Иерархическая модель сущего в учениях Прокла и Дамаския. 
Проблема границ познания в неоплатонизме

До нас дошли важнейшие тексты афинской школы неоплатонизма, привлекавшие к себе внимание не только языческих мыслителей, но и византийских богословов. Такие сочинения Прокла, как «Платоновская теология», «Первоосновы теологии» и его комментарии на диалоги «Парменид», «Тимей», «Государство», показывают, что неоплатонические мыслители начинают разрабатывать модель многоступенчатой иерархической организации мироздания, напоминающей то, что в наше время называется фракталом, т. е. системой, где каждая часть подобна целому. Впрочем, утонченная диалектика позволяет Проклу и его соратникам различать специфику каждого из уровней сущего — то, в какой форме на конкретной ступени иерархической лестницы сущего проявляются всеобщие законы диалектики единого и многого.

Для неоплатоников подобные рассуждения являются не только интеллектуальным упражнением, но и вполне «научной» задачей, так как последовательность диалектических пропозиций в данном случае повторяет последовательность демиургических действий высших сил. Прокл рассматривает сверхкосмический, сверх-ивнутрикосмический и внутрикосмический уровни иерархии сущего, для каждого из которых он обнаруживает теургическое соответствие в виде серии божественных сущностей. Эта специфическая рациональность станет залогом создания в Средние века представления об универсуме, организованном через иерархию сакральных мест.

Представления об эманации получают в афинском неоплатонизме логическую интерпретацию. Базис для этой логики Прокл находит в платоновском «Пармениде» и во фрагменте из диалога «Софист», в котором упоминается триада «Бытие-Жизнь-Ум». Для Прокла, как и для Дамаския, эта триада является ключевой для объяснения самых разных уровней сущего. Но в своем онтологически первичном варианте она является образцом того, как осуществляется процесс эманации, проходящий три стадии — пребывания, выхождения и возвращения.

Бытие (точнее, «наличное бытие»), согласно афинским неоплатоникам, есть то первое, что выступает после сверхсущей сферы Первоначала. Представляя собой «вообще все», т. е. все существующее в неразделенном единстве, оно совершенно просто и пребывает-в-себе. Однако будучи также Жизнью, оно приводится в движение, выходит за свои пределы, но весьма специфическим образом: каждая его часть на уровне Жизни полностью подобна другой части и Целому. Поэтому любая жизнь является жизнью вообще (с чем связаны некоторые особенности поздненеоплатонической этики). Наконец, Ум становится возвращением к бытию, ибо мышление имеет интенциональную природу и направлено на сущее. Однако это возвращение не является завершением цикла, так как в мышлении бытие дано через различие и разделение (умопостигаемые образы-эйдосы, серии определений). «Возвращение», каковым оказывается Ум, не тождественно исходной точке. Наоборот, оно становится началом новых эманационных триад.

Логика Прокла и его последователей ставит вопрос о границах знания. Строго говоря, непознаваемым оказывается не только Первоединое, в отношении которого возможна лишь апофатическая диалектика. Катафатические (т.е. положительные) определения Бытия, Жизни, а также, пользуясь выражением неоплатоников, «Вершины Ума» являются лишь наиболее правдоподобными гипотезами — не более того. Следовательно, неоплатоники в своих рассуждениях о высших, а потому основных, парадигмальных, уровнях онтологической иерархии, не свободны от номиналистических^[1] оценок границ наших познавательных способностей.

Наиболее полно эта позиция выражена в трактате Дамаския Диадоха «О началах», где рассматриваются даже те уровни Ума, которые, будучи началами знания, сами не могут быть мыслимы. Вместе с тем подобная «номиналистическая» оценка познания развязывает руки для апофатической диалектики, которая у Дамаския получает, пожалуй, наивысшее развитие. Обсуждение границ применимости языкового выражения в ситуации, когда мы рассуждаем о сверхумопостигаемых, а потому вербально невыразимых уровнях, подводит Дамаския к целому ряду тем, которые будут актуальны для философии языка XX столетия.

Проблема зла в неоплатонизме. Зло, материя, история.

С одной стороны, проблема зла разрешается в неоплатонизме достаточно просто: зло есть отсутствие блага (см. параграф 12.2, учение об Уме, душе и телесном космосе у Плотина). Местом полного отсутствия блага является материя тел, и поскольку она необходимо наличествует, существование зла так же в некотором смысле необходимо. Рассматривая мироздание как единый организм, неоплатоники легитимируют (оправдывают) все уровни, необходимые для его своеобразного «метаболизма», в том числе и низшие. В конечном итоге зло всегда ситуативно и преходяще — ведь в сущности своей душа бессмертна, как бессмертна и пронизывающая все космическая жизнь. «Казус» морального зла более сложен, так как связан с неправильным выбором, совершаемым душами, с нарушением космических норм и соблазном для других душ. Однако всеобщий Промысел, направляющий Космос, даже моральное зло обращает во благо — как урок для его созерцателей, как очищение и обретение опыта самой «грешащей» души.

Подобный взгляд на зло связан с неоплатонической оценкой истории. Поскольку мир вечен, любые исторические изменения в нем имеют временный и, в общем, несущественный характер. Они в чем-то подобны сезонным переменам погоды, ничего радикально не меняющим в мировых процессах. Особенно ярко этот подход воплощается в неоплатонической мысли времен, последовавших за правлением Юлиана Отступника и реставрацией христианства как государственной религии. Философы этих лет как бы не замечают радикальных изменений в общественной, религиозной жизни и политических реалиях или описывают эти изменения как временные, а значит, ничтожные с точки зрения вечности (пример — трактат Саллюстия «О богах и о мире»). С их точки зрения, универсум неизменен, однако в реальности этот универсум отныне обретается лишь в словесности и в философской мысли. Катастрофическое сужение социальной и культурной базы, на которую могла опираться поздняя античная философия, привело к тому, что, несмотря на авторитет неоплатонических текстов в среде образованной христианской элиты и на формирование новой проблематики, особенно в области онтологии и философии языка, неоплатонизм постепенно превратился в учение небольшой группки высокообразованных профессионалов, уже не оказывавших прямого влияния на общественную жизнь Византии.

• [1] Номинализм — средневековое учение, утверждающее, что категории и понятия нашего разума (так называемые «универсалии») являются всего лишь «именами», которыми мы пользуемся для описания нашего опыта, а вовсе не отражением объективных и вечных реальностей. Поздний неоплатонизм предвосхищает некоторые из номиналистических идей.