Понятие обвинительной власти и пределы ее осуществления

Обвинительная власть — понятие, конечно же, относительное. Согласно Конституции РФ государственная власть в Российской Федерации разделена на три ветви — законодательную, исполнительную и судебную. Вместе с тем нет сомнений в том, что обвинительная власть реальна, так как именно и только она инициирует начало уголовного судопроизводства, вне ее деятельности по официальному, т. е. публичному уголовному преследованию, не реализуется уголовный закон. Обвинительная власть имеет огромные полномочия и играет весьма значимую социальную роль.

Обвинительная власть является особой частью исполнительной власти, однако она реализуется в сфере уголовного судопроизводства, которое, как известно, — форма функционирования судебной власти. В этом заключается специфика обвинительной власти, порождающая рассмотренные ранее теоретические споры о принадлежности ее субъектов к той или иной из трех основных ветвей. В настоящей работе мы не ставим перед собой задачи установить место обвинительной власти в системе разделения властей — эти споры представляются нам схоластическими. Гораздо важнее найти место обвинительной власти в сфере ее реализации, т. е. в уголовном судопроизводстве, установить пределы ее функционирования и формы взаимодействия с судебной властью. В то же время, прежде всего, необходимо сформулировать само понятие обвинительной власти, используя для этого общие теоретические представления о власти.

Понимая власть^[1], не только как систему государственных органов, но и как право и возможность распоряжаться чемлибо, подчинять своей воле волю других субъектов^[2], обвинительную власть можно определить как принадлежащие уполномоченным государственным органам и должностным лицам право и возможность осуществлять уголовное преследование лиц, совершивших преступление, в целях привлечения их к законной уголовной ответственности.

Являясь частью государственной власти, обвинительная власть имеет все присущие ей атрибуты: верховенство, суверенитет (независимость), исключительность и подзаконность.

Обвинительная власть реализуется специальными субъектами, органами и должностными лицами, наделенными властными полномочиями; издаваемые ею акты обязательны для тех субъектов, которым они адресованы; существует правовая возможность принуждения к их исполнению. Ее исключительность выражается в том, никакой другой государственный или негосударственный орган не имеет права и возможности осуществлять публичное уголовное преследование лиц, совершивших преступление. Обвинительная власть действует от имени государства и в его интересах выполняет поставленные им (в виде издания соответствующих законов) задачи. Поэтому государство наделяет обвинительную власть соответствующими полномочиями, предоставляет ее субъектам необходимые для их осуществления гарантии.

Функционирующая в правовом поле и стремящаяся быть легитимной, обвинительная власть обладает способностью к самоограничению, достигаемому соблюдением закона, прав и свобод человека^[3], что придает ей подзаконный характер.

Обвинительная власть в государстве выполняет важную правоохранительную функцию, обеспечивает реализацию им права на наказание лица, нарушившего установленный государством же уголовно-правовой запрет. И хотя назначение уголовного наказания — исключительное правомочие суда, его выполнение невозможно без эффективной работы органов обвинительной власти как в досудебном производстве, в ходе которого должно быть выявлено и изобличено лицо, совершившее преступление, так и в суде, где обвинение должно быть убедительно доказано.

Сфера деятельности обвинительной власти ограничена уголовным судопроизводством. Вместе с тем она имеет собственное содержание и форму.

Ее содержанием является уголовное преследование, деятельность по изобличению подозреваемых и обвиняемых в совершении преступления лиц, осуществляемая в порядке, установленном уголовно-процессуальным законом, в целях обеспечения возможности реализации уголовной ответственности (п. 55 ст. 5 УПК РФ). Следовательно, к формам реализации обвинительной власти относятся предварительное расследование (предварительное следствие и дознание), надзор за законностью процессуальной деятельности органов предварительного следствия и дознания, поддержание государственного обвинения в судебных стадиях.

Изложенное выше мнение о роли следователя, дознавателя и прокурора в уголовном судопроизводстве дает ясное представление о характере взаимоотношений обвинительной и судебной властей. Если говорить кратко, то деятельность всех органов уголовного преследования подчинена стоящим перед судом задачам, но никак не наоборот.

Ответ на вопрос о пределах обвинительной власти следует искать в характере уголовного процесса России, сохранившего смешение розыскных и состязательных начал. Задача законодателя в этих условиях состоит в том, чтобы определить сферы деятельности каждого из них, обеспечить как сохранение исторических традиций России, так и внедрить состязательную судебную процедуру, наличие которой диктуется требованием времени. В связи с этим не случайно УПК РФ четко делит российское уголовное судопроизводство на две части — досудебную и судебную (п. 9, 56 ст. 5), как бы подчеркивая этим некоторую автономность, самостоятельность каждой. В первой — досудебной — части уголовного процесса власть, т. е. право и возможность принимать решения, влияющие на направление движения уголовного дела, принадлежит органам уголовного преследования, а во второй — суду. Основное различие между данными производствами (применительно к предмету настоящей работы) заключается в монофункциональности первого по сравнению со вторым.

Все производство по уголовному делу на досудебных стадиях сосредоточено в руках органов, осуществляющих уголовное преследование. Именно поэтому, как было отмечено выше, расследование совпадает с уголовным преследованием, сливается с ним, образуя единое целое. Функциональное назначение следователя, дознавателя определяется задачами досудебного производства, которые заключаются в том, чтобы раскрыть (по возможности быстро и полно) преступление, выявить лиц, его совершивших, собрать доказательства, достаточные для обоснования вывода о виновности этих лиц перед независимым (судебным) органом. Решение указанных задач относится к исключительной компетенции обвинительной власти.

В отличие от досудебного производства, задачи судебных стадий уголовного процесса не совпадают с уголовным преследованием: уголовное преследование и правосудие (рассмотрение и разрешение дела) разделены между разными субъектами государственной власти. Задача государственного обвинителя заключается в том, чтобы убедить суд в наличии оснований применения уголовной ответственности, а суда — обеспечить четкое соблюдение судебной процедуры, предоставляющей сторонам равные возможности добиваться вынесения справедливого судебного решения. Прокурор, представляющий в суде обвинительную власть (вне зависимости от должности, занимаемой в структуре органов прокуратуры, — государственный обвинитель), здесь не более чем одна из равноправных сторон. Власть прокурора ограничена суверенитетом судебной власти.

И дело не только в том, что государственный обвинитель подчиняется распоряжениям председательствующего и регламенту судебного заседания, подчеркивает свое уважение к суду, обращаясь к нему стоя, спрашивает согласие суда на совершение любого процессуального действия и т. п. Главная особенность процессуального положения прокурора в суде — ограниченность его власти над предметом обвинения. Он сохраняет право распоряжаться обвинением, его объемом и квалификацией лишь в пределах обвинительного заключения (обвинительного акта), иное нарушало бы права второй стороны, а значит, и баланс процессуальных возможностей сторон. Неограниченный в своем праве расширять или утяжелять предмет обвинения в досудебном производстве, обвинитель связан своим решением об утверждении обвинительного заключения (обвинительного акта) и направлении уголовного дела на рассмотрение суда. Утверждение обвинительного заключения (обвинительного акта), предшествующее направлению уголовного дела в суд, в состязательном уголовном процессе должно быть окончательным решением, фиксирующим объем претензий государства к лицу, обвиненному в совершении преступления.

С этих позиций законодатель в УПК РФ установил правило о пределах судебного разбирательства (ст. 252), исключил ранее существовавшие возможности возбуждения судом уголовного дела по новому обвинению, восполнения пробелов предварительного расследования после направления уголовного дела в суд (ст. 237), установил пределы и ограничил условия отмены или изменения приговора, не вступившего в законную силу (ст. 360), закрепил недопустимость поворота к худшему после вступления обвинительного или оправдательного приговора в законную силу (ст. 405, п. 2 ч. 2 ст. 413). Момент перехода уголовного дела из досудебного производства в судебное служит границей, которая означает смену процессуальной власти, а вместе с ней — смену процессуального режима. Если в досудебном производстве преобладают розыскные начала, то производство на судебных стадиях исключительно состязательное. Правила, естественные для досудебного производства, не должны и не могут переноситься на судебные стадии, а если это происходит, то возникает угроза состязательности процесса и независимости судебной власти. Состязательность уголовного судопроизводства и независимость судебной власти — взаимозависимые и взаимообусловленные черты современного российского уголовного процесса, устанавливающие пределы обвинительной власти. Любая попытка возвысить обвинительную власть над судебной разрушает состязательную конструкцию уголовного судопроизводства, ослабляет систему его принципов и обусловленные этой системой процессуальные гарантии.

Смешанный характер уголовного судопроизводства России нередко приводит к критике УПК РФ, прежде всего, за его эклектичность и противоречивость, которые, действительно, есть. Однако не само по себе наличие в уголовном процессе розыскных и состязательных начал должно служить причиной для критики уголовно-процессуального законодательства, а отсутствие четкого распределения сферы реализации, области существования каждого из них. Если быть честными, то надо признать, что в нашем уголовном процессе, несмотря на закрепление в УПК РФ принципа состязательности, по-прежнему превалируют именно розыскные начала. Выходя за рамки предварительного расследования, они диктуют свои условия суду, деятельность которого подчинена (должна быть подчинена) другому началу — состязательному. На наш взгляд, критиковать современное уголовнопроцессуальное право в России следует именно за эту недостаточно последовательно реализованную состязательность, а не наоборот.

Состязательная форма возникает там и тогда, где и когда появляется независимый от состязающихся равноправных сторон (судебный) орган. Поэтому состязательность свойственна только той части судопроизводства, в которой осуществляется правосудие, т. е. рассмотрение и разрешение судом правового спора между сторонами. Состязательность — гарантия и, можно сказать, синоним справедливости. В справедливой судебной процедуре сторонам должны быть обеспечены равные процессуальные возможности представить суду свое дело, при этом ни одна из них не должна иметь существенных преимуществ. Согласно ст. 10 Всеобщей декларации прав человека от 10 декабря 1948 г. каждая сторона имеет право на рассмотрение его дела «на основе полного равенства». Аналогичное требование содержится в п. 3 ст. 14 Международного пакта о гражданских и политических правах от 16 декабря 1966 г. Стороны в своих правах и возможностях не могут быть равны более или менее, они либо равны, либо нет, и суд обязан вести процесс так, чтобы создавать и обеспечивать сторонам одинаковые процессуальные возможности.

Таким образом, независимость и объективность суда являются гарантией того, что ни одной из сторон не будут предоставлены неоправданные преимущества. Отсутствие независимости и беспристрастности суда неизбежно приводит к нарушению равноправия сторон, и судебная процедура перестает быть состязательной и справедливой. Именно этим объясняется то, почему на судебных стадиях уголовного процесса обвинитель является только стороной. Если он имеет больше процессуальных возможностей «представить суду свое дело», если судья внутренне заранее согласен с позицией одной из сторон и помогает ей выполнять ее функцию, помогает доказывать обвинение или принимает доказывание на себя, то уголовный процесс (уголовное судопроизводство) не может рассматриваться как состязательный. Он остается розыскным, поскольку возможности сторон при этом не равны, функции обвинения и суда не разделены, следовательно, и права обвиняемого не защищены.

Такое очевидное нарушение равенства сторон происходит в том случае, когда судья отказывается принимать решение по существу обвинения в виду неполноты предварительного расследования. Возвращая в связи с этим уголовное дело прокурору, судья тем самым инициирует продолжение обвинительной деятельности — собирание дополнительных доказательств, изменение объема обвинения и (или) его юридической квалификации в худшую для обвиняемого сторону. В результате судья предоставляет стороне обвинения необоснованные преимущества: в период досудебного производства обвинитель, обладая всей полнотой власти, имел не только неограниченные возможности произвести любые следственные действия и получить любые доказательства, но и внести любые изменения в объем обвинения и его уголовноправовую квалификацию. Кроме того, прокурор и в суде продолжает распоряжаться обвинением, его объемом и квалификацией.

Попытки ослабить состязательность процесса, пролоббированные ее противниками, уже привели к отказу от достигнутого уровня процессуальных гарантий — сняты ограничения на производство процессуальных действий по уголовному делу, возвращенному судом прокурору на основании ст. 237 УПК РФ; отменен абсолютный запрет на недопустимость поворота к худшему после вступления приговора в законную силу (ст. 405 УПК РФ); преодолены ограничения на установленное законом толкование новых обстоятельств, влекущих возобновление производства по уголовному делу, исключительно как устраняющих преступность и наказуемость деяния (п. 2 ч. 2 ст. 413 УПК РФ). Все это привело к появлению возможности продолжать уголовное преследование не только после направления уголовного дела в суд, но и после вступления в законную силу окончательного решении, т. е. за пределами нормальных в состязательном процессе границ. Обвинительная власть получила существенные необоснованные преимущества, о чем подробнее будет сказано в следующих главах.

• [1] Свою точку зрения о понятии и функциях власти автор высказала в ранее опубликованных работах в связи с анализом понятия судебная власть. См.: Лазарева В. А. Судебная власть и ее реализация в уголовном процессе. Самара: изд-во Самар, ун-та, 1999; Ее же. Право на судебную защиту и проблемы его реализации в досудебном производстве по уголовному делу. М.: Юрлитинформ, 2010.
• [2] См.: Ожегов С. И., Шведова Н. Ю. Толковый словарь русского языка. М.: Азбуковник, 1999. С. 86; Теория государства и права: курс лекций / под ред. Н. И. Матузова, А. В. Малько. М., 1997. С. 44−45.
• [3] «Зла та государственная власть, которая суверенна, не ограничивающая себя ничем высшим». См.: Бердяев Н. А. Государство // Власть и право. Л., 1990. С. 286.