Основные признаки кризиса

Следующие характеристики выступали определяющими состояние кризиса: отсутствие общепсихологической теории, продолжающиеся попытки определения предмета психологии, а также проблема адекватного метода исследования. Ряд других, часть из которых будет названа, следует рассматривать скорее как следствия, а не причины кризиса.

Согласно основополагающей идее работы Л. С. Выготского [Выготский, 1982, т. 1] основной смысл кризиса заключается в существовании двух взаимоисключающих методологических подходов в психологии: материалистического (естественнонаучного) и спиритуалистического. Причем, по Выготскому, интересам практики служит именно первый, он же и является собственно научным. Соглашение между этими двумя путями невозможно. И любое направление, претендующее на третью позицию (здесь им проанализированы гештальтпсихология и персонализм В. Штерна), реализуется в русле материалистической или идеалистической направленности методологии; последнюю он характеризует как метафизическую.

Несовпадение научного познания и непосредственного восприятия — другой аспект кризиса. Идеалистическая психология пытается изучать сознание прямыми методами; такая эмпирическая психология насквозь субъективна и в этом смысле метафизична. Рефлексология и бихевиоризм, изучавшие поведение без психики, хотя и следовали объективному методу, но допускали противоположную ошибку, теряя доступ к высшим формам психики. Гештальтпсихология, теряя специфическое содержание психического (законы гештальта общи и для живой, и для неживой природы), также не может претендовать на роль общепсихологической концепции.

Основанием разделения именно двух психологий (а не их множества) служит, по Выготскому, также различие между двумя основными методами (табл. 2).

Разделявшиеся Выготским взгляды, что сущностное познание основывается на интуиции, а аналитическое — на индукции, были потом переосмыслены применительно к научному методу как в исследованиях К. Поппера (об обобщении на основе гипотетико-дедуктивного метода), так и К. Левина. В годы написания соответствующей работы Выготским этих работ Поппера и Левина еще не было (они вышли в 1934 и 1931 гг.). Но критическое прочтение этого фрагмента не оставляет сомнения в основной схваченной линии демаркации в отношении различения научного и ненаучного методов.

Аналитическая основа естественнонаучного познания и его направленность на получение достоверного знания.

Таблица 2

Различия методов двух психологий (как основания деления психологии на научную и ненаучную — метафизическую в терминологии Выготского)

о реальности стали для автора работы аргументами принятия позиции перестройки психологии в сторону соответствующей сциентистской направленности. Как показала дискуссия 1993 г. [Психология и…, 1993], это могло рассматриваться с точки зрения несоответствия заявленной программы и реализованной в культурно-исторической концепции ее основной идеи опосредствования. Но важно учитывать, что именно резкое неприятие всякого рода мистицизма, а не противопоставление естественнонаучной и гуманитарной парадигмы (не существовавших тогда в качестве методологических концептов) рассматривалось Выготским в связи с отстаиванием пути научного познания в психологии. В рамках культурно-исторической школы он реализовывался как одновременно исторический и генетический подходы к пониманию социокультурной обусловленности высших психических функций и психики человека в целом. Ненаучные подходы — как иррациональные — связаны не с выделяемым предметом (высшие, специфически человеческие проявления психики), а с апелляцией к принципиально иному пути познания, предполагающему непосредственную данность психологического знания (познающему сознанию), либо проникновению в сущностные — как недоступные опытному пути и лишь умопостигаемые — идеи.

В современной психологии выделение в качестве психических феноменов таких, которыми можно только проникаться, но никак не изучать их, вновь возвращает проблематику метафизической психологии, только теперь уже как «практической», но главное по-прежнему иррациональной. И с разного рода иррациональными течениями предлагают интегрироваться научной психологии (см. материалы Ярославского семинара [Труды…, 2003]). В. П. Зинченко и А. В. Юревич видят в таких характеристиках, как вторжение иррационализма в научное познание и всякого рода «ведьмачество» вокруг психологии (речь идет о заведомо спиритуалистических подходах), характеристику современного состояния психологической науки как «кризиса». Другой вопрос заключается в том, что современное понимание духовного становится предпосылкой возрождения философии психологии (в ином статусе, чем метафизика, о которой писал Выготский).

Общепсихологическая методология была реализована в отечественной психологии, хотя и не в единственном варианте. Культурно-историческая психология не стала в 30-е гг. XX в. ведущей, хотя и рассматривается исторически и содержательно как предпосылка завоевавшего потом основные методологические позиции деятельностного подхода (в варианте культурно-деятельностного подхода, или школы Выготского — Леонтьева — Лурии). В этом учебнике нет возможности остановиться на социальных предпосылках соответствующих поворотов в отечественной психологии.

Связь социальной ситуации с собственной логикой развития психологии рассматривается сегодня как породившая обратную ситуацию — необходимости модификации естественнонаучной психологии с поиском нового объективного метода изучения психики, предполагающей перестройку самой классической науки. Методология, которая поможет переосмыслить принцип активности (при доминировавшем принципе отражения), связать воедино поиски теоретических и практических усилий психологов, а главное — признать равнозначность для фундаментальной науки областей, выделявшихся традиционно как непосредственные (низшие) и опосредствованные (высшие) психологические явления, должна реализовываться на пути междисциплинарных исследований.

" Дилемма «естествознание — философия» во многом определяет границы методологического самоопределения всех научных школ в психологии" [Марцинковская Т. Д., 2004, с. 70]. Автор считает, что выбор марксистской методологии в психологии позволил отойти от позитивистской трактовки принципов естественных наук. В какой степени марксизм является необходимой предпосылкой деятельностного подхода в психологии, мы обсудим позже (гл. 10, 13). Сейчас же важно подчеркнуть, что другой член пары (психология натуральных — психология высших функций) имелся в виду Выготским в постановке проблемы кризиса: отрицание не философских основ в методологии психологии вообще, а иррациональных подходов к психологическому познанию на основе метафизического метода.

Р. Стернберг и Е. Григоренко [Sternberg, Grigorenko, 2001] констатировали кризис в современной психологии, выделив следующие его характеристики: сужение поля эмпирических исследований как следствие узости любого метода; изоляция подходов, использующих размытый язык, когда под одними и теми же терминами мыслят разные реалии; невозможность объединения разнородных психологических знаний в единую целостную систему. Ими был использован следующий пример: тактильное восприятие слепым разных частей такого животного, как слон, приводит к тому, что часть воспринимается как целое. Согласно предложенной авторами метафоре современная психология в силу дробления своих исследовательских усилий воспроизводит что угодно, только не то целое, что соответствует понятию психологии (как невидимого слона).

Дезадаптивная направленность усилий различных школ заключается в том, что они дублируют усилия и не стремятся к их объединению. Не может привести к интеграции и упование на один метод. Авторы отмечают, что ни один метод в психологии пе разрабатывался как общий и не может стать общим для решения разных проблем. Междисциплинарные исследования разных специалистов, направленные на решение одной проблемы, — вот предложенный ими путь движения к единой психологии.

М. Коул через 70 лет после работы Выготского писал также о двух парадигмах в психологии, которые он называет «путь науки» и «путь истории и культуры». Формирование третьего пути и на его основе — единой психологии — видится им в объединении двух мировоззрений, «связанных с природной и культурной составляющими системы В. Вундта, в едином научном подходе» [Коул М., 1997, с. 362]. Таким образом, возможность третьего пути продолжает обсуждаться в связи с проблемой преодоления кризиса как размежевания предметов двух психологий (натуральных и культурно обусловленных процессов), но не тех двух психологий, которые имел в виду Выготский (материалистической и идеалистической).

Другой аспект современного состояния кризиса — тот, о котором Выготский в свое время не мог писать. Это переосмысление возможностей деятельностной парадигмы как преодолевающей непосредственный путь познания психического. Связанная именно с методологией марксизма, отечественная деятельностная концепция повторяет во многом путь естественнонаучно ориентированной психологии — ее стремятся отбросить или заменить, например, герменевтической психологией. Сегодня это уже звучит как переосмысление возможностей концепции Выготского в том числе и в контексте другой, не марксистской методологии — методологии нарративной [Брунер Дж., 2001]. Культурно-деятельностный подход — вот, по мнению А. Г. Асмолова, другая перспектива преодоления парадигмального строя психологии.

Таким образом, те критерии кризиса психологии, о которых писал Л. С. Выготский, современными авторами заменяются другими их трактовками и даже другими проблемами. Выделение историко-психологического аспекта именно в этом вопросе чрезвычайно важно; и он отличен от такого аспекта, как обсуждение потенциала коммуникативной методологии, которая связывается сегодня с культурно-исторической концепцией.