Экономические и идеологические ОСНОВЫ профессионального отбора

В одном из самых популярных американских справочников для специалистов по профессиональной ориентации профессиональный отбор определялся как «процесс оказания помощи индивиду в изучении профессии и собственных качеств, процесс, завершающийся разумным выбором профессии» [436, с. 1]. Однако это определение во многом раскрывает лишь внешнюю сторону профессионального отбора. Более глубоко его сущность была определена несправедливо забытым на какой-то период К. Марксом: «Если рабочий не обладает средней работоспособностью, если он не в состоянии дать определенного минимума дневной работы, то его увольняют» [60, с. 563—564]. Таким образом, профессиональный отбор, имея определенную позитивную направленность (гуманитарную составляющую), в то же время выполняет социальный заказ работодателей, заинтересованных в подборе наиболее способных исполнителей, обеспечивающих адекватный уровень производительности труда и конкурентоспособности. В условиях сокращения численности населения в современной России, где производительность труда в среднем в 2—3 раза ниже, чем в экономически развитых европейских странах, эта проблема становится еще более актуальной.

Ф. Тейлор, методы которого в советской литературе (в полном соответствии с определением В. И. Ленина) однобоко характеризовались как «прогресс в искусстве выжимать пот» [64, с. 19], в своих работах неоднократно отмечал, что в ряде случаев профессиональный отбор является ведущим элементом его системы научной организации труда. Особое значение, по мнению Ф. Тейлора [385], профессиональный отбор приобретает по отношению к профессиям, где от личных качеств человека в решающей мере зависит результат труда. Следуя принципу справедливости, следует отметить, что, критикуя тейлоризм как одно из средств усиления капиталистической эксплуатации трудящихся, В. И. Ленин одновременно подчеркивал, что «в системе Тейлора заключается громадный прогресс науки… открывающей пути к громадному повышению производительности человеческого труда» [63, с. 140]. К сожалению, эти принципы в отечественной производственной практике, особенно в советский период, постепенно приобретали все более идеологическую окраску, а их научная составляющая последовательно выхолащивалась, что, в целом, характерно и для современной ситуации.

Если рассматривать процесс разделения труда и социальное расслоение в историческом аспекте, то можно констатировать, что привилегия физической силы уступила привилегии знатности рода, а на смену ей пришла привилегия богатства, способность к умножению которого уже «научными» методами обосновывалась чуть ли не как высшая одаренность. И хотя для умножения собственного состояния в условиях жесткой конкуренции действительно требуются неординарные способности, гуманистический аспект и общественная значимость способностей конкретной личности, по нашему мнению, должны во всех случаях рассматриваться не только в качестве приоритета, но и как важный аспект поддержания социальной стабильности и обновления управленческой и экономической элиты. Однако сращивание экономических, политических и властных элит и их заинтересованность в сохранении своего элитарного положения привели к тому, что именно гуманистическим аспектом профессионального отбора последовательно пренебрегается. Индивидуальные способности, примерно так же, как в период монархических форм государственного устройств, рассматриваются как достойные уважения, но не такие уж значимые факторы общественного признания. Одновременно с этим отсутстве экономических возможностей для получения образования и развития способностей в ряде случаев характеризуется как результат «стечения обстоятельств» или «собственная вина конкретной социальной группы» или конкретной личности. В наиболее примитивном виде эта позиция была сформулирована известным западным идеологом и психологом (в тот период — советником президента США Р. Рейгана) Р. Пайпзом: «Если ты беден и болен — ты дефективен». Этот тезис, безусловно, не лишен определенного смысла, но тем не менее предельно циничен. И здесь уместно еще раз обратиться к К. Марксу, который обосновывал, что на определенном этапе развития общества «капиталист не потому является капиталистом, что он управляет промышленным предприятием, — наоборот, он становится руководителем промышленности потому, что он капиталист» [61, с. 344]. Вравной степени этот тезис может быть спроецирован на современную административно-политическую элиту. Способности и здоровая конкуренция здесь играют уже второстепенную роль, и это также может быть одной из причин перманентных кризисов, сотрясающих то отдельные компании, то целые государства.

В свое время наши гуманитарно настроенные американские коллеги указывали, что, несмотря на успехи профессионального отбора, до 40% учащихся с достаточно высоким уровнем способностей не имеют возможностей для получения образования по причинам материального характера. И одновременно более 60% молодых людей в США отмечали огромное расхождение между предпочитаемыми сферами деятельности и теми профессиями, которые они считали доступными для себя с учетом своего материального и социального положения [127, 450, 493]. В целом, эта ситуация стала характерной и для современной России. Тем не менее, в отличие от нашей страны, социальный заказ на психологические исследования остается в западном мире на самом высоком уровне, что обусловливается ихвысокой экономической эффективностью, а также возможностью их применения в качестве специфического политического «инструментария». Только «благодаря» фонду Сороса в нашей стране было проведено психологическое обследование нескольких сот тысяч учащихся школ, десятки тысяч из которых получили приглашение продолжить образование в США. Не вызывает сомнения, что лучшим из них будут предоставлены вид на жительство, гражданство, работа и достойная оплата. Другая сторона вопроса имеет исключительно политическую направленность. Весьма своеобразно специфический характер социального заказа на психологические исследования был в свое время выражен У. Чемберленом: «Если предприниматели научатся понимать, что у рабочих на уме, и смогут воздействовать на их состояние… они научатся удовлетворять желания рабочих, и тогда профсоюзы исчезнут как ненужные» [цит. по: 197, с. 180]^[1].

В современной России роль психологического отбора в соответствии со способностями стала подменяться не вполне адекватным этим задачам образовательным отбором на основе примитивных тестов, хорошо известных как ЕГЭ. Стратегическая задача введения образовательных тестов в школе базировалась якобы на принципе обеспечения (вытекающих из Конституции РФ) равных возможностей для получения высшего образования молодежью из всех социальных слоев и регионов страны. Однако самые престижные и действующие на уровне высоких образовательных стандартов вузы находятся в столичных центрах, и для того, чтобы даже доехать до них, а тем более — жить и учиться (даже на основе бюджетного финансирования) в течение нескольких лет, требуется очень высокий уровень доходов семьи. В то же время число бюджетных мест в вузах последовательно сокращается на протяжении всего реформаторского процесса. В этой связи следовало бы перенять «опыт Сороса» по выявлению талантливых детей и созданию для них особых условий для получения образования и развития их способностей, но в собственной стране. Как уже упоминалось, ряд специфических способностей (напрмер, математических или художественных) имеют свои периоды манифестации, и если именно в эти периоды они не будут замечены и не будут созданы адекватные условия для их развития, эти способности утрачиваются. Кроме того, талантливые дети, помещенные в традиционную образовательную среду (обычных детей и таких же преподавателей) очень быстро «усредняются» и, как таланты, гибнут.

• [1] В этом материале мы не затрагиваем разработанные психологами методы воздействия на массовое сознание, которые с высокой эффективностью применяются во всехразвитых странах.