Ненасилие в христианстве

Наиболее последовательно проблема ненасилия решается в христианстве, особенно в части, касающейся непротивления, любви к своим врагам. Этот мотив красной нитью проходит через весь Новый Завет. Как известно, основными идеями христианства являются такие, как идея греховности, идея спасения и искупления, идея богочеловека-спасителя. Из идеи греховности выросло, с одной стороны, учение о греховности как причине всех несчастий, обрушившихся на человечество, с другой — учение об избавлении, спасении. В качестве такого избавителя и спасителя выступил Иисус Христос, который принес себя в жертву человечеству, миру. Эта добровольная жертва избавила человечество от греха. Поэтому вера в Иисуса Христа, следование его учению — это путь личного спасения для каждого верующего. Эти положения способствовали образованию двух полюсов — добра и зла. Ни в какой другой религии проблема добра и зла не была поставлена так четко, как в христианстве. В восточных религиях фактически нет противопоставления добра и зла, в исламе она только поставлена, а в христианстве стала основой учения.

Мир основан на принципах добра, Бог всемогущ и добр, тем более об этом свидетельствует концепция искупления. Центральным становится вопрос о происхождении зла. В контексте сказанного понятно, что ненасилие выступает в качестве одного из проявлений добра, а насилие, принуждение есть форма зла.

По поводу происхождения зла, необходимости его существования в христианстве существует ряд обоснований, в своей совокупности составляющих целостную концепцию. Мы сошлемся на анализ христианской концепции зла, сделанный в статье А. П. Скрипника [35].

Прежде всего, автор излагает понятие зла в христианской теодицеи и критику теодицеи в западноевропейской культуре. Теодицея — это оправдание Бога за наличное в мире зло. Например, у Августина мы находим два таких оправдания: метафизический и эстетический. Согласно первому, зло происходит не от Бога, а от небытия, из которого Бог создал мир. Согласно второму, зло как контраст добра, его тень, является таковым только для человеческого восприятия, а в целом есть часть всеобщего порядка: служит укреплению Вселенной. Греховность и порок, дурные сами по себе, существуют для того, чтобы укреплять веру и добродетель. С этой целью Бог и «допускает» их возникновение. Проводится также идея и о саморазрушении, самонаказании зла, что фактически и приводит к идее непротивления.

Далее А. П. Скрипник излагает христианское учение о грехе и природе зла в свете мифа о первородном грехе. В Новом Завете можно найти достаточно подробную классификацию действий, считающихся греховными: неправда, блуд, лукавство, корыстолюбие, злоба, зависть, убийство и др. Природа греха состоит том, что человек — двойственное существо, обладающее телом и душой, поэтому представленное в нем добро нередко заглушается из-за слабости его воли чувственными побуждениями. Откуда в человеке рождается или появляется грех, а от него и зло? Ответ достаточно определенный — грехопадение Адама и Евы. Первородный грех выражается в слабости воли, неспособности решиться на добро, в незнании Бога и добра, в активном стремлении к злу. Отсюда, чтобы прийти к спасению, необходимо приобщиться к Богу, преодолеть в себе гордость. Именно гордость, а лучше сказать, гордыня, составляет основу греха и зла. Следовательно, зло — это извращенная, гипертрофированная форма самоутверждения человека.

В свете приведенного здесь понимания зла становится понятной и христианская трактовка свободы. С одной стороны, все предопределено заранее, на все Божья воля, с другой стороны, человек сам должен осуществлять постоянный выбор между добром и злом, а следовательно, между принуждением и ненасилием. «Подлинная свобода отождествляется с подчинением божественной воли…, а зло трактуется как извращенное употребление свободы, своеволия, и гордыня — наглое притязание на подобие божественного могущества» [35, с. 67].

Опираясь на приведенные здесь положения, рассмотрим, как трактуется в христианстве ненасилие. Ненасилие выступает в качестве формы, способствующей самоуничтожению зла, и одновременно как формы укрепления духовности и веры, что не принижает человека, а возвышает его. Отсюда условием осуществления ненасильственного действия выступают терпение и смирение, которым придается очень большое значение и которые возводятся в ранг важнейших добродетелей.

Как же трактуется смирение в христианстве?

Смирение — это добродетель, противоположная гордости. Оно состоит в том, что человек носит в сердце своем убеждение в том, что он не имеет ничего своего, а имеет только то, что дарует Бог, без Божьей помощи он ничего доброго сделать не может. Таким образом, человек во всем должен прибегать к милосердию Божьему. В Новом Завете читаем: «…все же, подчиняясь друг другу, облекитесь смиренномудрием, потому что Бог гордым противится, а смиренным дает благодать. Итак, смиритесь под крепкую руку Божию, да вознесет вас в свое время. Все заботы ваши возложите на Него, ибо Он печется о вас» [5; 1 Пет., 5, с. 5−7]. В этом отношении, как и во всех прочих, земная жизнь Спасителя представляет собою для всех совершенный пример и образец.

Принятие смирения как ценности обусловливает и собственно ненасильственные действия человека. По крайней мере, можно выделить три аспекта совершения ненасильственных действий, которые нашли развитие и обоснование в христианстве.

Во-первых, это миролюбие как способность к прощению обид, мирному разрешению конфликтов, ориентация на потребности и мотивы противоположной стороны взаимодействия, не требование награды за совершенные добрые дела. «Итак, если ты принесешь дар твой к жертвеннику и там вспомнишь, что брат твой имеет что-нибудь против тебя, оставь там дар твой пред жертвенником и пойди прежде примирись с братом твоим… Мирись с соперником твоим скорее…» [5; Мф., 5, с. 23−25]. «Просящему у тебя дай, и от хотящего занять у тебя не отвращайся» [5; Мф., 5, с. 42]. «Но вы любите врагов ваших, и благотворите, и взаймы давайте …» [5; Лк., 6, с. 35]. «Итак во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними» [5; Мф., 7, с. 12].

Во-вторых, ненасильственное действие прямо связывается с идеей непротивления злу насилием, поскольку это не уничтожает зло, а возрождает его многократно, поэтому важно научиться сдерживать себя, более того, вообще не впадать в гнев: «Вы слышали, что сказано: око за око и зуб за зуб. А Я говорю вам: не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую; и кто захочет судиться с тобою и взять у тебя рубашку, отдай ему и верхнюю одежду; и кто принудит тебя идти с ним одно поприще, иди с ним два» [5; Мф., 5, с. 38−41]. Таким образом, не просто осуждается и запрещается физическое насилие, тем более убийство, но и любое сопротивление нравственного порядка.

В-третьих, ненасильственное действие не ограничивается пассивным непротивлением, оно активно, особенно по отношению к тем, кто совершает зло. Человек должен не только оказывать непротивление злу, но и отвечать на него добром: «Но вам, слушающим, говорю: любите врагов ваших, благотворите ненавидящим вас, благословляйте проклинающих вас и молитесь за обижающих вас» [5; Лк., 6, с. 27−28].

Каково же нравственное основание ненасильственного действия, выступающего как миролюбие, как непротивление злу и как творение добра по отношению к ненавидящим? Таким основанием является любовь, которая отличает Сына Человеческого от существ низших и, выливаясь в естественное чувство человеческой благожелательности, производит внешнее и совершеннейшее добро. Любовь — это не есть ни естественная привязанность к родным и близким, ни сентиментальное чувство. Любовь — чистое, просветленное, созидательное убеждение, божественный источник того образа действий, который вдохновенно и внезапно внушает человеку делать добро всем людям без исключения — как добрым, так и злым. Эта любовь действует независимо от внешнего влияния и так как по природе своей не себялюбива, не смущается ни достоинствами, ни недостатками предмета любви своей [11].

Из Нового Завета мы узнаем о трех видах любви: к Богу, к другим людям и к самому себе. Естественно, первой заповедью является любовь к Богу: «Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душою твоею и всем разумением твоим». Любовь к другим и к себе — производные от любви к Богу: «Возлюби ближнего твоего, как самого себя» [5; Мф., 22, с. 37−39]. Ближними, согласно христианству, следует считать всех людей, потому что все они создания единого Бога и произошли от одного человека. Любовь к себе свойственна всякому человеку по естественному закону. Однако любить себя нужно для Бога и частично для ближних. Любить ближних необходимо для Бога. А любить Бога нужно для Него самого и больше всего. В «Библейской энциклопедии» отмечается, что «любовь к себе должно приносить в жертву любви к ближним; а любовь к себе и ближним должно приносить в жертву любви к Богу» [4, с. 441].

Итак, в христианстве мы находим достаточно полную характеристику ненасилия, отличающуюся по сравнению с другими религиями обоснованностью и целостной представленностью, причем акценты смещены больше в нравственную сторону, которая, в свою очередь, обусловлена достаточно четким разделением добра и зла. Гуманизм христианства в этом несомненен: все люди братья, созданы одним Богом, и тот, кто приобщился к нему, уверовал в него, будет следовать его учению, где приоритет отдается добру, а не злу. Что выберет человек — дело его совести; однако, выбирая веру, любовь и добро, он приобщается к спасению, в противном случае, как и в других религиях, его ожидают наказания. Поэтому человек должен смириться, подавить свою гордость; если это сделано, то совершить следующий шаг к ненасилию не так сложно. Таким образом, условием свершения ненасильственного действия является смирение. Само ненасильственное действие выступает, с одной стороны, как миролюбие, умение прощать другим грехи, обиды, оскорбления, с другой стороны — как непротивление злу насилием, с третьей — как способность отвечать добром на зло. Нравственным основанием такого поведения является любовь, прежде всего к Богу, а через него — к другим людям и самому себе.