Бихевиоральная психология. 
Полемика вокруг закона эффекта

Одним из важнейших в бихевиоральной психотехнике является понятие подкрепление, которое нс только выступает центральным в бихевиоризме, но и широко распространяется за его пределами. Поскольку подкрепление было впервые выделено в бихевиоральных исследованиях научения, то обратимся к его анализу в том содержании, в котором оно возникает и развивается в бихевиоризме. Проблема подкрепления в бихевиоризме постоянно рефлектировалась и постепенно выдвинулась на первый план теорий научения и педагогической психологии.

Сама идея подкрепления связана прежде всего с именем Э. Торндайка. Уже первая его работа «Ум животных» (1898) стала началом нового направления в исследовании научения у животных и важным пунктом на пути внедрения объективных методов в исследовании процесса научения вообще. Опыты Торндайка строились таким образом, что он помещал подопытных животных (кошек, собак, обезьян и пр.) в экспериментальные устройства различной степени сложности (так называемые проблемные ящи;

ки), на выходе из которых находилось подкрепление. Задача экспериментатора состояла в том, чтобы фиксировать характер двигательных реакций животных, направленных на разрешение проблемной ситуации ради получения подкрепления.

Процесс течения опыта и его результаты изображались в виде кривых научения, на которых отмечались, с одной стороны, число и порядок проб, а с другой — затраченное время или число ошибок. Исследуя эти кривые, Торндайк приходит к выводу, что животное в сущности действует путем проб, ошибок и случайного успеха. Весь процесс научения содержательно трактуется как простое установление связей между внешними стимулирующими ситуациями и реакциями организма. Но во всех экспериментальных ситуациях этого рода всегда явно присутствует подкрепление, на его основе и происходит научение. Это и определило основную направленность теории Торндайка.

В отличие от классического бихевиоризма Дж. Б. Уотсона с точки зрения этого класса теорий, «процесс научения заключается не столько в усвоении новых, сколько в дифференциальном подкреплении некоторых уже существующих связей между раздражителями и ответами, благодаря действию таких специфических подкрепляющих факторов, как фактор „эффекта“ Торндайка…» (Монпеллъе Ж. Научение // Фресс #., Пиаже Ж. Экспериментальная психология. — М., 1973. — Вып. 4. — С. 93).

Но, согласно Торндайку, понятие связи может быть определено только в функциональном и вероятностном отношении. Он считает, что только таким образом можно охарактеризовать эти сложные закономерности. Связь между стимулом S и ответом R возникает тогда, когда вероятность появления R больше нуля, — пишет Торндайк. В отличие от теории И. П. Павлова, например, здесь физиологическое содержание процесса установления связей особенно не уточняется, связь рассматривается просто как «деятельность или определенное состояние нейронов» (Э. Торндайк). Торндайк считает, что физиология образования таких связей не является предметом психологии, но полагает — в духе классического позитивизма, — что задачей психологии является исследование наблюдаемого поведения. За это его критикуют исследователи, ориентированные на физиологическую детерминацию процессов научения.

С точки зрения бихевиоризма в принципе всякое изменение в поведении является научением. А процесс научения заключается в «установлении определенных связей между данной ситуацией и данной реакцией» (Э.Торндайк). Но поскольку всякое изменение есть научение, а само научение есть установление связи между стимулом и реакцией, то эту связь нужно особенно исследовать и измерить. Эта связь может быть слабой или сильной, и задача состоит в упражнении и упрочении этих связей. Каковы же условия их образования? Или как образуются такие связи? Это центральная задача психологического исследования.

Исследуя образование стимульно-реактивных связей согласно схеме «стимул —реакция», Торндайк выделяет ряд законов их формирования. О некоторых условиях уже было известно благодаря экспериментам И. П. Павлова, в которых была показана необходимость для образования условной реакции смежности стимула и реакции (когда, например, звонок предшествует подаче пищи) и необходимость воспроизводства этой смежности. Последнее условие стали называть законом упражнения, содержание которого состоит в следующем: чем чаще повторяется временная последовательность стимула и соответствующей реакции, тем связь между стимулом и реакцией прочнее.

Но как мы помним, в экспериментах по формированию условной связи всегда присутствует безусловный стимул, т. е. удовлетворяется некоторая безусловная потребность или, как еще говорят, существует подкрепление. Это подкрепление также является условием, причем первичным, образования условной связи. Торндайк подчеркивает, что одной только повторяемости временной последовательности стимула и реакции для образования условной связи недостаточно, но необходимо подкрепление («положительный эффект»). И если подкрепление присутствует, то повторение сочетания стимула и реакции усиливает их связь. Это условие Торндайк назвал законом эффекта.

Таким образом, у И. П. Павлова это условие образования связи (безусловный стимул, состояние потребности) всегда присутствовало, хотя и специально не исследовалось. Торндайк вычленяет это условие и превращает его в центральное, необходимое условие научения. И теперь упражняемость (повторение) имеет значение только в сочетании с подкреплением. Подкрепление, закон эффекта, превращается в необходимое условие образования связей между стимулами и реакциями. Можно сказать, что закрепляется та реакция, которая эффективна с точки зрения жизнедеятельности организма, что приводит к некоторому положительному эффекту или эффективному, с точки зрения его жизнедеятельности, состоянию. Вот как определяет этот закон Торндайк: когда процесс установления связи между ситуацией и ответной реакцией сопровождается или сменяется состоянием удовлетворения, прочность связи возрастает; когда же связь эта сопровождается или сменяется состоянием неудовольствия, прочность ее уменьшается. Но что это такое — состояние удовлетворения? Введение такого состояния — это уже апелляция к внутреннему фактору, нехарактерная для бихевиоризма. Как можно узнать, что чувствует животное? Как описать и контролировать это состояние извне? Торндайк, основываясь на непосредственно наблюдаемых признаках поведения, пытается дать объективное определение этого состояния в терминах объективно наблюдаемых состояний организма. Он определяет состояние удовлетворения как такое состояние, которое организм стремится вызвать и сохранить, а состояние неудовольствия определяет как такое состояние, которое организм стремится избежать.

Состояние удовлетворения, согласно Торндайку, или состояние, связанное с положительным эффектом, закрепляет соответствующую условную связь. Напротив, отрицательный эффект приводит к ее уничтожению или, по крайней мере, ослаблению. Причем, по его наблюдениям, положительный эффект быстрее приводит к образованию желательной связи, чем отрицательный — к разрушению нежелательной. Другими словами, научить легче, чем переучивать. Это положение становится фундаментальным методологическим тезисом бихевиоральной педагогической психологии.

Нехарактерный для бихевиоризма субъективный момент, связанный с определением закона эффекта, вызывает полемику. К. Халл впоследствии пытается уточнить его. Он связывает подкрепление не с процессом удовольствия или неудовольствия, а с процессом ослабления потребности. Важным новым моментом в таком определении является введение некоторой потребности, на основе которой образуется условная связь. В таком случае подкрепление предполагает существование адекватной устанавливающейся связи потребности и ее ослабления посредством определенного стимула.

Но все же переход от понятия закона (эффекта) к процессу (или технике) и термину подкрепление несколько меняет характер проблематики. Понятие подкрепления более операциональное и техническое. Здесь сразу возникает вопрос: что и как нужно подкреплять? То есть это шаг вперед к операционализации понятия. Но есть и потери. Какая-то сущность закона эффекта здесь устраняется в процессе его инструментализации.

Торндайк выделяет и еще один закон научения. Он называет его законом готовности. Этот закон указывает на зависимость скорости образования связи от соответствия ее (этой связи) наличному состоянию субъекта. Этот закон или условие эффективного (или быстрого) образования условной связи является по сути дела некоторой спецификацией закона эффекта.

Торндайк настаивает на том, что закон эффекта, или механизм подкрепления — это не рефлексивный механизм, но некоторое непосредственное запечатление. Вот как он об этом пишет: «Однако эта реакция никоим образом не должна рассматриваться как восстановление в памяти (в форме воспроизведения или припоминания) данного ответа и следующего за ним эффекта удовольствия или неудовольствия. Иначе говоря, механизм эффекта не является интериоризированным повторением последовательности раздражитель — ответ и сопровождающего ее эффекта, — механизм этот прямой и непосредственный: эффект автоматически, независимо от осознания его субъектом, вызывает увеличение интенсивности связи. Другими словами, реакция подтверждения представляет собой чисто физиологическое явление воздействия актуального состояния нервной системы на ее предшествующее состояние, не предполагающее обязательно психологические процессы» (Торндайк Э. Процесс учения у человека. — М., 1935. — С. 40). Хотя Торндайк и не скрывает, что природа этого воздействия в целом непонятна и «весьма неопределенна».

Но каким образом фактор эффекта оказывает влияние на упрочение связи? Это по сути дела вопрос о механизме подкрепления. Об одном определении этого механизма мы уже говорили. Но у Торндайка есть и еще одно определение механизма подкрепления, согласно которому его сутью является механизм реакции «подтверждения».

Это определение механизма подкрепления, вероятно, в значительной степени связано с новыми экспериментами Торндайка с людьми. При переходе к новому объекту закономерности, полученные на животных, не подтверждались. В частности, несомненно, что под влиянием этих экспериментов Торндайк сводит закон эффекта лишь к его положительной составляющей или его позитивному аспекту. Теперь он считает, что состояние неудовлетворения совсем не обязательно приводит к ослаблению связи, но по его наблюдениям интенсивность стимульно-реактивных связей в этом случае иногда даже несколько возрастает. Эксперименты Торндайка на материале ситуаций угадывания, выбора и т. д. ясно показали, что отрицательный эффект не уменьшает интенсивность связей. Однако они продемонстрировали, что под влиянием реакций подтверждения экспериментатора, положительной его оценки ответов подтвержденные ответы выбираются значительно чаще. Таким образом, с людьми положительный эффект подтвердился, а отрицательный — нет.

При рассмотрении экспериментов Торндайка можно отметить следующее. Во-первых, это эксперименты с людьми, обладающими сложным аппаратом сознания, с людьми, которые решают рациональные (с их точки зрения) задачи. Во-вторых, особенностью этих экспериментов является их основная переменная — подтверждение, оценка ответов испытуемых экспериментатором. Другими словами, в этих экспериментах эффект, подкрепление моделируется с помощью оценки. Оценка представляет подкрепление. Более того, экспериментатор полагает, что оценка или квалификация им ответа и в самом деле является подкреплением. Следовательно, неявно предполагается, что испытуемые в своих реакциях, в своей деятельности как раз и ориентируются на оценку. И эта оценка идет от определенного индивида, который обладает знанием и соответствующим авторитетом, опирающимся на это знание. Таким образом, реакции экспериментатора воспринимаются не просто как оценка, а как оценка рационализированная, как рациональная квалификация ответа как правильного или неправильного.

В такой организации эксперимента имплицитно содержатся и представления о человеке как индивиде, ориентированном на правильный ответ, т.с. человек представляется как рациональное существо, ориентированное на достижение правильного результата. Или более широко — испытуемый предстает как индивид, ориентированный на оценку своей деятельности экспериментатором. Таким образом задается некоторая модель общения. Помимо этого, здесь эксплицируется и структура сознания человека: человеческое сознание построено так, что оно ориентируется на реакцию другого человека, на оценку значимого другого. Или еще подругому — сознание человека ориентируется на подтверждение его действия или реакции. Не здесь ли кроется природа механизма подкрепления Торндайка как подтверждения? Но тогда это отнюдь не физиологический механизм, но механизм сугубо социальный, интроецированный механизм социального общения. Не наблюдается ли здесь проекция рационализированного европейского сознания в экспериментальную практику? Далее, не являются ли бихевиоральные детерминанты поведения, стимулы и реакции проекцией рационализированных структур механизированного европейского сознания, проекцией трансформированного и механизированного внутреннего диалога этого сознания, а также специфической навязчивой ориентацией этого сознания на реакцию значимого другого? Наконец, это проекция схематизмов сознания, которое ориентировано на результат, т. е. специфического деятельностного сознания. Все эти моменты отображают определенные ценности человека XX в., в рамках которых разрабатывалась проблематика подкрепления. Но и здесь мы встречаемся с проблемой, которую в дальнейшем более подробно будем обсуждать на примере психотехники Б. Скиннера. К примеру, почему необходимо ориентироваться именно на результат, а не на процесс (на запуск и подкрепление процессов) или не на состояние (т. е. на производство и развитие состояний)? Сегодня в этом видится одна из проблем.

Для подтверждения реального существования реакции подкрепления Торндайком и его последователями приводятся, в частности, две группы интересных фактов. Первая группа базируется на утверждении о непосредственности механизма подкрепления, что подтверждают прежде всего факты бессознательного научения. Последнее состоит в формировании связей стимулов и реакций, которое проявляется в увеличении частоты правильных (подтвержденных) ответов при том условии, что испытуемый не осознает этот процесс или его часть. Например, это происходит тогда, когда испытуемый не знает, на какой аспект ситуации он дает ответ (т.е. не осознает стимул или раздражитель своей реакции) или каким образом он отвечает на данную ситуацию, стимул или раздражитель (т.е. когда ответ испытуемого остается бессознательным). И в ряде экспериментов Э. Торндайк показывает, что в таких ситуациях научение также происходит и происходит оно по принципу подкрепления.

Эти эксперименты строятся так, что научение происходит под влиянием направленной оценки ответов экспериментатором. В подобных исследованиях реакции локализуются в областях с наиболее частым подкреплением такого рода. Бессознательное обычно понимается здесь как нечто физиологическое, а бессознательное научение — как научение, опирающееся на физиологические закономерности. Но в действительности, как показывают современные исследования, это не совсем так. Бессознательное — не обязательно имеет физиологическую природу, но оно имеет свои механизмы функционирования, которые аналогичны механизмам сознания. В частности, так же, как и сознание, бессознательное ориентировано на оценку. Здесь можно обнаружить существенное сходство бихевиоризма и психоанализа, которое уже обсуждалось нами и будет затрагиваться в дальнейшем. Как в бихевиоризме, так и в психоанализе полагается принцип недоверия к сознанию, но при этом констатируется принципиальная реактивность человеческого поведения. Другое дело, что психоанализ подходит к изучению психики изнутри, а бихевиоризм — извне. И когда бихевиористы начинают изучать человека, опираясь только на наблюдения внешних поведенческих проявлений, они сталкиваются с рядом сложностей, поскольку существуют и внутренние механизмы организации поведения, причем внутреннее у взрослого человека обычно прямо не соответствует внешнему.

Вторая группа фактов, подтверждающих идею механизма непосредственного подкрепления, согласно Торндайку, представлена феноменом распространения эффекта, который был открыт им в процессе многочисленных опытов по серийному научению. Суть этого феномена заключается в том, что отрицательно подкрепляемые связи, смежные в пространстве или во времени со связями, вызывающими положительный эффект (т.е. положительно подкрепленными), становятся более прочными. Например, ответы, отрицательно подкрепленные, которые следуют непосредственно за подкрепленными, повторяются значительно чаще. Причем такое усиление прочности ответов выражено тем сильнее, чем ближе расположена связь, получившая отрицательное подкрепление к положительно подкрепляемой связи.

Таким образом, получается, что положительный эффект подкрепления переносится и на ближайшее окружение, закрепляет и ближайшие к нему неподкрепленные связи (или отрицательно подкрепленные).

Вероятно, для объяснения феномена распространения эффекта Торндайк вводит понятие сопринадлежность. Он считает, что эффект оказывает непосредственное влияние на связи, которые находятся с ним в отношении сопринадлежности. Причем иногда сопринадлежность определяется как лишь смежность во времени эффекта и связи стимула и ответа. Но одновременно Торндайк включает в понятие сопринадлежности и более глубокое содержание, определяя его через более внутренние связи. В этом случае эффект рассматривается как именно следствие ответной реакции. Таким образом, между реакцией и эффектом полагается причинная зависимость. Эта зависимость, по мнению Торндайка, аналогична той, которая существует между вкусовым ощущением и потреблением пищи или схватыванием добычи и прыжком. Это в некотором роде напоминает уже внутренним образом детерминированные концепции научения, например концепцию потребности и деятельности А. Н. Леонтьева.

Идеи Торндайка привлекли к себе внимание исследователей, многие из его экспериментов неоднократно воспроизводились другими учеными или были повторены в других условиях. В результате таких проверок концепция Торндайка вызвала множественные возражения, которые, в частности, относились к пониманию Торндайком механизма реакции подтверждения как прямого и автоматического процесса, совершенно не зависящего, по замыслу Торндайка, от какого-либо осознания индивидом событий или элементов закрепленной связи. Взамен механизма эффекта предлагались другие механизмы, но часто не более определенные, чем механизм эффекта. Например, предлагалось объяснить закрепление связей ретроактивным влиянием одного физиологического процесса на другой. Но все же оставалось непонятным, почему это влияние ведет к усилению именно предшествующего процесса (Ж. Монпелье).

Обычно искали механизм процесса подкрепления в физиологии. Поэтому и сам Торндайк признает, что механизм этого процесса в сущности неизвестен и что именно поэтому он описывает его действие в психологических терминах. Психическое рассматривается здесь, таким образом, как только эпифеноменальное, весь сущностный процесс усвоения видится в физиологических процессах.

Результаты опытов по проверке выделенного Торндайком феномена бессознательного научения тоже оказались противоречивыми. Исследователи, повторившие эти опыты, получили другие результаты, иногда противоположные результатам Торндайка. Вследствие этого появились и другие подходы к объяснению полученных данных. Например, предлагалось объяснить описанный Торндайком феномен бессознательного научения тем, что испытуемые постепенно овладевали принципом решения задачи и пр.

Условие оценки в бихевиоральных экспериментах. Эту противоречивую ситуацию, в частности, можно объяснить тем фактом, что главным фактором соответствующих экспериментов была оценка. Можно сказать, что оценка экспериментатора здесь — не только варьируемая переменная, но и некоторое важное условие эксперимента. С этой точки зрения необходимо очень тонко просчитывать условия построения эксперимента, чтобы контролировать его ход. Но это весьма трудная задача, поскольку оценка человеком осознается не всегда, нс может быть проконтролирована им до конца, есть эмоциональные оценочные влияния экспериментатора на ответы испытуемого, и, наконец, всегда есть эмоциональная приверженность экспериментатора к собственной теории, есть ориентация на подтверждение собственной гипотезы и многие другие факторы, которые обычно не учитываются. В данных экспериментах учитывалась только эксплицируемая словесно рациональная оценка. Но, как известно, испытуемый часто может реагировать не на слова, но на выражение лица другого человека, на тон его голоса и многие другие факторы. В экспериментах, где центральное значение имеет оценка, очень большую роль играет личность экспериментатора: в силу того что процессы собственных оценочных воздействий трудно контролировать, экспериментатор вполне может проявлять тенденцию направленного влияния на испытуемого.

Положительная оценка (или подтверждение) и ее восприятие испытуемым — это совсем не одно и то же. Испытуемый может совершенно по-особому воспринимать подтверждение, во всяком случае это подтверждение всегда интерпретируется испытуемым. Всегда есть и объективная ситуация оценки со стороны объективной и контролируемой организации эксперимента, и субъективное восприятие эксперимента испытуемым и в соответствии с этим его поведение в экспериментальных условиях и реагирование на них. Поэтому необходимо учитывать также и процесс интерпретации оценки.

Поскольку в такого рода экспериментах фактор подкрепления моделируется как подтверждение, оценка результата, то неявно предполагается, что испытуемый ориентируется именно на эту оценку автора эксперимента. Но этого может и не быть, по крайней мере это не обязательно. Оценка экспериментатора может быть для испытуемого совсем незначимой, он может быть сориентирован на собственную оценку своей деятельности и вообще экспериментальной ситуации. Или на оценку какого-то другого значимого для него лица. А оценка, как известно, связана с самооценкой. Если оценка воспринимается как значимая, идущая от значимого лица, как оценка личности и ее деятельности, то на основе этой оценки формируется и самооценка. А самооценка формирует новую активность и определяет новые направления ориентировки в социальной реальности.

Как уже говорилось, есть не только словесная оценка, но еще и не рационализированный, не объективированный элемент оценки. Этот момент экспериментальной ситуации очень трудно стандартизировать, если вообще возможно. Помимо этого, оценка может быть объективирована в самой задаче, она может быть заключена для испытуемого в объективной структуре задачи и субъективном процессе ее решения. Сама задача, ее условия тоже несут определенное подкрепление, оценку и обратную связь. Поэтому по отношению к определенному испытуемому подкрепление уже с самого начала определенным образом присутствует в ситуации. И этот параметр, это условие тоже важно учитывать и контролировать.

Поэтому не случайно, что оценочный план процессов подкрепления постепенно начинает выходить в поле экспериментального контроля. В частности, это произошло в связи с повторными экспериментами по поводу феномена распространения эффекта Торндайка. В связи с исследованием этого феномена также возник целый ряд экспериментально подтвержденных возражений. Хотя явление распространения эффекта, как правило, подтверждается, этому феномену стали давать и другие интерпретации, нежели интерпретация Торндайка. Так, в экспериментах на материале запоминания и выбора Дж. Ньютэна феномен распространения эффекта вовсе не был обнаружен. Тогда Ньютэн предложил испытуемым воспроизвести не только даваемые ими ответы, но и их оценку экспериментатором. Оказалось, что процент припоминания положительно оцененных ответов, которые в действительности получили от экспериментатора отрицательную оценку, гораздо больше для ответов, находящихся в непосредственной близости к действительно одобренному ответу, т. е. находящихся непосредственно перед этим ответом или сразу после него. Таким образом был открыт новый феномен распространения эффекта именно в процессе припоминания оценки. Хотя данный феномен, конечно, никак прямо не свидетельствует о том, что связи, смежные с одобрением, являются более упроченными, чем другие, а показывает только, что существует некоторая тенденция к значительной «иррадиации одобрения» (Ж. Монпелье) и к вытеснению в процессе припоминания следов неодобрения, все же в этих экспериментах выходит на поверхность нечто новое по сравнению с данными Торндайка. Обнаруживаются и становятся предметом исследования собственно внутренние процессы восприятия оценки, их связь с памятью и самооценкой. Причем открывается, что результаты запоминания собственно ответов и их оценок экспериментатором могут резко рассогласовываться. Ньютэн говорит, обсуждая результаты экспериментов, что испытуемый часто может вспомнить свой ответ, но затрудняется восстановить сведения относительно характера его оценки.

Взаимодействие фактора распространения эффекта и неуверенности в припоминании оценки может, согласно Ньютэну, привести к такой ситуации, когда поощряемые удачные ответы переносятся на блихтежащие стимулы в ряду данных экспериментатором, поскольку они связаны в субъективном воспоминании испытуемого с переживанием успеха. Но если ответ был неудачным, испытуемый стремится не использовать его и по отношению к стоящим рядом стимулам, так как это связано с воспоминаниями о неудаче. Ж. Монпелье считает, что в таком случае нужно говорить о роли эффекта как индикатора или информатора о том, что нужно делать для выполнения задания, а вовсе не о прямом и автоматическом подкреплении некоторых связей.

Итак, мы обнаруживаем здесь, как постепенно в ходе изучения подкрепления на поверхность поднимается социальная механика взаимодействия людей. Обнаруживается диалог сознания, ориентированность человека на оценку значимого другого, и за понятием подкрепления открываются процессы социальной оценки. В сущности, здесь мы видим, как предшествующая проекция принципа ассоциативной связи на тело реинтроецируется, и человек обнаруживает в ассоциации интеракцию. В ассоциации представлений обнаруживается социальная ассоциация, взаимодействие людей.

Проблема подкрепления в необихевиоризме. Дальнейшая разработка понятия подкрепления в американском бихевиоризме связана также с именем К. Халла. Он начинал с изучения закономерностей механической памяти, а также образования понятий, экспериментально изучал гипноз и внушение, но все же наибольшую известность приобрел как теоретик необихевиоризма. Халл предложил свой вариант математической «гипотетико-дедуктивной» теории научения, где пытался, с одной стороны, совместить теорию И. П. Павлова и бихевиоризм, а с другой — охватить посредством этой теории все виды научения.

Для Халла, так же как и для Торндайка, научение состоит в образовании связей между раздражителями и ответными реакциями. Правда, теперь эти связи понимаются как устойчивые состояния организма и как связи, которые устанавливаются между рецепторными и эффекторными процессами на уровне центральной нервной системы. Структура этих связей соответствует привычному для бихевиоризма понятию навыка (S —R).

Халл вслед за Толменом вводит в научный оборот для объяснения поведения понятие промежуточная переменная, т. е. некоторые факторы, опосредующие реакцию на определенный раздражитель. Хотя в общем у Халла природа состояний, соответствующих состоянию навыка, больше не уточняется. Полагается только, что это «гипотетические конструкции», т. е. некоторые теоретические предположения, которые выполняют функцию промежуточных переменных между раздражителем и ответом и проявляются в плане поведения как определенная его тенденция. Эта тенденция в свою очередь описывается как вероятность возникновения реакции при воздействии раздражителя.

Теория научения Халла интересна тем, что в ее центре стоит понятие подкрепления. Основное условие образования стимульно-реактивных связей, согласно Халлу, аналогично условию эффекта Торндайка. Халл называет это условие подкрепляющим фактором, или подкрепляющим агентом. Но в отличие от Торндайка здесь подкрепление понимается не как состояние удовлетворения, но как процесс ослабления потребности. Феномен подкрепления, т. е. редукцию потребности, и ее уменьшение в результате удовлетворения Халл считает главным фактором научения. Чем чаще и интенсивнее редуцируется потребность, тем больше будет сила образующегося навыка.

Таким образом, в центр выносится понятие потребности, механизм подкрепления объясняется через существование некоторой потребности и процесса ее последующего ослабления. Следовательно, можно предположить, что и подкрепление тоже является процессом.

Халл полагает, что о наличии потребности организм информируют специфические афферентные сигналы, т. е. потребность интерпретируется как специфически внутреннее состояние, состояние внутреннего напряжения, или потребность интерпретируется изнутри. Поэтому процесс подкрепления рассматривается как преимущественно внутренний процесс.

В таком случае единственным условием, необходимым для запуска действия подкрепления и образования связи раздражителя и реакции, является, с одной стороны, смежность во времени реакции и действия раздражителя или его следа и с другой — смежность с этим состоянием процесса ослабления потребности.

Что же нового привносит Халл в закон эффекта Торндайка? Прежде всего вводится понятие потребность, которого у Торндайка явно не было. Потребность — это не бихевиоральное понятие, это не внешне наблюдаемое поведение, оно не принадлежит ни к бихевиоральному классу стимулов, ни к классу реакций. В классическом бихевиоризме (например, Уотсона) понятия потребности и не требовалось. Научение рассматривалось как прежде всего функция внешней среды, функция стимулов. Собственно стимул и нес мотивирующую функцию. А понятие потребности — это не только нечто не соответствующее принципу внешней наблюдаемости, но и определяющее развитие поведения уже не извне, а изнутри, как процесс, связанный с функционированием потребностей.

Правда, у Халла сохраняются два принципа: традиционный принцип связи стимула и реакции и принцип потребности, который вводится как параллельный для объяснения подкрепления и закрепления этой связи. В центре внимания остаются содержательные связи стимула и реакции, именно они несут основное содержание усваиваемого опыта, именно они собственно и усваиваются. Динамика потребности только может увеличить интенсивность этой связи. Вследствие ослабления потребности связь усиливается, а сама потребность исчезает бесследно. Таким образом, она не привносит никакого качественного содержания в опыт индивида, она никак не модифицирует закрепляемые связи.

Связи стимулов и реакций оказались бессодержательными, связанными только механически (по принципу смежности стимулов и реакций). И в этом состоянии возникла необходимость ввести потребность и процесс ее ослабления для объяснения количественных закономерностей их связывания и уровня их закрепления индивидом. Это осуществляется благодаря тому, что вводится новый объяснительный принцип — принцип смежности стимульнореактивных связей и процессов ослабления потребности.

В этом смысле Халл теряет нечто из преимуществ простой бихевиоральной схемы объяснения поведения, в которой оно детерминируется исключительно извне, когда мотивация поведения образуется, производится благодаря стимулу. Но неявно он вводит внутреннюю точку наблюдения, изнутри функционирования поведения, правда, только с целью объяснения закрепления связей раздражителя и реакции.

В принципе, ослабление потребности, по Халлу, может вызываться двумя путями. Во-первых, через присутствие соответствующего раздражителя, который удовлетворяет данную потребность. И во-вторых, потребность может удовлетворяться устранением отрицательного, «вредного» (вредящего) раздражителя. Это устранение также вызывает исчезновение потребности, обусловленной наличием этого вредного раздражителя, или ее ослабление.

В этом специфическом описании потребности как процесса ослабления, разрядки некоторого внутреннего напряжения есть некоторые специфические особенности объяснения закрепления связей. В описании Халлом процесса потребности как процесса ее ослабления несомненно чувствуется влияние учения о мотивации и влечениях психоанализа, поскольку более привычным все же является интерпретация процесса потребности как процесса удовлетворения, т. е. как интроекции чего-то извне внутрь. Именно в этой логике более привычно рассуждать об усвоении опыта, что и происходило, например, в отечественной психологии. Рассуждение же в терминах ослабления потребности — это мышление о потребности и мотивации в логике избегания, ухода от внутренней ситуации напряжения, ее разрядки. Этот мотивационный процесс не связан с усвоением опыта в смысле его интроекции и ассимиляции. В психоанализе с такими процессами связываются другие формы усвоения опыта. Здесь у Халла наблюдается тенденция, которую продолжили его последователи: объяснение психоанализа в бихевиоральных терминах (Н. Миллер, Дж. Доллара и др.).

Поэтому только с такими оговорками можно сказать, что Халл понятием ослабления потребности и связанным с ним процессом подкрепления обобщает закон эффекта Торндайка. В другом отношении, он этот закон и сужает, и вводит в него изначально чуждую ему идею ослабления потребности. Вводя понятие потребности, Халл объективирует психику также и изнутри, чего не было у Торндайка. Положительная сторона такой объективации состоит в том, что теория становится более точной, и понятие подкрепления получает многочисленные уточнения, что выливается в постановку более точных экспериментов по исследованию подкрепления. Теперь подкрепление связывается с ослаблением определенной фиксированной потребности, и его можно значительно точнее описывать.

Вместе с тем Халл связывает процесс ослабления потребности также и с ослаблением возбуждения в духе Павлова.

В отличие от Павлова Халл связывает возбуждение с наличием некоторой потребности. Но механизм подкрепления или усиления связи можно понять и как непосредственно детерминированный уменьшением возбуждения, физиологически. Можно понять этот механизм так, что благодаря уменьшению возбуждения наступает переход от энергетической рассеянности к концентрации энергии на связи, которая задается извне. Если подойти к пониманию возбуждения более феноменологически и противопоставить состояние возбуждения состоянию успокоения, то этот закон можно понять и таким образом, что в спокойном состоянии наше сознание значительно более легко воспринимает и также запечатлевает внешние объекты. Этот факт эффективно демонстрируют простые опыты с непосредственным запоминанием. Правда, в этом случае важен не процесс ослабления потребности или процесс ослабления возбуждения, но само состояние, противоположное возбуждению, состояние покоя или внутренней сосредоточенности.

Этот вышеприведенный закон Халл называет законом первичного подкрепления. Нб есть также и вторичное подкрепление. Закон вторичного подкрепления является, по Халлу, следствием закона первичного подкрепления. Он состоит в том, что при более или менее абсолютном совпадении (с интервалом не более 20 с) любого раздражителя, вызывающего возбуждение рецепторов (т.е. создающего афферентный импульс), с процессом ослабления потребности и сам этот раздражитель может становиться подкреплением. Этот закон значительно расширяет действие механизма подкрепления, распространяет его, в частности, и на более сложные случаи научения и усвоения опыта, когда ослабление потребности является результатом довольно длительной цепи деятельностей, которая охватывает период более продолжительный, чем тот, в котором возможно действие первичного подкрепления. Сам факт введения оппозиции первичного и вторичного подкрепления несомненно имеет фундаментальное значение для понимания как механизма, так и исследования развития структуры подкрепления, хотя тех объяснений, что сделал Халл, явно недостаточно.

Некоторые итоги бихевиоральных исследований подкрепления и появление нового проблемного поля исследований. В процессе развития бихевиоризма все более явно обнаруживается существенная двойственность. Как известно, на первых этапах развития «объективной» психологии (начиная с психофизиологии и работ И. П. Павлова) во внимание принимаются только закономерности образования условной связи или связей стимулов и реакций. Так обстояло дело в основном и у Павлова, и в классическом бихевиоризме. Образование связей объясняется смежностью и повторением.

Но в процессе развития бихевиоризма быстро обнаруживается и еше одно условие (ранее присутствовавшее в психологических экспериментах и бывшее предпосылкой их успешного завершения), которое оказывает влияние на образование стимульно-реактивной связи, то условие, которое Э. Торндайк назвал законом эффекта. Вследствие этого открытия оказалось, что в организации научения участвуют два процесса. Один из этих процессов можно назвать собственно процессом научения. Он осуществляется, например, в ходе движения животного по лабиринту, действия на него стимулов окружения, в результате чего образуются связи между стимуляцией окружения и реакциями на него организма. Это процесс, как его называет Торндайк, проб, ошибок и случайного успеха. Именно благодаря ему и происходит собственно научение. Научение представляется как образование связи между стимулами и реакциями или является следствием образования таких связей.

Но в описании этого процесса отсутствует фактор, который собственно и организует как поведение, так и научение прохождению по лабиринту. Этим фактором является пищевой стимул, который находится в конце лабиринта. Данный фактор в процессе построения кривых научения как бы выносится за скобки. Таким образом, научение изучалось в заданных условиях конструкции определенного лабиринта, проблемного ящика или другой технической конструкции, т. е. в специально сконструированных и стандартизированных условиях. Вначале поведение разбивается на стимулы и реакции, формируются стандартные и контролируемые условия, а затем изучаются особенности образования связей между этими стимулами и реакциями.

В процессе варьирования конструкций лабиринтов, проблемных ящиков и вообще фиксированных условий обнаруживается еще один фактор научения, названный впоследствии фактором подкрепления. Этот фактор задается уже просто тем условием, что если в конце лабиринта нет пищевого стимула, то научения не происходит. Таким образом, благодаря варьированию экспериментальных условий и накоплению фактов научения, а также вследствие усложнения самих экспериментов (экспериментальных условий) обнаруживается действие фактора эффекта или подкрепления в процессе образования стимульно-реактивных связей. Фактор подкрепления обнаруживается как момент, как бы обрамляющий процесс научения и образующий условие этого процесса.

Появляются два пересекающихся психологических процесса — научения и подкрепления. Последний становится предметом многочисленных исследований. Вскоре объяснение процессов подкрепления законом эффекта сменяется более дифференцированной схемой объяснения. Так, у Халла подкрепление связывается с потребностью и ее ослаблением, вследствие этого появляется более уточненное описание. На основе постулируемой связи подкрепления с ослаблением потребности выделяется подкрепляющий агент (подкрепитель), т. е. стимул, который и реализует функцию подкрепления, в частности, ослабляет потребность. Таким образом, подкрепление определяется и объективно, как специфический стимул, связанный с ослаблением определенной потребности. Это позволило более точно организовать эксперимент по исследованию закономерностей подкрепления. Поскольку подкрепление может быть описано в терминах стимулов, то появилась возможность исследовать количественные параметры подкрепления. Тогда возникает возможность варьировать параметр величины подкрепления через измерение количественных параметров подкрепления, его интенсивности и пр. Таким образом, закон эффекта преобразуется в новую, более расчлененную исследовательскую схему и следующие из нее закономерности подкрепления как дискретного процесса. С этой точки зрения подкрепление может быть или не быть, в определенное время быть, например, редким или частым. Так выделяется временной параметр подкрепления, его частота и др. Такая дифференциация возможна потому, что подкрепление рассматривается как определенное действие стимула.

Вследствие этого происходит (у Халла, например) некоторое удвоение процесса научения. Но подкрепление объясняется в тех же терминах, что и само научение. Подкрепление объясняется как образование ассоциативной связи уже между стимульно-реактивной связью и некоторым состоянием организма (удовольствия, ослабления потребности и пр.). Таким образом старый принцип смежности переносится и на объяснение подкрепления.

Интересным фактом является положение, характерное практически для всего бихевиоризма, что подкрепление никак не влияет прямо на формирование содержания навыка, на содержание закрепляемой связи. Оно влияет только на закрепление связей, на их интенсивность. Например, согласно Спенсу, подкрепление вообще не влияет прямо на формирование навыка, а лишь определяет интенсивность потенциала возбуждения.

Сама этимология слова «подкрепление» указывает на определенное вторичное значение этого процесса, призванного усилить то, что уже существует. Подкрепление таким образом обнаруживается как необходимая добавка к уже существующим процессам научения, как некоторое внешнее для научения «подталкивание», «поддержка» основного процесса, как бы внешняя помощь для его усиления или закрепления (путем, например, поощрения или наказания).

Но само подкрепление не научает, а только подкрепляет или закрепляет то, что уже есть, что приобретается за счет смежности стимула и реакции. Такая бессодержательность, содержательная пустота подкрепления, характерные для бихевиоризма в целом, указывают на определенное сознание и его конфликт. Такие представления могут возникать только в условиях разорванного сознания, когда учение рассматривается как процесс вынужденный, неестественный или не имманентный сознанию индивидов. Такое положение вещей могло возникнуть только в условиях высокорационализированного сознания, когда рациональное знание начинает противостоять феноменальному, непосредственному сознанию.

Но в действительности подкрепление — это тоже стимул, и он должен вносить свой вклад в формирование реакции на уровне ее содержания. На самом деле должна существовать содержательная связь между различными способами и формами подкрепления и научения, а также усвоения опыта вообще.

Ничего принципиально не меняется в этом отношении и у Б. Скиннера, хотя у него подкрепление становится практически основой обучения, его организующим моментом. У Скиннера бихевиоризм полностью раскрывает свое лицо и превращается в настоящую теорию и технику действия на другого человека, который и рассматривается прежде всего как объект внешних воздействий. Процессы подкрепления теперь осознаются как объективные, заданные извне структурой общественных норм, санкций и поощрений, организующих поведение людей. Таким образом, подкрепление осознается как объективированная вовне структура социальной стимуляции поведения. Несмотря на это, у Скиннера все-таки намечаются определенные связи подкрепления и содержания усваиваемого опыта, чего не было у его предшественников.

Другая проблема, открывающаяся при исследовании процессов подкрепления в ходе развития бихевиоризма, явно обнаруживает недостаточность такого рода исследований. Эта проблема эксплицируется введением оппозиции научения и исполнения.

Вместе с этим открывается и несостоятельность традиционного бихевиоризма. В рамках этой оппозиции встает проблема самосознания как детерминанты поведения, обнаруживается многоуровневость процессов подкрепления. Здесь же возникает проблема зависимости подкрепления от его объекта. Человеческая психика неоднородна, поэтому и процессы подкрепления оказываются сложными. Процессы подкрепления должны определяться также и теми психическими содержаниями, на которые подкрепление направлено.

В связи с этим открывается новое проблемное поле исследований феноменов подкрепления.