Механизмы профессиональной деформации личности

В силу единства субъектно-деятельностной и субъективной, личностной сферы специалиста в единой структуре индивидуальности возникают, формируются и функционируют механизмы профдеформации личности. К таким механизмам относят: интериоризацию; уподобление; перенос; идентификацию и деинтификацию.

Механизм интериоризации заключается в том, что вещественные свойства материала, объекта входят в структуру субъективного образа в качестве понятий, которые наполняют сознание специалиста и придают ему определенное строение.

Создается адекватный образ предмета своего труда. Получая информацию об объекте, оперируя с ним, специалист обязан усваивать необходимые для работы знания об этом объекте. Он должен не только отражать, этот объект в своем сознании, но и фиксировать его в сознании, удерживать в поле внимания, в оперативной и долговременной памяти. Процесс подчинения субъекта логике существования объекта порождает способность уподобления профессионала предмету деятельности. Объект может заставить субъекта подчиниться своей «логике» в ходе реагирования. Именно эта способность субъекта заменить субъективную «логику» на объективную приводит, применительно к познавательным процессам, к способности уподобления [4].

Интериоризировать знания об объекте, усвоить их — значит сделать их своим достоянием, своим внутренним свойством, качеством своего сознания, своей психики. Однако, для того, чтобы что-то усвоить, необходимо этому придать удобоваримую форму. В этом плане существуют общности механизмов усвоения предметного содержания одушевленных и неодушевленных предметов. Общность состоит в том, что специалист для того, чтобы что-то усвоить, интериоризировать, должен сначала преобразовать информацию о том или другом объекте в удобную для хранения и осмысления форму.

Одним из таких общих моментов усвоения живых и неживых объектов является попытка очеловечить, одушевить их характеристики. Например, приписать дереву человеческую способность плакать («плакучая ива»).

Другая общность заключается в том, что специалист, познавая объект своего труда, должен как бы вжиться в него, слиться с ним, почувствовать его особенности, создать такую субъективную модель этого объекта, которая точно бы отражала его специфику.

Профессиональное вчувствование в объект своей деятельности есть аспект интериоризации.

Существуют и различия в механизмах уподобления субъекта и объекта — живого и неживого. Различия заключаются, прежде всего, в степени их уподобления. Субъекту гораздо легче уподобляться живому объекту, чем неживому.

Кроме того, для того чтобы эффективно воздействовать на объект, необходимо хорошо, полно и точно знать не только общие и особые (типичные) свойства данного объекта, но и единичные, максимально конкретные. Поэтому во время процесса деятельности профессионал не только отражает, но и как бы заимствует характеристики объекта, уподобляется ему. Разумеется, мера этого субъектно-объектного уподобления может быть разной в зависимости от степени природной похожести, сходства объекта и субъекта.

Однако, любой процесс вхождения в образ другого не проходит бесследно. Долгое и частое пребывание в чужой роли может приводить к потере собственного Я и срастанию с чужой маской.

Если объектом внимания, размышления, мотивации действий субъекта является нечто доброе, благородное, красивое, то и содержанием сознания его будет добро. Если субъект оперирует в течение рабочего дня над добротным, красивым материалом, в сознании его будут образы добра и красоты.

В противоположном случае, т. е. когда субъект-профессионал вынужден проделывать трудовые операции над злым и безобразным, образы зла явятся материалом его психики, сознания. Именно такую информацию о материале он «загрузит» в свою память.

Особенно это характерно для видов деятельности «человек — человек», «человек — ненормальный человек» и общения. Любое общение человека с человеком не есть односторонний акт однонаправленного воздействия одного на другого. Б. Г. Ананьев отмечает: «Еще более очевиден характер взаимодействия, а не одностороннего воздействия в структуре и динамике общения любых видов коммуникаций. В процессе общения люди являются одновременно (или последовательно) объектами и субъектами» [1, с. 166].

Он также вскрыл механизм этих взаимовлияний партнеров по общению, показал, каким образом происходит процесс влияния клиента на продавца, осужденного на сотрудника тюрьмы и т. п. «Именно благодаря общению поступок А становится обстоятельством жизни В, С, D и т. д., а их поступки, экспрессивные действия сказываются на поведении А. Этот взаимопереход поступка в обстоятельства жизни и события и составляет постоянную характеристику совместной жизни и деятельности людей в различных видах коммуникаций» [1, с. 166].

Таким образом, поступки, действия и скрытые за ними жизненные ценности, мысли, чувства и идеи одного из субъектов деятельности и общения путем взаимоперехода могут деформировать сознание профессионала. Так, чтобы раскрыть преступление, найти преступника, сотрудник милиции обязан досконально знать психологию правонарушителей, их привычки, образ мыслей и действий, их образ жизни и жаргон. Он обязан «вжиться» в личность подозреваемого или разыскиваемого, поставить себя на его место [6].

Этот процесс вживания, вчувствования обязательно оказывает влияние на личность самого профессионала (учителя, врача, сотрудника милиции, юстиции, ИТУ и т. д.), оставляет следы в индивидуальном развитии личности.

На роль общения в развитии личности, в том числе профессионального, указывают многие исследователи. Б. Г. Ананьев пишет: «Именно личностная характеристика коммуникации и дает возможность понять то условие, при котором коммуникации в различных формах социальной жизни детерминируют наиболее глубокие процессы динамики личности, ее структуру и механизм развития. Больше того, именно процессы общения, жизненный опыт совместной деятельности составляют источник знания человека о человеке, о людях, т. е. психологические познания — основа самопознания и саморегуляции» [1, с. 167].

Многое исследователи процессов общения указывают на диалогичный характер общения, на наличие во внутреннем плане личности образов других людей, об обязательном присутствии собеседника в субъективном мире профессионала. Нельзя общаться с другим, не имея его образа в душе, не включив его образ в свой внутренний мир. Понять содержание беседы, любого акта общения невозможно иначе, как только внедрением сообщаемой информации внутрь себя. Только создав в своем сознании образы того, о чем идет речь, можно адекватно понять собеседников, их мысли, чувства, эмоции, переживания, ценностные ориентации. Только благодаря интериоризации собеседника и его душевного мира возможны процессы общения между людьми.

Л. И. Анцыферова справедливо отмечает: «Личность стремится воссоздать себя в смысловом поле других личностей, занять особое место в их личностном пространстве. В то же время в этот внутренний мир людей стихийно вопреки их желанию может проникать и чуждое, чужое им» [5, с. 14].

Таким образом, в общении ведущим является процесс идентификации с другим человеком. Зачастую психологическим механизмом идентификации с другим служат процессы психического (в том числе эмоционального) заражения, подражания и внушения.

Вполне понятно, что субъект общения для учета особенностей объекта своих воздействий должен «войти», на сколько это возможно, в состояние другого субъекта, в его социальную роль, на какоето время идентифицироваться с ним и этим как бы потерять себя.

Вот что пишет о специфике процессов познания человека человеком О. С. Анисимов: «Для процессов общения как раз и характерны процедуры идентификации с „другим“ как средство познания. Познание другого начинается с познания физических качеств, а продолжается в познании психических качеств. Наиболее тонким и специфичным для познания другого выступает познание его как субъекта, начинающееся с эмоциональной идентификации, эмоционального чувствования. (…) Важным выступает и познание особенностей его познавательных процессов. В целом имитационное заимствование состояния другого человека предстает как важнейший механизм нового способа познания другого» [4, с. 70].

Сущность механизма идентификации О. С. Анисимов определяет следующим образом: «Основой и исходным условием субъективного познания выступает процесс идентификации с другим человеком. Это означает воспроизведение одним человеком состояния и способа существования другого человека. Такое воспроизведение не может быть абсолютным, (…) поэтому человек может лишь уподобиться другому в той мере, на которую он способен, и в рамках соответствующих критериев достижения неотличимости от другого человека по поведению или состоянию.

Наиболее простой путь уподобления через повторение физических действий. Они относительно легко отделимы от внутреннего состояния. (…) Достижение эффекта уподобления предполагает уподобление как физически действенного и чувственноэмоционального, так и в той или иной мере уподобление потребностного состояния" [4, с. 203].

В тоже время, для здорового существования человека и его самосознания необходимо наличие и обратного механизма — деидентификации. Профессионалу необходимы развитые умения.

вхождения и выхода из роли другого. Если же этот обратный механизм работает плохо, тогда приходится констатировать неспособность деятеля выйти из своей профессиональной роли, говорить о переносе навыков из одной рабочей ситуации в другую. Это также может быть и причиной, и проявлением профдеформации специалиста.

Необходимость идентификации себя с другим есть основа полноценного познания человека человеком. Подобное постоянное сращивание с другим оставляет следы в психике субъекта деятельности. Поэтому должен быть задействован противоположный механизм — способность раз отождествляться с другим, умение видеть различия между собой и другим человеком, чтобы сохранить свое Я, свою уникальность, непохожесть.

Особенно это умение, способность необходимо развивать профессионалу в деятельности типа «человек — человек», поскольку в рабочее, служебное время вовлекается в процесс идентификации не всякие знания о человеке, а именно те, которые специалист усвоил в процессе профессионального обучения и которые важны для его данной деятельности.

Так, юристы прежде видят в человеке и его поведении нормативно-правовые аспекты и лишь затем личностно-индивидуальные, а психологи, психиатры — прежде всего личностные, медики — медицинские, но никак не правовые.

Зачастую узкие профессионалы ищут в своем клиенте, пациенте то, чего сиюминутно требует их должностная квалификация. Они низводят целостную индивидуальность до одного какого-то интересующего их параметра. И тогда целостный человек как объект педагогических или медицинских, или правовых, или идеологических воздействий персонифицируется либо в заболевший орган, либо в статью уголовного кодекса, либо, фигуранта уголовного или гражданского процесса и т. п.).

Обязательный узкопрофессиональный, а не общечеловеческий взгляд субъекта деятельности формирует в нем привычку рассматривать целостного человека только с одной стороны. Это закономерный результат профессиональной специализации, профессиональной деформации, обусловленный, с одной стороны, ограниченностью внутренних ресурсов специалистов, а с другой — объективной необходимостью дифференциации социального труда.

Поэтому хороший профессионал в работе с людьми обязан быть универсальным человековедом, уметь видеть в человеке не только то, к чему побуждает его узкопрофессиональный долг, но и всего человека в комплексе, учитывать все взаимосвязанные особенности человека и как индивида, и как личности. Он обязан видеть человека как целостную индивидуальность. Только при таком подходе субъект достигнет вершины профессионального мастерства.