Проблемы использования результатов криминологических исследований в борьбе с преступностью

В криминологической научной жизни можно наблюдать множество недостатков. По мнению лауреата Государственной премии Российской Федерации по науке и технике, профессора В. В. Лунеева, с одной стороны, это относительно низкий уровень влияния нашей фундаментальной и прикладной науки криминального цикла на принятие актуальных решений в стране; с другой — недостаточный инновационный уровень развития самой науки^[1].

В частности, А. Э. Жалинский подтверждает, что методологическая основа криминологии развита крайне слабо, если попытаться ее сравнивать с науками уголовного права, уголовного процесса, с иными правовыми науками. Принципы и ограничения криминологического знания не рассматриваются. Исходные положения и понятийный аппарат, казалось бы, согласованные ранее, либо отсутствуют, либо размыты и не поддаются проверке. Эмпирическая информация, содержащаяся в криминологических текстах, часто лишь воспроизводит имеющиеся статистические данные и не является специфичной для объяснения происходящих в сфере преступности процессов. Сведения, например, об экономической преступности в се социальных взаимосвязях шире отражены в социологической и экономической литературе^[2].

С третьей стороны, отмечает В. В. Лунеев, даже при относительно позитивном разрешении некоторых юридических проблем в научном плане научная юридическая общественность недостаточно участвует в практической реализации своих научных достижений как в силу своей инертности, так и в силу игнорирования ее властями.

Низкий уровень влияния науки криминального цикла на правовые и криминологические процессы, а следовательно, на социальные, экономические и политические, стал особенно очевиден в годы осуществления ущербной горбачевской перестройки и криминального ельцинского реформирования российской действительности. Тогда было допущено слишком много стратегически порочных решений. И в связи с этим, считает В. В. Лунеев, социальные науки вообще и науки криминального цикла в частности практически не выполнили своего объективного назначения в это трудное для страны время^[1].

При разработке и принятии новых норм сегодня не прогнозируются возможные нежелательные результаты их действия. Подчеркивая данный тезис, В. В. Лунеев справедливо задается вопросом: если предлагаемые правовые новеллы рождаются методом «умной головы» на основе неких логических умозаключений и некритичного списывания с законов других стран, которые представляются более цивилизованными, и если основную роль при принятии законов играют продажные лоббисты от криминала, то о каком учете криминальных, криминогенных и коррупциогенных реалий в законодательстве может идти речь?

При изучении различных отраслей права на основе «самих себя» нельзя получить новых знаний по определению. Их можно получить лишь при изучении и прогнозировании реальной криминологической обстановки, которая складывается на основе действующего законодательства, т. е. при изучении социологии уголовного права, социологии уголовно-процессуального права, социологии уголовно-исполнительного права, при изучении криминологических проблем в стране. Но как раз криминологическая, социологическая, статистическая и математическая основа этих наук, как правило, всегда оставалась и остается за бортом научных исследований^[4].

А. Э. Жалинский обосновано утверждает, что обновленная криминология должна реально востребоваться для формирования действительно справедливой и эффективной уголовной политики, распространяющейся на уголовное правотворчество, правореализацию, социальный контроль. Криминологические тексты должны содержать необходимые аргументы принятия управленческих решений различного уровня, представлять оптимальные технологии реакции на процессы преступности. Их следует сделать объектом действительного профессионального интереса, как минимум обязательной составляющей профессиональной компетенции юриста.

Необходимо всестороннее обновление криминологии через собственно содержание, тезаурус криминологии, систему производства криминологической информации, через саму практику легитимного, справедливого и эффективного использования ее достижений. Обязательно нужно договориться о содержании оценки социальных перемен научной криминологической мыслью.

Наконец, крайне необходимо расширение круга «потребителей» криминологии, прежде всего за счет лиц, действительно влияющих на процесс принятия решений, но зачастую не обладающих самыми необходимыми криминологическими знаниями. Криминология должна реально развиваться как часть профессиональной компетенции политика, исследователя, юриста, социального работника, менеджера, воспитателя, обеспечивая их необходимыми технологиями^[5].

• [1] См.: Лунеев В. В. Наука криминального цикла и криминологические реалии // Криминологический журнал. 2007. № 1—2
• [2] Жалинский, А. Э. Избранные труды (Текст): в 4 т. Т. 1. Криминология / сост. К. А. Барышева, О. Л. Дубовик, И. Н. Нагорная, А. А. Попов; отв. ред. О. Л. Дубовик; Нац. исслед. ун-т «Высшая школа экономики». М.: ИД Высшей школы экономики, 2014. С. 60
• [3] См.: Лунеев В. В. Наука криминального цикла и криминологические реалии // Криминологический журнал. 2007. № 1—2
• [4] См.: Лунеев В. В. Наука криминального цикла и криминологические реалии
• [5] Жалинскнй А. Э. Избранные труды [Текст]: в 4 т. Т. 1. Криминология / сост. К. Л. Барышева, О. Л. Дубовик, И. Н. Нагорная, А. А. Попов; отв. ред. О. Л. Дубовик; Нац. исслед. ун-т «Высшая школа экономики». М.: ИД Высшей школы экономики, 2014. С. 44—56