Одиннадцатая начался xxi век

Историческое исследование, особенно проводимое на рубеже веков, не может фокусироваться только на прошлом, оно обязательно должно быть и о будущем. Важно не только выявить и целенаправленно рассмотреть сделанное отцами-основателями и пионерами изучения общественного мнения в XX веке, но и попытаться понять, в какой мере их наследие ценно для XXI века. Какие научные идеи и принципы изучения общественного мнения будут сохранены новыми поколениями исследователей? В какой мере нравственные императивы, нормы профессиональной этики, сформулированные «первыми», будут близки социальным исследователям наступившей эпохи? Как в новое время будут складываться отношения аналитиков общественного мнения с населением и властью, какие формы этого жизненно важного для общества взаимодействия «трех сил» окажутся наиболее эффективными и распространенными? В каком направлении и какими путями будет развиваться технология измерения общественного мнения? Какое место займет общественное мнение в системе политических институтов и культуры, в целом в жизни глобального сообщества людей в ближайшие десятилетия?

Следование презумпции исторического оптимизма позволяет утверждать, что демократия в мире будет расширяться и углубляться, голос общественности — усиливаться, а социальная значимость надежной информации о состоянии общественного мнения — возрастать. И потому перечисленные вопросы можно объединить и сформулировать в обобщенном виде: «Какие идеалы и идеи отцов-основателей изучения общественного мнения окажутся значимыми в наступившем столетии?».

Поиск ответа на этот сложный вопрос — тема специальных изысканий; тем не менее «траектория» развития идей и идеалов отцов-основателей все же может быть обозначена: это продолжение прошлого-настоящего. Для США геометрия развития наследия и уроков первых исследователей общественного мнения задается всей трехсотлетней историей страны. И, прежде всего, имеет смысл обратить внимание на три «пика» этой событийно-временной траектории, три ее экстремальные точки: 1630-е годы — возникновение городского собрания Новой Англии; рубеж XIX—XX вв.еков — появление маркетинговых исследований, становление практики соломенных опросов и выход в свет книги Брайса «Американское содружество»; середина 1930;х — первые научные опросы общественного мнения Гэллапа, Кроссли и Роупера.

Таким образом, представляется, что в наступившем веке развитие культуры и технологии изучения общественного мнения будет продолжением, углублением, синтезом явлений и процессов, принадлежащих этой траектории. Говорят, что у России непредсказуемое прошлое; у США оно намного более предсказуемо. Для этой страны не характерно переписывание прошлого, отказ от него. Следовательно, именно известное прошлое — и никакое другое — будет детерминировать будущее; изучение общественного мнения в течение обозримых десятилетий будет развиваться в русле профессиональных решений и гражданских взглядов американских отцов-основателей.

Есть все основания предполагать, что в наступившем столетии во многих странах Европы и в ряде государств, расположенных на других континентах, культура изучения общественного мнения, его методология и технология будут в принципиальных моментах учитывать американский опыт. Национальные траектории развития теории общественного мнения и практики опросов не будут значимо отклоняться от американской, и это фактически будет придавать наследию первопроходцев глобальное значение.

Соглашаясь с выводом Грушина о перспективе замены традиционно российской формы жизни евроамериканской, следует признать, что в области функционирования общественного мнения как института демократии и в сфере изучения мнений населения Россия будет перенимать многое из того, что накоплено евроамериканской цивилизацией. История доказывает это.

В годы, когда первые американские поселенцы создавали городское собрание Новой Англии, в России устанавливалась династия Романовых, происходило укрепление центральной власти и юридическое оформление крепостного права. Когда Америка выбрала первого президента, Джорджа Вашингтона, в России закреплялись сословные привилегии дворянства. Несмотря на то, что в США долгое время существовало рабовладение, в стране постепенно накапливался и расширялся опыт демократии. Томас Джефферсон считал, что человек, стоящий во главе государства, должен опираться на мнение населения. В своей первой инаугурационной речи в 1801 году он сказал: «Иногда говорят, что человеку нельзя доверить управление его собственной жизнью. Можно ли тогда доверить ему управление другими? И разве ангелы в лице монархов управляют им? Пусть история ответит на этот вопрос»¹. Его администрацию интересовали электоральные намерения американцев в то время, когда Александр I лишь начинал либеральные реформы, пытаясь смягчить военно-полицейский режим своего отца Павла I.

Еще декабристы не вывели войска на Сенатскую площадь в Петербурге, а в США наступил период соломенных электоральных опросов; к концу XIX века они стали там обыденностью политической жизни. Линкольн говорил, что хотел бы, чтобы желания людей определяли происходящее в стране, но он не знал, как выявить эти желания².

Когда Гэллап, Кроссли и Роупер проводили свои первые опросы, в сталинской России миллионы людей вообще боялись высказывать вслух свое мнение о чем-либо. В годы Второй мировой войны американские власти начали осознавать политическую, идеологическую ценность зондажей общественного мнения, президент Рузвельт вступил в диалог с народом. В СССР происходило становление культа личности Сталина. В середине прошлого века в Америке родилась практика региональных опросов населения, а после фиаско 1948 года активизировался поиск путей совершенствования опросной технологии. В СССР это было время жесточайшей критики всего западного и фактического прекращения контактов с Западом.

В течение более трех веков в Америке создавалась политикоэкономическая система, породившая в середине 1930;х технологию, более широко — культуру изучения общественного мнения. Все это долгое время в России, царской, а затем — советской, не было предпосылок для появления социального заказа на исследование мнений населения. Однако даже легкий намек на либерализацию политического режима в стране, обозначившийся в начале второй половины прошлого века, дал импульс для появления соломенных, а затем и научных зондажей общественного мнения.

Первые опросы Грушина состоялись в год четвертьвекового юбилея первых опросов Гэллапа, Кроссли и Роупера. В последующие три с небольшим десятилетия, отчасти при поддержке государственной машины, но нередко вопреки ее коренным интересам, в стране начали проводиться опросы общественного мнения. Постепенно в России сложились научные кадры, оказавшиеся способными в конце XX столетия синтезировать собственные многолетние наработки и американский опыт и создать исследовательские технологии, во многом отвечавшие требованиям времени. На рубеже 1980;1990;х годов, на волне перестроечных процессов и в начале ельцинских политических и социально-экономических преобразований, в российской практике изучения общественного мнения произошли кардинальные изменения. Возник ВЦИОМ, а вслед за ним — ряд общенациональных и региональных организаций, проводящих маркетинговые исследования и зондирование широкого спектра мнений, установок населения.

Грушинские опросы общественного мнения возникли в России (СССР), без учета американского опыта, тем не менее к началу XXI века российская технология изучения мнений приобрела черты гэллаповской. Прежде всего, имеется в виду проведение личных или телефонных интервью по научно-обоснованным репрезентативным территориальным выборкам. В настоящее время в стране сложилась широкая сеть общенациональных и региональных центров изучения общественного мнения. В последние годы все звенья процесса планирования и реализации выборочных схем, используемые ведущими российскими полстерами, многократно проверялись американскими и европейскими экспертами и получили их одобрение.

Получается, что в области изучения общественного мнения Россия, российские исследователи в определенной степени смогли воспользоваться тем, что родившийся в России гарвардский экономист и историк Александр Гершенкрон (Alexander Gerschenkron, 1904;1978) назвал ««преимуществом отсталости».

В этой главе будут рассмотрены три сюжета. Первый относится к прошлому-настоящему; это анализ прогнозов 18 президентских избирательных кампаний, проведенных Гэллапом и его последователями за семь десятилетий. Второй касается будущего опросных технологий: что с ними будет происходить в первые десятилетия наступившего века? Третий представляет собой попытку синтеза изучения прошлого, наблюдений за настоящим и размышлений о будущем, продиктованную стремлением понять значение наследия и уроков отцов-основателей.