Правовое регулирование коммерческого использования космоса

Имущественные права в космическом праве

Общая информация и международно-правовые аспекты имущественных прав в космическом праве

Говоря о вопросах имущественных прав в космическом праве, стоит прежде всего отметить, что этот вопрос стоит на стыке международного публичного и международного частного права. И хотя, строго говоря, проблемы регулирования имущественных прав являются предметом регулировании международного частного права, в международном космическом праве, в котором роль первичного субъекта космической деятельности всегда осуществляет государство, вопросы имущественных прав всегда в гой или иной мерс будут затрагивать права государств.

Такое положение отражено в ст. VI Договора по космосу, которая закрепляет международную ответственность государств за национальную космическую деятельность, независимо от того, осуществляется ли она правительственными органами или неправительственными юридическими лицами, и за обеспечение того, чтобы национальная деятельность проводилась в соответствии с положениями, содержащимися Договоре по космосу.

Та же статья устанавливает, что деятельность неправительственных юридических лиц в космическом пространстве, включая Луну и другие небесные тела, должна проводиться с разрешения и под постоянным наблюдением соответствующего государства — участника Договора. Это положение является как международным обязательством государства, так и его правом защищать себя от несанкционированных действий, который могут повлечь для него международно-правовую ответственность.

Вопросы международной ответственности государств за свою национальную космическую деятельность осложняются закрепленной в Конвенции об ответственности довольно размытой концепцией «запускающего государство», которое несет международную ответственность и которым в том числе может быть признано государство, организующее запуск, хотя понятие организации запуска нигде не раскрывается.

Так, прямым указанием на то, что вещные права в космическом праве являются предметом регулирования не только частного права содержится в ст. VIII Договора по космосу, которая устанавливает, что права собственности на космические объекты, запущенные в космическое пространство, включая объекты, доставленные или сооруженные на небесном теле, и на их составные части остаются незатронутыми во время их нахождения в космическом пространстве или на небесном теле, или по возвращении па Землю.

И если в отношении государств это положение не подвергается сомнению, то в отношении частных акторов космической деятельности такая формулировка не вполне справедлива. Так, частное лицо, осуществившее запуск космического объекта, тем не менее не свободно в его отчуждении и часто даже в использовании. Так как передача нрав на космический объект часто сопряжена с передачей такой информации, как коды управления космическим объектом и частотой связи с ним, это зачастую оказывается невозможным.

В тех же случаях, когда передача осуществляется, встает неразрешенный вопрос о наличия у государства лица, которое приобрело данный космический объект, статуса запускающего государства в отношении этого космического объекта. Так, в случае приобретения шведской компанией спутника Marcopolo 1 (позже переименованного в Sirius 1) Великобритания так и осталась государством регистрации данного спутника, а Швеция не признавала себя в отношении этого спутника запускающим государством.

Тем нс менее вышеперечисленные проблемы связаны прежде всего с особенностями регулирования и осуществления космической деятельности и ни в коей мере не указывают на изъятия из нрав собственности на космические объекты. Права собственности на космические объекты, запущенные в космическое пространства или возвращенные на землю, сохраняются за собственником, однако фактическое их осуществление может быть ограничено, а в некоторых случаях осуществлено через государство (например, при возвращении космического объекта после падения на Землю; в соответствии с Соглашением о спасании и возвращении именно государство может запросить возвратить ему космический объект).

Кроме того, именно безоговорочность права собственности на находящиеся в космическом пространстве космические объекты на данный момент является одним из основных правовых препятствий разработки систему очистки околоземного пространства от космического мусора.

Частноправовые аспекты имущественных прав в космическом праве и регулирования имущественных прав в рамках Берлинского протокола 2012 г.

С развитием частной космической деятельности все чаще начали возникать вопросы, связанные с частноправовым регулированием вещных прав в космическом праве. Так, например, вопрос о месте нахождения имущества, находящегося в космическом пространстве на данный момент, может быть урегулирован только в соответствующем договоре, в связи с чем могут возникнуть определенные проблемы при передаче прав на соответствующее имущество. С вопросом места нахождения имущества в международном частном праве связан вопрос применимого права и правового режима в отношении этого имущества. Так, в Российской Федерации, в соответствии со ст. 130 Гражданского кодекса, космические объекты являются недвижимым имуществом.

Кроме того, неразрешенным остается статус космического объекта в случае банкротства компании-собственника. Эти и другие вопросы были поставлены перед рабочей группой Международного института по унификации частного права (УНИДРУА) при работе над Протоколом к Конвенции о международных гарантиях в отношении подвижного оборудования применительно к космическому имуществу (Берлинский протокол), принятым 9 марта 2012 г.

Сама Конвенция о международных гарантиях в отношении подвижного оборудования (Кейптаунская конвенция) была разработана под эгидой УНИДРУА, который также выступил в качестве депозитария Конвенции и протоколов к ней, в целях создания универсальной системы международных гарантий по обеспечительным сделкам в отношении подвижного оборудования. Однако положения Конвенции о системе международных гарантий не могут быть применены самостоятельно и должны быть дополнены протоколами по соответствующим типам оборудования, каждый из которых в совокупности с Конвенцией вводит специфический правовой режим обеспечительных сделок в отношении конкретного вида оборудования: авиационного, железнодорожного и космического (ст. 2 (3) Конвенции). Первый подобный протокол (по авиационному оборудованию) был принят в 2001 г. вместе с Конвенцией. При этом и Конвенция, и Авиационный протокол вступили в силу и были ратифицированы Россией. Второй протокол, устанавливающий международные гарантии в отношении железнодорожного имущества (вагонов, локомотивов и их составных частей), был принят 23 февраля 2007 г., однако на сегодняшний день нс вступил в силу (сдана 1 из необходимых 4 ратификационных грамот). Также в планах УНИДРУА разработка протокола по сельскохозяйственному, строительному и горнодобывающему оборудованию.

Как и другие протоколы, Берлинский протокол был принят в развитие положений Конвенции. Правовой статус Протокола определен, в частности, ст. 6 Конвенции, в соответствии с которой Конвенция и Протокол рассматриваются и истолковываются совместно в качестве единого документа. При этом в случае несоответствия между Конвенцией и Протоколом преимущественную силу имеет Протокол.

Целью Протокола, согласно заявлению заместителя Генерального секретаря УНИДРУА М.Дж. Стэнфорда, является упрощение финансирования проектов по созданию космического имущества посредством конкурентной среды на международном рынке услуг, оказываемых с применением такого имущества.

Одним из первоочередных вопросов, стоявших перед Рабочей группой по созданию Берлинского протокола, было определение термина «космическое имущество» («space assets»). В соответствии со ст. I (2)(к) Протокола, под космическим имуществом подразумевается «любое искусственно созданное индивидуально идентифицируемое имущество, находящееся в космосе или предназначенное для запуска в космос, в частности: (i) космический аппарат, как то: спутник, космическая станция, космический модуль, космическая капсула, космический аппарат или многоразовая ракетаноситель, независимо от того, включают ли они в себя космическое имущество, перечисленное в пунктах (ii) или (iii) ниже;

(ii) полезная нагрузка (будь то телекоммуникационного, навигационного, исследовательского, научного и другого назначения), в отношении которой в соответствии с установленными правилами может быть осуществлена отдельная регистрация; (iii) часть космического корабля или полезной нагрузки, такой как транспондер, в отношении которых в соответствии с установленными правилами может быть осуществлена отдельная регистрация, включая все установленные, вмонтированные или прикрепленные принадлежности, части и оборудование, а также все данные, руководства и документы, относящиеся к ним". Согласно ст. II (3)-(4) Берлинского протокола, приведенное определение не включает в себя авиационное имущество, правовой статус которого определяет Авиационный протокол к Кейптаунской конвенции, даже если такое имущество способно временно находиться в космосе. Подразумевается, что в части разграничения понятий космического имущества и авиационных объектов Авиационный протокол будет иметь преимущественную силу.

Целью введения общего определения космического имущества является расширение сферы применения Протокола для обеспечения распространения международной гарантии и на отдельные составные части космических объектов, производство которых может финансироваться отдельно от основного проекта. Также следует отметить, что статус «космического имущества» не связан с тем, запущено ли оно в космическое пространство или предпринималась ли такая попытка. Это в перспективе может упростить передачу прав на космическое имущество по международным коммерческим сделкам.

Однако обратим внимание, что любой космический объект, как он понимается в международном космическом праве, может одновременно являться космическим имуществом по смыслу Берлинского протокола. Эта позиция подтверждается положениями самого Протокола (ст. I (3)), в которых термин «космическое имущество» отождествляется с термином «космический объект», если такое имущество находится нс на Земле. Учитывая положения самого Протокола о приоритете основных пяти договоров ООН по космосу (ст. XXXV Берлинского протокола), могут возникнуть ситуации, когда в отношении одного и того же имущества интерес ловится одновременно у государства в соответствии с этими соглашениями и у частного лица в соответствии с Протоколом, однако частное лицо не сможет осуществить свои права.

При этом, несмотря на то, что разработчики Берлинского протокола не желали своим проектом каким-либо образом изменить сложившуюся систему международного космического права, нельзя отрицать, что введение термина «космическое имущество» может повлиять на эту систему через судебную практику или международно-правовой обычай, который может сложиться в будущем.

Одним из залогов эффективности создаваемой Конвенцией и Протоколом системы международных гарантий в отношении космического имущества является учреждение Международного регистра, в котором должны регистрироваться все подобные гарантии. В качестве ориентировочных регистрационных критериев космического имущества будут применяться наименование производителя, серийный заводской номер, наименование модели и т. п., окончательный перечень которых определит Контролирующий орган (ст. XXVIII Протокола, приложение 3 к Итоговому акту Дипломатической конференции, посвященной принятию Берлинского протокола, от 9 марта 2012 г.).

Именно механизм регистрации прав на обеспеченное международной гарантией космическое имущество позволяет кредитору впоследствии получить преимущество при удовлетворении своих требований перед другими кредиторами, а также использовать собственные механизмы Протокола, направленные на защиту прав кредитора. Отметим, однако, что, несмотря на перечисление средств защиты прав кредитора, ни в Конвенции, ни в Протоколе не оговорены конкретные способы их применения, причем обращение в суд указано лишь в качестве альтернативного способа (ст. 8 Кейптаунской конвенции). Такой подход связан как с грудной досягаемостью запущенного в космос имущества, так и с невозможностью получения фактического над ним контроля без согласия соответствующего государства на передачу командных кодов и другой информации, необходимой для управления таким имуществом. Тем самым, механизмы Протокола смогут быть эффективно применены только по отношению к космическому имуществу, еще нс запущенному в космос. В противном случае кредитору придется осуществлять свои права в тесном сотрудничестве и при согласии соответствующих государств, имеющих фактический контроль над космическим имуществом, или же ограничиться требованием передавать ему в счет долга все или часть доходов, получаемых должником от обеспеченного гарантией космического имущества (ст. 8(1)© Конвенции). Такой подход логически продолжен в тех положениях Протокола, в которых урегулирован такой важный вопрос, как возможность ограничения прав кредитора при выполнении должником роли провайдера публичных услуг. В отношении космического имущества, используемого в целях оказания таких услуг, не могут применяться судебные средства защиты, если при регистрации прав на космическое имущество в Международный регистр будет внесена соответствующая запись о публичном характере оказываемых должником услуг (ст. 28 Конвенции).

Кроме того, ст. 1 (3) Берлинского протокола закрепляет порядок определения местонахождения космического имущества, уже запущенного в космос. Государством местонахождения такого имущества является государство регистрации данного космического имущества в качестве космического объекта в его национальном реестре. Также Берлинский протокол предусматривает две альтернативные процедуры передачи космического имущества в случае банкротства компании-собственника, которые осуществляются с сохранением возможности функционирования такого имущества в течение всего времени передачи.

Тем не менее проект Протокола получил негативные отзывы и вызвал активное противодействие со стороны крупнейших компаний-операторов частной космической деятельности и ее инвесторов. По мнению данных организаций, принятие Протокола нецелесообразно по следующим основаниям: а) новый режим вызовет повышение стоимости кредитования и финансовых операций в связи с увеличением формальностей по получению международной гарантии при заключении соглашений в отношении подвижного оборудования; б) будет затронута сложившаяся упорядоченная система финансирования частной космической деятельности; в) отсутствует объективная необходимость международной регистрации гарантий в отношении космического имущества.

Заметим, что международно-правовое регулирование любой частной деятельности непременно затрагивает экономические интересы участников такой деятельности, поэтому следует осторожно относиться к звучащей критике. Учитывая монополистический характер рынка услуг, связанных с космической деятельностью, противодействие международно-правовому урегулированию сложившихся на практике коммерческих отношений может быть связано прежде всего с желанием монополистов продолжить ведение бизнеса на экономически необоснованных льготных условиях, одним из элементов которых, например, является фактическое отсутствие у операторов космической деятельности затрат по удалению с орбиты космического мусора, образующегося в связи с их деятельностью. В таких условиях без соответствующих усилий невозможно создание здоровой конкуренции, которая позволила бы улучшить качесгво коммерческих космических услуг, удешевить их и уменьшить влияние на рынок частной космической деятельности компаний-монополистов, по вине которых наблюдаются периодические кризисы и стагнация рынка космических услуг.

В то же время стимулирование участия малых и средних компаний в космических проектах вызывает ряд вопросов относительно регулирования публично-правовых отношений в сфере космической деятельности. Существует ряд обстоятельств, указывающих на несвоевременность создания средств упрощения финансирования космической деятельности: 1) отсутствие единых стандартов и системы контроля качества космического оборудования; 2) опасность промышленного шпионажа при работе кредитных организаций с технической документацией на космическое оборудование, что может нанести ущерб не только частным компаниям, но и государствам; 3) краткосрочность жизненного цикла разработок малых и средних компаний; 4) повышенная опасность банкротства малых и средних компаний.

Роль государства как первичного участника космической деятельности также ставит под вопрос целесообразность финансирования производства космического имущества по следующей причине: участие кредитных организаций в финансировании космических проектов с применением механизма Протокола в случае дефолта должника может привести к тому, что государство, под юрисдикцией которого действует данная кредитная организация, без своего согласия окажется запускающим государством в отношении финансируемого космического оборудования согласно формальным признакам Конвенции об ответственности 1972 г.

Берлинский протокол и Кейптаунская конвенция являются первыми международно-правовыми актами, подробно регулирующими частную космическую деятельность. Кроме того, учитывая гот факт, что в течение более 30 лет не было заключено ни одного универсального международного договора по космической деятельности, эти два документа можно считать как новым шагом в развитии международного космического права, так и предпосылкой формирования международно-правового регулирования частной космической деятельности. Хотя, согласно ст. XXXV Протокола, Кейптаунская конвенция и Протокол ни в коей мере не затрагивают права и обязанности государств по другим международным договорам ООН или документам Международного союза электросвязи, нельзя отрицать взаимное влияние международных публично-правовых источников космического права и созданной Конвенцией и Протоколом системы частноправового регулирования. Насколько сильным окажется это влияние, по нашему мнению, покажет только правоприменительная практика.

Разработчики Протокола, понимая сложность международноправового регулирования частной космической деятельности, установили, что для вступления Берлинского протокола в силу требуется 10 ратификаций. На сегодняшний день ни одно из подписавших Протокол государств (Буркина-Фасо, Зимбабве, Саудовская Аравия и ФРГ) документ не ратифицировали.

Для Российской Федерации перспективы присоединения к Берлинскому протоколу представляются потенциально положительными. Несмотря на то, что в отношении России также справедлива и вышеуказанная критика Протокола, в условиях недостаточной по сравнению со некоторыми другими государствами развитости частного сектора космической деятельности Берлинский протокол может быть использован в качестве стимула развития частной космической деятельности в России.