Античные теории возникновения языка

Постановка вопроса о происхождении языка как части общефилософского вопроса о происхождении человека и природы была особенно характерной для древнегреческих мыслителей. «У греков, — писал Энгельс, — именно потому, что они еще не дошли до расчленения, до анализа природы, — природа еще рассматривается в общем, как одно целое. Всеобщая связь явлений природы не доказывается в подробностях: она является для греков результатом непосредственного созерцания. В этом недостаток греческой философии, из-за которого она должна была впоследствии уступить место другим воззрениям. Но в этом же заключается и ее превосходство над всеми ее позднейшими метафизическими противниками». Древнегреческие мыслители были сильны тем, что любой частный философский вопрос они связывали со своими основными воззрениями на природу и человека. Но вместе с тем, отходя в рассмотрении каждой частной проблемы в сторону общих вопросов, они ставили эту проблему очень общо, без анализа большого конкретного материала, непосредственно к ней относящегося. В этом сказалась известная слабость древнегреческой философии, отчасти объясняемая тем, что разработка каждой частной области знаний находилась тогда еще в начальном состоянии.

Отмеченные преимущества и недостатки античной философии отчетливо обнаружились и в размышлениях на тему о том, как человек научился говорить.

В Древней Греции теория языка являлась одной из составных частей философии, и потому языковедческие проблемы первоначально разрабатывались преимущественно философами. В истории древнегреческого языкознания выделяются два периода: философский (V—III вв. до н.э.), когда проблемы языка решались в связи с философскими вопросами, и александрийский (III в. до н.э. — IV в. н.э.), когда языкознание (вернее, грамматика) стало самостоятельной наукой.

Одной из проблем, привлекавших внимание мыслителей древности, была проблема происхождения языка. Античные философы не признавали теорию божественного происхождения языка и не допускали, что язык был создан каким-то одним выдающимся человеком. «А для звуков (я говорю о первых звучаниях имен и глаголов, которые произвели выросшие из земли люди) мы, — говорит Диоген из Эноанды, — не принимаем Гермеса в качестве учителя, как говорят некоторые (это явный вздор)». Римский поэт, философ-материалист Тит Лукреций Кар (I в. до н.э.) в поэме «О природе вещей» писал:

…Полагать, что кто-то снабдил именами.

Вещи, а люди словам от него научились впервые, ;

Это безумие, ибо, раз мог он словами означить.

Все и различные звуки издать языком, то зачем же.

Думать, что этого всем в то же время нельзя было сделать?

Кроме того, коли слов и другие в сношеньях взаимных.

Не применяли, откуда запало в него представленье.

Пользы от этого иль возникла такая способность,.

Чтобы сознанье того, что желательно сделать, явилось?

Также не мог он один насильно смирить и принудить.

Многих к тому, чтоб они названья вещей заучили.

В трудах античных философов мы находим зачатки почти всех теорий происхождения языка, которые «возникли» в XVIII в. Так, Лукреций склоняется к звукоподражательной теории: «Что же до звуков, какие язык производит, — природа //Вызвала их, а нужда подсказала названья предметов» .

Некоторые ученые вопрос о появлении языка связывали с вопросом о происхождении человека. Древнегреческий историк Диодор Сицилийский, излагая учение философа-материалиста Демокрита, писал: «Первоначально люди жили, говорят, неустроенной и сходной со зверьми жизнью, выходили вразброд на пастбища и питались вкусной травой и древесными плодами. При нападении зверей нужда научила их помогать друг другу и, собираясь вместе от страха, они начали постепенно друг друга узнавать. Голос их был еще бессмысленным и нечленораздельным, но постепенно они перешли к членораздельным словам и, установив друг с другом символы для каждой вещи, создали понятное для них самих изъяснение относительно всего. А так как такие объединения имели место по всему миру, то язык оказался не у всех равнозвучным, поскольку каждые случайным образом составляли свои слова: отсюда разнообразие в характере языков, а первоначально возникшие объединения положили начало всем племенам» .

Древние ученые указывали, что дар языка, которым обладает человек, возвышает его над всеми живыми существами. «Только человек из всех живых существ одарен речью, — говорил Аристотель. — Голос, которым можно выразить печаль и радость, свойствен и остальным животным, потому что их природные свойства развиты все-таки до такой степени, чтобы ощущать радость и печаль и передавать эти ощущения друг другу. Но речь способна выражать и то, что полезно и что вредно, равно как и то, что справедливо и что несправедливо» .

Нельзя не отметить интересные рассуждения о возникновении и развитии языка сенсуалиста Эпикура (341—270 до н.э.). Он писал: «Далее надо полагать, что сами обстоятельства (предметы) научили и принудили (человеческую) природу делать много разного рода вещей и что разум (мысль) впоследствии совершенствовал (развивал) то, что было вручено природой, и делал дальнейшие изобретения, — в некоторых областях (случаях) быстрее, в некоторых медленнее, в некоторые периоды и времена делая большие успехи, в некоторые — меньшие. Вот почему и названия первоначально были даны вещам (возникли) не по соглашению (уговору), но так как каждый народ имел свои особые чувства и получал свои особые впечатления, то сами человеческие природы выпускали каждая своим особым образом воздух, образовавшийся под влиянием каждого чувства и впечатления, причем влияет также разница между народами в зависимости от места их жительства. Впоследствии у каждого народа, с общего согласия, были даны вещам свои особые названия, для того чтобы сделать друг другу (словесные) обозначения менее двусмысленными и выражаемыми более коротко. Кроме того, вводя некоторые предметы, ранее не виданные, люди, знакомые с ними, вводили и некоторые звуки для них: в некоторых случаях они вынуждены были произнести их, а в некоторых выбрали их по рассудку согласно обычному способу образования слов и таким образом сделали их значение ясным» .

В этом письме Эпикура «нельзя не признать гениальной высказанную идею о том, что функционирование и развитие языка подчиняется различным закономерностям в зависимости от условий жизни людей, в зависимости от культурного уровня общества, которому язык принадлежит. Рассуждения Эпикура о возникновении и развитии языка — одна из самых значительных вершин, достигнутых античностью в области рассмотрения языковых явлений» .

Вопрос о происхождении языка у большинства античных мыслителей был с самого начала несколько смещен в сторону вопроса о характере связи между именем и предметом, обозначаемым этим именем. Проблема происхождения языка интересовала философскую мысль того времени в связи с общей теорией познания.

Как понимать связь имени и предмета? Какова природа этой связи? По этому вопросу в античной философии существовали две точки зрения. Согласно одной из них, связь между именем и предметом возникла «по установлению» самих людей, не путем божественного откровения. Согласно другому мнению, напротив того, связь эта рассматривалась как изначальная, данная самой природой («от природы»), ниспосланная свыше. Материалистическая концепция языка того времени в целом основывалась на первой теории, идеалистическая — на второй.

Виднейший мыслитель-материалист V в. до нашей эры Демокрит утверждал, что имена произошли «от установления», и обосновывал это четырьмя умозаключениями: «От равноименности: различающиеся между собой вещи называются одним именем, стало быть, имя не от природы. Затем — от многоименности: если различающиеся между собой имена подходят к одной и той же вещи, то, стало быть, они подходят и друг к другу, а это невозможно. Третье — от перемены имени: на каком основании мы переименовали бы Аристокла в Платона, а Тиртама в Теофраста, если бы имена были от природы? Затем — от недостатка в сходных образованиях: на каком основании мы от phronesis (разумность) говорим phronein (быть разумным), а от dicaiosiine (справедливость) уже не образуем такого производного? Стало быть, имена от случая, а не от природы».

Развивая свою атомистическую теорию, Демокрит учил, что подобно тому как вещь состоит из сцепления атомов, так и «имя» (слово) состоит «из букв». Изменение одной «буквы» может изменить и «имя», как изменения в составе атомов приводят к изменению самой вещи. «Вещи» отличаются друг от друга неодинаковой «фигурой атомов», различным способом их сочетаний, наконец, положением самих атомов. И подобно тому как из отдельных атомов образуются тела, а из простых тел — сложные, так и в языке из «букв» возникают слоги, а из слогов — имена. В свою очередь и «речь» (logos) представляет собой сцепление своеобразных атомов: имя, речение, предложение.

Для своего времени материалистическая атомистическая теория Демокрита имела большое положительное значение. Она рассматривала все явления как последовательное развитие материальных атомов, широко вводила в науку понятие связи и причинности.

Обращая внимание на многозначность слов и на многоименность вещей (будущие понятия полисемии и синонимии), Демокрит выступал против так называемой естественной теории происхождения языка, согласно которой сам язык есть «природный дар», предопределенный свыше.

Позиция, занятая Демокритом в споре сторонников теории «природной» связи между именем и вещью со сторонниками теории «установления», оказалась своеобразной. В решении этого вопроса Демокрит различал первичные слова и слова позднейшие. Первичные слова, по Демокриту, являются отображениями самих вещей и возникли естественным путем, как результат воздействия предметов внешнего мира на человека. Эти слова, по выражению Демокрита, являются «звучащими статуями», т. е. звуковыми отображениями вещей. Что же касается сложных слов, образовавшихся в процессе дальнейшего развития языка, то они, по мнению Демокрита, составлены искусственно и имеют условное значение.

Но Демокрит занял не просто «промежуточную позицию» между сторонниками теории «природы» и теории произвольного «установления». Он своеобразно улучшил каждую из этих теорий, материалистически истолковав «природный путь» не как результат вмешательства «свыше», а как результат воздействия предметов внешнего мира на человека. Что касается сложных слов, то они получили у Демокрита истолкование согласно принципам теории «установления».

Другая группа ученых, виднейшим представителем которой был Гераклит Эфесский (р. ок. 544—540 до н.э.), признавала, что имя неразрывнопридерживались и стоики (представители философского направления, существовавшего в Древней Греции с III в. до н.э. до VI в. н.э.). Они полагали, что имена даны от природы, так как первые звуки отражали вещи, которым соответствуют имена; в согласии с этим стоики и строят этимологию.

Так, неоплатоник Августин (354—430) говорил, что «так как есть вещи, которые не звучат, то для них то же значение имеет сходство осязательного воздействия: если они воздействуют на чувство мягко или грубо, то мягкость или грубость букв, действующая на слух, породила для них такие же имена. Сами вещи воздействуют так, как ощущаются слова: mel (мед) — как сладостно воздействует на вкус сама вещь, так и именем мягко действует на слух; acre (острое) в обоих отношениях жестко; lana (шерсть) и vepres (терн) — каковы для слуха слова, таковы сами-предметы для осязания. Это согласие ощущения вещи с ощущением звука стоики считают как бы колыбелью слов» .

Попытки материалистического осмысления происхождения имен у Демокрита и его последователей противостояли всевозможным идеалистическим истолкованиям возникновения языка. В своем диалоге «Кратил» уже в IV в. до нашей эры Платон всячески подчеркивает роль первоначального «творца имен» (или даже «творцов имен»), значение индивидуального начала в возникновении языка. Хотя диалог Платона построен так своеобразно, что в его второй части отрицаются выводы первой, все же можно утверждать, что Платон уже далек от той постановки вопроса, которая была характерна для Демокрита. Мир идей, по учению Платона, образует свое особое, «истинное бытие», чувственные же восприятия вторичны и производны от духовного мира идей. Вот почему в своем диалоге Платон, хотя и стремился доказать, что знание должно быть основано на исследовании вещей, а не имен, философ вместе с тем склонен был рассматривать сами эти имена как автономное царство, не зависящее от вещей.

Понимание роли общения людей в процессе возникновения языка, характерное для Демокрита и его последователей, было совершенно чуждо индивидуалистической концепции Платона. Так, в античных языковых построениях уже наметились два основных направления в истолковании проблемы происхождения языка — материалистическое и идеалистическое2.

Последователи Демокрита подчеркивали роль общения в процессе возникновения языка. Так, Диодор Сицилийский (V в. до н.э.) писал: «Первоначально люди жили неустроенной и сходной со зверями жизнью, выходили вразброд на пастбища и питались травой и древесными плодами. При нападении зверей нужда научила их помогать друг другу и, собираясь вместе от страха, они начали постепенно друг друга узнавать. Голос их был еще бессмысленным и нечленораздельным, но постепенно они перешли к членораздельным словам и, установив друг с другом символы для каждой вещи, создали понятное для них самих изъяснение относительно всего. А так как такие объединения имели место по всему миру, то язык оказался не у всех равнозвучным, поскольку каждые группы людей случайным образом составляли свои слова: отсюда разнообразие в характере языков, а первоначально возникшие объединения положили начало всем племенам"1. Еще дальше в этом отношении идет знаменитый философ-материалист и поэт Лукреций Кар (I в. до н.э.), который в своей поэме «О природе вещей» (кн. 5, стих 3029) прямо заявляет, что «необходимость назвала вещи их именами».

Античные теории происхождения языка формировались в связи с общими философскими вопросами познания как их своеобразная составная часть. Теории эти еще не имели самостоятельного значения. В этом была и сила античной философии и ее слабость. Сила — ибо значение языковых теорий особо подчеркивалось такой широкой постановкой вопроса, слабость — так как разработка вопроса о происхождении языка отодвигалась на задний план и заслонялась разработкой общих гносеологических предпосылок познания.