процесса, в частности принципом официальности. Однако систематическое толкование норм УПК РФ в совокупности приводит к обоснованному выводу, что происшедшее — следствие теоретико-пропагандистской атаки на предварительное расследование как на самостоятельную уголовно-процессуальную функцию.

4. Принцип публичности (официальности).

Формула: государственные органы, ведущие уголовный процесс, осуществляют свою деятельность по достижению цели уголовного процесса в силу возложенных на них государством обязанностей (ex officio). Позиции сторон учитываются, однако их голос, за исключением случаев, прямо предусмотренных уголовно-процессуальным законом (возбуждения уголовного дела частного и частно-публичного обвинения, например), совещательный, консультативный.

Тенденции развития российского уголовного судопроизводства и среды его функционирования начиная с 90-х гг. прошлого столетия позволяют прогнозировать, что принцип публичности в некоторых своих проявлениях может уступить началу диспозитивности, а в регулировании взаимодействия между этими двумя общими положениями при конструировании уголовно-процессуальных норм и институтов законодатель должен искать оптимальные компромиссы. В частности, в решении вопроса о возбуждении уголовного дела, об увеличении числа дел частного и частно-публичного обвинения, в увеличении форм и субъектов досудебного производства и в перераспределении их распространенности^[5], в появлении дел по уголовному иску и в некоторых других случаях.

По мнению убежденного сторонника диспозитивности в уголовном судопроизводстве А. С. Александрова, диспозитивность «не является принципом современного российского уголовно-процессуального законодательства, поскольку она не получила в нем должного развития. Однако отсутствие свойства „нормативности“, имеющего преходящее, а не существенное значение, не лишает диспозитивность качества принципа уголовно-процессуального права. Диспозитивность является движущей силой состязательного процесса, представляет собой принцип состязательного уголовного судопроизводства. Поэтому диспозитивность является уголовно-процессуальным принципом»^[6]. Со временем позиция этого не самого последовательного представителя НШП становится все более категоричной: он уже включает диспозитивность в систему принципов «современного уголовного процесса»^[7].

• [1] Агутин А. В. Мировоззренческие идеи в уголовно-процессуальном доказывании / под науч. ред. В. Т. Томина. М., 2004. С. 353−374.
• [2] Мельник В. В. Искусство доказывания в состязательном уголовном процессе. М., 2000. С. 179.
• [3] См., например: Громов П. А. Уголовный процесс: учеб. пособие. М.: Юристъ, 1998. С. 55, 63; Уголовно-процессуальное право Российской Федерации: учебник / отв. ред. П. А. Лупинская. 3-е изд., перераб. и доп. М.: Юристъ, 1999. С. 129−131 (автор параграфа П. А. Лупинская).
• [4] К сожалению, общей моде поддаются некоторые серьезные молодые ученые. См., например: Макаркин А. И. Состязательность на предварительном следствии. СПб.: Юрид, центр Пресс, 2004. 265 с.
• [5] См., например: Поляков Μ. П. Налоговая полиция как орган дознания: автореф. дис. … канд. юрид. наук. Н. Новгород, 1995. 25 с.
• [6] Александров А. С. Диспозитивность в уголовном процессе. Н. Новгород: ПЮИ МВД России, 1997. С. 137.
• [7] Уголовный процесс России: учебник / А. С. Александров, Η. Н. Ковтун, Μ. П. Поляков [и др.]; науч. ред. В. Т. Томин.-Издат, 2003. С. 83.