Германская геополитика: прошлое и настоящее

КУРСОВАЯ РАБОТА ПО геополитике

ТЕМА: «Германская геополитика: прошлое и настоящее»

Развитие немецкой геополитики, зародившейся в XVIII веке, достигло своего апогея в период с конца XIX века до второй мировой войны. В 1945 году, после победы над гитлеровской Германией, победители рассматривали геополитику как «немецкую науку», целью которой было «научное» обоснование идеологии жизненного пространства и захватнической политики Гитлера.

Как история англо-американской геополитики неразрывно связана с судьбами Великобритании и Соединённых Штатов Америки, так и история немецкой геополитики тесно сплелась с противоречиями и трагедиями Германии Вильгельма II, Веймарской республики и гитлеровского рейха. Может ли быть нейтральной, свободной от пристрастий своих авторов «наука» о распределении мощи в пространстве, даже если учёные стремятся быть объективными и придерживаться строго научных позиций?

Немецкая политическая география, а затем и геополитика не могут быть сведены к простой концептуализации политики с позиции силы. Фридрих Ратцель, а затем Карл Хаусхофер, два наиболее ярких представителя этого течения немецкой мысли, являются серьёзными учёными, оставаясь при этом людьми со свойственными им предрассудками, страстями, догматизмом и слабостями.

Анализ немецкой геополитики предполагает осмысление чрезвычайно сложных отношений между Ратцелем и кайзеровской Германией, а также между Хаусхофером и гитлеровским рейхом. Немецкая политическая география, а затем геополитика отражали стремление «осмыслить мир», вернее, понять место, роль и предназначение Германии в мире.

О геополитике в ее меняющихся формах никогда нельзя говорить только в прошедшем времени. Пока есть государства, есть и геополитика, даже если это слово не присутствует в официальных речах и документах, В то же время ни один реалистически мыслящий политик не обошел ее вниманием. Так, высокую оценку значения геополитической науки для современного развития межгосударственных отношений можно найти в книге бывшего министра иностранных дел ФРГ Г. Д. Геншера. Вторую индустриальную революцию автор напрямую связывает с пространственным расширением общечеловеческой деятельности. Она, по мнению Геншера, «требует таких крупных затрат, которые превышают средства и возможности отдельных государств. Развиваются новые формы международного сотрудничества, которые объединяют различные материальные и духовные ресурсы для совместных исследовательских и прикладных целей. Эти тенденции, проявляющиеся в международной кооперации во всех сферах политической жизни, можно определить как переход от классической внешней политики к мировой внутренней политике». Эта революция уже привела к освоению всех районов Земного шара, мирового океана, «а также воздушного слоя Земли и Космоса», следовательно, произошло географическое сжатие мирового пространства, требующее и новых форм дипломатии.

Все вышеизложенное подтверждает актуальность темы исследования.

Объект исследования — Германия.

Предмет исследования — германская геополитика.

Целью работы является изучение особенностей развития германской геополитики.

Для достижения поставленной цели необходимо решить задачи:

— изучить особенности германской геополитики до и после I Мировой войны;

— изучить особенности германской геополитики до и после II Мировой войны;

— проанализировать основные положения ученых, занимавшихся развитием германской геополитической теории;

— определить этапы возрождения германской геополитики;

— изучить современные направления германской геополитики.

1. Германская геополитика: прошлое

1.1 Германская геополитика: I Мировая война

С 1864 по 1871 год происходило объединение Германии под руководством Пруссии, возглавляемой Бисмарком. Блестящая победа Пруссии над Францией в войне 1870−1871 годов, хотя Франция ещё воспринималась в то время как держава мирового уровня, закрепила за немецким государством репутацию самой сильной страны Европы. Этот триумф опьянил Германию.

В этот же период население Германии возросло с 41 миллиона жителей в 1871 году до 68 миллионов к 1914 году. Промышленная революция распространялась вглубь и вширь. Очень скоро Германия стала занимать ведущее место не только по производству сырьевых товаров (уголь, железная руда, сталь и т. д.), но и в относительно новых областях промышленности, в частности, в химическом производстве.

Накануне первой мировой войны немецкая промышленность далеко обогнала промышленность всех других европейских стран: она производила в два раза больше стали, чем Англия, и занимала первое место по выпуску химической и электротехнической продукции.

Успехи немецкой промышленности в 1890—1914 годах вызвали шок в Англии, обладавшей в первой половине XIX века бесспорным техническим и экономическим превосходством над всеми европейскими странами. Как в сфере производства промышленных товаров, так и в строительстве военно-морского флота кайзеровская Германия оказалась чрезвычайно опасным соперником викторианской Англии.

Объединённая в 1871 году Бисмарком, Германия слишком поздно заявила о себе в мире, значительная часть которого была к тому времени занята и поделена. Германия оказалась «опоздавшей нацией».

Тогда как Англия, Франция и Россия уже были странами со сложившейся структурой, объединёнными благодаря многовековому упорству их центральной власти, Германия стала единым государством только в 1871 году. Это было поздно, слишком поздно.

В борьбе за место под солнцем у Германии, у её солдат, коммивояжёров и идеологов было впечатление что всё или очень многое было уже распределено между другими: рынки сбыта, источники сырья, территории. У Соединённых Штатов Америки и у России имелись огромные незаселённые и неосвоенные пространства. Великобритания и Франция обладали обширными колониальными империями. Даже Испания и Португалия, упадок которых начался несколько веков назад, располагали значительными заморскими владениями. Что же оставалось на долю Германии? «Великие державы всегда были колониальными державами. Как в Боснии, так и в Индии. Только Германия и Италия составляют исключение из этого правила, потому что их объединение произошло слишком поздно» (Kurt Hassert, Deutschlands Kolonien, 1910) /3, с.52/.

Это чувство фрустрации обострялось тем, что Германия «задыхалась» в своих границах, зажатая между западом и огромной массой славян. Уязвимость Германии, нехватка земли, ресурсов и рынков сбыта стали для немцев навязчивой идеей. Экономический кризис 1873 года, разразившийся после эйфории, вызванной победой над Францией в 1871 году, способствовал усилению территориальных притязаний Германии.

Будучи классическим европейцем, Бисмарк шёл в ногу со своим временем. В 70-х и 80-х годах XIX века он больше всего опасался создания европейской коалиции, объединяющей Францию, Великобританию и Россию против Германии, могущество которых резко возросло (подобно тому, как Европа объединялась в своё время против Франции Людовика XIV и Наполеона I). Бисмарк представлял Германию как «удовлетворённую нацию», которая добилась вожделенного единства и намерена жить в мире со своими соседями.

После воцарения Вильгельма II (1888) и ухода в отставку Бисмарка (1890) уже ничто не сдерживало территориальные аппетиты немцев. Наступило время мировой политики. Германия не собиралась довольствоваться несколькими заморскими владениями: Юго-Восточной Африкой, Того, Камеруном, доставшимися ей при Бисмарке (вопреки сдержанному отношению последнего к этим приобретениям). Она заявила претензии на обладание полноценной колониальной империей. Ей был необходим также современный флот, что не могло не вызвать враждебность Великобритании.

Запоздалое формирование единого немецкого государства отразилось не только на его отношениях с внешним миром, но и на его общественно-политической системе. Германия периода 1871−1914 годов характеризовалась сочетанием впечатляющего развития своего научного, технического и промышленного потенциала и сохранением архаичной политической структуры: отсутствие механизма принятия коллективных решений в правительстве, огромное влияние различных кланов и каст (аристократы-землевладельцы, Генеральный штаб и т. д.), незавершённость парламентаризма и демократии. По мнению философа и социолога Макса Вебера (Мах Weber, 1864−1920), неудачи Германии в области внешней политики, и её столкновения с Великобританией объясняются «личным правительством» императора Вильгельма II, его капризами и его стремлением к популярности.

Этим же объясняется гипертрофированный, почти карикатурный характер, который принимали в Германии черты, свойственные всей Европе накануне войны 1914;1918 годов: чрезмерное значение, придаваемое вопросам ранга и внешним проявлениям уважения, сознание важности возложенной миссии… У Германии было ощущение, что её статус не получил должного признания в Европе.

Чтобы компенсировать ущемлённое национальное самолюбие, немцы заявили, что Германия — это страна величайших научных достижений, что она располагает замечательными профессорами, отличными университетами и научными обществами. Несмотря на своё положение вне официальной науки и свой бунтарский дух, Карл Маркс (1818−1883) представляет собой наиболее яркий пример научных амбиций: он поставил перед собой цель создать «научный социализм», основанный на «объективных законах» диалектического материализма.

География тоже входила в перечень дисциплин, призванных обеспечить Германии абсолютное знание и чёткое представление о своём месте в мире: «Для создания общей картины человеческий разум нуждается в методе, неподверженном воздействию индивидуального воображения и способном эффективно противостоять анализу. Если он таким методом не располагает, то никакое нагромождение фактов не приведёт к созданию новой науки» (Camille Vallaux, 1911) /4, с.98/.

Для географов, пытавшихся определить «объективную зависимость» между пространством и могуществом, война представляется отличным средством для анализа явлений и проверки теории. Война позволяет выявить стратегические и тактические преимущества территории. В то же время географический анализ должен был дать генералам и политикам «научное» представление о пространстве, о сочетании пространственных характеристик. Интуитивные решения полководцев могут быть проверены — подтверждены, углублены или опровергнуты — благодаря методическим исследованиям географов, позволяющим определить реальную ценность элементов ландшафта (реки, горные системы и т. д.) и с наибольшей выгодой использовать их особенности.

Во время войны немецкий географический журнал Geographische Zeitschrift опубликовал свой анализ операций на различных фронтах. Но подход к событиям основывался, в большинстве случаев, на физической географии и сводился к описанию природных факторов и их влиянию на военные действия. Следует отметить, что враги Германии никогда не воспринимались как активные участники событий со своими планами, реакцией, способностью адаптироваться к манёврам немецких армий. Полностью исключалось стратегическое видение событий.

Знаменитый немецкий историк Фриц Фишер (Fritz Fischer) отмечал в 60-х годах, в частности, в своей книге Griff nach der Welmacht («Претензии на мировое господство»), что его страна несёт основную ответственность за развязывание первой мировой войны. Германия Вильгельма II была носительницей тщательно разработанного геополитического плана, в основе которого лежала идея Mitteleuropa, т. е. идея создания под эгидой Германии обширного экономического пространства в Центральной Европе. Основным документом являлась «Сентябрьская экономическая программа» (1914 г.), разработанная канцлером Бетман-Гольвегом. Цель данной программы состояла в том, чтобы в результате войны создать таможенный союз, включающий в себя европейские государства от Франции до Польши, изолировав таким образом морскую державу Великобританию, с одной стороны, и Россию, с другой. Положения «Сентябрьской программы» напоминали основные направления проекта континентальной блокады, который осуществлялся Наполеоном I в 1806—1811 годах, и был направлен на создание крупных региональных самодовлеющих объединений.

Однако эта геополитическая концепция вызвала немало возражений и споров в самой Германии. Как писал Жорж-Анри Суту (Georges-Henri Soutou) в своей работе «Золото и кровь. Экономические цели Первой мировой войны» (Fayard, 1989). «В самом широком смысле Mitteleuropa (т.е. вся Европа за исключением России, Великобритании, Испании и Португалии) поглотила (в 1913 г.) только 50% немецкого экспорта и смогла покрыть только 30% импорта Германии. Реорганизация экономической жизни на самых жёстких принципах автаркии, возможно, могла бы позволить Германии найти на континенте те рынки сбыта, которые она утратила бы в результате разрыва торговых связей с Англией, при условии, что другие континентальные государства переориентируются на германских поставщиков. Однако в любом случае Германия не смогла бы приобрести в Центральной Европе ряд жизненно важных товаров для своей экономики, в том числе хлопок, нефть и т. д.» /3, с.46/. Многие немецкие чиновники, экономисты, предприниматели, хорошо знакомые со структурой внешней торговли Германии, осознавали иллюзорность планов установления автаркии и абсолютную необходимость доступа Германии к неевропейским рынкам. Однако в Германии было немало сторонников автаркии, которая воспринималась как решение проблемы противостояния враждебному окружению. Брест-Литовский мир, подписанный на крайне унизительных для России условиях (3 марта 1918 года), казалось, открывал для Германии широкие перспективы на Востоке. После поражения в ноябре 1918 года мечты о полном самообеспечении Германии отдалились, но не были окончательно похоронены. Позднее Гитлер решит продолжить осуществление этих планов.

1.2 Германская геополитика: II Мировая война

1.2.1 Преемственность и эволюция: от Ратцеля до Хаусхофера

Специальностью Фридриха Ратцеля (Friedrich Ratzel, 1844−1904) была не география, а фармацевтика и зоология. На его взгляды оказал большое влияние Эрнс Хеккель, изобретатель слова «экология», обозначающего научную дисциплину, предметом которой является взаимодействие между человеком и окружающей средой. С юных лет у Ратцеля сложились органические, эволюционные взгляды на человека и его творения, в частности, на государство. В 1870 году, повинуясь патриотическому порыву, Ратцель добровольно вступает в немецкие войска, сражающиеся против Франции Наполеона III. Затем он совершил путешествия в Италию (1872 г.) и в Соединённые Штаты (1873 г.). Американские просторы пробудили в нём интерес к географии. В 1976 году Ратцель становится преподавателем географии в Мюнхенском университете. Темой своей диссертации он избрал китайскую эмиграцию. В этом проявилась его склонность к исследованию демографических процессов, к перемещениям народов, к различным формам захвата территорий. Он стал одним из основателей антропогеографии (1882 г.).

Ратцель принял самое активное участие в дискуссиях о месте Германии в мире. Он был членом-основателем Колониального комитета и энергично защищал идею немецкой колониальной империи. Ратцель работал над составлением карты Африки, в то время ещё мало изученного континента, ставшего объектом колониального соперничества европейских держав, стремившихся обеспечить себе рынки сбыта и источники сырья. В то же время Ратцель пишет ряд теоретических работ, в которых проявляется его незаурядная эрудиция: «Исследование политического пространства» (1895), «Государство и почва» (1986) и особенно «Политическая география. География государств, торговли и войны» (1897). В 1898 году он опубликовал книгу «Германия.

Введение

в науку о родной стране", которая вызвала широкий отклик в Германии и продолжала привлекать внимание общественности вплоть до второй мировой войны. Эта работа демонстрирует чрезмерность и двусмысленность амбиций Ратцеля: выработать «научный» подход к изучению проблем своей страны и открыть «объективные законы» её географического развития.

В 1901;1902 годах Ратцель издаёт философское обобщение своих идей: «Земля и жизнь. Сравнительная география». Согласно его представлениям, вся деятельность человека определяется жизненной, биологической, органической динамикой, а культурные, экономические и политические структуры управляются теми же законами роста, упадка и разложения, что и растения.

Карл Хаусхофер родился в Мюнхене в 1869 году в семье буржуа-интеллектуала. В 1897 году, когда ему исполнилось 18 лет, он поступает в военное училище, но скоро разочаровывается в офицерской карьере. В 1896 он женится на Марте Майер-Дос, которая окажется верной и заботливой женой, будет поддерживать его во время его многочисленных болезней и депрессий, станет помощником в его научных изысканиях.

С 1908 по 1910 работал в составе немецких дипломатических миссий на Дальнем Востоке. Впечатления, полученные им во время пребывания в Японии и Манчжурии, будут часто проявляться в его научных работах. В 1912 году по настоянию своей жены он пишет свою первую книгу. Она была посвящена Японии, а его диссертация называлась «Основные направления географического развития Японской империи, 1854−1919».

Во время первой мировой войны Хаусхофер участвовал в жестоких боях как на восточном, так и на западном фронте. Он принадлежал к той породе офицеров, в ком тяжёлые испытания пробуждают скрытые в мирное время достоинства: храбрость, дух фронтового братства. Параллельно Хаусхофер обогащал свой научный багаж: он прочитал книгу «Государство как форма жизни» Рудольфа Челлена, шведского юриста, германофила и изобретателя термина «геополитика»: «Это наука о государстве, рассматриваемом как географический организм, существующий в пространстве, т. е. государство как страна, территория и особенно как империя». С этого времени для Хаусхофера «геополитика стала высшей целью» (1917 г.). Будучи убеждён, что в 1914;1918 годах против Германии велась война на уничтожение, Хаусхофер выступает за превращение своей страны в великую мировую державу.

Сразу же после поражения 1918 года Хаусхофер с удвоенной энергией принимается служить своей стране: преподаёт географию в университете, создаёт и выпускает геополитический журнал Zeitschrift fur Geopolitik, выступает с лекциями от пангерманского общества Volkstum (оно ставило своей целью объединение всех немцев, в том числе тех, кто жил за пределами Германии). В течение 20-х и 30-х годов Хаусхофер пишет множество статей, отчётов, докладов и т. д. В период с 1919 по 1939 он пользовался огромным авторитетом, в первую очередь среди своих студентов.

Вслед за Ратцелем и другими немецкими географами Хаусхофер попытался дать свою формулировку ответа на вопрос: каково место Германии в этом мире? В то время как Ратцель был отмечен печатью «неокончательной» победы 1871 г., Хаусхофер мог строить свои рассуждения только на основе поражения Германии в 1918 году. Именно это драматическое поражение подвигло его на создание новой научной дисциплины. Хаусхофер вёл свои исследования в трёх направлениях:

1. Понятие жизненного пространства остаётся важнейшим для человека, очень чувствительного к величинам плотности населения и отвергающего несправедливые положения Версальского договора, для человека, который в течение многих лет занимается проблемами немецкого меньшинства в иностранных государствах. По глубокому убеждению Хаусхофера, необходимо было восстановить единство немецкого культурного пространства; он считал также, что Центральная Европа является сферой естественной экспансии Германии.

2. Динамика возникновения и становления крупных блоков (идеи «пангерманизма», «панславизма», «паназиатизма») вызывала особый интерес у Хаусхофера. В этом смысле он является представителем двух течений научной мысли своей эпохи (т.е. периода между двумя мировыми войнами).

Для Хаусхофера проблема враждебного окружения Германии, ограниченности её территории стала своего рода навязчивой идеей. Он был убеждён, что будущее принадлежит крупным государственным образованиям, объединённым общей идеей. В этом он видел причину континентальных и даже планетарных масштабов столкновений между силами, стремящимися к объединению. В то время, как Британская империя была обречена на разрушение под влиянием панавстралийской и всеиндийской идеи, для СССР и США именно идеи объединения являются фундаментом их могущества: в Советском Союзе реализуются паназиатские и евроазийские идеи, а в Соединённых Штатах — панамериканские и пантихоокеанские идеи. Эта тематика крупных территориальных образований (в отличие от универсалистского либерализма Соединённых Штатов) встречается в идеологических платформах держав Оси (Германии и Японии), стремящихся к созданию зон самообеспечения сырьевыми товарами: накануне второй мировой войны правительство Японии объявило о создании вокруг своей страны «азиатской зоны совместного процветания», а гитлеровской Германии принадлежит авторство проекта создания Европейского экономического сообщества, естественно, под эгидой немцев /1, с.63/. С 1940 по 1944 год с соответствующими предложениями выступили министр экономики III Рейха и президент Рейхсбанка Функ и рупор немецких промышленных кругов Гунке (Hunke).

Подобно Ратцелю, Хаусхофер жил под впечатлением книг об «упадке западной цивилизации» (Oswald Spengler, 1916). Он много размышлял о роли колониальных народов. Хаусхофер считал, что колонии составляют одновременно и силу, и уязвимое место ненавистной модели (Великобритании и её империи), которой была лишена Германия.

Для немецких географов была характерна «ратцелевская солидарность с третьим миром», т. е. чувство общности судеб между немцами и народами колониальных стран, одинаково раздавленными англо-американским империализмом и в равной степени стремящимися к переустройству мира на более справедливых началах. Эта мечта о создании единого фронта Германии и угнетённых народов против колониальных держав проявилась в немецкой политике в виде отдельных инициатив (например, в 1903 году была предпринята попытка строительства железной дороги между Берлином и Багдадом через Стамбул для осуществления восточной мечты Вильгельма II; в 1941 году Германия оказала поддержку антибританскому националистическому правительству в Ираке; в 1942 году в Берлине принимали великого муфтия Иерусалима, борца против сионизма, который считался орудием укрепления английского господства на Ближнем Востоке) /1, с.59/. Германия, сдавленная своими соседями в Европе и окончательно лишённая возможности участвовать в колониальном разделе мира вследствие своего поражения в первой мировой войне, стремилась сломать враждебное окружение, способствуя разрушению гигантского колониального пояса, протянувшегося от Африки до Юго-Восточной Азии.

3. Континентальная держава и морская держава. Среди вдохновителей Хаусхофера совершенно естественно оказался и Маккиндер, рассматривавший heartland как «географический стержень истории». В 1940 году, вскоре после подписания германо-советского пакта Риббентропа-Молотова (23 августа 1939 года), Хаусхофер мог считать, что кошмар Маккиндера, т. е. исключение морских держав (Великобритании и Соединённых Штатов Америки) из Мирового острова, начинает осуществляться. «Формирование мощного континентального блока, включающего Европу, а также северную и восточную часть Азии, является, несомненно, самым крупным и самым важным изменением в мировой политике нашего времени» (Хаусхофер, 1940 г.) /4, с.37/. В действительности этот блок не был столь прочным, как казался. Япония, подписавшая Антикоминтерновский пакт с Германией и Италией (25 ноября 1936 года), с нескрываемым раздражением встретила сообщения об установлении союза между Берлином и Москвой, однако затем подписала в свою очередь договор о нейтралитете с СССР (13 апреля 1941 года). Два месяца спустя, когда гитлеровская Германия напала на Советский Союз, возможность её взаимодействия с японской армией в континентальной Азии была полностью исключена из-за наличия договора о нейтралитете.

Кроме того, геополитика Хаусхофера, как и рассуждения, многих других учёных той эпохи, в том числе и французов, игнорировала или недооценивала роль Соединённых Штатов Америки. Начиная с 1919;1920 годов (отказ Конгресса Соединённых Штатов от ратификации Версальского договора) и до 1941 года (вступление США в войну после внезапного нападения японцев на Пирл-Харбор) Соединённые Штаты воспринимались в Европе как экзотический континент, укрывшийся в своей политике изоляционизма и переживающий период упадка под влиянием индивидуализма и капитализма. С точки зрения Гитлера, США представляли собой проеврейскую плутократию, неспособную к военным действиям. Возможно, благодаря своей военной подготовке, Хаусхофер верно оценивает факторы, имеющие большое значение для успеха военной кампании: промышленный, финансовый и научный потенциал, способность провести мобилизацию и организовать войска, способность обеспечить восполнение потерь. В схватке не на жизнь, а на смерть, в которой сошлись во время Второй мировой войны морские державы (Великобритания и Соединённые Штаты) и одна из держав heartland (гитлеровская Германия), США имели по меньшей мере тройное преимущество:

1) неуязвимость своей территории, удалённой от театра военных действий;

2) их необыкновенная способность в кратчайшие сроки наладить массовое производство кораблей, самолётов и танков;

3) наличие союзников на подступах и даже в центре heartland (Великобритания и Советский Союз).

Со своей стороны гитлеровская Германия также проявила незаурядную способность захватывать и эксплуатировать ресурсы захваченных стран Европы (сырьё, заводы, рабочая сила). Война с Германией длилась почти шесть лет; она потребовала концентрации сил огромной коалиции, а победа досталась ценой огромных потерь и разрушений.

германский гитлеровский геополитика хаусхофер

1.2.2 Геополитика Хаусхофера как нацистская наука

Политическая география Ратцеля и геополитика Хаусхофера действительно являлись важными компонентами интеллектуального и морального климата Германии в период с 1890 по 1945 год. В частности, преподавательская деятельность, статьи и книги Хаусхофера способствовали формированию взглядов молодёжи, связанной с нацизмом (подобно Рудольфу Гессу) или примкнувшей к гитлеризму после прихода нацистов к власти. Точно так же журнал Хаусхофера Zeitschrift fur Geopolitik не остался в стороне от столкновений между консерваторами-националистами и откровенными нацистами.

Что же касается самого Хаусхофера, следует отметить, что он был горячим поклонником Гитлера и с восторгом относился к завоеваниям немецкой политики и экономики после 1933 года. Хаусхофер прочёл множество лекций в период с 1933 по 1940 год, а геополитика была включена в учебные программы университетов и высших школ.

Обстановка в Европе между двумя мировыми войнами характеризовалась ожесточённой идеологической борьбой (демократический либерализм, советский коммунизм, фашизм и нацизм) и многочисленными конфликтами между государствами. В этих условиях геополитика не могла оставаться нейтральной, каковы бы ни были намерения специалистов. Однако существует трагическое недоразумение или непонимание различий между гитлеровской политикой и геополитикой.

Гитлер был убеждён в том, что ему была предназначена миссия сделать из Германии самую мощную державу на Земле, обеспечить триумф арийской расы, уничтожить большевиков и евреев, построить принципиально новое общество. Но была ли у Гитлера геополитическая концепция? Конечно, он стремился объединить всех немцев в рамках одного государства, предоставить Германии необходимое ей жизненное пространство благодаря экспансии на восток: захватив Польшу и разгромив своего основного врага — Советский Союз. Это не означает, однако, что Гитлер имел или стремился иметь строго научный подход к проблемам пространства. Если у Гитлера была навязчивая идея продвижения на восток, то только потому, что он видел там огромные ресурсы (хлеб, уголь, нефть и пр.) и считал своим долгом стереть с лица земли «марксистко-ленинскую заразу». Гитлер считал себя пророком, руководителем новой революции — «революции нигилизма» по определению Германа Раушнинга. Гитлер был не очень вдумчивым читателем Ратцеля и не слишком внимательным собеседником Хаусхофера. Из геополитики он взял только то, что соответствовало его идеям, считая, что только у Фюрера можно чему-либо учиться. Хаусхофер так сформулировал возникшее недоразумение: «Я ознакомился с книгой Mein Kampf только после её выхода в свет и считаю, что её содержание не имеет никакого отношения к геополитике» (из ответов на вопросы следователя в 1945 г.) /5, c.71/.

В то время как Гитлер руководствовался тоталитарной идеологией, оставаясь её единственным законным толкователем, Хаусхофер считал себя учёным, основателем неидеологизированной дисциплины, базирующейся на строгом анализе фактов. Хаусхофер, чья судьба была неразрывно связана с судьбой его жены-еврейки, несомненно, был подвержен влиянию царившего в Германии антисемитизма. Но мог ли он безраздельно поддерживать политику, логика которой вела к уничтожению его жены и детей, которых она родила от него?

Может ли существовать наука, объясняющая людям, какие требования ставит перед ними реальность? Такая наука предполагает, что человек «объективно» воспринимает эту реальность, однако он её воспринимает и всегда будет воспринимать через призму своих взглядов, т. е. субъективно. А если бы Германия победила во Второй мировой войне, означало бы это правоту немецкой геополитики? Вероятно, нет. Во-первых, гитлеровская империя распространилась бы на всю Европу, игнорируя «законы» геополитики, стремящейся совместить государственные границы с границами расселения немцев. В этой империи немцам была уготована роль господ, управляющих массами покорных, нерассуждающих рабов. Затем, сама геополитика была бы одной из нацистских наук; Гитлер, разбивший своих врагов, был бы окончательно провозглашён носителем конечной истины.

1.2.3 Идеология и геополитика гитлеровской Германии

Гитлер изложил свою политическую программу в книге Моя борьба (Mein Kampf, 1924;1925). В ней содержались одновременно идеи социально-политической революции, идеи национализма и внешнеполитическая программа, направленная на превращение Германии в полновластного правителя европейского континента. 5 ноября 1937 года, накануне решительных действий, ведущих к ревизии Версальского договора, Гитлер созвал совещание армейского руководства и изложил свой геополитический план (протокол этого совещания был опубликован в 1946 году). Как считал Гитлер, Германия не обладала достаточными природными ресурсами, чтобы развиваться в условиях автаркии. С другой стороны, более активное участие Германии в мировой торговле представлялось весьма мало вероятным (тем более, после недавнего экономического кризиса 1929 года, когда многие страны ввели высокие таможенные пошлины). Кроме того, весь мир был занят и поделён, «ничейных» территорий больше не оставалось. Для Германии оставался единственный путь — захватить силой «источники сырья в районах, находящихся вблизи Рейна» /4, с.88/. Т. е. речь шла о расширении жизненного пространства посредством экспансии на восток.

Политика Гитлера в период с 1938 по 1942 г. укладывалась в эту схему: аннексия Австрии, захват Чехословакии, раздел Польши между Германией и Советским Союзом, устранение Франции, чтобы Германия не оказалась вынужденной вести войну на два фронта, как это было в 1914;1917 годах (хотя и оставалась вероятность активных военных действий против Англии), наконец, вершина гитлеровской стратегии — нападение на Советский Союз в июне 1941 г., с тем, чтобы лишить Великобританию возможного союзника на европейском континенте.

В действительности, политика Гитлера была подчинена идеологическим навязчивым идеям: освободить Европу от евреев, уничтожить советский большевизм, поработить славянских «недочеловеков», обеспечить на тысячу лет господство арийцев. Эти навязчивые идеи вступили в противоречие с геополитическими соображениями. Так, во время оккупации Советского Союза в 1941;1944 годах крайняя жестокость, продиктованная расовой теорией, и связанные с ней репрессии и массовое уничтожение населения сделали невозможной рациональную эксплуатацию восточных ресурсов. В то же время военная кампания против Советского Союза как в 1941, так и в 1942 году была подчинена не геополитическим целям, а соображениям престижа: взять Москву осенью 1941 года, любой ценой удержать Сталинград осенью 1942 года. Последняя цель стоила Гитлеру потери VI немецкой армии.

Итак, Гитлер был убеждён, что он призван выполнить особую миссию в этом мире. Выполняя эту миссию, он погиб сам и вызвал апокалипсис, в котором погибли десятки миллионов людей.

2. Германская геополитика: от послевоенного периода до наших дней

2.1 Этапы возрождения германской геополитики

В конце 40-х — начале 50-х гг. интерес немецких ученых сосредоточился главным образом на перспективах политического развития Германии. Ее дальнейшая судьба ставилась многими в зависимость от географического положения страны в центре Европейского континента. В этом смысле показательна программная работа Г. Риттера, которая во многом перекликалась с его довоенной работой, хотя общая направленность концепции заметно изменилась. Если раньше «континентальный» образ действия приписывался им главным образом Германии, то в послевоенное время ученый распространил этот принцип на всю Западную Европу, рассматривая ее в целом как «промежуточную зону» между двумя противостоящими политическими системами — восточноевропейской (социалистической) и западной (демократической) во главе с США. Противостояние двух систем в Европе и определяло, по мнению Риттера, развитие современного мира. Поиск места и роли Германии в этом противостоянии, прогноз вероятных вариантов развития политической ситуации в мире стали основными направлениями исследований немецких геополитиков. Вместе с укреплением внутрии внешнеполитического положения нового немецкого государства — ФРГ — геополитика вновь отходит от академичности, становясь постепенно прикладной наукой, занятой политическим прогнозированием возможных изменений в мире на основе методов как географической, так и естественных наук.

Воссоединение Германии отнюдь не привело к окончательному определению ее геополитического местоположения. Примкнет ли она со всем Европейским сообществом к «морской силе» или заменит распавшийся СССР и станет во главе «континентальной силы»? В книге Г. Манна «История Германии XIX и XX веков» находим в этой связи любопытное замечание. «Германия, — пишет он, — не имеет естественных границ. Для бытия немцев гораздо большее значение, чем естественные границы, имеет их срединное положение между романскими и славянскими народами» /4, с.106/. В силу этого положения, указывает он далее, немцы обладают превосходством над славянами в культурном отношении. Поэтому их проникновение на восток исторически всегда представлялось необходимым для интересов цивилизации. Тут мы видим возрождение идеи превосходства немецкой нации вместе с оправданием «культурной экспансии», которая появлялась на свет всякий раз, как Германия набирала силу. История же свидетельствует, что одной «культурной экспансией» немцы вряд ли могут ограничиться — и об этом надо всегда помнить.

На современном этапе борьба за передел мирового господства перешла на новый — экономический уровень. Немецкий геополитик Фердинанд Фрид отмечал в этой связи, что «борьба за пространство на этой ступени, когда уже нет свободного пространства, которое можно делить, становится борьбой за более высокий, уровень социального развития. Кому в этом отношении удастся захватить лидерство и сохранить его, тому завтра будет принадлежать весь мир» /1, с.47/. Это предположение в определенной степени подтвердили события в странах Центральной Европы в конце 80-х гг.: одним из главных стимулов политических и социальных реформ в них было стремление поднять жизненный уровень граждан.

Но вернемся к действию на немецкой земле «двух сил» (континентальной и морской) в свете образования новой мощной европейской державы в результате воссоединения Германии. Одна из них — в направлении на восток — будет проявлять себя скорее всего в форме экономической и культурной экспансии; другая — в направлении на запад — примет иные формы, в общем более соответствующие политике ФРГ на протяжении последних десятилетий. Имелись и другие возможные варианты решения этого вопроса. В западногерманской геополитике достаточно широкое распространение приобрела интеграционная концепция, одним из важных элементов которой была идея «общеевропейского дома» вплоть до отказа от национального суверенитета. Сходные мысли выдвигал в одной из своих работ Адольф Грабовски, отмечавший возможность создания наднациональных структур, в рамках которых может быть более успешно реализовано стремление государств к завоеванию пространства. Этот процесс, по мнению ученого, полностью соответствуя ходу мирового развития, мог бы привести к образованию все более крупных единиц вплоть до создания всемирного союза.

Западногерманская общественность, в том числе и научная, в течение многих лет видела в «общеевропейском доме» единственную возможность воссоединения Германии и создания нового единого государства в рамках Европейского сообщества. Но ход истории рассудил по-своему, вследствие чего, похоже, наоборот — единая Европа может быть создана под флагом единой Германии. При общих стратегических задачах идейные позиции откровенных федералистов и сторонников идеи углубления европейской интеграции, выступающих за ограничение и даже отказ от национального суверенитета, заметно отличаются. Но это лишь тактические, временные разногласия; окончательная цель у них одинакова. По крайней мере, в нынешних условиях никто не мыслит себе Европы без сильной и единой Германии, а ФРГ — вне общих проблем Европейского континента.

С анализом места Германии в Европе связана и геополитическая концепция, разработанная генералом Хайнцем Гудерианом после второй мировой войны. Эта теория получила название теории «географической обусловленности». В ней Германия, географически расположенная в центре Европы, рассматривалась как своеобразное связующее звено между западной и восточной ее частями. Такая геополитическая позиция как бы предопределяла ее мессианскую роль в судьбе континента и, следовательно, всего мира. В этой теории впервые было введено понятие «господствующая держава», которая определялась как «государство, по своим потенциальным возможностям развития отвечающее высшему своему назначению и несущее ответственность перед другими людьми, народами и расами, а поэтому претендующее на право считаться естественным источником власти» /3, с.118/. Эти слова, хотя и сказанные в 1968 г., невольно накладываются на современный международный статус Германии. В них находят определенное отражение и особенности политического строя, ведущего свою традицию от южно-германских княжеств и вольных городов, и его географическая близость со странами Восточной Европы, ищущими новые формы политической и экономической жизни, и его никогда не исчезавшие экспансионистские устремления.

Второй этап возрождения немецкой геополитики после войны был периодом организационного оформления, отмежевания от проамериканской ориентации и поисков своих собственных путей. Кульминационным пунктом данного периода можно считать выход в свет в 1951 г. книги Альбрехта Хаусхофера «Всеобщая политическая география и геополитика», а также возобновление в этом же году деятельности центрального теоретического органа немецких геополитиков «Журнала геополитики».

Альбрехт Хаусхофер — сын основоположника немецкой геополитики Карла Хаусхофера продолжил геополитические традиции отца. Однако это было не простое подражание. А. Хаусхофер приложил немало усилий, чтобы «гуманизировать» учение отца, приспособить его к особенностям современного развития Западной Германии, найти в этих условиях новые пути развития.

Основной идеей книги А. Хаусхофера являлось «научное переосмысливание» положений географического детерминизма прошлого. Он первый из немецких геополитиков отказался от доказательств прямого влияния географических факторов и в первую очередь размеров территории и границ на внешнюю политику государств. Главное внимание А. Хаусхофер сосредоточил на исследовании так называемого «пространственного окружения человека», то есть изучения окружающей человека среды. Он не затрагивает здесь биологические и психологические факторы. А. Хаусхофера интересуют отношения между социальными группами и, прежде всего, между индивидами, то есть отношения, которые формируются благодаря их взаимодействию с окружающей средой.

А. Хаусхофер, таким образом, впервые обратил внимание на необходимость изменения самого подхода к понятию геополитики. Простая детерминация внешней политики территорией и границами, дискредитировавшая себя еще во второй мировой войне, не отвечала новым условиям. А. Хаусхофер вводит новый фактор — человека, его пространственное окружение, изучение которого было бы, по его мнению, связующим звеном в классической цепи: географическая среда — внешняя политика.

Другими словами, если раньше внешняя политика определялась непосредственно таким географическим фактором, как наличие или недостаток территории, то теперь эти два элемента могут взаимодействовать только через человека, его психологию, его «пространственное» окружение. Впоследствии такой подход к геополитике нашел одобрение у многих представителей современной западногерманской географической школы. Детальной его разработкой занялись А. Грабовски, Р. Хиндер, Э. Обет и др. Это был своеобразный «переворот» в геополитической науке. Идеи, высказанные в то время А. Хаусхофером, несколько измененные, приспособленные к нынешним условиям, легли в основу одного из главных направлений современной геополитики — геосоциологии.

В январе 1951 т. в ФРГ вновь начал выходить «Журнал геополитики», издававшийся К. Хаусхофером до конца 1944 г. В том же году вышла в свет книга А. Хаусхофера «Всеобщая политическая география и геополитика», написанная им во время второй мировой войны. Она сопровождалась самыми лестными комментариями. «Журнал геополитики» охарактеризовал книгу А. Хаусхофера как «закономерный результат возрождения немецкой геополитики», «благодаря которому немецкая геополитика снова вернулась в лоно науки» /2, с.59/.

Уже два года спустя после возобновления выхода в свет «Журнала геополитики» в Западной Германии в одном из его номеров можно было прочесть: «Употреблявшийся классической геополитикой термин «жизненное пространство» долгое время считался предосудительным, но ныне, то есть в государстве Аденауэра, снова можно свободно говорить о «жизненном пространстве». При этом немцы объявляются «классическим народом без пространства», народом, который на протяжении «уже более 80 лет… живет зажатый на слишком тесном пространстве» /1, с.157/.

В 1954 г. был возрожден «Союз геополитики», резиденция которого была перенесена из Западного Берлина в Гамбург. В § 2 нового устава, принятого 3 апреля 1954 г., целью возрожденного Союза объявлялось «проведение исследований в области геополитики как учения об эпохах в развитии народов и государств, определяемых пространством и расой» /4, с.166/.

Вместе с тем «Журнал геополитики» предпринял одну из первых попыток «модифицировать» геополитику с учетом современных требований. «Границы геополитики, — указывалось в его редакционной статье, — не следует искать в сфере объективистского исследования, ибо геополитика в сущности своего объекта лежит по ту сторону этой сферы…, она уже не мыслима без разнообразного сочетания географии и социологии» /1, с.172/. Несмотря на всю расплывчатость данной формулировки, ее предварительный анализ помогает отметить сущность происходящих явлений в современной геополитике.

2.2 Современные направления германской геополитики

В 50-е гг. появляются новые геополитические теории, в частности так называемая теория вакуума. Сущность этой концепции состоит в том, что для поддержания «баланса сил» необходимо постоянно заполнять «вакуум», который может образоваться в результате борьбы колониальных народов за свое национальное освобождение.

Появление этой теории было обусловлено потребностью определить и проанализировать проблемы развития государств, потерпевших поражение во второй мировой войне. Главным объектом исследования стал, естественно, бывший Третий рейх как в силу наибольшего идеологического проникновения нацизма во все сферы жизни страны, так и в связи с разделением Германии на два государства, развивающихся в рамках различных систем. Если Западная Германия была подвергнута «американизации», то Восточная стала «оплотом социализма» на немецкой земле, где тоталитаризм был фактически продлен еще на 40 лет. Нельзя, вместе с тем, не отметить, что зерна двух идеологий легли на благодатную почву. Ведь согласно теории «географической раздвоенности мира» (на сухопутную и морскую силы), Германия как раз находится на пересечении этих двух сил. ФРГ располагалась на территории тех исторических немецких государств, которые были известны своими торговыми и морскими традициями, ГДР же — на территории бывшей Пруссии, которую исследователи однозначно относили к евразийской континентальной части. По мере стабилизации внутреннего положения в ФРГ и достижения устойчивого равновесия в международных отношениях многие исследователи предрекали смерть этой концепции. Но распад восточного блока и СССР сделал ее вновь актуальной. Во всем многообразии конфликтов, происходящих на территории бывших социалистических стран, вследствие сходства идеологической надстройки проявлялось также сходство в практической реализации: интернационализм сменился национализмом, а всеобщий объединяющий атеизм — религиозной рознью, доходящей до кровопролития.

Суть геополитической теории вакуума изложил американский адмирал Нимиц в своей речи, произнесенной 15 января 1953 г. в Сан-Франциско. Он заявил, что политика безоговорочной капитуляции по отношению к Германии и Японии была большой ошибкой, ибо уничтожение германской военной мощи и стремления немцев к самообороне привело к образованию вакуума в Европе, который теперь заполняется Советским Союзом. То же самое, по его мнению, относится к Японии.

Ганс Флейг в своей статье «Геополитическое наследство победителей», исходя из высказываний адмирала Нимица, говорит уже о «законе геополитического наследства», согласно которому западные державы якобы должны были вступить во владение наследием Гитлера и японских милитаристов и «защищать» его от Советского Союза. Но они забыли, полагают германские геополитики, естественный закон жизни: «Пустое пространство притягивает людей». Поэтому мир может быть сохранен только в том случае, «если в центре самой производительной части света не будет политического вакуума, который притягивает других» /4, с.192/.

Западные державы, согласно этой теории, не сумели защитить свое геополитическое наследство, которое они должны были получить от Гитлера. «Это упущение стоит им сегодня многих миллиардов, расходуемых на Атлантический пакт и вооружение Германии» /4, с.193/.

Качественные изменения произошли в теориях «географической обусловленности Германии» и «жизненного пространства». По одной лишь этой причине нельзя согласиться с популярной в то время в СССР и других социалистических странах оценкой, что геополитика ФРГ представляла собой реставрацию идей нацистской идеологии. Такая точка зрения вольно или невольно причисляла Западную Германию к фашистскому государству, каковым она, разумеется, не была. Ко всему прочему, в послевоенное время геополитика перестала выполнять в ФРГ функции официального идеологического инструмента, став обычной научной дисциплиной.

В самом начале 60-х гг. в немецкой геополитике намечается и вторая линия развития, которая затем также сформировалась в целое направление современной геополитики. Речь идет в данном случае о «третьем пути» развития послевоенной геополитической мысли. Его истоки наметились еще в первые послевоенные годы, когда немецкие теоретики находились под американским влиянием.

«Третий путь» развития немецкой геополитики в то время был непосредственно связан с началом разработки теории «Еврафрики». Африка всегда привлекала особое внимание германских империалистов. Было время, когда Германия имела в Африке свои собственные колонии. Во время второй мировой войны Гитлер далеко не случайно направил в Африку танковую армию Роммеля. Послевоенное развитие ФРГ показывает, что западногерманские монополии не отказались от идеи проникновения на Африканский континент.

Особенность осуществления данных планов в настоящее время заключается в попытке Западной Германии использовать проблему «интеграции» Европы. При этом геополитическая трактовка «интеграции» Европы непосредственно связывается со старой фашистской теорией недостаточности «жизненного пространства», но на сей раз уже не для Германии, как это было в нацистское время, а для… Европы. «Гитлера привлекал Восток потому, — заявил, например, западногерманский геополитик Генрих Занден, — что там находится единственное резервное сельскохозяйственное пространство для… Германии. Для Европы вопрос стоит сейчас по-другому. Здесь взгляд должен быть обращен на юг, — в Африку. В лозунге „Африка“ мы видим задачу, действительно открывающую совершенно новое будущее, освобождающее нас, немцев, от стесненного положения» /3, с.40/.

Теоретическим обоснованием осуществления лозунга «Еврафрика», отражающим существо новых тенденций в современной немецкой геополитике, служит «поворот европейского плана от „покорения мировых морей“ и от идеи „Остланд“ к пространству на юге, который, по мнению Зандена, становится великим началом, которое мы (немцы) предпринимаем» /5, с.99/. Под планом «покорения мировых морей» имеется в виду известная геополитическая теория американского адмирала Мэхэна о «морской мощи» как необходимом условии установления мирового господства США.

Западногерманские геополитики далеко неслучайно предложили этот «третий путь» к пространству на юге. Географическое расположение, огромные природные богатства Африки, дешевая рабочая сила представляли большую экономическую и стратегическую ценность. Геополитики используют при этом стремление США и основных европейских империалистических держав сохранить свое господство на африканском континенте, на котором развернулось мощное национально-освободительное движение. Они призывают всю Европу принять участие в «африканской миссии».