Лицейский период (1813 — лето 1817)

Жанровые поиски.

Осенью 19 октября 1811 г. состоялось торжественное открытие лицея, в котором Пушкин проведет шесть лет. Семьей на эти годы для него станет круг однокашников-лицеистов, лицейские преподаватели. Здесь, в Царском Селе, начнется формирование Пушкина-поэта. Во время пребывания в лицее состоится и поэтический дебют Пушкина: в третьем номере «Вестника Европы» за 1814 г. будет опубликовано стихотворение «К другу стихотворцу» за подписью «Александр Н. к.ш.п.». Здесь, в Лицее, случится символическое событие: живой классик русской литературы — Г. Р. Державин — разглядит в Пушкине талант, признает в нем поэта, когда тот будет читать на переходном экзамене 8 января 1814 г. стихотворение «Воспоминание в Царском Селе».

Лицей — период литературного ученичества. От произведений, созданных в это время, Пушкин никогда не отказывался, а само ученичество было стремительным и чрезвычайно продуктивным. Можно сказать, что уже в лицейском творчестве в зародыше явился весь будущий Пушкин. В этот период он пока еще варьирует то, что уже есть в поэзии (жанры, мотивы, поэтический язык), варьирует, чтобы нащупать новое. Пушкин вступает в «поэтический хор», осваивает другие «голоса», с тем чтобы обрести свой. Юный поэт «фонтанирует» идеями. Поражает не столько множественность замыслов, сколько их разнонаправленность: Пушкин формируется как поэт, но проявляет интерес и к эпическим жанрам (в особенности к поэме: «Монах» (1813), «Бова» (1814), «Руслан и Людмила» начата в лицее), к философской прозе в духе Просвещения (известен замысел романа «Фатам, или Разум человеческий»). Универсализм Пушкина, его способность и желание творить в разных литературных родах проявляется уже в лицейскую пору.

Для лирики лицейского периода характерна многожанровость. Элегии, послания, как фамильярные («Городок»), так и дидактические («Безверие», «К Жуковскому»), полемическая литературная пародия («Тень Фонвизина»), гражданская инвектива («Лицинию»), эпиграммы, надписи, эпитафии, оды, в том числе и пародийные, антологическая лирика, мадригалы, философские сказки, родственные басням, анакреонтика, даже «мещанский романс» («Под вечер осенью ненастной») — вот далеко не полный перечень жанров, к которым обращается Пушкин. В этом разнообразии постепенно выявляются его приоритеты.

В лицейском творчестве обычно выделяют два этапа:

Первый этап (1813—1815) — начальный период творчества. Он характеризуется привязанностью к жанру дружеского послания.

Второй этап (1816 — начало 1817) — доминирование элегии.

В жанре послания Пушкин следует за Батюшковым. «Мои пенаты» — вот пушкинский ориентир. Этапным в освоении жанрового канона стало послание 1815 г. «Городок». Лирический герой — отшельник, странник, обретший приют в тихом, укромном, далеком от столицы уголке. Здесь нет суеты и суетности, тут само движение времени иное. Отсутствие ярких внешних впечатлений дает возможность для творческого уединения, размышления, сосредоточения, духовной работы. «Святая тишина» позволяет жить «философом ленивым». Бегство от жизни-«кружения» добровольное, и потому уединение и одиночество воспринимаются лирическим героем как благо, как идеальный образ жизни.

Дом, в котором поселяется поэт, так же, как и у Батюшкова, подчеркнуто скромен. В «Моих Пенатах» это «хижина убогая», у Пушкина — «…светлый дом, // С диваном, с камельком; // Три комнатки простые — // В них злата, бронзы нет_у // И ткани выписные //Не кроют их паркет…».

Так же, как и у К. Н. Батюшкова, уединение поэта не абсолютно. В «Моих пенатах» появляется отставной воин, который рассказывает о сражениях, походах, и возлюбленная. Лирический герой «Городка» «пьет чаек» у «добренькой старушки» и слушает ее «болтовню» о том, Кто умер, кто влюблен, Кого жена по моде Рогами убрала, В котором огороде Капуста цвет дала, Фома свою хозяйку Не за что наказал, Антошка балалайку, Играя, разломал…

Посещает его и сосед «Семидесяти лет, // Уволенный от службы // Майором отставным».

Однако главное, что подхватывает у Батюшкова Пушкин, — культ творчества, уединенного труда, жизнь в мечте. Значительное место в послании «Городок» занимает описание книжной полки поэта. Пушкин говорит о своих литературных пристрастиях, высказывает свои оценки, устанавливает свои литературные параллели. На его книжной полке Мольер соседствует с Фонвизиным и Княжниным (при этом обозначается масштаб Мольера («Мольер-исполин»)), Лафонтен — с Дмитриевым и Крыловым, Ж.-Ж. Руссо и Карамзин, Озеров с Расином, Державин с Горацием и т. д. Открывается литературный ряд именем Вольтера. Перечисляя, Пушкин обозначает свой круг чтения, и дело не только в его разнообразии и широте, важно, что в нем выявляется определенная иерархия. Поэт обозначает как литературный «верх» (литературный Олимп), гак и «низ» («нижнюю полку»), «кладбище» поэтических творений, обреченных на забвение. Особо Пушкин говорит о потаенной сафьяновой тетради, той литературе, которая ходит в рукописях, а потому становится знаком некоего литературного круга.

Культурный кругозор, эстетические предпочтения поэта характеризуют и его творческую позицию.

Осваивая форму батюшковского послания, Пушкин передает также особенности его поэтического языка. Яркой приметой батюшковского стиля современники считали «цветочное» изобилие. Так, Жуковский в своем послании к Батюшкову, чтобы заговорить голосом друга, использует его ритмы, его поэтический слог, а потому в нем начинает звучать язык цветов:

Там ландыши перловы, Там розовы кусты, Тюльпан, нарцисс душистый И тубероза чистый —.

Эмблема красоты.

Грибоедов в комедии «Студент» делает поэта Беневольского явным поклонником Батюшкова, а потому насыщает его речь цитатами, парафразами из произведений поэта. Стихи же Беневольского — пародия на то литературное течение, которое соотносилось с именами Батюшкова, Жуковского, Карамзина. Один из стихотворных фрагментов Беневольского, явно пародирующий поэтический язык Батюшкова, насыщен цветами:

Как обновленный свет Собой украсит роза?

Гвоздика, милый цвет, Тюльпан и тубероза Узорчатым ковром Блеснут пред томным взором?

Подобную особенность поэтической речи, ставшую устойчивой стилевой нормой, передал в послании «Городок» и Пушкин:

Где ландыш белоснежный Сплелся с фиалкой нежной, И быстрый ручеек, В струях неся цветок, Невидимый для взора, Лепечет у забора.

Разрабатывая жанр элегии, Пушкин следует за Жуковским. Смену жанровых предпочтений исследователи связывают с кризисом, переломом в сознании поэта, который был обусловлен переходом к юности. Пушкин пересматривает мотивы ранней поэзии, а вместе с тем ищет способы выражения новых настроений. Поэт переходит к анализу своих душевных состояний, углубляется в себя, его лирика становится психологической.

Юношеская страсть к Бакуниной становится источником тех настроений, чувств, которые потребовали именно элегической формы. В тетради А. В. Никитенко есть список из девяти элегий, которые составляют цикл: «Опять я ваш, о юные друзья», «Осеннее утро», «Сну», «Любовь одна веселье жизни хладной», «Месяц», «Элегия» («Счастлив, кто в страсти сам себе…»), «Когда пробил последний счастью час», «Друзьям» («К чему веселые друзья»), «Слово милой» («Я Лилу слушал у клавира»).

Любовь в этих элегиях — чувство сильное, но неразделенное. Герой разлучен с возлюбленной и поэтому погружен в воспоминания о ней. Любовь здесь — чувство идеальное, платоническое. Оно направлено не столько на конкретного человека, сколько на его внутренний образ, такой, каким он предстает в воспоминаниях поэта. Состояние грусти, отчаяния от разлуки с возлюбленной усиливается благодаря использованию пейзажных реалий. В природе воцаряется осень, а вместе с ней одиночество, пустота, запустение. Герой оказывается «один на один» со своим чувством, и мучительное переживание расставания, разлуки, страдание становятся основным лирическим переживанием.

Уже в ранних элегиях Пушкин передает чувство как сочетание контрастов, борение противоположностей. Одно из стихотворений, входящих в цикл, начинается так:

Любовь одна — веселье жизни хладной, Любовь одна — веселие сердец.

Она дарит один лишь миг отрадный, А горестям не виден и конец.

Как видим, основная тема задается антитезами, а сама эмоция сочетает в себе полярные, противоположные ощущения.

Пророческим (в творческом смысле) для Пушкина произведением стала элегия «Желание» (1816).

Медлительно влекутся дни мои, И каждый миг в увядшем сердце множит Все горести несчастливой любви И мрачное безумие тревожит.

Я слезы лью; мне слезы утешенье, И я молчу; не слышен ропот мой;

Моя душа, объятая тоской, В ней горькое находит наслажденье.

О жизни сон! лети, не жаль тебя, Исчезни в тьме, пустое привиденье;

Мне дорого любви моей мученье —.

Пускай умру, но пусть умру любя!

В стихотворении поэтизируется жизненное мгновение. Пушкин соединяет разные эмоции, разные ощущения в одном переживании. Душа лирического героя испытывает борение сильных чувств. Здесь и «горести несчастливой любви», разочарование и опустошение, ими вызванные; и тревожное предощущение будущего, и контрастное восприятие времени: с одной стороны, Пушкин выражает ощущение краткости бытия, жизнь воспринимается лирическим героем как быстро пролетающее мгновение, с другой — он ощущает замедленный, тяжелый ход времени («медлительно влекутся дни»); лирический герой говорит об «увядшем», а следовательно, не способном на сильный порыв сердце, и в то же время в финальном накале эмоций проявляет себя страстная душа.

В лицейских элегиях предстает возрождающийся человек, обогащенный опытом жизненных испытаний.

А. С. Пушкин не только осваивает существующие жанровые формы и стили, но и синтезирует их. Это позволяет ему выступать в качестве поэта-новатора. Показательным в этом отношении является стихотворение «Воспоминание в Царском Селе», в котором поэт «скрестил» две до этого не совмещаемые традиции: опыт державинской оды и исторической элегии Батюшкова. В результате гражданская, патриотическая тема получила неожиданное эмоциональное обрамление: личные интонации, взволнованное, лирическое звучание.

В большинстве случаев Пушкин еще вторичен, ориентирован на литературный канон, образец. Он как бы осваивает разные стили, разные способы выражения мысли. Он «побывал» Жуковским, Батюшковым, Фонвизиным, Крыловым, Державиным, Радищевым, Карамзиным, Д. Давыдовым. Языковой костяк лирических произведений Пушкина пока еще составляет традиционный поэтический словарь. Однако, как свидетельствуют современники, уникальная память поэта была приспособлена прежде всего к языку. Буквально раз услышанное уже держится в его сознании всю жизнь. Эту необыкновенную чуткость к слову, реакцию на фразу отмечали и педагоги: с самого детства «наполнил он память свою многими удачными местами известных авторов». Пушкинская память уже в лицее начала колоссальную историческую работу, выбирая все «удачные места» у известных и малоизвестных авторов, делая их общим достоянием.

Следуя чьей-то манере, Пушкин быстро достигал ее вершин, начинал говорить по-своему, свидетельство чему — освоение традиций Батюшкова, Жуковского, Державина. Скоро Пушкин становится не учеником, а соперником. К. Н. Батюшков замечает по поводу приведенных ниже стихов: «О, как стал писать этот злодей».

А я, повеса вечно-праздный, Потомок негров безобразный, Взращенный в дикой простоте, Любви не ведая страданий, Я нравлюсь юной Красоте Бесстыдным бешенством желаний.

Юрьеву

Уже в ранней лирике Пушкину удается заговорить по-своему, обозначить свои повороты мысли. Здесь многое нащупывается впервые. Неслучайно строчки, идеи, образы, промелькнувшие в лицейских стихотворениях, затем появлялись в произведениях зрелого Пушкина. Примеров тому множество. Вспомним хотя бы пушкинскую запись, сделанную в альбоме Илличевского:

Ах! ведает мой добрый гений, Что предпочел бы я скорей Бессмертию души моей Бессмертие своих творений.

В полушутливой, полуиронической форме высказано то, что впоследствии в «Памятнике» воплотится в жизненный итог: «Нет, весь я не умру — душа в заветной лире // Мой прах переживет и тленья убежит…».

В лицее Пушкин впервые сопрягает мысль о бессмертии в творчестве с идеей духовной связи поколений:

Не весь я предан тленыо;

С моей, быть может, тенью Полунощной порой Сын Феба молодой, Мой правнук просвещенный, Беседовать придет И, мною вдохновенный, На лире воздохнет.

Здесь же у поэта обозначатся и две вариации любовного мотива, которые станут магистральными в его последующем творчестве: любовь будет переживаться как чувство идеальное и духовное и вместе с тем как физическая страсть и наслаждение.

Из лицея Пушкин выходит уже сформировавшимся поэтом. Он стремится в большой мир из лицейского заточения. Начинается новая — самостоятельная — жизнь.