Педагогическая направленность отечественного призрения

Для российской педагогики характерна связь воспитательной практики и социальной заботы. Исследования жизни и быта древних славян показывают, что примеры соблюдения долга перед землей Русской, несущие идеалы моральной чистоты, степенности и достоинства, всегда были в основе духовного и семейного воспитания. С принятием христианства был запрещен обычай хоронить жену с умершим мужем, так как это порождало обилие детей-сирот. Традиция родовой общины славян в дохристианской Руси — заботиться о сиротах всем миром — преобразовалась в дома при скудельницах, могильниках, где строилась сторожка и всем миром кормили брошенных малюток. В скудельницах (божедомках) собирались бездомные старики и старухи, которые были воспитателями брошенных детей. Тогда, по-видимому, и возникла пословица: «С миру по нитке, а бедному сироте сорочка». Божедомка была, конечно, убогим жилищем, но это была народная забота о несчастных. В VIII—IX вв. на Руси происходит переход к малой семье, состоящей из супругов и детей. Малая семья была многодетной, дети желанными, о них заботились. Поэтому с IX в. наблюдается путь от нищелюбия к государственной политике заботы о детях. Проявлять заботу о малолетних сиротах стала не община, а семья, и после смерти родителей решается проблема опекунства, наследования имущества. Существовавший в то время термин «печаловаться» означал заботу о воспитании сирот, покровительство им.

Начало истории детского призрения (как, впрочем, призрения вообще) относят к временам Великого князя Владимира (Святого), положившего начало христианизации Руси.

Российский исследователь А. Стог установил, что понятие «призрение» встречалось в церковно-славянской лексике уже в XI—XIII вв. В Словаре древнерусского языка есть глагол «призьръти», который имеет следующие значения: посмотреть, взглянуть; оказать внимание, оказать милость, приласкать. В данный период это понятие интерпретируется как: 1) видение; 2) благосклонное внимание; отношение, покровительство; 3) присмотр, забота, попечение; 4) удобство. В XVII в. понятие «призрение» секуляризуется и входит в повседневный лексический оборот, а с XVIII в. оно становится синонимом понятий «поддержка» и «защита». Указ Екатерины II от 7 ноября 1775 г. определяет понятие «общественное призрение» в качестве официального термина и признанной сферы деятельности общества и государства. В качестве научного понятия термин «призрение» утверждается только в виде словосочетания «общественное призрение» как следствие оформления в России официального института поддержки, защиты и контроля — «приказов общественного призрения». Н. М. Карамзин, по-видимому, был первым российским историком, который использовал понятие «благотворение». Авторское повествование о деяниях Великого князя Владимира сопровождается следующим наблюдением: «Слова Евангельсгая: блаженны милостивш, яко Tin помиловани будутъ, и Соломоновы: дая нищему, Богу въ заимъ даете, вселили въ душу Великаго Князя рьдкую любовь къ благотворешю…» [46] Благотворительность в русской традиции — это проявление сострадания к ближнему и нравственная обязанность имущего спешить на помощь неимущему, стремление исполнить «некоторую религиозно-нравственную потребность», — отмечает современный исследователь исторических традиций отечественной социальной работы Л. В. Бадя. Дореволюционная историография (В. О. Ключевский, В. И. Герье и другие) выделяла три формы благотворительности в человеческом обществе.

Милостыня — субъективное проявление случайного настроения (по словам В. И. Герье — «всегда добро для того, кто подает, но не всегда для того — кому»).

Богадельня — источник «вечного благотворения» для определенных категорий нуждающихся, цель которой не просто оказать случайную помощь, а прочно обеспечить судьбу по определенному плану.

Попечительство о бедных включает в себя первое и второе («придавая высший смысл первой и являясь расширением второй — организованная милостыня и подвижная богадельня»), цель его исцелить нужду в корне: помощь в семье, предохранить от разорения, снабдить всем необходимым, чтобы возобновить самостоятельную достойную жизнь [47]. То есть попечительство вносит в организацию благотворительности особый смысл: принцип индивидуализации помощи, который становится важнейшим для попечительства, позволяет соотносить способ и размер помощи с потребностями и свойствами личности. Попечительство предполагало не только организацию помощи, но и наблюдение за процессом ее потребления.

По исследованиям М. В. Фирсова понятия «общественное призрение — благотворительность» воспринимались в России по-разному, как: 1) синонимы («общественное призрение есть благотворительность»); 2) дополнения друг другу, что соответствует реальной социальной практике; 3) противопоставление друг другу, как две самостоятельные составляющие одного процесса. Все эти определения объединяет понятие «помощь». Цель призрения, в отличие от благотворительности, — разумное и организованное обеспечение нуждающихся необходимым и предупреждение нищеты.

Владимир положил начало и осуществил ряд мероприятий по приобщению россиян к образованию и культуре. Он учредил училища для обучения детей знатных, среднего состояния и убогих, видя в образовании детей одно из главных условий развития государства и духовного становления общества. Князь Ярослав Владимирович, принявший престол в 1016 г., учредил сиротское училище, в котором обучал на своем иждивении 300 юношей.

В более поздних литературных памятниках Руси (X—XIV вв.) мы находим огромный пласт социальных проблем, влияющих на воспитание детей, проявление заботы о них. В «Житии Феодосия Печерского», «Поучении Владимира Мономаха» (XI в.), в житиях Александра Невского и Сергия Радонежского (XIII—XV вв.), в «Домострое» и «Повести о Горе-Злочастии» (XVI в.) рассматриваются социальные проблемы семьи, отцов и детей, проблемы подготовки детей к жизни, решений семейных, общественных и социальных конфликтов. Предстают примеры праведной жизни, соблюдения долга, порядка в семье и доме, лада и уюта, соблюдения «божеской жизни», призыв к милосердию, добросердию. Авторы призывают читателя спешить делать добро, так как это на пользу и человеку и окружающим. В каждом из этих памятников проходит лейтмотивом забота о сиротах и вдовах, помощь нищим и больным.

При Иване Грозном государство занималось призрением детейсирот. Патриарший приказ ведал сиротскими домами. Стоглавым Собором (1551) было определено каждой церкви открывать училище «для наставления детей грамоте», а для сирых и немощных создавать при церквах богадельни. Такое объединение сил церкви и государства означало практическое единение в духовном, нравственном и светском образовании детей, а также в проявления милосердия к нищим.

Первый из династии Романовых, царь Михаил Федорович, передал открытие сиротских домов в ведение Патриаршего приказа. Эта политика благотворительности была государственной. В середине XVII в. существовал Приказ общественного призрения, ведавший делами «сирых и убогих». Так, царь Федор Алексеевич издал Указ об устройстве на казенный счет церковно-государственных благотворительных заведений для хронических больных, нищих и сирот. В 1682 г. в царствование Федора Алексеевича был подготовлен проект Указа, по которому из общего числа нищих выделялись безродные нищие дети. Здесь же впервые (по свидетельству письменных источников) ставился вопрос об открытии специальных домов, где дети должны были обучаться грамоте и ремеслам, наукам, которые «зело и во всех случаях нужны и потребны». Этот проект демонстрирует, как на место чувства религиозного «ниищелюбия», основывающегося на мысли о спасении души, выдвигается идея о необходимости заботы о достойном будущем детей. Л. В. Бадя оценивает эту государственную деятельность как попытку государства обеспечить потребности в грамотных и обученных различным ремеслам и наукам людях [48].

Прямое попечение о детях с помощью специальных учреждений появилось в начале XVIII в., когда Новгородский митрополит Иов построил по собственной инициативе и за счет церкви в 1706 г. в Холмово-Успенском монастыре «сиропитательницу» для «зазорных» (т.е. незаконнорожденных) младенцев. По указу Петра на содержание приюта были обращены доходы от нескольких монастырских вотчин. Помимо этого приюта, в это же время было открыто еще десять подобных заведений. Дальнейшее развитие государственного попечения о детях-сиротах осуществляет Петр I в рамках своих социальных реформ. Он повелел монастырям призревать и воспитывать сирот до семилетнего возраста, а потом посылать их в школы для обучения ремеслам. Вскоре последовало распоряжение об учреждении в городах специальных госпиталей для незаконнорожденных, а затем и сиротских домов (последние находились в ведении магистратов). По указу 1712 г. в госпитали и сиротские дома должны были приниматься младенцы, «которые не от законных жен рождены, дабы вящшаго греха не делали, сиречь убийства».

Более пространен ноябрьский указ 1715 г. В нем, в частности, говорится, что следует «избрать искусных жен для сохранения зазорных младенцев, которых жены и девки рождают беззаконно и стыца ради отметывают в разные места, от чего оные младенцы безгодно помирают, а иные от тех же, кои рождаются, и умерщвляются; и для того объявить указом, чтоб таких младенцев в непристойные места не отметывали, но приносили б к вышеозначенным гошпиталям и клали тайно в окно чрез какое закрытие, дабы приношенных лица было не видно. А ежели такие незаконнорождающие явятся в умерщвлении тех младенцев, и оныя за такие злодейственные дела сами казнены будут смертию; и те гошпитали построить и кормить из губерний из неокладных прибылых доходов, а именно: приставленным на год по три рубли, да хлеба по полуосьмине на месяц, а младенцам на день по три деньги» [49].

Таким образом, определялись следующие меры:

• а) набирался штат детских приютов и госпиталей из «искусных жен» (кормилиц) с назначением жалованья за работу (по 3 рубля в год);
• б) за умерщвление незаконнорожденных виновные наказывались смертью;
• в) устанавливалась анонимность приема (подкидывания) незаконнорожденных в приюты;
• г) на содержание незаконнорожденных отводилось по три деньги (т.е. по полторы копейки) в день.

По тому же указу принятые в приюты мальчики в дальнейшем должны были отдаваться в обучение к какому-нибудь мастеру, а девочки — в услужение, а если выдавался случай, и замуж. Особо подчеркивалось, что «если впоследствии они подвергались болезням или увечью, или впадали в помешательство, то могли возвращаться в эти приюты, как в родительские дома».

Уже в царствование Петра существующие гошпитали и богадельни были переполнены детьми. К 1724 г. только в ведении Московской губернской канцелярии насчитывалось 865 незаконнорожденных детей в возрасте до 8 лет. На их содержание расходовалось в год около 4700 рублей, а кормлением грудных «зазорных» младенцев занималось 218 кормилиц. В связи с этим Петр в октябре 1723 г. распорядился определять незаконнорожденных в частное воспитание «тем, кто их к себе принять похочет, в вечное владение». В данном случае речь идет вовсе не об усыновлении или удочерении сироты, а о приобретении слуги. Тем же указом мальчики, достигшие 10 лет от роду, оставшиеся без воспитания, определялись в матросы и приписывались к Адмиралтейской коллегии. Наконец, в январе 1724 г. поступило распоряжение определять мальчиков, по слабости здоровья не годящихся к морской службе, «ко всяким художествам в ученики».

Таким образом, Петр I предпринял некоторые шаги к реформированию дела призрения детей. В его деятельности видно стремление внести в эту сферу, как и во все остальные, определенную систему, похожую на ту, которая существовала в других европейских странах. Он пытался сочетать государственные мероприятия с принципом следования общественной пользе в проявлениях личного милосердия и разрушил систему призрения за счет боголюбцев. Однако реформаторская деятельность Петра Великого в этой области оставила все же без изменения характер общественного призрения на местах. Оно по-прежнему лежало на сельских общинах, помещиках, городских церковных организациях (в основном монастырях), полиции.

В записках Петру I известного дипломата и просветителя, образованнейшего человека своего времени Федора Степановича Салтыкова («Пропозиции», «Изъявления прибыточные государству») предлагался план развития образования в России: «Сирот и нищих от младенчества до 20 лет… брать и отдавать в церковные приходы… и чтобы церковные причетники тех приходов учили б их словенскому, читать и писать… И при тех церквях велеть построить им кельи… для жилищ их». Автор предлагал создать для сирот два типа учебных заведений: элементарные и повышенного типа. «А когда… какой сирота выучится читать и писать… его следует отсылать в „питалища“ высшей категории при монастырях, соединенные; как и „питалища“ низшей категории, с госпиталями, то есть „странноприимными“ учреждениями для престарелых, „бесчувственных и увечных“». Программа обучения в «питалищах» повышенного типа разделялась на две части: для мальчиков и девочек. «Сироты мужеского полу будут обучаться цифири, навигации, архитектуре, механике, рисованию, истории, серебряному, медному и оловянному делу, часовому и резному делу, делу токарному и столярному и японскому лаковому искусству». Девушки должны были обучаться цифири, рисованию, живописному, швейному, кружевному, ткацкому и прядильному делу. А так как один человек не сможет освоить столько специальностей, предлагалось учеников «не отягощать всякими науками», а определиться к наукам «смотря по их склонности к сему». «Если ученики окажутся крепостными, то, когда они познают и обучатся своей науке или художеству», направлять их на морскую или сухопутную государеву службу. Тех, которые познают «мануфактурное дело», отпускать на свободу, давать грамоту, так как от их промысла и дохода только польза. Девушек после освоения наук и рукоделия также отпускать на свободу и «велеть им от рукоделия своего питаться». Из этого проекта Петр I поддержал только идею создания «сиротских монастырей», где бы сироты жили и учились.

Таким образом, качества российской ментальности, традиции культурного развития страны, определяемые особенностями исторического и социального развития, многовековой опыт народной педагогики, представляют возможность понимания существования социальнопедагогической идеи в России как идеи всемерного задействования возможностей общества в воспитании подрастающего поколения. Потребности той системы, каковой являлось российское общество в целом, особенности его социально-экономической, политической жизни, науки, культуры, актуализировали именно социальную направленность развития теории и практики воспитания. Исторически вопрос развития, становления личности в России решался с социально-педагогических позиций: в ее отношениях и опорах на окружающий мир, среду.