Сущее и должное в морали и праве

Сущее и должное как категории философии права

Фраза одного из современных политиков «хотели как лучше, а получилось как всегда» достаточно красноречиво показывает, что многие знают «как должно быть». Но между «должно быть» и «есть» проходит некая черта, отделяющая желаемое от действительного, цель от результата. В правовой сфере дилемма «как должно быть» и «как есть» проявляется в форме взаимосвязи, взаимосогласования сущего и должного.

Сущее в самом широком смысле представляет собой наличное бытие. В контексте права можно сказать, что сущее — это наличная правовая реальность, это то, что есть в действительности^[1].

Должное — это то, что должно быть, это целеполагаемый результат, модель-телеотип, идеальная конструкция будущей необходимой правовой реальности.

Несовпадение, рассогласованность сущего и должного возникает на основе двойственности права как социального явления. Суть этой двойственности заключается в том, что по функциональному предназначению право выступает регулятором целеполагаемых общественных отношений, но одновременно является и формой общественных отношений, результатом их регулирования, формой существования общества как деятельности людей.

Из этого следует не только то, что право создается обществом, людьми, но и отсутствие адекватности, полного совпадения между всеобщим регулятивом и фактически складывающимися отношениями в обществе. Деятельность отдельного человека регулируется внутренне и внешне, следовательно, и на индивидуальном уровне регулятивы и фактическое поведение человека не совпадают.

Такой «клубок» взаимопереплетений регулятивов, фактических отношений, ожиданий, целей, результатов, их различий в системах субординации (соподчинения) и координации (рядоположенности) делает проблему сущего и должного сложной в теоретическом отношении (например, рассмотрение сущего и должного как объективного и субъективного, материального и идеального), но чрезвычайно важной для практики.

Опыт жизнедеятельности человечества свидетельствует о том, что сущее и должное, находясь на разных уровнях рассогласования, всегда существуют как рассогласованное единство. Полное совпадение реальности с идеалом в правовой сфере — явление невиданное. Тем не менее, история философско-правовой мысли сопровождалась идеальными конструкциями, основанными на максимальном совпадении сущего и должного. В форме модели-прототипа^[2] таков был «золотой век» Гераклита и Платона, «град Божий» Августина Аврелия, а в форме модели-телеотипа^[3] — коммунизм К. Маркса и «вселенская теократия» В. С. Соловьёва. Эти модели оставались лишь мечтаниями — о прошлом или о будущем. Однако они свидетельствуют о важности и необходимости максимального сближения сущего и должного для оптимального функционирования общества, сохранения и приумножения человеческого в Человеке.

В философско-правовой мысли взаимодействие и взаимоотношение сущего и должного рассматривается в различных контекстах: как взаимосвязь свободы (сущее) и необходимости (должное); как соотношение нормы (должное) и поступка (сущее); как соответствие ценности (должное) и ценностного отношения (сущее) и т. д. В практическом аспекте проблема сущего и должного выражается как несовпадение целей и результатов деятельности на социетальном и на индивидуальном уровне.

В данном случае взаимодействие сущего и должного рассматривается в контексте взаимосвязи предписания, выраженного правовой нормой, и исполнения нормативного требования, выраженного определенным действием или бездействием. Кроме того, еще раз подчеркнем, что сущее и должное имеют, по крайней мере, два аспекта — социетальный и личностный. Последний детально рассматривается педагогической этикой и педагогической теорией в целом. Поэтому основное внимание мы уделим общесоциальному, философскому аспекту взаимосвязи сущего и должного.

Должное как социальный феномен рассматривается деонтологией — наукой о должном и долженствовании. Один из основных вопросов деонтологии сводится к причине возникновения и механизму формирования нормы как должного. Существует несколько подходов к его решению.

Исторически первый подход, связанный с исследованием нормы как общего блага^[4], предполагает, что люди сначала должны рационально осознать свои потребности и интересы, свое «благо», а затем на основе этого осознания сформулировать норму-требование. В действительности возникновение нормы и осознание ее «благости» — события неодновременные. Скажем, запрет на инцест возник задолго до рационального осмысления вреда кровосмешения.

Примерно такие же контраргументы можно выдвинуть и против второго подхода. Он основывается на договорной теории возникновения норм должного и является по сути интерпретацией учения Т. Гоббса о понимании людьми вреда анархии и произвола. Во-первых, историческая практика, в том числе и современной России, свидетельствует об обратном: самоограничение индивида в условиях конкуренции зачастую ставит его в менее выгодное положение по отношению к тому, кто «договор» нарушает, или себя не ограничивает. А во-вторых, исследования историков и этнографов показывают, что и «договорное» обоснование норм неизбежно приводит к рациональному осознанию полезности самоограничения, пониманию того, что будет, если нормы исчезнут.

По-видимому, изначально нормы возникали стихийно, в результате практического отбора, закрепляясь в обычаях, обрядах, традициях. И лишь затем они рационализировались, обосновывались как должное, как безусловная необходимость. Завершающий этап формирования должного — его закрепление в качестве ценности, «завета богов» или норм естественного права.

Безусловно, практический отбор должного, норм основывался на оптимизации общественной жизни, на естественных потребностях и интересах людей. Скажем, невозможно представить даже на уровне здравого смысла (т.е. дорационального знания) человеческое сообщество, в котором воровство или убийство — общепринятая норма. Такое сообщество обречено.

Обретя статус общеобязательности, должное, отраженное на уровне теоретического сознания, становится одной из центральных категорий философии права. В этом качестве оно выступает в философско-правовых концепциях древнекитайских легистов (принцип «фа» — наказание), древнегреческих атомистов, Сократа, стоиков, киников, И. Канта и С. Кьеркегора.

Так, атомист Демокрит полагал, что в основе эвтюмии как цели человеческой жизни лежит чувство долга, внутреннее требование «не делать ничего непристойного» .

У Сократа долг и долженствование приобретают качества блага как наивысшей ценности. Правда, он выводит долженствование из внешней стороны человеческого действия, из норм и правил, установленных государством.

На внутреннюю, моральную сторону долженствования обратил внимание И. Кант. Внешний долг, уверял он, подчиняется внутреннему выбору и свободной воле, а повиновение долгу дополняется стремлением к благу.

Высказывались и противоположные точки зрения. Например, экзистенциалисты повиновение долгу считали несовместимым с подлинным человеческим существованием. Наиболее четко эта позиция выражена у К. Ясперса, для которого «Я должен» всегда должно подчиняться «Я хочу». Д. Росс и П. НоуэллСмит полагали, что должное возникает, когда происходит рассогласование естественной природы людей и предъявляемых к ним требований.

Два подхода к пониманию сущности должного сохранились и поныне: один из них усматривает в должном понуждение и ограничение; другой — самовыражение личности, проявление «Я», собственный закон человека.

Некоторые исследователи рассматривают проблему сущности должного через соотношение предписания (нормы) и ценности. Думается, что такое противопоставление весьма условно, ибо должное одновременно включает в себя требование следования норме и цель (идеал), к которому это следование ведет. Другое дело, что такой идеал может быть неконкретным, аморфным, расплывчатым. Равно как и то, что могут быть избраны не те идеалы, нормы, средства и способы их достижения.

В данном случае философы, раскрывая суть одного и того же, акцентируют внимание на разных функциях должного. Те, кто подчеркивают мировоззренческую роль должного, рассматривают его как ценность; а те, кто отдают предпочтение методологической роли, видят в нем предписание, норму, требование.

Анализ сущности должного и сущего позволяет уточнить причины их несовпадения. Как уже отмечалось, предварительным условием несовпадения выступает двойственность права как социального явления. Также имеет значение механизм формирования социальной необходимости. Складываясь из отдельных потребностей и интересов, социальная норма (закон) как бы усредняет должное и сущее, порождая несовпадение желаемого и фактического^[5].

Кроме того, на согласование или рассогласование сущего и должного влияет множество объективных и субъективных факторов — идеология, традиции, политика, экономические возможности, степень цивилизованности, уровень правовой культуры и прочее и прочее. Перечислить их все невозможно, да в этом и нет необходимости. Гораздо важнее показать, что собой представляет сущее как реализованное должное. Должное предстает как целеполагающееся, как идеал или норма должного поведения. Должное реализуется, возникает результат целеполагавшегося, т. е. сущее. Однако оно включает не только результат, т. е. целеполагавшееся, но и последствия.

Последствия — это то, что не целеполагалось, но стало сущим. Причем последствия могут как усиливать результат, находясь в русле целеполагавшегося, так и противоречить целеполагавшемуся, снижать значимость результата, и даже перечеркивать, дискредитировать его. Именно так произошло с вполне здравым замыслом М. С. Горбачева внедрить в Советском Союзе трезвый образ жизни; или, скажем, предпринятыми усилиями навести в Чеченской Республике конституционный порядок, сведенными на нет «авантюрой» 1995−1996 гг.

Значительное влияние на достижение целеполагающегося, на превращение должного в сущее оказывает выбор средств и способов реализации. Именно здесь подстерегает опасность правового макиавеллизма. Попытки реализовать должное в сущее неправовыми средствами и способами (террактами, репрессиями и т. п.) не могут не дискредитировать самоё должное как идеал. Что вовсе не исключает достижения результата (вспомним насильственную коллективизацию), но, как показывает исторический опыт, лишь временного.

Таковы общефилософские основания взаимосвязи сущего и должного, однако в различных сферах жизнедеятельности общества эта взаимосвязь имеет специфику.

• [1] Против такого понимания сущего выступают представители экзистенциализма, для которых сущее не является бытием.
• [2] Модель, воспроизводящая в идеальной форме уже существовавшее, прошлое.
• [3] Модель, воспроизводящая в идеальной форме будущее, целеполагающееся.
• [4] См. следующую главу «Право как общее благо» .
• [5] См. более подробно: Гончарук С. И. Законы развития и функционирования общества. М., 1977.