Стремление к автономии и независимости и перестройка детско-родительских отношений

Важнейшей задачей развития в подростковом возрасте является достижение автономии и независимости от родителей, способности личности самостоятельно принимать решения и действовать на основе собственного выбора. Развитие автономии личности рассматривается в психоаналитическом подходе (А. Фрейд, М. Малер, Н. Блос, Э. Эриксон), теории привязанности (Дж. Боулби, М. Эйнсворт, П. Криттенден), теории самодетерминации (Э. Дсси и Р. Райан), культурно-исторической деятельностной теории развития (Л. С. Выготский, Д. Б. Эльконин).

В психоаналитическом подходе развитие автономии рассматривается в контексте отношений ребенка с матерью «симбиоз — дифференциация», а обретение автономии как последовательность стадий — переход к отделению, отказ от зависимости и обретение независимости. В теории объектных отношений автономия понимается как способность личности самостоятельно принимать решения и брать на себя ответственность, оставаясь в значимых отношениях. А. Фрейд в качестве необходимого условия развития автономии и ответственности рассматривала стремление подростка избавиться от родительского контроля и разорвать связи с родителями, выйти за пределы семейного круга и найти новые объекты влечений. Широкий спектр форм борьбы с родителями включает открытое проявление безразличия, избегание, отказ в доверии родителям, отрицание их значимости и обесценивание; пренебрежение, открытую дерзость и бунт против прежних разделенных убеждений и совместно выработанных соглашений. Обратной стороной медали эмансипации становится регресс и возврат к беспомощности и зависимости. В подростковом возрасте либидонозная энергия перенаправляется от родителя к сверстникам противоположного пола, для чего необходимо осуществить разрыв и отчуждение от родителей. Результатом такого пересмотра объектов влечений становится трансформация Сверх-Я личности и переход от внешнего контроля к внутреннему^[1]. В современных психоаналитических концепциях разрыв и отчуждение уже не рассматриваются в качестве необходимого условия достижения автономии, подчеркивается значение индивидуации личности как ее эмоциональной независимости.

Согласно теории привязанности юность и подростничество — это период драматических изменений в отношениях привязанности, когда в результате глубинной трансформации привязанностей достигается автономизация от родителей.

^[2]. Автономия позволяет подросткам в будущем стать фигурами привязанности для своих партнеров по браку и детей. Если до подросткового возраста отношения привязанности реализуются в отношениях с родителями, то после подросткового — в отношениях с сексуальным партнером. Отношения с друзьями в подростковом возрасте, в отличие от отношений с родителями, теряют однонаправленность и самозащитный характер и трансформируются в отношения, в которых уже сам подросток становится фигурой привязанности для партнера. Конфликтность и разрыв с родителями уже не рассматриваются как необходимое условие развития автономии, в отличие от психоаналитических теорий. Напротив, паттерн привязанности в детско-родительских отношениях имеет тенденцию быть перенесенным на новый объект привязанности. В силу этого надежная привязанность является предпосылкой для формирования личностной автономии^[3].

В концепции самодетерминации автономия приравнивается к самодетерминации, включая самоуправление, саморегуляцию и субъективное представление о внутреннем контроле. Причем в контексте подростковой автономии самоуправление, саморегуляция и независимость реализуются в пределах установленных родителями границ.

В отечественной психологии проблему достижения автономии рассматривают в контексте достижения зрелости личности и ее свободы. Л. С. Выготский связывает развитие автономии с открытием подростком своего внутреннего мира, относительно независимого от внешней деятельности, и овладением им, что составляет новую ступень культурного развития психики как осознания и понимания ситуации и способов действия в ней^[4]. С. Л. Рубинштейн определяет автономию как самостоятельность и независимость, волю, сознательную мотивированность и обоснованность поведения и деятельности. Формирование самостоятельности в подростковом возрасте происходит благодаря развитию критического мышления и относительно устойчивого мировоззрения. Формирующееся чувство взрослости как особая форма социального самосознания подростка, реализующее стремление быть и казаться взрослым, действовать самостоятельно «как взрослый» (Д. Б. Эльконин), выступает формой развития автономии в подростковом возрасте как способности самостоятельно выбирать и ставить цели, организовывать собственное поведение. Д. А. Леонтьев под личностной автономией понимает овладение своим поведением, формирование системы внутренней регуляции деятельности, способной обеспечить постановку и реализацию субъектом целей^[5].

Автономия — способность принимать свои собственные решения и справляться с жизненными задачами без чрезмерной зависимости от других^[6]. В определении автономии/самостоятельности присутствуют такие характеристики, как компетентность, умелость, способность к инициативе и целеполаганию, произвольная саморегуляция, индивидуация (процесс выработки и осознания своей индивидуальности), независимость в межличностных отношениях, отделение и эмансипация в противоположность общности и эмоциональной связи, способность к свободному выбору и собственным интересам^[7].

Стремление к самостоятельности в начале подросткового возраста выражается преимущественно в желании эмансипации от взрослых, освобождения от их контроля и опеки. Сохраняя потребность в любви и заботе родителей, в их советах и поддержке, подростки пытаются уравнять себя с ними в правах, отметить контроль и оценку. Хотя ранее считалось, что лучший путь достижения автономии — это отделение подростков от родителей с разрывом эмоциональных связей, сегодня доказано, что независимость не может быть сведена к разрыву и сепарации. Формирование автономии происходит в значительной степени под влиянием родителей и начинается задолго до подросткового возраста. Д. Маккоби, рассматривая автономию как способность к саморегулированию, полагает, что генезис автономии связан с теми формами регулирования, которые использует родитель в воспитании ребенка в раннем детстве, обусловлен характером сотрудничества родителя и ребенка в принятии решений в детском и подростковом возрасте, достигая зрелости как способность саморегуляции во взрослости. Соответственно, механизмом развития автономии является совместная деятельность, в которой осуществляется «совместно-разделенная» регуляция поведения подростка, а процессы совместного регулирования, совместно-разделенной деятельности самоуправления и самоорганизации являются источником развития автономии^[8].

Современные зарубежные исследования автономии указывают на связь автономии с увеличением дистанции от родителей^[9], с эмоциональным дистанцированием подростка от родителей и изменением образа родителя^[10], с изменением детско-родительских отношений в сторону большего равенства^[11], с обретением индивидуальности в рамках отношений с родителями^[12]. Таким образом, обретение подростком автономии и самостоятельности требует перестройки детско-родительских отношений на основе равноправия и признания права подростка на самостоятельный выбор и ответственность, четкой дифференциации личностных границ, отказа от прежних, нередко симбиотических отношений. В подростковом возрасте противодействие двух основных тенденций личности — потребности в автономии, с одной стороны, и потребности в защите и опеке, противостоящей тенденциям отделения, — с другой, обусловливают развитие автономии личности. Возникает конфликт между бессознательным желанием подростка сохранить зависимость для сохранения чувства защищенности и уверенности и стремлением к независимости и праву на самостоятельные выборы и решения, что и находит отражение в его противоречивом поведении.

Сложность развития автономии находит отражение в том, что в семейном контексте развитие автономии не является противоположностью зависимости, а находится с ней в более сложных отношениях. В исследовании O. П. Макушиной было установлено, что психологическая зависимость и автономия являются не биполярными характеристиками, а самостоятельными явлениями^[13]. Выделенные компоненты психологической зависимости включают: когнитивный (представление о себе как о слабой, бессильной и неспособной личности на фоне восприятия других сильными и влиятельными); мотивационный (потребность в поддержке и руководстве); эмоциональный (тревога и страх в ситуациях, требующих независимого иоведе;

ния); поведенческий (поиск помощи и поддержки и готовность к уступкам в межличностном взаимодействии).

Исследования связи формирования самостоятельности и привязанности показывают, что надежная привязанность связана с выраженной самостоятельностью, что подтверждает значимость детско-родительских отношений в развитии автономии подростков^[14]. Изучение связи автономии и детско-родительских отношений позволяет делать вывод о благоприятном влиянии сотрудничества и кооперации в детско-родительских отношениях на развитие автономии в подростковом возрасте^[15]. Напротив, конфликтность в отношениях будет затруднять становление автономии подростков. Вероятность возникновения конфликтов между подростком и родителями в значительной степени будет зависеть от сложившегося на протяжении всей истории детско-родительских отношений стиля общения и взаимодействия: готовность родителя выслушать подростка, уважение его мнения, направленность на совместный поиск решений, эмоциональное принятие ребенка, наличие конфронтаций и коалиций в семье, пренебрежение и обесценивание мнения ребенка. В исследованиях Ю. Сметана было показано, что существует значительное расхождение в представлениях родителей и подростков о том, в каких областях жизнедеятельности подростки имеют право на самостоятельность. Выбор друзей, школьная успеваемость, карманные деньги, досуг и время возвращения домой по вечерам — наиболее конфликтные сферы, в которых подростки в первую очередь претендуют на самостоятельность, а их родители стремятся к сохранению своей ответственности и права на принятие решений. Причем подростки, претендующие на самостоятельность в агрессивной борьбе за эмансипацию, протестной форме, настроенные против вмешательства родителей и громко об этом заявляющие, воспринимаются родителями как недостаточно ответственные и самостоятельные, как следствие, сохраняют конфликтные отношения с родителями и не получают признания своей самостоятельности. Напротив, подростки, признающие право голоса родителей в решении этих вопросов, воспринимаются родителями как более ответственные и получают от них признание и поддержку своей автономии^[16].

О. П. Макушина выделяет следующие стадии отделения подростка от семьи: 1) конфликт между потребностью в зависимости и стремлением к автономии — подростка уже не устраивает его роль ребенка, но в то же время он амбивалентен в отношении своих ожиданий, касающихся протекции и контроля со стороны родителей; 2) когнитивная реализация отделения — подросток стремится доказать свою независимость и самостоятельность себе и окружающим, что принимает форму оппозиции родителям и настойчивого опровержения их взглядов, привычек, действий;

3) аффективное реагирование на отделение в форме переживания чувства вины, сожаления и пр.; 4) идентификация подростков с ценностями и убеждениями родителей на основе трансформации детско-родительских отношений — родители признают право подростка на самостоятельность, что приводит к снижению напряженности и конфликтности в детско-родительских отношениях и открывает дорогу для идентификации; 5) становление независимости, проявляющееся в установлении нового типа взаимоотношений между родителями и детьми^[17].

Структура личностной автономии включает четыре компонента: эмоциональный, поведенческий, когнитивный и ценностный^[18].

Эмоциональный компонент, или «эмоциональная автономия», характеризует уровень эмоциональной зрелости и индивидуации личности и определяется как способность самостоятельно определять, дифференцировать и вербализовать свои эмоции и чувства, свободно переживать и выражать свои чувства и эмоции независимо от эмоций и чувств других и от их оценки. Становление эмоционального компонента связано с развитием психологической суверенности личности как способности человека контролировать, защищать и развивать свое психологическое пространство^[19]. Развитие эмоционального компонента связывают с развитием самодетерминации, а также с развитием способности осознанно выбирать критерии оценки себя и ситуации^[20]. Автономия выступает как трансформация эмоциональных связей между родителем и ребенком на основе изменения образа родителя в глазах подростка^[21]. В модели эмоциональной автономии выделяют четыре компонента: индивидуацию, независимость от родителей, деидеализацию и перестройку образа родителей. Деидеализация и развитие зрелого, реалистичного, сбалансированного образа родителя в сочетании с возрастанием ответственности за выбор ценностей и собственные решения составляют основу эмоциональной стабильности и эмоциональной автономии подростков.

Развитие эмоционального компонента автономии происходит в единстве противоположных тенденций — частичного дистанцирования от родителей и сотрудничества с ними на основе все большего равенства. Результатом этой трансформации детско-родительских отношений становится все большая самостоятельность подростка. Развитие эмоциональной автономии подростка связано с такими характеристиками семейных отношений, как привязанность, уровень конфликтности в детско-родительских отношениях, особенности восприятия подростком этих отношений, социальная адаптация, уровень личного благополучия и удовлетворенности семейными отношениями каждого члена семьи. Залогом благополучия развития личности подростка становится баланс между эмоциональной автономией и эмоциональной близостью с родителями. Чрезмерная эмоциональная автономия в подростковом возрасте приводит к переживанию отторжения от родителей или даже к чувству эмоционального отвержения^[22]. Вместе с тем эмоциональное дистанцирование от родителей является необходимым условием достижения эмоциональной автономии.

Когнитивный компонент автономии подразумевает самостоятельность в мыслительной деятельности, выбор стратегий и способов решения задач. Важной характеристикой когнитивной автономии является независимость познавательной деятельности от внешнего контроля, оценок и одобрения. Когнитивная автономия выражается в чувстве уверенности в том, что человек сам управляет своей жизнью и контролирует ее. Применительно к детско-родительским отношениям когнитивная автономия проявляется в восприятии подростками родителей как обычных людей со своими достоинствами и слабостями, сильными и слабыми сторонами, приходящему на смену характерному для детского возраста некритичному «возвеличиванию» родителей как всемогущих, всезнающих и никогда не ошибающихся. Новый когнитивный образ родителей создает основу для построения новых равноправных отношений с родителями в подростковом возрасте^[23].

Поведенческая автономия предполагает самостоятельность управления собственным поведением и реальной практической деятельностью, основанной на собственных решениях, независимо от внешней, прежде всего родительской, помощи и контроля. Рост самостоятельности подростка связан с ограничением родительской власти и перестройкой детско-родительских отношений. На развитие поведенческой автономии позитивное влияние оказывают такие параметры семейного воспитания, как поощрение родителями самостоятельного принятия решений подростком, их инициатива в расширении сферы ответственности подростка, разумная и обоснованная требовательность, смена контроля мониторингом и готовность незамедлительно прийти на помощь подростку в случае его запроса. Выявлено, что в подростковом возрасте стремление к поведенческой автономии резко возрастает — подростки упорно добиваются права принимать самостоятельные решения при выборе круга друзей, стиля одежды, однако в серьезных вопросах обращаются за помощью к родителям и предпочитают следовать их советам^[24].

Общепризнанно, что развитие поведенческого компонента автономии опережает развитие других компонентов. С ростом поведенческой автономии подростка назревает необходимость в пересмотре требований, семейных правил и стиля родительской дисциплины и контроля в направлении большего равенства в детско-родительских отношениях, признания родителями прав и новой ответственности подростка.

^[25].

Ценностный компонент автономии определяется становлением ценностного мировоззрения на основе личностного выбора и осознания собственных ценностей, принципов и убеждений. Формирование ценностной автономии сопряжено с формированием личностной идентичности подростка. Ценностный выбор подростка осуществляется с опорой на те ценности и базовые жизненные установки, которые предлагают родители, реализуя их в процессе воспитания. Исследование и изучение этих ценностей, принятие или отвержение их подростком, выработка собственной ценностной позиции отвечают логике формирования идентичности, отражая статус идентичности (диффузия, предрешение, мораторий, достигнутая идентичность) и его динамику. Было бы ошибочно отождествлять уровень развития ценностной автономии с тем, насколько ценности подростка отличаются от ценностей его родителей. Совпадение базовых жизненных установок, убеждений, ценностей и принципов подростка и его родителей могут наблюдаться как в случае предрешения, т. е. некритичного заимствования и принятия подростком ценностей родителей как авторитетных лиц, так и в случае достигнутой идентичности, когда ценностное мировоззрение родителей оказывается «присвоенным» подростком в результате исследования, обдумывания и осознанного самостоятельного выбора. В последнем случае уровень ценностной автономии достаточно высок: следование традиционным ценностям в семье — самостоятельный и ответственный выбор самого подростка. Противоположность ценностных убеждений подростка и родителей также может быть как индикатором ценностной автономии подростка, так и, напротив, негативизма как одной из форм проявления психологической зависимости и низкой автономии. Здесь негативизм как протестная реакция подростка является, по сути, тем же некритичным принятием родительских ценностей, только со знаком минус, т. е. ценностей, прямо противоположных принятым в семье.

В отношениях с родителями, которые строятся как сотрудничество, подросток получает возможность опробовать различные стратегии обретения независимости и самостоятельности, что способствует развитию его личностной автономии. Необходимо учитывать, что перестройка детско-родительских отношений является результатом усилий обеих сторон. В подростковом возрасте роль самого ребенка в построении семейной системы воспитания возрастает: согласие в жизненных ситуациях, авторитет родителей являются важными показателями, благоприятно влияющими на развитие автономии. Не только тип семейного воспитания и родительская позиция определяют развитие самостоятельности и автономии подростка, но и поведение подростка как ответ на родительское воздействие играет значимую роль. Поведение подростка является для родителя сигналом к расширению или ограничению самостоятельности ребенка, изменению собственных воспитательных стратегий и установок в пользу автономии подростка^[26].

Выявлена различная степень сензитивности развития личностной автономии и ее структурных компонентов к определенным характеристикам детско-родительских отношений. Благоприятное воздействие на развитие всех компонентов автономии имеют родительский контроль, поощрение родителями самостоятельности и автономии подростка, сотрудничество^[27]. Развитие автономии в рамках детско-родительских отношений определяется заинтересованностью и включенностью партнеров во взаимодействие и сотрудничество, готовностью каждого понять точку зрения другого, поддержкой инициативы, принятием чувств друг друга, отказом от контроля поведения партнера. В том случае, когда подростки не получают в должной мере любви, заботы и поддержки от родителей, воспринимают отношения с ними как непреодолимо конфликтные, разрыв и отдаление от родителей при условии протекции со стороны взрослого наставника, например учителя или близкого родственника, могут стать наилучшим выходом для развития автономии^[28].

Развитие автономии и самостоятельности не отменяет для подростка значимости отношений с родителями. Свобода подростка — это не свобода от отношений с родителями, а свобода в отношениях с родителями. Отношениям со сверстниками и отношениям с родителями принадлежит различная роль в достижении автономии. В отношениях с родителями происходят осознание подростком потребности в автономии и формирование мотивации. Рефлексия подростком своей позиции в детско-родительских отношениях на основе сравнения позиции родителя и своей собственной, осознание ограниченности своих прав в принятии решений и выборов составляют основу формирования мотива самостоятельности и стремления к автономии. В отношениях со сверстниками подросток получает возможность опробовать самостоятельность в реальной деятельности. Общение со сверстниками является деятельностью, в которой подросток делает самостоятельные выборы, несет за них ответственность, получает обратную связь в равноправном и равноценном сотрудничестве, сравнивает себя со сверстниками^[29]. В отношениях со сверстниками максимально развернуто выступает ориентировочная деятельность самого подростка, направленная на построение взаимодействия и сотрудничества с партнером. Взрослый привносит в сознание подростка «идеальную форму» — автономию и самостоятельность взрослого, создавая в детско-родительских отношениях объективные условия для ее принятия и освоения. Сверстники создают условия для проб в ноле присвоения новой компетенции в пределах вариативного пространства нормативного движения к автономии.

• [1] Фрейд А. Детский психоанализ
• [2] Криттенден П. Трансформация отношений привязанности в юности // Журнал

  практической психологии и психоанализа. 2002. № 1. URL: psyjournal.ru/psyjournal / articles/detail.php?ID=2879 (дата обращения: 20.08.2015)

• [3] Пупырева Е. В. Эмоциональная привязанность к матери как фактор становления автономии личности в младшем школьном возрасте: лис… канд. пенхол. наук. М., 2007; Hauser S. Т. Adolescents and their families: Paths of ego development. N. Y.: Macmillan. 1991
• [4] Выготский Л. С. Педология подростка // Выготский Л. С. Собрание сочинений: в 6 т. Т.4
• [5] Леонтьев Д. А. Личность: человек в мире и мир в человеке // Вопросы психологии. 1989. № 3. С. 11−21
• [6] Шеффер Д. Дети и подростки: психология развития. 6-е изд. СПб.: Питер, 2003
• [7] Бурменская Г. В. Становление автономии ребенка как проблема исследования и консультирования // Психологические проблемы современной российской семьи: материалы Второй Всероссийской научной конференции: в 3 ч. Ч. 1. М.: Изд-во МГУ, 2005. С. 192—203
• [8] Collins W. A., Laursen В. Parent-adolescent relationships and influences // Handbook of Adolescent Psychology / Edited bу R. M. Lernеr. L. Steinberg. Second edition. Hoboken. N. J.: John Wiley & Sons, 2004. P. 331−362
• [9] McElhaney K., Allen J., Stephenson J., Hare A. Attachment and autonomy during adolescence // Handbook of adolescent psychology / Edited by R. M. Lerner, L. Steinberg. Hoboken, N. J.: John Wiley, 2009. Third edition. Vol. 1: Individual bases of adolescent development. P. 358—403
• [10] Steinberg L., Silverberg S. B. The vicissitudes of autonomy in early adolescence // Child Development. 1986. Vol. 57. P. 841−851
• [11] Collins W. A. Parent’s cognitions and developmental changes in relationship during adolescence // Parental belief system: the psychological consequences for children / Edited by I. E. Sigel, A. V. McGillicuddy-DeLisi. Hillsdale, N. J.: Erblaim, 1992. P. 175−197
• [12] Youniss J., SmollarJ. Adolescent relations with mothers, fathers and friends. Chicago, 1985
• [13] Youniss J., Smollar J. Adolescent relations with mothers, fathers and friends. Chicago, 1985
• [14] Пупырева Е. В. Эмоциональная привязанность к матери как фактор становления автономии личности в младшем школьном возрасте: дис… канд. психол. наук
• [15] Поскребышева H. Н., Карабанова О. А. Возрастно-психологический подход в исследовании личностной автономии подростка // Национальный психологический журнал. 2014. № 1. С. 74—85: Карабанова О. А., Поскребышева H. Н. Развитие личностной автономии подростков в отношениях с родителями и сверстниками // Вестник Московского университета. Серия 14. Психология. 2011. № 2. С. 36—47
• [16] Kreppner К. Beziehung und Entwicklung in der Familie. Kontinuität und Diskontinuität von Erfahrungswelten // Konstruktivistische Sozialisationsforschung: Lebensweltliche Erfahrungskontexte, individuelle Handlungskompetenzen und die Konstruktion sozialer Strukturen / Grundmann, Matthias (Hrsg.). Frankfurt/M.: Suhrkamp, 1999. P. 180—207
• [17] Макушина О. П. Причины психологической зависимости от родителей в подростковом возрасте // Вопросы психологии. 2002. № 5. С. 135—143
• [18] Реан А. А. Психология личности. Социализация, поведение, общение; Steinberg L. Autonomy, conflict, and harmony in the family relationship // At the threshold: The developing adolescent / Edited by S. Feldman, G. Elliot. Cambridge, MA: Harvard University Press, 1990. P. 255−276
• [19] Нартова-Бочавер С. К. Психологическое пространство личности: монография. М.: Прометей, 2005
• [20] Beckert Т. Е. Fostering autonomy in adolescents: A model of cognitive autonomy and self-evaluation // Utah State University Paper presented at the American Association of Behavioral and Social Sciences. Las Vegas, Nevada, 2005
• [21] Steinberg L., Silverberg S. B. The vicissitudes of autonomy in early adolescence. P. 841—851
• [22] Ryan R. M., Lynch J. Emotional autonomy versus detachment: Revising the vicissitudes of adolescence and young adulthood // Child Development. 1989. Vol. 60. P. 340—356
• [23] Beyers W., Goossens L. Psychological separation and adjustment to university: Moderating effects of gender, age, and perceived parenting style // Journal of Adolescent Research. 2003. Vol. 18. № 4. P. 363−382
• [24] Paйc Ф., Долджин К. Психология подросткового и юношеского возраста
• [25] Collins W. А. Parent’s cognitions and developmental changes in relationship during

  adolescence. P. 175—197

• [26] Collins W. A. Laursen В. Parent-adolеscеnt relationships and influences. P. 331−362
• [27] Поскребышева H. H., Карабанова О. А. Возрастно-психологический подход в исследовании личностной автономии подростка. С. 74—85
• [28] Шеффер Д. Дети и подростки: психология развития
• [29] Карабанова О. А., Поскребышева Н. Н. Развитие личностной автономии подростков в отношениях с родителями и сверстниками. С. 36—47