О некоторых звуковых законах, действовавших в более древние эпохи и сказавшихся на московском наречии

Ряд колебаний в пропзпошеппн в современном московском нарсчип п современном литер, языке может быть объяснен только при предположении, что в настоящее время уже не действуют те законы, которые раньше производила в языке тс пли иные звуковые изменения. К наиболее значительным из них относится закон об изменении е в о в положении после мягких согласных. Сравнительное изучение русских наречий доказывает, что в общерусскую эпоху уже сложилось это явлеппе, а сравнение с другими славянскими языками делает вероятным, что зачатки его относятся к общеславянскому праязыку.

1. В общеславянском праязыке мягкими были только те согласные, которые явились в результате смягчения а) г, 1, н перед i (j), б) s, z перед i (j), откуда s, z, в) t, d перед i (j), откуда cc n zz, г) задненёбных (они смягчились в более древнюю эпоху в с, z, 3, в ноздпейшую в с', z' пли f, s') перед гласными переднего ряда и i (j) в результате изменения сочетания kt перед гласными переднего ряда и в результате позднейшего влияния прсдщсствующнх гласных переднего ряда. Звук е после всех этпх смягченных согласных перешел там, где за ппм не было в следующем слоге гласной переднего ряда, в 0: &>mu, lic’O, къпегй, naSo, mor'6, pol’tt, vbs’ttho, къ u’Omu. В общерусском праязыке это 0 перешло в звук более задний, а именно в 6.

Таким образом, в общерусскую эпоху 6 после исконно мягких согласных являлся на месте этимологического е: 1) в положении в кондс слова, 2) в положении перед твердой согласной. Отсюда далее в отдельных русских наречиях 6 и о: в современном литер. 6 после сохранившихся мягкими согласных и о после отвердевших: примеры приведу только для ударяемых слогов, ибо в неударяемых слогах о нс удерживалось, переходя вообще в а, а, а после мягких согласпых в ё, е; итак, 1) l’ico, fs’d, 2) SSoku, Sonka, pcolka, sorax, sam sost.

Тот же звук 6 явился в наречиях древнерусских на месте ь перед твердыми согласными (ср. переход ъ в о): ср. совр. cornai, zornaf, s6lk, c61u_r zdltai.

Звук e после i и после несмягченных согласных оставался в общеслав. праязыке без изменения. В общерусском праязыке перед е, как и перед другими гласными переднего ряда, смягчились все вообще согласные. Это с перешло в б в положении перед следующими твердыми согласными, а перед мягкими согласными в ё; так явились в общерусском: n^?Osu, v’Osto, s’Ostry, s’Ostry, ш'0(1ъ, p’Oktb при u'6s'i, p'?kl'i, s’em’i". To же сохранилось в наречиях древнерусских, причем после падения глухих сильные ь перед твердыми согласными явились также в виде б, а перед мягкими в виде ё (ср. переход # в о): p’os, (Гоп, m’Ortv, сГбгп, но d’en', р’ёп', у’ёз', P6s't В конце слова после мягких согласных на месте е являлось Я: id’it’S, т’ёп’а, ics’rmi. То же ii являлось иа месте с и после i: zit’id (из zitbiU), l’is’t’jtt, kol’ia п т. и. В великорусском наречии б с течением времени изменилось в 6; ср. совр. литер, in’dt, s’ostry, n’os, y’osla, p’ok, p’os, d’on, m’ortvai, d’orn. Звук, а одновременно перешел в, а в слогах слабоударяемых, наир, т’ёп’а, t’cb’a, тогда как в спльноударясмых явилось на месте а, как кажется, е. В словах zit’iU, ruzia п т. п. а замепено было звуком о (6), заимствованным из других слов ср. рода, как kal’co, l’ico, v’eslo, s’elo, р’ёго.

Таким образом, в великорусских наречиях общею нормой стала наличность после мягких согласных звука о (6) перед твердыми согласными и ё перед мягкими согласными. Вследствие этого, если по той или другой причине отвердевала согласная после ё, это ё заменялось звуком о (б). Впрочем, как кажется, надо различать несколько категорий случаев: 1) согласная отвердевала перед следующей твердой согласной, 2) отвердение § и z, 3) отвердение с. В первых двух категориях действительно по общему правилу ё, быть может, через посредство е переходило в о: t’omnai, p’er’el’otnai, naiomnai; pad’os, grab’os, m’ozu, galav’oska, ad’oza, s’er’oza; между тем в третьей категории вместо ё является с: kup’ec, kuz’n’ec, sv’cc. Возможно, что отвердение произошло в первых двух категориях (в первой это даже наверное) раньше, чем в третьей, причем отвердение с наступило уже тогда, когда закон о непременном изменении с в о перед твердой согласной уже был нарушен, уже не существовал. Но возможно и другое объяснение: ё заменялось через о только перед такими согласными, которые произносились, лабиализованно, т. е. при том же положении губ, при котором произносятся о, и; оно заменялось через е перед согласными нслабпализоваинымп. Самый переход е в б в общер. праязыке зависел, повидимому, от лабиализованного произношения твердых согласных, являясь, таким образом, в результате ассимиляции гласной е следующей согласной (ср. переход с в ё перед палатальными согласными тоже в результате подобной ассимиляции). Теряя свою мягкость под влиянием следующей твердой, следовательно, лабиализованной согласной, отвердевшая согласная становилась сама лабиализованною и влияла таким образом на переход предшествующего е в 0; таким образом, t’omnai вместо t'6m'nai можно понять как уподобление звука ё следующему лабиализованному ш, если объяснить таким уподоблением появление 0 в sam s’om (откуда sam s’om) в общерусском праязыке. Отвердение s и г могло сопровождаться их лабиализацией; по согласные вообще склонны к лабиализации в разных языках. Напротив, с, отвердевая, нс должно было подвергаться лабиализации; поэтому ё перед ними не переходило в О — б, а изменялось только в с. В пользу предложенного объяснения можно привести еще следующие соображения: 1) некоторые Факты языка доказывают, что в московском наречии с отвердело раньше, чем s и z; ср. подчинение основ па с склонению твердых основ, папример, в Форме род. мн., где находим kupcof, malalcof (при kupey, malatcy)* между тем как осповы на s, г сохранили связь с основами на мягкую согласную: naz6i, fs6i (при nazy, fsy), ср. гиЬГё*, ш’ёсё|; 2) отверденпе губных в случаях, как г’ёт’Ри нс повело за собой перехода ё в б потому, что m не могло лабиализпроваться перед мягкой согласной (хотя возможно, что отвердение в таких случаях сравнительно ново).

Во всяком случае нсдавпо отвердевшие согласные не влекут за собой перехода е в 0. Это можно объяснить или так, что ко времени их отвердения уже нарушился закон о переходе е в б перед твердыми согласными, или так, что при таком позднейшем отвердении не лабиализировалась вообще отвердевшая согласная. Ср. отвердение губных перед мягкими язычными: примеры—z'eml'u, d’er’cvn’a; отвердение губных перед суФФ. sk, звучавшим, повидимому, долго как s’k (s' вместо s под влиянием предшествующей согласной): zemskai; отвердение зубных и г перед тем же суффиксом: d’er'6v^?enskaj, zenskoci; отвердение г перед твердыми губными и задненёбными: p’ervai, ccrpat', s’erp, z’erkala; также диалектическое отверденпе губных перед мягкими средненёбными: SSopk’i.

Откуда же пошло нарушение общего закона о переходе с в б перед твердыми согласными? Быть может, оно явилось следствием перехода звука ть в е, совпадение звуков /ь и е; /ь в древнерусском звучало отлично от е сначала как it, а затем диалектически, вероятно, как ге, Когда в московском наречии, как и во многих других, ге утратило свою неслоговую часть, древнее /ь стало звучать в положении перед твердой согласной как е, а перед мягкой как ё: m’era, ш’ёгЧГ. Таким образом, в целой категории случаев получилось соединение е с последующей твердой согласной; е уже не могло в этих случаях подчиниться господствовавшей до тех пор норме, требовавшей перед твердой согласной о; это новело к тому, что е перед твердой согласной стало вообще терпимо. И когда соединение е с твердой согласной получилось позже в результате отвердения согласных после й, е уже нс переходило в 6 — о.

В настоящее время, таким образом, литер, наречие, сохраняя древнее чередование 6 перед твердой согласной — ё перед мягкой, имеет Ряд случаев, где опо парушепо. Все случаи подходят под следующие категории: I) е перед отвердевшим с: kup’cc, 2) е иа месте ть перед твердой (или отвердевшей) согласной: v’ck, r’cs, m’esto, m’clkai (стар. AvbsK’iiH), 3) с перед поздно отвердевшими согласными: zcml’u, zemskai, d’er’ev’enskaj, s’erp, ccrpal', диалект. SSepk’i, 4) с перед твердой (или отвердевшей) согласной в словах церковнославянских: n’cba, kr’est, zcrlva, abyknav’ennai, duxav’eustva, pad’es, m’cl’es (cp. перечень этих слов выше, в главе 1).

2. И настоящее время видим, что в московском наречпп в слогах ударяемых пзвсстпы гласные о, а, с, с, между тем как в предударных вместо о, а является а, вместо е, ё является ё, а в прочих неударяемых слогах вместо о, а — о, вместо с, 6 — е; при этом после мягких согласных в предударных слогах вместо о, а находим ё, а в прочих неударяемых слогах е, но в конце слов под влиянием грамматической аналогии нс е, а а. Понять эти явлепия, как было отчасти уже сказано в вводной главе, можно только с исторической точки зрения, предполагающей, что некогда звуковые отношения наречия, предшествовавшего московскому, были иные, чем теперь. Копсчно, явления современного московского наречия и литер, нашего языка нс трудно попять как результат редукции псударясмых гласных а, о, е, ослабления их в положении не под ударением и замены их гласными неполного образования. Но неясным представляется хотя бы то обстоятельство, что о и, а в неударяемом, но непредударном, слоге одинаково нетерпимы, заменяясь здесь через о, между тем как в предударном слоге сохраняется а, и даже о переходит здесь в, а (аканье). Для объяснения московского аканья и редукции неударяемых гласных надо, как кажется, исходить из следующих двух соображений.

Во-первых, аканье и редукция гласных — это явление общее всем южновеликорусским и белорусским говорам, следовательно, согласно предыдущему, общее некогда всем восточнорусскпм говорам. Активно оно выступило поэтому впервые в восточнорусском пранаречип. Конечно, и аканье и редукция гласных в основании своем явления однородные; явления эти состояли в ослаблении (редукции) неударяемых гласных, по не всех, а только гласпых широких или более широких, а именно а, о, О, с, вероятно, и ё; гласные i, у, и редукции не подверглись; зависели эти явления от усиления экспираторной силы ударения; ударяемый слог стал произноситься сильнее, громче, чем раньше, чем в общер. праязыке; это повело к ослаблению силы слогов неударяемых, а такое ослабление, нс отражаясь на природе сокращавшихся прл этом в силе гласных узких (и, у, i), сказалось на природе сократившихся при этом в силе гласных широких (а, о, с). Зтп гласные потеряли свою первоначальную природу при сокращении, заменяясь гласными неполного образования: заднего ряда, а и среднего ряда е. Таким образом, теоретически мы должны были бы ждать п в мосе. наречии и в других южповсликорусскнх говорах во всех вообще псударясмых слогах иа месте а, о звук а, а на месте е (й) звук в (имею в виду пока только а, о в положении после твердых согласных); следовательно, voda, slarana, krasa, pros'!, xazu, star’ik, star’ika; d’el’it', n’es’i, d’Es’alai, I’ssnala. Между тем, как в московском наречии, так, более или мснсс последовательно, и в других южновеликорусских говорах, гтаходим вместо а— а, вместо е — ев слоге предударном, тогда как в других исудар. слогах действительно являются а, е. Попять это обстоятельство можно только при предположении, что закон о редукции гласпых в неударяемых слогах изложен нами нс вполне точно, что с самого начала в нем было дано еще одно соответствующее условие. Таким условием было, повидпмому, следующее: ослабление силы слогов неударяемых было разной степени; в слоге предударном гласные становились менее сильными сравнительно с ударяемыми, а в других неударяемых слогах они переходили в совсем слабые; но ослабление а, о, е даже менее сильное давало в результате те же звуки ос, е, что ослабление полное; постепенное усиление ос, е, требовавшееся только-что приведенным сопровождающим условием, давало в результате звуки а, ё. Таким образом, а, о, е в неударяемых слогах вообще переходили в а, е, по в слогах предударных ос, е в силу требовавшейся здесь большей силы изменялись в а, ё, т. е. становились звуками полного образования, быть может, однако, более краткими, чем звукп ударяемые — а, о, е. Еще Потсбия, определяя взапмпое отношение, но силе неударяемых слогов в южновеликорусском нарсчпп и обозначая наиболее сильный (ударяемый) слог цпФрой 3, определял слог предударный цпФрой 2, а прочие неударяемые слоги цпФрой 1; следовательно, слова slar’ika, gafovuSka, gofoevu, па stocrccnu, si, а га п Л могут быть изображены как 123, 2311, 311, 3111, 123, равпым образом в’ёТб, у’ев’ёМ как 23, 123; на месте цпФры 1 из рассмотренных выше во взаимных их отношениях звуков стоят ос, е, на месте 2 звукп а, ё, на месте 3 звуки а, о, е.

Во-вторых, возвращаюсь к отмеченному уже выше обстоятельству, по которому в слогах неударяемых (нс конечных) после мягкпх согласных стоят систематически вместо этимологических а, о звукп ё в слогах предударных и е в прочих псударясмых слогах. Правда, о в таком положении звучало некогда как 0 после пе исконно мягких согласных, п переход 0 в ё, е понятен Физиологически, так как О принадлежит к гласным переднего ряда, того же ряда, что е; по в ё, е изменяются также и б в положении после исконно мягких согласных (2ёпа, сё!6), равно также пав положении после всех мягкпх согласных (v'ezat', сёБу). Это обстоятельство я объясняю себе так, что в московском наречии еще до редукции неударяемых гласных а, о после мягких согласных стали звучать как а, б (6 совпало, следовательно, с б) в силу ассимилирующего влияния мягкой согласной на следующую гласную; сравниваю это с тем, что и иод ударенпем, по крайней мере, между мягкпмп согласпымп, а, о звучат в московском наречпи как ё, б. Возможно, что такое изменение по происхождению своему не южповслпкорусскоо, а ссвсриовслпкор. (причем проппкповспис его в некоторые южновеликор. говоры обязано влиянию моек, наречия). Во всяком случае получаем хронологическое указание на глубокую его древность п понимаем, что при объяснении совр. моек. у’ёга1 oesy, celo, равно как и s’elo, надо походить из произношения v’Szat', c$sy, &6lo, s’Olo. Итак, редуцируясь, гласные а, о переходила в а, а гласные й, б, е, ё (также ie, если так звучало ть) в е в слогах неударяемых, причем ос, е, усиливаясь в слогах предударных, переходили затем в а. ё.

В-трстьнх, оказывается несогласованным с только что. выставленным утверждением то, что в конечпом слоге после мягкпх согласных а, о звучат не как е, а как а. Нс думаю, чтобы при объяснении этого явления надо было исходить из предположения, что конечные а, о пс подверглись переходу в а, 0 в конце слова после мягкпх согласных по причине Физиологической. Более вероятно предположить, что такое пзмснеппс было задержано морфологическими причинами, а именно ассоциацией а, о после мягких согласных в окончаниях с а, о в окончаниях после твердой согласной: v’id’a, nos’a, xod’a, не переходили в v’id’a, nos’a, xod’Ji под влиянием, а в p’Oka, ida, n’tisa; duha, ban’a, vol’a не переходили в dusa, ban’a, vol’a под влиянием, а в voda, uoga, kosa; pol’o, gor’o, l’ic’o имели о, пе б, под влиянием о в s’ojd, v’flsM, cisJo и т. д. Поэтому после редукции неударяемых а, о здесь получались v’id’a, ban’a, vol’a, pol’a, gor’a (а ис v’id’e, ban’e, vol’e, pol’e, gor’e). Понятно, что kol’ia, звучавшее kol’ia, в силу ассоциации с kn’az’ja, druz’ia перешло в kol’ia. Между тем dajt’a, xodit’a Фонетически изменилось в dait’e, xod’it’e. Равным образом в словах tozo, tuzo о сохранялось под влиянием zo (zo) слабоударяемой частицы, между тем как в luz6, glubz6 являлось б; ср. совр. toza ирп tuze. Конечно ie (ть) систематически ослаблялось в конце слова в неударяемом слоге в е: па s’en’e, fpol’e, vban’e.

В-четвертых, вначале слова, а Физиологически оказывалось трудным для произношения и заменялось поэтому через а; следовательно, пе только в предударпом слоге: akno, adna, но и в других неударяемых слогах: ad’in^kaf, adnavo, atvaz’it' и т. п.

3. Закон о падении слабых глухих и переходе спльпых ъ и ь в о и е рассмотрены намп выше в главе 1. Там же рассмотрен закон о падеппп слабых глухих напряженных и переходе сильных ъ и ь в о и е (с дополнениями в главе 2).

Закон о монофтонгизации ц> (ie) и переходе его в е и 6 в великорусских говорах также рассмотрен выше. Возможно, что в некоторых условиях ть монофтонгизировалось в i еще в общерусскую эпоху. Быть может, дифтонг сохранялся только под ударением, а в неударяемых слогах только перед твердой согласной, между тем перед мягкой согласной и в конце слова ie заменялось монофтонгом i. Под ударенном благодаря бблыпей силе' звука оба элсмепта дпфтонгя сохранялись неприкосновенными; в неударяемом слоге перед твердой согласной то же пмело место потому, что твердая (согласно предыдущему, вероятно, лабиализованная) согласная препятствовала ассимиляции элемента е элементу i (т. с. переходу ie в i6, откуда ii, i); напротив, в неударяемых слогах перед мягкой согласной и в конце слова ie естественно переходило в хё, ii, i. Указание на общерусский переход ie в i в положении перед мягкой согласной извлекаем из слов как дитя, сидеть (ср. старослав. а’Ьта. г^а'^ти, русск. дети, сел), быть может, также мизинец (ср. сербск. мезимац, древнсрусск. м^зыни) п свидетель (вместо «в'Мтмь, хотя здесь сказалось, вероятно, влияние слова видеть); эти слова звучат с и нс только в великорусском и белорусском, но также п в украинском, причем белорусское а в сядзець, сядзеу надо объяснять ¹ как результат нового изменения си;

¹ В рукописи «объяснить». (Р с д.).

деть в седеть под влиянием сеу, сели. В дитятко, сиднем (совр. литер.), насиженный видим неФОнетпческпЙ перенос и под ударением. Указание на общерусский переход ic n i в копце слова извлекаем из совр. моек, и литер, двести, колени, являющихся Формами двойственного числа; этимологически ждем и в памятниках имеем даб гат*к, кол’кн’к. Если же вообще коиечпое ie (ть) не звучит как i в московском наречии, а как ?, возводящееся к е, то вероятно объяснить это еще общерусским диалектическим переносом ic (ть) в неударяемые окончания из соответствующих ударяемых¹: па s’bn’ij вместо па s^{, r}fcu’i иод влиянием па gn’i*zd^,'fe, па s’cl’f", па р’ег’й. — Звук е из ть, согласно предыдущему, не подлежал переходу в О (о) перед твердыми согласными; если же мы в московском наречии находим несколько случаев подобной замены, то она произошла не Фонетически, а по аналогии, отчасти в морфологических категориях. Так, вместо ожидаемых zVezdy, v’cdra, gn’czda (этимологически звтьзды, вгьдра, гнтъзда) находим zVozdy, v’odra, gn’ozda; ясно, что подобное произношение вызвано аналогией: s’clo — s’oJa, v’cslo — v’osta, r’em’cslo — r’em’osla, m’etla — m’otty, s’estra — s’ostry. Вместо ожидаемых pr’iobr’el находим pr’iobr’ol под влиянием аналогии m’ot при m’es’t’i, или cVot (цвел) при c’v’es’t’i (цвести). Ср. еще простор, ub’ok вместо ub’ek по аналогии zazok, isp’ok, ut’ok. Произношение nad’ovan под влиянием apl’ovan, zat’osan, rastp’opan, cp. nad’evat' при apPevat', zot’esat' и т. д.

5. В род. пад. местоимений и прилагательных находим окончаниеуо, -va; в письменности до сих пор держатся окончанияго; ясно, чтоvo объясняется изго, но не изго с g (go), а из -«о с у или h (уо, ho). Переходgo вvo в великор. наречиях неизвестен, ср. slugoi, tugoi, pagon’a, zagon. На старое произношение -70, -ho указывает диалект, ссверновсликорусск. -уо, напр. в олонецких наречиях Петрозаводского, Повёнецкого, Пудожского, Вытсгорского уездов; -уо, -уа господствует и в южнопелнкор. говорах, но здесь оно может быть объяснено изgo, ибо всякое g звучит в них как у; между тем в севорновелпкор. g сохранилось, а потому диалектическое у нельзя объяснить в нем из g. Переход у в v надо признать явлением великорусским, в частности северновсликорусским. Оно восходит, судя по памятникам, к XIV в. Общерусский праязык имел в род. падеже окончаниеoho,; этоoho унаследовано из общеславянского и возникло здесь изоо, а это изoso: ‘koso дало *koo псфонстпчсски иод влиянием неФонетического же перехода *kosmu дат., 'kosmb мести, в кош и, кошь; ср. старое окончаниеso в ccso, Cbso.