Идеи субстантивизма в работах М. Салинза

Результаты собственных исследований образа жизни и способов ведения хозяйства в Меланезии, а также данные других экономических антропологов собраны в книге известного американского антрополога Маршалла Салинза (р. 1930 г.) «Экономика каменного века», которую он прямо называет «субстантивистской»^[1]

Он развенчал типичные мифы, касающиеся жизни людей архаичных обществ. Один из наиболее распространенных мифов об охотниках и собирателях, а также об обществах ранних форм земледелия: они, якобы, живут на пределе физических возможностей, работают от зари до зари, но зачастую остаются голодными. В итоге они постоянно находятся в состоянии стресса, привыкли к жестким отношениям друг с другом, изнурены тяжелейшим трудом и подвержены болезням. М. Салинз перечисляет наиболее распространенные заблуждения: «экономика простого выживания», «ограниченный досуг в исключительных случаях», «непрестанные поиски пищи», «скудные и весьма ненадежные» природные ресурсы, «отсутствие экономического избытка», «максимум энергии от максимального числа людей»^[2].

Он противопоставил этому взгляду противоположный тезис об обществе ограниченного изобилия: «Потребности можно легко удовлетворить либо много производя, либо немногого желая»^[3], «кто ничего нe желает, тот ни в чем не нуждается»^[4]. Круг потребностей и желаний охотников предопределен природными условиями и традициями народа, к которому они принадлежат.

М. Салинз пришел к следующим выводам:

• — в обществе охотников и собирателей отсутствует не только погоня за ростом добываемых продуктов, но даже мысль о таком поведении;
• — аборигены тратят немного времени на деятельность по жизнеобеспечению, и у них остается много времени на общение с соседями, уход за детьми и общение друг с другом^[5];

  — круг потребностей аборигена узок, но ни один антрополог не наблюдал ни в какой форме его неуклонный рост, как это провозглашает западная бизнес-модель;

  поскольку человек в традиционном обществе относительно свободен от материального прессинга, то он проявляет «недостаточную заинтересованность в развитии технологической оснащенности»^[6].

  М. Салинз считает, что в культуре традиционных народов нет представления об «экономическом человеке», ибо только его отсутствие «предполагает добровольный отказ от жажды наживы, способность к которой никогда не была развита, и подавлению желаний, о которых никогда не было речи. Это не означает, что охотники и собиратели обуздали свои материальные импульсы; они просто не сделали из них института»^[7].

  М. Салинз характеризует социальные функции обменов в архаичных обществах и считает, что главная функция как внутриобщинного, так и межобщинного обменов — коммуникационная, а главная цель — установление дружеских чувств между участниками обмена: «Мы имеем дело с обществом, где в контексте отношений и форм обмена нe предполагается получить выгоду за чужой счет», где «каждый мужчина и каждая женщина пытались превзойти друг друга щедростью. Там было своего рода дружелюбное соревнование: кому удастся раздать наибольшее количество ценных подарков»^[8]. Важнейшей чертой обмена в традиционном обществе М. Салинз считал взаимную обязанность быть щедрыми.

  Таким образом, индивиды нe существуют в традиционных обществах изолированно. Их действия вплетены в сложные сети социальных взаимодействий, а в процессе обмена образуются партнерские отношения. Экономическое сознание дотехнологических народов нe содержит стремления к обогащению, у этих народов слабо развито чувство собственности, а самое главное качество в их поведении — это щедрость.

  Вместе с тем комментаторы отмечают противоречивость методологических позиций М. Салинза. С одной стороны, он заявляет, что в «примитивном обществе» нет отношений, институтов или системы институтов, которые были бы экономическими сами по себе. И действительно, Салинз пишет, что «экономика» становится «категорией скорее культуры, нежели поведения, рассматривается скорее в одном ключе с политикой или религией, нежели в интеллектуальном русле рационализма или расчета: не как индивидуальная деятельность, направленная на удовлетворение потребностей, а как процесс материальной жизни общества»^[9]. Экономические функции в таком обществе выполняют самые разнообразные отношения и институты: родственные, семейные, политические, ритуальные и т. п.

  С другой стороны, он характеризует одни отношения первобытного общества как экономические, а другие — как неэкономические. И при этом нередко две различные характеристики даются буквально одним и тем же отношениям, взятым в одном и том же контексте.

  Тем не менее безусловной заслугой М. Салинза является демонстрация многообразной системы социальных отношений «примитивных обществ», выявление особого характера их экономической жизни. Он показал в своих работах вторичность материальной стороны обмена, продемонстрировал иной, по сравнению с европейской экономикой, смысл рынков в Меланезии.

  • [1] Салинз M. Экономика каменного века. С. 16.
  • [2] Салинз M. Экономика каменного века. С. 11.
  • [3] Там же. С. 19.
  • [4] Там же. С. 28.
  • [5] Обычно охотники и собиратели заняты 3—5 ч в день, до 25 ч в неделю. Практикуется дневной сон от 1 до 2 ч 45 мин. Дневной калорийный рацион составляет, как правило, более 2100 калорий. Отмечается самый характерный палеолитический ритм — день-два активной работы, день-два передышки; см.: Там же. С. 34, 36—38.