Аргументация отсутствия специфики социогуманитарного знания авторами дедуктивно-помологической модели

В XX в. продолжалось сосуществование разных методологических обоснований как специфики гуманитарного знания, так и идеи общности познавательной деятельности и знания, нарабатываемого в естественнонаучных и социогуманитарных дисциплинах.

Неопозитивистом К. Гемпелем (1905−1997), участником Венского логического кружка, а в последующем американским философом были рассмотрены три аргумента, с которыми связано обоснование принципиальных различий (и отставания) объяснения в социогуманитарных дисциплинах, в частности в психологии. Он же их аргументированно опроверг. Это следующие аргументы.

• 1. Апелляция к активности индивидов или групп людей как уникальных событий, что не предполагает их закономерного повторения.
• 2. Зависимость реакций человека от прошлого опыта, а не только актуальных воздействий.
• 3. Телеологический, а не причинный характер объяснения применительно к целенаправленным (сознательным) действиям людей.

В отношении первого аргумента Гемпель обосновал неповторяемость явлений и в физическом мире. Психология здесь могла бы добавить в качестве примера основы понимания регуляции движений Н. Бернштейном (это «повторение без повторения»), что противостоит бихевиористскому представлению о процессах научения.

В отношении второго аргумента Гемпель отстаивает тезис о том, что нет ничего невозможного (нет априорно причины) для построения обобщений, которые учитывали бы опыт предшествующей жизни «агента». Рассматривая теоретическую функцию законов в историческом знании, он утверждал, что историческое объяснение также обсуждает событие не как «дело случая», а в контексте определенных предшествовавших и одновременных (ему) условий [Гемпель К. Г., 1998]. «Универсальные гипотезы» в истории заменяют понятие закона в естествознании. Метод эмпатического понимания в истории неприменим; эмпирические данные используются в контексте проверки системы гипотез, что аналогично функции эмпирического опробывания теории в естествознании.

Наконец, он обосновал возможность отнесения к антецедентным условиям мотивации, отличающей причинность в действиях людей от причинности в объективном мире. В интерпретации исторических событий апелляции к мотивам и целям человека отнесены к объяснению единичного явления. Они не подлежат внешнему наблюдению, а реконструкции отчетов ex-post-facto не обладают предсказательной силой. И соответствующую объяснительную силу мотивационное объяснение получает только в отношении включенности его в дедуктивное предположение о законе. Телеологическое объяснение выступает лишь иллюзорным (а не научным), поскольку оно в силу его антропоморфного характера воспринимается человеком как объяснение. Оно дает понимание в психологическом смысле (сведение чегото незнакомого к знакомому), но не в научном.

Этой аргументацией были существенно поколеблены границы различий между объяснениями, апеллирующими к причинному объяснению и объяснению телеологическому, связываемому с социогуманитарными дисциплинами. Ю. фон Вригдт обосновал, что любое телеологическое объяснение легко можно преобразовать в каузальное; для этого достаточно цели и мотивы представить в качестве причин действий в соответствующих высказываниях. Для психологии же использование конструктов цели, мотива и т. д. — не эксплананс, а собственно изучаемый предмет.

Развитие дескриптивизма в гуманитарном знании происходило по линиям разработки категорий понимание и интерпретация, дополнения структуралистскими представлениями прежде детерминистстки ориентированных научных объяснений, а также противопоставления методов понимания научному объяснению, связываемому в первую очередь с экспериментальным путем его построения. Специфическое значение термина «понимание» не осталось связанным с идущей от В. Дильтея традицией отождествления понимания с постижением переживаний как состояний души, а было позже рассмотрено в контекстах поиска ментальных предпосылок создания и интерпретации текста, рассмотрения текста как артефакта культуры и разработки идей дискурс-анализа. Другим вариантом стало возвращение к проблематике феноменологии, что также будет представлено в следующей главе.