Архитектура и изобразительное искусство

Начало Возрождения во французском искусстве связано с серединой XV в., с творчеством Жана Фуке. Крупнейший художник столетия, он работал по заказам королей Франции и их окружения до конца 1470-х годов. Живопись опережала тогда в своем развитии скульптуру и архитектуру. Используя опыт местных позднеготических художественных школ, в которых усилился интерес к изучению натуры, опираясь на ряд достижений нового искусства Италии и Нидерландов, Фуке утвердил во французской живописи специфику портрета и стал реформатором книжной миниатюры. В станковых произведениях он создал выразительные портретные образы Карла VII, его казначея, канцлера и других современников, а в иллюстрациях к «Часослову Этьена Шевалье» и сочинениям Боккаччо и Иосифа Флавия, в миниатюрах «Больших французских хроник» сумел запечатлеть необычайное богатство жизненных наблюдений, какого не знали его предшественники. Многолюдные сцены битв, деяний святых, торжественных процессий сочетались у Фуке с изображением конкретных пейзажей в долине Луары и нередко достоверных архитектурных видов Парижа и других городов. Это был последний расцвет нарядной, многокрасочной книжной миниатюры: хотя новшества Фуке попытались подхватить Ж. Бурдишон и Ж. Коломб, уже к концу первой трети XVI в. под натиском бурно развивавшегося книгопечатания и успехов тиражируемой гравюры художественное украшение рукописей пришло в упадок.

Решающим шагом в освоении новых форм в архитектуре Франции, где долго держались давние национальные традиции готики, стало влияние итальянских походов французских королей в конце XV — первые десятилетия XVI в. Приглашенные в страну итальянские мастера и внимательно изучавшие античное наследие крупнейшие французские архитекторы XVI в. Ф. Делорм, П. Леско и другие создали ряд выдающихся сооружений. Этому способствовали переводы трудов по архитектуре Витрувия и итальянских ренессансных теоретиков, распространение гравюр с изображением памятников зодчества и появление французских трактатов об архитектуре, отвечающей новым вкусам.

Первые проявления Ренессанса в архитектуре связаны с постройками короля Франциска I — от возведения во дворце Блуа на реке Луаре нового крыла с богато декорированной наружной лестницей, закрученной спиралью, до строительства огромного великолепного охотничьего замка Шамбор с его сотнями помещений. Готические традиции сочетались здесь с приметами ренессансного зодчества.

Замок Шамбор. 1519—1540. Северный фасад.

Исключительное значение для последующего развития французского искусства имела кардинальная перестройка с 1528 г. замка Фонтенбло, загородной резиденции королей, находящейся в 60 км к югу от Парижа. Новые фасады, галерея, дворы, в том числе предназначенный для турниров и празднеств двор Белой Лошади, — все это совершенно изменило облик замка. Франциск I повелел разместить здесь свою богатейшую библиотеку, копии античной скульптуры, коллекции произведений итальянских авторов, в том числе Рафаэля и Леонардо, который в последние годы жизни работал во Франции. Для украшения интерьеров и создания декоративных ансамблей нового типа, способных конкурировать своей красотой и роскошью с убранством итальянских ренессансных дворцов, были приглашены живописцы из Италии — Д. Россо и Ф. Приматиччо. Главной работой Россо стало оформление протянувшейся на 58 м галереи Франциска I. Художник украсил ее фресками, декоративными скульптурными рельефами и фигурами, резными настенными панелями с богатой орнаментацией, резным деревянным потолком. Приматиччо, руководивший работами в Фонтенбло после кончины Россо, еще больше усилил ту изощренную роскошь обстановки и элегантную холодную грацию изображений, которыми отличались художественные ансамбли Россо. Фонтенбло, где вместе с итальянцами работали и осваивали новшества французские мастера, стал образцом для множества художников. Ренессансный опыт Италии был воспринят ими сквозь призму местных традиций готики и творчества Россо и Приматиччо как видных маньеристов. Школа Фонтенбло стала одним из главных центров распространения маньеризма не только во Франции, но и в других странах Европы.

Д. Россо. Галерея Франциска I в замке Фонтенбло. 1533—1540.

К. середине XVI в. французское Возрождение дало в архитектуре уже свои зрелые плоды. Одним из самых значительных памятников той эпохи стало здание нового королевского дворца в Париже — Лувра, ансамбли которого, применяя античную ордерную систему, создали французы — архитектор П. Леско и скульптор Ж. Гужон.

В изобразительном искусстве Франции интерес к неповторимой личности человека с особой силой проявился в портрете, живописном и карандашном, где сказались не столько итальянские маньеристические влияния, сколько развитие французскими художниками нидерландских традиций. Выдающимися мастерами острых, объективных характеристик своих моделей были Жан Клуэ, автор лучшего живописного портрета Франциска I и десятков графических работ, его сын Франсуа Клуэ, придворный художник преемников Франциска, братья Дюмустье и создатель тонких одухотворенных образов Корнель де Лион.

В скульптуре XVI в. наиболее крупными достижениями было отмечено творчество Жана Гужона и Жермена Пилона. Первый из них вместе со строителем Лувра П. Леско стал автором «Фонтана невинных», поставленного в конце 1540-х годов на старом кладбище в Париже и украшенного на античный лад рельефами нимф, тритонов и наяд. Это одно из самых прекрасных творений эпохи Возрождения во Франции.

Рене Буавен. Портрет Жана Кальвина. Гравюра на меди. 1564 г.

Жан Клуэ. Портрет Франциска I. Лувр. Париж.

Жан Гужон. Нимфы. Рельеф «Фонтана невинных» в Париже. 1547—1549. Лувр. Париж.

В пять узких, высоких мраморных плит вписаны гибкие, словно танцующие фигуры нимф в разных поворотах, с кувшинами, то приподнятыми, то опущенными. Легкие складки одежд струятся по грациозным удлиненным телам, ниспадая прихотливыми извивами. Общие музыкальные ритмы движений связывают воедино весь рельеф, напоминающий и высшие создания французской готики, и выразительность орнаментов маньеризма, и естественную красоту древнегреческой пластики. Ранние работы Пилона близки светлым, жизнерадостным работам Гужона, но со временем в его творчестве, относящемся уже к поре позднего Возрождения, нарастают драматические ноты. Мастер, воспевавший в скульптурных образах богиню-охотницу Диану и идеальную женскую красоту, и конкретные черты фаворитки короля Генриха II Дианы де Пуатье, создает в начале 1580-х годов скорбные и мистические образы надгробия жены королевского канцлера, Валентины Бальбиани. Ее мраморная фигура в нарядном платье полулежит на саркофаге, и женщина словно не замечает, погрузившись в раздумье, ни молитвенника, ни находящейся рядом любимой собачки. А на стенке надгробия Бальбиани изображена еще раз, но теперь уже в рельефе в виде полуиссохшего трупа. Идея неотвратимости смерти отвечала тому кругу представлений, о котором постоянно напоминала католическая церковь после Тридентского собора. XVI век во Франции стал временем острых противоречий, возрождения интереса не только к античности, но и к некоторым традициям мировоззрения и искусства средних веков.