Эмпирическая традиция. 
Эмпирическая психология. 
Исторические и философские основы

Обособление эмпиризма и рационализма Эмпирические корни психологии восходят к Леонардо да

Винчи (1452—1519), великому флорентийскому художнику, ученому, гуманисту и гению механики эпохи Возрождения. Леонардо да Винчи выдвинул три принципиальных положения: (1) в основе всего должен лежать опыт (принцип эмпиризма), (2) инструментальная наука (механика) наиболее полезна и выше других, потому что все живые существа совершают движения и действия (главенство механистической науки), (3) нет определенности там, где не используются достижения математической науки (доверие математическому объяснению). На этих основаниях строились наука и философия Возрождения. Затем принцип эмпиризма развивал Бэкон, идею механизмов — Гоббс, рационализм и математический подход к науке и философии — Декарт.

Родоначальником эмпиризма считается Бэкон (1561 — 1626), а рационализма — Декарт (1596—1650). Соперничество эмпиризма и рационализма продолжалось в течение XVII—XVIII вв., вплоть до Канта (1724—1804), объединившего эти два течения в единой системе философских взглядов.

Следует иметь в виду, что в то время как наука завоевывала все более крепкие позиции, в философии господствовала схоластика. Философы доверяли авторитетам и полагались на «чистое» мышление, но не осознавали в должной мере границы его возможностей и были безразличны к опыту.

В свое время Аристотель утверждал, что мужчины и женщины имеют разное количество зубов. Он приводил длинные аргументы в пользу своей позиции, но не потрудился проверить, сколько зубов у тех и у других в действительности.

В XVII в. ситуация еще не изменилась радикальным образом. Когда Галилей с помощью изобретенного им телескопа открыл, что вокруг планеты Юпитер вращаются спутники, никто ему не поверил. Более того, ни один из его коллег не откликнулся на предложение взглянуть на спутники Юпитера через телескоп собственными глазами. И такая реакция была отнюдь не случайной. Ведь взглянуть в телескоп и поверить своим глазам означало, что опытный критерий является более важным источником знания, чем чистое мышление и мнение авторитетов. Вот что писал по этому поводу итальянский астроном Сиди:

«Есть 7 окон в голове: две ноздри, два уха, два глаза и рот. Стало быть, в небесах имеются две благоприятные звезды, две звезды неблагоприятные, два светила и один Меркурий, не решившийся и равнодушный. Исходя из этого, в подобные феномены вписывается число металлов: их 7. И число планет по необходимости 7. Кроме того, евреи и другие древние народы, так же как современные европейцы, приняли разделение недели на 7 дней и назвали их по именам семи планет. Теперь, если мы вдруг увеличим число планет, вся эта система потеряет под собой почву. Более того, спутники невидимы невооруженным глазом и не могут иметь никакого влияния на Землю, и потому они бесполезны, и потому не существуют» (цит. по: Stanovich, 1992, р. 10).

Можно иронически улыбаться в ответ на аргументы Сиди. Но это свидетельствовало бы о недопонимании сути дела. Аргументы Сиди не были идиотскими. Напротив, они обосновывались логикой и знаниями, существовавшими в его историческое время. Другой, более важный вопрос, вытекающий из этой дискуссии, — насколько можно безоговорочно доверять чистому мышлению и его аргументам.