Деятельность и общение

Деятельность как философская категория описывает способ существования человека и общества в целом, основное содержание которого составляет активность по целенаправленному изменению человеком внешних условий своего существования, что вторично приводит к изменению человеком самого себя. Это определение предполагает анализ взаимоотношения категории деятельности с категорией общения. Подытожим дискуссии на эту тему в отечественной психологии. Начнем с напоминания, что деятельность является асимметричным процессом: S-O.

Общение является одной из форм непосредственной или опосредствованной реализации отношения двух субъектов.

Поэтому общение имеет гораздо более симметричный характер взаимодействия (S1-S2). Степень активности субъектов может быть существенно различной; в крайних случаях один из них может быть настолько пассивным, что общение превращается в процесс деятельностного типа, реализующий целенаправленное воздействие одного субъекта на другого; тогда последний фактически выступает в роли объекта и общение теряет симметричный характер (субъект-объектные паттерны общения).

Отечественные психологи подчеркивают тесную взаимосвязь понятий «деятельность» и «общение», за которой стоит взаимопроникновение процессов деятельности и общения, их переплетение в любом поведенческом акте. Не бывает деятельности без хотя бы минимального общения (непосредственного или опосредствованного) и общения без хотя бы минимальной представленности «деятельностных» компонентов. Принятие этой идеи позволяет сформулировать принцип единства общения и деятельности. Но содержательное наполнение этого принципа существенно различается у разных авторов и в разных подходах, что отмечает Г. М. Андреева «…факт связи общения с деятельностью констатируется так или иначе всеми исследователями. Однако характер этой связи понимается по-разному. Иногда деятельность и общение рассматриваются не как параллельно существующие взаимосвязанные процессы, а как две стороны социального бытия человека; его образа жизни (Б. Ф. Ломов). В других случаях общение понимается как определенная сторона деятельности: оно включено в любую деятельность, есть ее элемент, в то время как саму деятельность можно рассматривать как условие общения (А. А. Леонтьев). Наконец, общение можно интерпретировать как особый вид деятельности. Внутри этой точки зрения выделяются две ее разновидности: в одной из них общение понимается как коммуникативная деятельность, или деятельность общения, выступающая самостоятельно на определенном этапе онтогенеза, например у дошкольников (М. И. Лисина) и особенно в подростковом возрасте (Д. Б. Эльконин). В другой — общение в общем плане понимается как один из видов деятельности (имеется в виду прежде всего речевая деятельность), и относительно нее отыскиваются все элементы, свойственные деятельности вообще: действия, операции, мотивы и пр. (?. А. Леонтьев)» [Андреева Г. М., 2009, с. 77−78].

Систематическая аргументация в пользу дифференциации понятий «деятельность» и «общение» приведена в работах Б. Ф. Ломова. «Подобно отражению и деятельности, общение принадлежит к базовым категориям психологической науки [Ломов Б. Ф., 1984, с. 242]. Неправомерно рассматривать общение лишь как частный случай деятельности или «растворять его в деятельности», поскольку «сложившиеся концепции деятельности охватывают лишь одну сторону социального бытия человека, а именно отношения «субъект — объект». Общение выступает как самостоятельная и специфическая форма активности субъекта. Ее результат — это не преобразованный предмет (материальный или идеальный), а отношение с другим человеком, другими людьми» [Там же, с. 248]. Процессы общения в значительно большей мере, чем любая предметная деятельность, детерминируют развитие личности. Кроме того, нужно учитывать, что между общением людей и их деятельностью могут обнаруживаться противоречия. И в ходе процесса личностного становления необходимо «раскрыть особенности не только ведущей предметной деятельности (в связи с другими деятельностями), но и ведущей сферы и формы общения (также в связи с другими его сферами и формами» [Там же, с. 338].

Б. Ф. Ломов подчеркивал также особую роль общения как важнейшей детерминанты эмоциональных состояний^[1].

Он рассматривал общение также к качестве некоторого «логического центра» общей системы психологической проблематики, поскольку это не менее существенная, чем деятельность, характеристика образа жизни человека, тесно взаимосвязанная со всеми другими сторонами его жизни и не сводимая ни к одной из других психологическая категория.

Сторонники трактовки общения как имеющего принципиально ту же природу, что и деятельность, напротив, утверждают, что общение может выступать и рассматриваться как особый вид деятельности, ее сторона или составляющая. Сведение отношений между людьми к процессам деятельностного типа обычно подкрепляется следующими аргументами.

• 1. Всякая деятельность (а не только общение) является формой реализации отношений к другим людям, даже если они реально не присутствуют в момент совершения деятельности.
• 2. Субъект-субъектный процесс может быть в интересах деятельностного анализа рассмотрен как две деятельности — первого субъекта со вторым и второго с первым. В этом случае каждый из них выступает одновременно и как активный субъект деятельности, и как страдательный объект деятельностного воздействия. Таким образом, субъект-объектный характер деятельности не мешает его распространению на процессы субъект-субъектного типа [Леонтьев A. A., 1999].
• 3. Сами отношения между людьми порождаются интересами совместной деятельности и развиваются в ходе ее как в фило-, так и в онтогенезе. «Синонимом общения является для нас термин коммуникативная деятельность» [Лисина М. И., 1986, с. 11].

По отношению к указанным положениям могут быть приведены следующие антитезы.

1. Действительно, в любой деятельности реализуется целый комплекс, система отношений к другим людям. Но это еще не означает, что отношения между людьми реализуются только в форме деятельности. В первом тезисе фактически размывается граница между двумя принципиально различными типами реальности: опросредствованное отношение между людьми и непосредственное общение лицом к лицу.

Последнее отличается особо высокой интенсивностью процессов «мотивонорождения» и может характеризоваться практически полным отсутствием выраженной цели. Для некоторых видов общения (например, эмоционального) наличие цели вообще противопоказано, преследование какой-то цели (как сознательно запланированного результата общения) может просто его разрушить. Таким образом, то, что является атрибутом любой деятельности (целенаправленность), необязательно или даже разрушительно для общения. Именно такое общение иногда называют «личностным», «глубинным», «подлинным», «продуктивным» [Петровская Л. А., 1989, с. 15] или «чистым» [Бодалев А. А., 1983, с. 41] и именно к нему относятся часто цитируемые слова А. Экзюпери о том, что единственная подлинная роскошь, доступная человеку, это роскошь человеческого общения. Здесь имеет место почти непосредственное удовлетворение потребности в общении без всяких промежуточных целей, контроля за достижением результатов, внесением необходимых коррекций и пр., без чего ни один процесс не может быть назван деятельностью в тесном смысле этого слова (понятия).

2. Всякое общение лишь в той степени является общением, в какой оно взаимно, симметрично [Лисина М. И., 1986, с. 9]. Сквозь призму понятийного аппарата теории деятельности просто не видны те процессы, которые происходят между двумя людьми, смотрящими в глаза друг другу, не совершающими никаких развернутых внешних или внутренних действий. Есть все основания полагать, что эти процессы имеют совсем другую природу, чем деятельность. Вряд ли поможет делу наложение друг на друга двух деятельностей, в которых субъекты и объекты меняются местами. Или, по крайней мере, для описания таких типов наложенных деятельностей требуется принципиально иной понятийный аппарат. Иначе мы переходим от анализа по единицам к анализу по элементам, в терминологии Л. С. Выготского.

Это же отмечает Б. Ф. Ломов «общение выступает не как система перемежающихся действий каждого из участников, а как их взаимодействие. „Разрезать“ его, отделив деятельность одного участника от деятельности другого, — значит отойти от анализа взаимного общения» [Ломов Б. Ф., 1984 с. 250−251]. Он продемонстрировал непреодолимые трудности, возникающие на пути выявления мотивов, целей и других структурных компонентов совместной деятельности в форме общения и при попытке найти место коммуникативной деятельности в традиционных классификациях видов и форм человеческой деятельности.

• 3. Спорный характер утверждения о том, что отношения между людьми строятся только по поводу совместной деятельности, особенно очевиден, когда речь идет об отношениях, выражающихся в чувствах аттракции или неприязни. Именно чувства чаще всего определяют характер совместной деятельности, в которую мы готовы вступить с тем или иным человеком. Но совершенно очевидно, что генетические корни общения и деятельности различны и дальше они развиваются параллельно, не растворяясь друг в друге. Общение возникает раньше предметной и целенаправленной деятельности и в филогенезе, и в онтогенезе. Более того оно является условием возникновения и развития деятельности. Особенно это видно в онтогенезе, где ребенок должен вступить в контакт со взрослым, чтобы усвоить образцы деятельности. Первые формы деятельности — это деятельность совместно-разделенная, где субъектом выступает взрослый, постепенно втягивающий в нее ребенка при условии, что тот готов идти на контакт, т. е. вступать в общение.
• 4. Существенным аргументом в пользу относительной независимости деятельности и общения и их несводимости друг к другу именно в психологическом плане служат существенные различия в природе и характере когнитивных процессов, поддерживающих успешную реализацию индивидом этих разных форм человеческой активности (общий или академический интеллект и социальный интеллект). В любой человеческой деятельности есть элементы общения, но есть виды общения (непосредственного лицом к лицу, эмоционального, глубинного и т. п.), где разглядеть элементы целенаправленной деятельности практически невозможно.
• 5. Только в общении, причем именно в непосредственном (лицом к лицу), возможна передача личностного знания, так ярко выраженного, например, у харизматических лидеров научных школ, но в той или иной мере присущего любому преподавателю и ученому, общественному или политическому деятелю.

Подвести итоги дискуссии о соотношении понятий деятельность и общение можно следующим образом.

• 1. В любой человеческой деятельности есть элементы общения, но есть виды общения (непосредственного лицом к лицу, эмоционального, глубинного, «чистого» и т. п.), где разглядеть элементы целенаправленной деятельности практически невозможно.
• 2. Такие формы общения являются лишь одним из вариантов недеятельностной реализации человеческих отношений, которые вносят важнейший вклад в формирование личности. И именно они в наибольшей степени воплощают в себе сущность и специфику общения в собственном смысле слова как одного из начал человеческого образа жизни, несводимого к деятельностному началу.
• 3. Деятельность и общение описывают разные реальности, которые в процессах жизни переплетаются и их трудно вычленить в чистом виде. Есть деятельность, обслуживающая общение, есть общение, обслуживающее деятельность; есть общение в форме коммуникативной деятельности, но есть общение в недеятельностной форме.
• 4. Невозможно описать процессы общения как взаимодействия двух субъектов через описание двух наложенных друг на друга деятельностей (первого субъекта со вторым как с объектом и второго с первым) без утери качества, специфики самого общения.
• 5. Уровни развития способностей, обеспечивающих успешное осуществление деятельности (общий, академический интеллект) и обеспечивающих эффективное общение (социальный интеллект, на основе которого строится коммуникативная компетентность), могут существенно отличаться у разных людей и у одного и того же человека на разных ступенях онтогенетического развития.
• 6. Культурно-историческая концепция Л. С. Выготского задала иной методологический ракурс проблемы общения, чем это представлено в более поздних отечественных подходах к развитию этой категории. Он связан с введением представлений о психологических орудиях и роли знака, в становлении сигнификативной функции которого человек имманентно включен в ситуацию «пра-мы», т. е. в социальный контекст общения. Идея опосредствования в этом глубинном пласте содержала и заявку на развитие категории общения. Но в последующем категории деятельности «повезло» в большей степени.

• [1] «Из жизни хорошо известно, что потребность в общении у человека очень часто возникает именно в связи с необходимостью изменить свое эмоциональное состояние» [Ломов Б. Ф., 1984, с. 269].