«Столицецентризм» в размещении научных кадров как фактор неравенства в доступе к высшему образованию

Поляризация образовательной демографии на «столицы» и «остальную Россию» связана во многом с тем, что она отражает еще более высокий «столицецентризм» в размещении научных кадров. Это связано с тем, что преподаватели вузов обеспечивают высокий уровень подготовки студентов в первую очередь тогда, когда наблюдается активная циркуляция кадров между вузами и научными организациями.

Анализ развития национальных систем образования неразрывно связан с анализом развития национального научного потенциала^[1]. Ведь во всем современном мире преподаватели вузов и научные работники образуют относительно единое научное сообщество. В постсоветской России тоже стало нормой, когда квалифицированный научный работник «подрабатывает» преподаванием в вузе, а после ухода на пенсию — вообще уходит на преподавательскую работу. Вузовские преподаватели заметно реже «подрабатывают» в научных организациях, однако их участие в грантовых научных исследованиях постепенно получает широкое распространение.

Качество приема в вузы (средние баллы ЕГЭ в расчете на 1 предмет) со с=>

сл.

со.

CD

ст>

Составлено по: Качество приема в вузы РФ в 2011 году [Электронный ресурс] // РИА Новости URL: http://ria.ru/ratings academy/20 110 914/436730775.html; Рейтинг качества приема в российские государственные вузы-2010 [Электронный ресурс] // РИА Новости URL: http://ria.ru/ratinfts multimedia/20 100 902/271380235.html.

со о.

->|.

Сводный рейтинг выборки университетов России за 2010 и 2011 годы со.

о

со

Составлено по: Сводный рейтинг выборки университетов России. Год 2010 | Электронный ресурс] // Национальный рейтинг университетов URL: http://iiniver-rating.ru/rating common. asp?per=3; Сводный рейтинг выборки университетов России. Год 2011. [Электронный ресурс] // Национальный рейтинг университетов URL: http://univcr-rating.ru/rating common. asp?per=5.

со о.

со Научные и научно-педагогические кадры циркулируют между научными организациями и высшими учебными заведениями как вода в сообщающихся сосудах. При этом научные кадры сохраняют в целом более высокий уровень знаний и навыков интеллектуального труда, поскольку их деятельность по определению направлена на продуцирование инноваций. Научно-педагогические кадры заняты не столько генерированием новых знаний, сколько адаптацией и тиражированием, потому их креативные качества обычно ниже.

Для обеспечения высокого качества высшего образования очень важно, чтобы вузовские преподаватели минимально отличались по своим креативным качествам от научных работников. Это легче осуществить в столичных городах, где находятся центры не только высшей школы, но и т. н. «большой» науки, которые формально и неформально взаимодействуют друг с другом. Гораздо хуже складывается ситуация в «глубинной» России, где наряду с низкой плотностью сети вузов наблюдается еще более низкая плотность сетей научных организаций.

Развитие не только российской науки, но и отечественного высшего образования сильно затруднено тем, что немногие крупные города России концентрируют большую долю научных кадров, в несколько раз превышающую их долю в общей численности занятых в народном хозяйстве. В этом проявляется тот же самый феномен «столицецентризма». В результате происходит, с одной стороны, обеднение периферийных регионов человеческим капиталом и, с другой стороны, недоиспользование национального человеческого капитала. «Собственных Платонов и быстрых разумом Невтонов», видимо, могут порождать в равной степени (пропорционально численности населения) и столица, и любой «провинциальный» город. Но реализоваться в качестве «Платона» или «Невтона» провинциалу в России многократно труднее, чем столичному жителю. Талантливые «кулибины» из периферийных регионов имеют более низкие возможности специализироваться в сфере науки, чем работники крупных городов. Поскольку студенты периферийных регионов получают образовательные услуги от зю преподавателей, более замкнутых в вузовской среде и менее связанных с «настоящей» наукой, многим студентам не удается развить и реализовать свои креативные способности.

Рассмотрим, насколько велики социально-географические диспропорции в размещении научных кадров. Для этого сопоставим данные о дифференциации регионов по численности научных кадров с информацией о дифференциации регионов по численности занятых в экономике.

По социально-географической структуре (по месту работы и жительства^[2]) научных работников можно разделить на три категории:

• • Работающие в столичных городах-мультимиллионерах (Москва, Санкт-Петербург) и прилегающих районах.
• • Работающие в десяти крупных мегаполисах-миллионерах (Новосибирск, Екатеринбург, Нижний Новгород, Самара, Омск, Казань, Челябинск, Ростов-на-Дону, Уфа, Волгоград) и прилегающих к ним районам.
• • Работающие в других городах и районах.

Выделение кроме двух общероссийских столиц еще и десяти крупных «столиц регионов» позволяет проверить, распространяется ли эффект «столицецентризма» на все крупные города или только на крупные столичные города.

Для анализа социально-географической структуры можно использовать две базы статистических данных Росстата:

• • доведенную только до 2004 года базу данных о работниках, занятых в сфере науки и научного обслуживания, и
• • доведенную до настоящего времени базу данных о численности персонала, занятого научными исследованиями и разработками.

Анализ первой базы данных подтверждает, что как в СССР, так и в постсоветской России 1990;2000;х гг. наблюдалась гипертрофированная концентрация научных кадров в двух крупнейших столичных центрах — в Москве и Санкт-Петербурге (см. таблицу 7−5). В 1995 г. в Москве и Санкт-Петербурге работала почти половина (45,9%) всех занятых в сфере науки и научного обслуживания при лишь десятой доле (11,4%) общей численности занятых в экономике. Доля научных кадров, приходящихся на эти два города-мультимиллионера, в 4 раза превышала приходящуюся на них долю занятых в экономике. К 2000 г. приходящаяся на эти два города-мультимиллионера доля общей численности занятых незначительно возросла (на 1,1%), в то время как доля численности научных кадров в этих городах незначительно снизилась (на 0,6% - только за счет Санкт-Петербурга, в то время как в Москве данный показатель даже вырос). В дальнейшем эта слабовыраженная тенденция сохранялась, поскольку в период экономического роста 2000;х гг. занятость в науке росла медленнее, чем в других отраслях экономики с более высокими доходами. Однако и в 2004 г. доля научных кадров, приходящихся на два города-мультимиллионера (44,1%), почти в 3,5 раза превышала приходящуюся на нихдолю занятых в экономике (12,8%).

Гипертрофированное развитие занятости в сфере науки и научного обслуживания наблюдается также в Московской области: если в 1995 г. в ней было занято 3,7% от общего числа занятых в экономике и 11,5% от общего числа занятых в науке и научном обслуживании, то в 2004 г. эти показатели составили 4,1% и 11,4%. Московская область является наукополисом, который по численности занятых в сфере науки превосходит Санкт-Петербург, нашу «вторую столицу». Любопытно, что Ленинградская область таким наукополисом не является: приходящаяся на эту область доля работников, занятых в науке и научном обслуживании, заметно ниже доли работников, занятых в экономике.

Таблица 7−5 Динамика концентрации в городах-мультимиллионерах, прилегающих к ним областях и 10 районах с городами-миллионерами работников, занятых в сфере науки и научною обслуживания по субъектам Российской Федерации со со.

Примечание к таблице 7−5.

Составлено по: Труд и занятость в России: 2003. — М.: Госкомстат России, 2003. С. 459, 467, 475, 479, 491,492, 494, 497, 501, 506, 511,515, 528, 529 (Таблицы 9.11, 9.19, 9.27, 9.31, 9.43, 9.44, 9.46, 9.49, 9.53, 9.58, 9.63, 9.67, 9.80, 9.81); Труд и занятость в России: 2005. — М.: Госкомстат России, 2006. С. 202−213 (Таблица 3.10); Регионы России. Социально-экономические показатели: 2010. — М.: Росстат, 2010. С. 102−103 (Таблица 4.2).

Необходимо проверить также гипотезу о том, что в десяти крупных городах-миллионерах («столицах регионов») доля от общей численности занятых в науке тоже будет существенно превышать долю от общей численности занятых в народном хозяйстве. Проверка этой гипотезы осложняется тем, что Росстат в статистических данных по регионам не отделяет информацию о крупных городах-административных центрах от информации о соответствующих субъектах федерации (например, данные о Нижнем Новгороде отданных по Нижегородской области). Поэтому для анализа концентрации научных кадров в региональных крупных городах следует сопоставить данные по удельному весу научных кадров и по удельному весу занятых в народном хозяйстве не для десяти крупных городов, а для десяти соответствующих административных образований. Такой прием ведет, скорее всего, к занижению оценки масштабов концентрации, но для качественной оценки явления в целом этого будет достаточно.

Статистические данные демонстрируют, что гипертрофированная концентрация научных кадров в областях (республиках) с крупными городами-миллионерами наблюдается редко. Лишь в двух областях — Новосибирской и Нижегородской — доля от занятых в российской науке оказалась существенно выше доли от занятых в народном хозяйстве России (соответственно в 1,4 и 1,7 раза). Высокую долю научных кадров именно в этих двух регионах следует рассматривать как результат сознательной политики советского периода. Так, в Горьковской области размещались многие научные организации ВПК, включая, например, Арзамас-16 (ныне Сэров) сядерным центром — ВНИИЭФ. Новосибирск же стал наукоградом после эвакуации сюда во время Великой Отечественной войны многих научных организаций из Санкт-Петербурга и строительства в 1950;е гг. Академгородка.

Во всех остальных регионах с городами-миллионерами доля занятых в науке оказалась существенно ниже доли занятых в народном хозяйстве. Приблизительное равенство этих показателей наблюдается только в Свердловской и Самарской областях (возможно, для Екатеринбурга и Самары доли этих городов в числе занятых в науке будут несколько превышать их доли в общем числе занятых). Очевидно, что в тех регионах России, где нет городов-миллионеров, общим правилом будет еще более слабое развитие занятости в сфере науки и научных кадров.

Таким образом, кроме Москвы, Санкт-Петербурга и Московской области, повышенный уровень занятости в сфере науки явно наблюдается только в двух регионах России, причем в обоих случаях — как наследие советского периода. Два крупных города-мультимиллионера с развитой инфраструктурой и прилегающие к ним области в 2004 г. концентрировали 56,3% научных кадров России, хотя в них работало лишь 18,0% занятых в народном хозяйстве. В восьми регионах России с городами-миллионерами (все перечисленные в таблице 7−5, кроме Новосибирской и Нижегородской областей), где тоже могла бы быть современная научная инфраструктура, в 2004 г. работало 19,6% всех занятых в экономике, но там находилось лишь 12,8% научных кадров. В районах без крупных городов-миллионеров диспропорция между долями в занятости и долями в общем количестве научных кадров должна быть, как правило, еще сильнее.

Рассмотрим теперь вторую базу данных — информацию о численности персонала, занятого научными исследованиями и разработками (см. таблицу 7−6).

Как свидетельствует статистика, два крупных столичных города-мультимиллионера в 1995 г. и в 2011 г. притягивали соответственно 45,1% и 43,4% всего научного персонала, хотя в них работало только 11,4% и 13,3% занятых в российской экономике. Если прибавить к данным по Москве и СанктПетербургу данные по Московской и Ленинградской областям, то в 2011 г. эти регионы концентрировали 55,9% научного персонала при 18,7% занятых в экономике. За 1995;2011 гг.

эффект гипертрофированной концентрации научных кадров в столицах практически не изменился. Из областей и республик с городами-миллионерами аналогичный эффект в ослабленной форме, как и по предыдущей базе данных, демонстрируют только Нижегородская и Новосибирская области.

Из анализа обеих баз данных — работников, занятых в сфере науки и научного обслуживания, за 1995;2004 гг. и персонала, занятого научными исследованиями и разработками, за 1995;2011 гг. — следует единый вывод: негативная диспропорция социально-географической структуры научных кадров России оставалась относительно стабильной на протяжении всех 1990;2000;х гг.

• [1] О развитии научного потенциала в постсоветской России см., например: Авраамова Н. М. Развитие научного потенциала в современной России //TERRAECONOMICUS. 2012. Т. 10. № 1. С. 156−164.
• [2] Строго говоря, возможны ситуации, когда место жительства качественноотличается от места работы (например, ученый работает в Москве, а живет в Тулеили Владимире). Однако в условиях невысокого качества российской дорожно-транспортной системы, а также последствий советского института прописки, такие ситуации являются редким исключением.