Примерные допросы. 
Уголовная защита

Предположим такие обстоятельства. Анна Иванова имела связь с Андреем Петровым. Тот скоро бросил ее, и она обвиняет его по 1525 и 1528 с г. ул. о нак., утверждая, что до связи с ним была невинна и 1 июля такого-то года подверглась с его стороны изнасилованию, а затем продолжала с ним связь, потому что он обещал жениться на ней. Петров не отрицает своей связи с Ивановой, но утверждает, что она не была девушкой, когда они познакомились. Мать Ивановой говорит, что та рассказала ей о совершенном над ней насилии на другой же день. Петров обясняет своему защитнику, что Иванова была обольщена Василием Григорьевым, который бросил ее, чтобы жениться на Василие Кузнецовой. Соседка Кузнецовых Елизавета Кудряшова говорила сестре подсудимого Ольге Петровой, что Анна Иванова (потерпевшая) после своего разрыва с Петровым сказала ей, Кудряшовой: «Этот не Васька (Григорьев), не уйдет». Но при допросе на предварительном следствии Кудряшова отрицала это обстоятельство. Василий Григорьев показал, что был знаком с Анной Ивановой, но в связи с нею не состоял; его жена Василиса утверждала, что ничего об этой связи не знает. По прокурорскому списку в качестве свидетелей вызваны: потерпевшая (я сохраняю это выражение для краткости, но мы не знаем, есть ли Анна Иванова жертва или лжесвидетельница), ее мать и два свидетеля, удостоверившие на предварительном следствии, что знают Анну Иванову как девушку правдивую и хорошего поведения. Со стороны защиты вызваны супруги Василий и Василиса Григорьевы, Елизавета Кудряшова, Ольга Петрова и два свидетеля, давшие у следователя хорошие отзывы о подсудимом. Мимоходом прошу читателя заметить, что свидетели защиты вызваны в определенном, при данных обстоятельствах наиболее целесообразном порядке: было бы большой ошибкой поместить Ольгу' Петрову во главе списка. Происходит допрос свидетелей на суде; все они производят благоприятное впечатление. Обвинитель ведет допрос с надлежащим уменьем. Предположим теперь на месте защиты одного из тех злосчастных людей, которые никогда не ошибаются, — разумею, в их собственных глазах. Допрашивается Анна Иванова. Я опускаю почти неизбежные вопросы о том, почему она не рассказала об ее изнасиловании своему отцу, отчего ему боялась сказать, а матери не боялась, почему не заявила жалобы тотчас после события, как могла продолжать связь с изнасилователем и том)' подобное пустословие, и перехожу к вопросам по существенным обстоятельствам. Защитник спрашивает:

• — Скажите, свидетельница, вы были знакомы с неким Василием Григорьевым?
• — Да, была знакома.
• — Давно это было до вашего знакомства с подсудимым?
• — Нет, не очень давно.
• — Это было близкое знакомство?
• — То есть как «близкое»? Я не знаю…
• — Я выражусь определеннее. Вы не были с ним в связи?
• — Нет.

В таком же направлении допрашивается и трое других свидетелей обвинения. Вызываются свидетели со стороны подсудимого.

Василий Григорьев.

• — Скажите, свидетель, вы были знакомы с Анной Петровой? -Да.
• — Не были ли вы с нею в любовной связи?
• — Нет.
• — Нет. А не считала ли она вас своим женихом?
• — Нет.
• — Вы это наверное знаете?
• — Наверное.
• — Никогда не слыхали, чтобы она кому-нибудь это высказывала?
• — Нет.

Василиса Григорьева.

— Скажите, свидетельница, что вам известно об отношениях вашего мужа с Анной Ивановой.

С Анной Ивановой? Ничего не известно.

• — Ничего не известно? Вы ведь знаете Анну Иванову?
• — Нет, не знаю.
• — То есть как не знаете? Она была с вами в свидетельской комнате?
• — Ну да.
• — Так как же вы говорите, что вы ее не знаете. Вы хотите сказать, что вы с нею не знакомы?
• — Ну да.
• — Ну, да. А вы не знаете, ваш муж до знакомства с вами не был знаком с Ивановой?
• — Не знаю.
• — Он вам не говорил, что бывал у нее в доме?
• — Нет, не говорил.

Елизавета Кудряшова.

• — Не помните ли вы, свидетельница, одного вашего разговора с Анной Ивановой в августе 190* года?
• — Какого разговора? Не помню.
• — Как же вы говорите «не помню», когда сами не знаете, о чем я спрашиваю? Я спрашиваю, не говорила ли вам Анна Иванова про подсудимого: «Этот —не Васька, не уйдет». Вы не помните этого?
• — Нет, не помню.
• — А не помните ли вы, что вы об этом говорили Ольге Петровой?
• — Не помню.
• — Не помните. Я пока не имею вопросов.

Ольга Петрова повторяет то, что показывала следователю. Защитник требует очной ставки ее с Елизаветой Кудряшовой. Обе свидетельницы настаивают на своих первоначальных объяснениях.

К чему сводятся данные защиты? Отрицание подсудимого, показание его сестры, бросающее тень на потерпевшую, но опровергаемое посторонней свидетельницей, и два свидетельства о его доброй славе. Трое свидетелей защиты, вызванные по наиболее существенному обстоятельству, не показали ничего; этим самым каждый из них стал свидетелем против подсудимого. Так как, согласно нашему предположению, потерпевшая внушает доверие, то шансы обвинения сильнее шансов защиты.

Предположим теперь, что допрос производится более опытным защитником.

К Анне Ивановой он не имеет вопросов. В глазах защиты она — лжесвидетельница: правды она не скажет, а толкать ее на новую ложь, если только защитник не сознает за собою исключительного искусства в перекрестном допросе, бесцельно. То же самое по отношению к ее матери. Следуют две свидетельницы доброй славы потерпевшей. Если по их ответам на вопросы обвинителя можно расчитывать, что дальнейшие их распросы не представят каких-либо опасностей, им можно задать несколько вопросов. Сначала подготовительные: из одной ли они деревни с потерпевшей или из разных, как далеко живут от нее, отлучалась ли она из деревни в город, где работала и т. п. Далее:

— Не знаете ли, что было между Ивановой и Петровым?

Вопрос этот можно, конечно, задать только при уверенности, что свидетельница этого не знает.

• — Не, не знаю.
• — Может быть, кто-нибудь рассказывал вам об этом?

На этот вопрос могут быть только два ответа: или никто не рассказывал, или рассказывали Ивановы. Оба ответа выгодны для защиты, потому что подчеркивают, что единственным прямым доказательством против подсудимого служат показания свидетельницы, наиболее заинтересованной в деле.

Василий Григорьев.

• — Чем вы занимаетесь, свидетель?
• — Я извозчик.
• — Работаете в Петербурге?
• -Да.
• — В деревне у себя бываете?
• -Да.
• — В какое время?
• — В разное.
• — На летние работы приезжаете?
• — Бывает.
• — Как далеко от вашей деревни до деревни, где живут Ивановы?
• — Три версты.
• — Ваши парни бывают там на беседах?
• — Бывают.
• — С которой стороны дороги живут Ивановы?
• — С правой.
• — Который дом?
• — Третий.
• — Скажите, до вашей свадьбы ваша жена не знала Анны Ивановой?
• — Нет.
• — А когда была свадьба?
• — 7-го Октября.
• — Что за человек ваш тесть? Каких правил?
• — Он человек крепких правил.
• — Насчет нравственности как? Строгий?
• — Очень строгий.

Более вопросов к свидетелю не имеется, но защитник просит председателя установить, когда было сделано урядник)' заявление об изнасиловании Ивановой. Председатель, заглянув в дело, говорит:

— Протокол составлен урядником восьмого октября.

Защитник просит присяжных запомнить, что, по удостоверению Василия Григорьева, его свадьба была седьмого октября. Он не прибавляет, что это было накануне составления протокола. Присяжные должны сами заметить это и, наверное, уже заметили.

Василиса Григорьева. После двух-трех вступительных вопросов защитник спрашивает:

• — Сколько времени вы замужем?
• — Около года.
• — А знакомы вы были с мужем еще с детства?
• —Да; мы одной деревни.
• — Не помните ли, когда он посватался к вам?
• — Не помню хорошо.
• — Это было до Петрова дня или после?
• — После.
• — С месяц прошло?
• — Да, пожалуй, с месяц.
• — Вы сразу согласились?
• — Сразу.
• — А ваши родители?
• — Родители?
• -Да.
• — Родители не сразу.
• — А ваша семья богатая?
• — Нет.
• — Сколько у вас сестер?
• — Три.
• — Все замужем?
• — Нет.
• — В девках?
• — В девках.
• — У кого семья богаче, у вашего отца или у свекра?
• — У свекра.
• — Ваш муж хороший работник?
• — Да, хороший.
• — Не пьет?
• — Нет.
• — Свекор сразу позволил вашему' мужу жениться?
• — Сразу
• — А почему ваши родители не сразу согласились?
• — Не знаю.
• — Сколько лет вашему' отцу?
• — А я не знаю.
• — Еще не старый?
• — Как не старый? Старее его-то во всей деревне, пожалуй, нет.
• — Дряхлый или нет?
• — Нет, не дряхлый.
• — Семью крепко держит?
• — Крепко.
• — После замужества бывал он у вас в доме?
• — Нет.
• — Но был на свадьбе?
• — Нет.
• — Не помните ли, ваш муж приезжал в деревню прошлым летом?
• — Не помню.
• — Постарайтесь припомнить. Не приезжал ли он на сенокос?
• — Кажется, приезжал.
• — В чьем доме справляли девишник?
• — В нашем.
• — Ваш отец был на девишнике?
• — Нет.
• — Где ж он был?
• — Он уехавши был.
• — Куда?
• — В город.
• — Был он на свадьбе?
• — Нет.

Защитник имеет вопрос к матери потерпевшей. Он спрашивает.

• — Вы, кажется, вдова?
• — Вдова.
• — Богато живете?
• — Чего богато? Чего спрашиваешь? Нашел богатство у бобылки!
• — Покровские Кузнецовы побогаче вас будут?
• — Известно, богаче. Кузнецовы хорошо живут?
• — А Григорьевы?
• — А Григорьевы и того лучше.

Елизавета Кудряшова.

• — Знаете вы семью Ивановых?
• — Знаю.
• — Где работает мать и где дочь?
• — На фабрике.
• — В одном корпусе?
• — Нет, в разных,
• — А вы?
• — Тоже на фабрике.
• — В каком корпусе?
• — С дочерью вместе.
• — И на работу вместе ходите?
• — Бывает, и вместе.
• — Знаете вы Ольг)' Петрову?
• — Знаю.
• — С детства?
• -Да.
• — Что она за девушка?
• — Хорошая девушка.

Следующий вопрос обойти нельзя, потом)' что в противном случае он будет задан прокурором. Но ответ будет неудовлетворительный.

• — Не было ли у вас с нею какого-нибудь разговора про Анну Иванову и Василия Григорьева?
• — Никакого такого разговора у нас не было.

Ольга Петрова.

На тот же вопрос свидетельница со слов Елизаветы Кудряшовой повторяет слова Анны Ивановой: «Этот — не Васька, не уйдет».

• — Не знаете ли, как относились старики Кузнецовы к сватовству Василия Григорьева?
• — Говорили, отец не хотел отдавать Василисы.
• — Как вы думаете, почему?
• — Мы так думали, что он не одобрял Василия.
• — Вообще не одобрял или за кого-нибудь особо?
• — Да говорили, за Анну.

Возможно, что председатель или обвинитель укажут, что этот ответ нарушает 718 ст. у.у.с. Придется подчиниться и прекратить вопросы в этом направлении. Остаются два свидетеля доброй славы подсудимого. Одного из них защитник спросит между прочим, что за девушка Ольга Петрова, правдивая или нет. Ответ:

— Правдивая.

Посмотрим, что имеют в своем распоряжении стороны. Обвинение имеет прямые показания потерпевшей и ее матери, т. е. лиц, в высшей степени заинтересованных. Но так как обе женщины внушают доверие и две свидетельницы удостоверили нравственную безупречность девушки, то положение подсудимого нельзя признать безопасным.

На стороне защиты имеется: а) отрицание подсудимого, б) хорошие отзывы о нем; то и другое почти не имеет значения; в) показание Ольги Петровой. Это важнейшее обстоятельство во всем судебном следствии. Решение присяжных будет зависеть от того, поверят они ей или нет. Елизавета Кудряшова теперь утверждает, что не слыхала от Анны Ивановой роковых слов: «Не Васька, не уйдет». Ясно, что она друг Ивановых; следовательно, невероятно, чтобы эти слова были ее вымыслом. Поэтому, если она передала их Ольге Петровой, они действительно были сказаны Анной Ивановой. Этот вывод не имеет логической достоверности: но противоположное предположение — о вымысле со стороны Кудряшовой — не имеет никакой опоры в деле, и благодаря этому приведенный вывод представляется в оценке присяжных несомненным. Это, вероятно, не сознается ими с полной отчетливостью, но подразумевается с достоверностью. Итак, вопрос в том, кто сказал правду: Ольга Петрова или Елизавета Кудряшова? Мы должны предположить, что обвинитель не упустил спросить кого-нибудь из свидетелей о Кудряшовой, и про нее, как про Ольгу Петрову, было сказано, что она не способна солгать. При равенстве прочих условий, конечно, пришлось бы поверить ей, а не Ольге Петровой, потому что последняя слишком близка к подсудимому. Но тут защитник может привести несколько соображений, взятых им не из головы, а из дела, соображений, уже промелькнувших в мозгу одного или нескольких присяжных во время судебного следствия.

• 1. Василий Григорьев и Анна Иванова были знакомы, и он, вероятно, бывал у нее; он приезжал в деревню за некоторое время до предполагаемого преступления.
• 2. Отец Василисы Кузнецовой, человек строгих правил, почему-то был против брака ее с Григорьевым, несмотря на явные выгоды этого брака для Кузнецовых. Чем объяснить это странное обстоятельство?
• 3. Согласившись на брак, он, однако, не захотел присутствовать ни на девишнике, ни на свадьбе дочери. Чем объяснить это странное обстоятельство?
• 4. Жалоба на подсудимого не была заявлена потерпевшей немедленно после предполагаемого насилия над ней. Ее объяснение, что она доверяла его обещанию жениться на нее, конечно, правдоподобно; но не странно ли, что жалоба была подана ей на другой день после женитьбы Василия Григорьева, т. е. тотчас после того, как замужество с ним стало для нее невозможным. Как объяснить это странное обстоятельство?
• 5. Эти странные обстоятельства находят естественное объяснение в словах Анны Ивановой, передаваемых Ольгою Петровой: Васька ушел — пришлось ухватиться за Андрея. Отец Василисы Кузнецовой знал, что Василий Григорьев обольстил Анну Иванову; как человек твердых нравственных правил, он не мог примириться с браком дочери и не захотел освящать его своим присутствием.

Искусство, как видите, состоит в том, чтобы делать значительные выводы из незначительных обстоятельств.

К указанным соображениям, взятым из судебного следствия, защитник может присоединить еще одно, свое собственное: если бы Ольга Петрова лгала в своем показании, не проще ли было ей утверждать, что слова, приписываемые ей потерпевшей, были сказаны последней не Елизавете Кудряшовой, а самой свидетельнице? Если слова эти были вымышлены, свидетельница не могла расчитывать, что расположенная к Ивановым Кудряшова подтвердит их. Напротив, относя их непосредственно к Анне Ивановой, Ольга Петрова придала бы им больше убедительности, ибо возражать против них пришлось бы не свидетельнице, а самой потерпевшей.

Предоставляю читателю сравнить шансы подсудимого при этих двух защитах. Чем объяснить разницу? Во-первых, тем, что второй защитник старательно и подробно распросил подсудимого и благодаря этому узнал о многих обстоятельствах, не занесенных в протоколы следователя.

Во-вторых, тем, что он заранее знал ответ на каждый предложенный им вопрос.

В-третьих, тем, что он распределил весь допрос между свидетелями с таким расчетом, чтобы каждому пришлось отвечать на такие вопросы, на которые он мог отвечать без затруднения и без колебания, не видя, к чему клонтпся вопрос.

В-четвертых, тем, что по отношению к каждому свидетелю вопросы следовали в определенном порядке по тому же расчету.

Чтобы соблюсти все эти условия, конечно, надо было заблаговременно обдумать и составить список вопросов для каждого свидетеля.

Можно сказать, что мною преувеличены глупость первого и искусство второго защитника. Я этого не думаю, но спорить не стан)⁷. Мы знаем, что все дело вымышлено. Но сопоставление указывает, как велика постепенность между настоящей защитой и защитой, поддерживающей обвинение, а главное, поясняет, сколь многое зависит от характера и системы допроса.