Определение целевой аудитории

Корректное определение целевой аудитории — одна из наиболее важных задач, которая стоит перед оратором и автором текста.

В качестве основных параметров аудитории рассматриваются:

• • объективные характеристики — пол, возраст, национальность, образование, семейное положение, общий культурный уровень;
• • социальное положение и должность (очевидно, что социальная принадлежность и экономический статус во многом формируют мировоззрение людей);
• • гендерная и профессиональная характеристика аудитории;
• • количественная характеристика аудитории: какое количество слушателей предполагается и в какой мере они знакомы выступающему.

На наш взгляд, важнейшей характеристикой аудитории является ее особенности как социальной общности^[1]. Социальная общность определяется как «реально существующая, эмпирически фиксируемая совокупность индивидов, отличающаяся относительной целостностью и выступающая самостоятельным субъектом исторического и социального действия, поведения»^[2].

Общности бывают разного типа: социально-профессиональные, социально-демографические, территориальные, этнонациональные, государственные и т. д.

Важнейшим социальным признаком аудиторной группы является степень ее удаленности от некоего социального центра системы. Под социальным центром мы понимаем место расположения тех социальных групп, которые, обладая наибольшим объемом капиталов, диктуют или навязывают всем остальным группам важнейшие параметры стиля жизни. С этой точки зрения все аудиторные группы можно разместить па некоей условной шкале: центр, средний круг, удаленный круг, отверженные (заключенные, душевнобольные, нищие). Особый интерес привлекают группы, которые можно обозначить понятием «пограничные». В них входят индивиды, которые по каким-либо причинам покинули один стиль жизни, но еще не окончательно перешли в другой стиль жизни. За представителями таких групп чаще всего ведется постоянное наблюдение. К рычагам принятия решений их, как правило, не подпускают, но и в число отверженных до поры до времени не включают. Это мигранты, беженцы.

Размещение тех или иных групп и входящих в них индивидов в этом воображаемом социальном пространстве зависит от множества факторов, которые мы здесь не будем рассматривать. Важно констатировать, что ядро социума распоряжается большей массой капиталов, пограничные группы получают этот капитал в сильно урезанном виде, а отверженным этот ресурс выделяется в строго лимитированном виде, поскольку по мере удаления от социального центра группа превращается из более или менее благонадежной в опекаемую, а затем и во враждебную.

Можно выделить несколько направлений, по которым ощущение и переживание социального неравенства проявляется наиболее отчетливо. Это, прежде всего, неравенство в социально-экономическом отношении. Оно задается такими параметрами социальных групп, как сфера профессиональной занятости, должностной статус, уровень доходов. Этот тин неравенства указывает на позицию в системе труда и производства и связан с социально-экономически обусловленными неравными шансами доступа к желанным благам, товарам и социокультурным практикам, на основании которых люди обсуждают и оценивают себя как лучше или хуже обеспеченных в материальном отношении. Таким же образом измеряется статусное положение, которое сочетается с определенным престижным положением как оценочной категорией социального авторитета па основе социальноэкономически обусловленных шансов соучастия. Как статусные, так и примыкающие престижные позиции организованы, как правило, обществом в целом и поэтому обосновывают общее расположение больших социальных групп, которое известно как типичная для социального пространства структура классов или слоев. Ценностные и нормативные образцы здесь не просто закреплены, они передаются следующему поколению посредством ориентированной на референтную группу социализации в родительском доме, а также через систему образования.

Затем следует назвать неравенство, факторами возникновения которого являются гендерные, возрастные и образовательные характеристики аудиторных групп.

Еще одно направление, по которому ощущается нелегитимная дистанцированность одних групп от других, воспроизводит неравенство, определяемое политическими и региональными факторами^[3].

Понятно, что тип общности, выступающей в роли аудитории, является мощным фактором, определяющим поведение оратора. Можно выделить следующие основные типы социальных общностей.

Масса

Для понятия «массы» существуют многочисленные определения. Д. Белл представил их стройную продуманную систематизацию в своей книге «Конец идеологии»^[4]. Основываясь па работах X. Ортеги-и-Гассета, М. Вебера, Р. Липпса, Э. Фромма, К. Г. Юнга, Г. Лебона, Г. Блумера и других, он выделил пять основных значений этого термина.

• • Масса как «недифференцированное множество», чаще всего отождествляемая с аудиторией СМИ, которые передают всему населению одинаковым способом стандартизированный материал, воспринимаемый им единообразно. Такая масса не имеет социальной организации, обычаев и традиций, а также устоявшихся правил или ритуалов, собственного мнения и установленного руководства. Она устойчиво подвергается манипулятивной «обработке» через средства массовой коммуникации. Стереотипное мышление, единообразие, приспособленчество, несамостоятельность мышления — вот основные характеристики такого «человека масс».
• • Масса как «синоним невежества». Эта трактовка термина была также предложена X. Ортегой-и-Гассетом, который видел в культуре свободное выражение жизненных желаний, а в массе — приверженность вульгарному стандарту и сомневался, что широкая масса человечества может стать истинно образованной и овладеть культурными ценностями.
• • Масса как «механизированное общество». Такое общество — это символ превращения человека в «аппарат», дегуманизированный элемент технологии. Государственная машина накладывает свой отпечаток на человека, делает его жизнь математически точной, бытие приобретает маскоподобный характер: стальной шлем и защитная маска сварщика символизирует превращение индивидуального «Я» в его техническую функцию. Во многом элементы такого «человека масс» присущи тоталитарному политическому режиму, где размывается понятие индивидуальности личности и человек становится «винтиком» в общем механизме.
• • Масса как «бюрократизированное общество». Эта точка зрения опирается на анализ многообразно расчлененной организации современного производства, которое порождает «функциональную рациональность» с ее управленческой иерархией, сложившейся практикой принятия решений наверху (Г. Зиммель, М. Вебер, К. Мангейм и другие). Эта концентрация управленческих функций, осуществляемых в отрыве от основных производителей, не только лишает подчиненных инициативы, но и приводит их к неудовлетворенности, потере самоуважения. Требование лишь подчиняться лишает человека возможности действовать в соответствии с разумом, осознанно.
• • Масса как «толпа». В данном случае речь идет о преимущественно психологическом толковании термина, берущем начало в концепции «психологии массы» Г. Лебона и получившем продолжение в трудах 3. Фрейда. По Лебону, поведение людей в толпе — это одна из форм «массового психоза». Толпа не рассуждает, а повинуется страстям. Отдельный человек сам по себе может быть культурным, но в толпе — это варвар, т. е. существо инстинктивное, не способное мыслить и действовать рационально. Становясь частью толпы, люди опускаются вниз по лестнице цивилизации. Лебон считал, что главной чертой эпохи является замена сознательной деятельности индивида бессознательной деятельностью толпы.

Из приведенных определений вытекают основные критерии, характеризующие понятие «масса», среди которых называют:

• — классовую неопределенность;
• — неустойчивое положение в составе более широких социальных отношений;
• — неспособность выступать в качестве их структурных образований;
• — отсутствие определенных ценностей и приоритетов;
• — безынициативность;
• — легковерность и внушаемость.

Многие исследователи, характеризующие «социологию масс», как правило, не дают этому направлению какого-либо универсального определения. В различных произведениях под ним подразумевают или просто «науку о толпах»^[5], или попытку увидеть массу «освобожденной от тех смыслов и целей, которые ей некогда приписывались», или же просто одну из форм анализа современных политических процессов, связанных с ростом политической активности масс, введения массового образования и норм «массовой культуры»^[6].

Г. Маркузе в книге «Одномерный человек» показал, что современное массовое общество лишает все критические идеи качества оппозиционности специально, чтобы встраивать их в свое функционирование. Современная цивилизация уже не подавляет влечения и потребности большинства, но формирует и навязывает стандартные «ложные потребности», модели «одномерного» мышления и поведения^[7].

Массы возникают там и тогда, где и когда появляется возможность императивного сплочения на основе веры, идеи или цели. Это положение наглядно проиллюстрировал Г. Тард: «Люди, спешащие по своим делам, представляют собой разрозненное скопление, но как только появится общая цель, которая будет затрагивать всех, появится новое зрелище или опасность, они начнут рефлексивно соединяться»^[8].

Другая особенность массы — совместное восприятие, уяснение и признание определенной информации. Г. Г. Дилигенский указывал, что в массовом сознании существуют знания, представления, нормы, ценности, которые обычно разделяются той или иной социальной группой, они вырабатываются в процессе общения и совместного восприятия информации. Поэтому массовое сознание отличается, во-первых, социальной типичностью всех образующих его компонентов, во-вторых, эти компоненты признаны и санкционированы общностью^[9].

Третья особенность массы состоит в стремлении активно воздействовать на определенные социальные процессы. Б. А. Грушин полагает, что в «замкнутых» общностях (родовых, этнических, «цеховых», профессиональных и т. п.) мнение массы превращается в постоянно действующий и важный элемент. Оно начинает выступать в качестве относительно самостоятельного агента, активно участвующего в социальной жизни, и влияет на принятие ответственных решений практически на всех уровнях социального управления^[10].

Еще одна сущностная черта массы заключается в управляемости с помощью массмедиа. Парадоксальность данного типа управляемости заключается в том, что массмедийные ресурсы, с одной стороны, являются инструментом в массовых процессах в различных сферах жизни общества, а с другой — порождают новые виды массовой коммуникации, которые определяются специфическими механизмами и разнообразными способами функционирования массовой информации.

Анализ конституирующего признака массы — массового сознания — следует начать с определения. В рамках данной работы массовое сознание понимается как совокупность идей, взглядов, концепции, идеалов, стереотипов, мнений и т. д., бытующая в обществе в определенный период времени и определяющая восприятие действительности и организацию поведения.

В своем фундаментальном труде «Четыре жизни России» Б. А. Грушин уточняет сформулированные им еще в 1960;е гг. особенности и характеристики массового сознания для ситуации 1990;х гг. Главные свойства современной массовой аудитории, названные Б. А. Грушиным, таковы:

• • полное непонимание происходящего в стране, потеря базовых ориентиров в жизни и как следствие — чрезвычайная эмоциональность, возбужденность, нестабильность реакции и оценок, склонность к шараханьям из стороны в сторону, зависимость высказываний от множества случайных, в том числе латентных, т. е. полностью скрытых от исследователя факторов;
• • беспримерная дифференцированность в отношении образов и стиля жизни, в том числе этнокультурная и региональная, и как следствие — резкий плюрализм позиций, возникающий на нестандартных пересечениях множества социально-демографических оснований и с трудом поддающийся привычным классификациям;
• • чрезмерная усталость от огромного количества ежедневных забот и страданий и как следствие — утрата доверия не только к существующей власти, но и к институтам власти как таковым, широкая распространенность общественно-политического абсентеизма, крайних форм выключенное™ из политического процесса, в том числе из процессов выражения (изучения) общественного мнения;
• • ярко выраженная внутренняя противоречивость взглядов, связанная с ориентациями на многие новые ценности при сильной приверженности к большинству старых, как следствие — беспрецедентная мозаичность сознания, граничащая с массовой шизофренией.

Феноменологические свойства современного сознания россиян, помимо перечисленных и на их пересечении, определяются, по мнению Б. А. Грушина, еще двумя характеристиками:

• • усиление в составе массового сознания множества до— и нерациональных, в том числе откровенно иррациональных, форм его существования и выражения, которые решительно не совпадают с собственно общественным мнением и потому не только не должны идентифицироваться в качестве такового, но и предполагают особые способы (методы и техники) фиксирования анализа;
• • резкое оскудение и прямая порча языковых средств выражения, имеющегося у масс рационального знания — часть идущего в обществе процесса разрушения естественного языка, затронувшего как его общую семантику, так и лексику непрофессионального гражданского общества^[11].

Понятно, что это выводы характеризуют массовое сознание, специфическое для переходного, или, как говорят ученые, нелинейного состояния общества, которое сейчас находится в неравновесном, хаотическом состоянии и потому чувствительно к малейшим, порой случайным колебаниям и влияниям различных сил на социум и сознание масс.

По мнению Т. В. Елисеевой^[12], главными характеристиками рационального уровня массового сознания выступают мозаичность (клиповость), карнавализация, мифологизм и символизм.

Мозаичность (клиповость) массового сознания — следствие особенностей распространения и восприятия информации в условях техногенной цивилизации. Фрагментарность получения информации сегодня приводит к тому, что человек фокусируется не на идее, а на отдельных импульсах и образах, воспринимая при этом мир не целостно, а как мозаику разрозненных событий, калейдоскоп быстро смеющихся картинок. Следствие этого — утрата способности анализировать конкретную ситуацию, поскольку ее составляющие не задерживаются в сознании.

Разрушение целостности восприятия приводит к преобладанию поверхностного схематичного клишированного мышления в рамках заданной системы координат, неспособности четко выразить свои мысли.

Карнавализация — также является характерной чертой рационального уровня современного массового сознания. Теория «карнавализации» была предложена М. М. Бахтиным в его исследовании о Ф. Рабле. Карнавализация связана со смеховой культурой, с отрицанием, осмеянием существующей системы ценностей и норм, со специфическим протестом против иерархичности, бюрократизации общества, конъюнктурного использования искусства и т. д.

В массовой культуре современности наиболее популярны три основные вида смеховой культуры:

• 1) обрядово-зрелищные формы;
• 2) словесные смеховые (в том числе пародийные) произведения разного рода, устные и письменные;
• 3) различные формы и жанры фамильярно-площадной речи.

Данные формы тесно взаимосвязаны и, причудливо переплетаясь, создают различные эффекты.

Теория карнавализации стала очень популярной в XX в. и развитие се можно наблюдать во многих сферах. В частности, У. Эко предложил блестящее продолжение трактовки этого явления: «Карнавализация жизни — это утрата различий между реальностью и зрелищем. Игра в моралистов ничего не даст: такова наша судьба — граждан, живущих в век, когда средства массовой информации проникают всюду, — и нужно уметь жить с этим. Но когда мы, подобно канатоходцам, идем по тонкому шнуру, балансируя между серьезностью и фарсом — именно так и происходит в случае с политическими карикатурами — мы утрачиваем чувство реальности. В какую сторону склониться? Проблема кажется неразрешимой»^[13]. У. Эко характеризует систему массовой коммуникации как конгломерат, включающий прессу, кино, комиксы, рекламу, эстрадную музыку, массовую литературу, различные виды пропаганды. Основой для объединения данных явлений служат несколько факторов: внешняя сбалансированность индустриального общества скрывает внутренние контрасты; каналы коммуникации позволяют передавать информацию не только отдельным группам, но и широкому кругу адресатов с различным социальным положением; существовует экономическая система, обеспечивающая производство сообщений — «…индустрия средств массовой коммуникации изменяет не только условия приема и отправки сообщения, но… и сам смысл сообщения (то есть тот блок значений, предположительно составляющих его неизменяемую часть, поскольку так задумал автор независимо от способов распространения)»^[14].

Феномен театрализации жизни общества, т. е. превращение ее в публичный спектакль, непосредственно связан с карнавализацией. Например, теория драматургического действия И. Гофмана утверждает, что практически во всех важных сферах жизни мир — театральная сцена и описывает стратегии сохранения и поддержания своего «лица», в частности, тактики создания у окружающих необходимого впечатления о себе^[15]. Перформанс становится преобладающей формой социальной драматургии.

Театрализация общества превратила традиционные социальные институты: школу, семью, религию, профессиональные сообщества в механизмы скуки, террора и отчуждения. Огромная роль в этом процессе отводится традиционным СМИ, в первую очередь, телевидению^[16].

Мифологизм тоже является важной чертой массового сознания. Традиция рассматривать миф в современном постиндустриальном обществе как продукт массового производства была сформирована М. Маклюэном, который доказал, что массовые коммуникации активно участвуют в мифологизации массового сознания, формируя общественное мнение. Миф позволяет создать иллюзию реальности и адаптировать массы к социальной реальности. Например, традиционная телевизионная реклама мифологизирует, искажает объективные явления, события и т. д., воздействует на массового потребителя и превращает его в объект политических и идеологических манипуляций. В наступившую эпоху «нового племенного человека» царствует миф, а с помощью СМИ, по предсказаниям Маклюэна, вскоре «можно будет держать под контролем эмоциональный климат целых культур»^[17].

Не менее важной характеристикой массового сознания выступает символизм. Под символом обычно понимают идею, образ или объект, которые имеют определенное смысловое наполнение и вместе с тем связаны с выражением в обобщенной форме некого другого содержания. Попытка трансформировать символы сознания в знаки культуры характеризует развитие семиотической парадигмы третьей четверти XX века^[18].

Широко известна трактовка Ж. Бодрийяром современного коммуникационного пространства, в котором бесконечно плодящиеся знаки становятся самодовлеющими, симуляция заменяет реальность, а коммуникация уступает место множащейся сигнификации, в которой означающее лишено означаемого, различным способам конструирования реальности с помощью средств массмедиа, брендинга, рекламы. Соблазненный объектами субъект оказывается в некой тотальной симуляции реальности или в гиперреальности, ведущей не к свободе, а к страху и неуверенности, и, в конечном счете, к закату реальности как таковой^[19].

Даже краткое перечисление рациональных и иррациональных особенностей массового сознания свидетельствует о больших возможностях активного манипулятивного воздействия на него со стороны различных социальных акторов. Манипулируемость также является характеристикой масс. Массмедиа с помощью различных технологий воздействия обрабатывают и распространяют нужную информацию, формируют общественное мнение, оценки, корректируют поведение^[20].

Еще Ж. Бодрийяр отмечал, что существует скрытый и нерепрессивпый способ управлять человеком массы. Общество мягко уговаривает индивида, создавая иллюзию, что оно само приспосабливается к нему и предупреждает его желания; па самом же деле оно эти желания формирует. «Смотрите: целое общество занято тем, что приспосабливается к вам и вашим желаниям. Следовательно, и для вас разумно было бы интегрироваться в это общество… Но эта взаимность, конечно, с подвохом: к вам приспосабливается чисто воображаемая инстанция, вы же взамен приспосабливаетесь ко вполне реальному социальному строю»^[21].

Помимо негативных черт следует отметить и позитивные характеристики феномена массы. Так, X. Ортега-и-Гассет считает, что «восстание масс» может привести не к социальной катастрофе, а открыть путь к новой и небывалой организации человечества; новые поведенческие черты, рожденные господством масс и обобщенные нами в понятии «прямое действие», могут превратиться в будущее благо^[22].

В последние годы как в специальной, так и в популярной литературе активно используется термин «массовая аудитория», возникший на основе контаминации понятий «масса» и «аудитория». Этим понятием обычно обозначают совокупность лиц, которые регулярно черпают сведения из СМИ. Массовая аудитория не представляет собой какого-либо целостного образования, носит неорганизованный характер, не имеет закрытых границ и может трансформироваться при любых изменениях ситуации.

Массовая аудитория, по определению Б. А. Грушина, имеет четыре важные особенности.

• 1. Статистическая общность массовой аудитории находит выражение в совпадении ее со множеством отдельно взятых характеристик составляющих ее личностей, не образующих никакой самостоятельной целостной организации (это не союз, не общественное движение, не митинг, не собрание, не группа). Все характеристики статистической общности суть характеристики ее представителей.
• 2. Случайный характер формирования массовой аудитории выражается в непостоянстве ее состава, в необязательности вхождения в нее. Границы массовой аудитории поэтому всегда открыты, прозрачны, что делает состав аудитории неопределенным по численности, случайным по составу.
• 3. Ситуативный характер больших аудиторий подтверждается их связью с какими-то важными для больших групп людей событиями.
• 4. Разнородность массовой аудитории (ее гетерогенность), т. е. ее межгрупповая природа, разрушает все существующие в обществе барьеры и границы (этнические, социально-политические, религиозные, образовательные и т. д.)^[23].

Толпа

Более сплоченным типом социальной общности является толпа, которая с давних пор является предметом пристального внимания ученых^[24]. Обобщение изложенных в этих работах материалов позволяет сформулировать некоторые общие положения по поводу данного специфического субъекта коммуникации.

Понятием «толпа» обозначается бесструктурное скопление людей, которые лишены четко осознаваемых общих целей, но связанных одинаковым эмоциональным состоянием и общим объектом внимания. Толпа описывается целым рядом параметров и характеристик, таких как количество собравшихся людей, направление и скорость движения, психическое состояние и т. д.

Типичными условиями возникновения массовых скоплений людей, т. е. толпы, являются стихийные бедствия, общественный транспорт и транспортные узлы, массовые зрелища, политические акции, места массовых празднований и отдыха и т. д.

Скопления людей могут образовываться в самых разных социальных ситуациях, но будут характеризоваться сходными признаками: многочисленность, высокая контактность, повышенная эмоциональная возбужденность, стихийность, неустойчивость цели.

• [1] Понятие «социальные общности», строго говоря, тавтологично. Общность, собственно, не может не быть социальной. Однако такое употребление этого понятия устоялось и в данном случае нет необходимости эту традицию нарушать.
• [2] Краткий словарь по социологии. М.: Политиздат, 1988. С. 209.
• [3] Объединение в одну группу политических и региональных различий обусловлено внутренними особенностями этих параметров аудиторной группы. Если иол и возраст представляют собой постоянные характеристики индивида, а образование, профессиональный опыт, должностной статус, уровень материального благосостояния являются устойчивыми характеристиками, изменение которых возможно, но требует времени и усилий, то политическиевзгляды и региональную принадлежность можно изменить довольно быстро и это не будетсвязано с какими-то специальными усилиями. Другими словами, пол и возраст — это судьба, профессия и образование — экономическое состояние, а политическая идеология и региональная мифология — имидж, который, как известно, хотя и является специфическим (символическим) капиталом, однако его значимость в России — по крайней мерс до последнеговремени — была несколько менее важной, чем у других видов капитала.
• [4] Bell D. The End of Ideology. Glencoe, 1964. P. 22—25.
• [5] Московичи С. Век толп. Исторический трактат, но психологии масс / пер. с фр.Т. П. Емельяновой. М.: Центр психологии и психотерапии, 1996. С. 241—243.
• [6] Шиллер Г. Манипуляторы сознанием / пер. с англ, и науч. ред. Я. II. Засурского. М. :Мысль, 1980. С. 118.
• [7] См.: Маркузе Г. Одномерный человек. М.: REFL-book, 1994.
• [8] См.: Тард Г. Мнение и толпа // Лебон Г., Тард Г. Психология толп. Мнение и толпа. М.:ИП РАН, 1999. С. 115.
• [9] э См.: Дилигенский Т. Т. Марксизм и проблемы массового сознания // Вопросы философии. 1983. № 11. С. 14.
• [10] См.: Грушин Б. А. Массовое сознание: опыт определения и проблемы исследования. М.:Политиздат, 1987. С. 163.
• [11] См.: Грушин Б. А. Четыре жизни России в зеркале опросов общественного мнения. Очерки массового сознания россиян эпохи Хрущева, Брежнева, Горбачева и Ельцина. Кн. 1.М.: Прогресс-Традиция, 2003. С. 19—20.
• [12] Елисеева Т. В. Симулятивиые образы массового сознания современного российскогообщества (социально-философский анализ): дис… канд. филос. наук. М., 2010.
• [13] См.: Эко У. «Карнавализация» нравов. Как отличить серьезное от фарсового? //INOSMI.RU: ежедн. интернет-изд. 2002. 4 июля. URL: http://www.inosmi.ru/text/translation/151 675.html
• [14] Эко У. Отсутствующая структура.

  Введение

  в семиологию. СПб.: ТОО ТК «Петрополис», 1998.

• [15] Гофман И. Анализ фреймов: эссе об организации повседневного опыта. М.: ИС РАН, 2003. С. 61.
• [16] См.: Зерзан Дж. Первобытный человек будущего. М.: Гилея, 2007. С. 10—11.
• [17] Маклюэн М. Понимание медиа: Внешние расширения человека. М. — Жуковский: КАНОН-пресс-Ц; Кучково поле, 2003. С. 41.
• [18] См.: Мамардашвили М. К., Пятигорский А. М. Символ и сознание. Метафизическиерассуждения о сознании, символике и языке. М.: Школа «Языки русской культуры», 1997.С. 101−102.
• [19] BaudrillardJ. Simulations, N. Y.: Semiotext (e), 1983; Idem. Simulacra and Simulation. AnnArbor: The University of Michigan Press, 1994.
• [20] См.: Шиллер Г. Манипуляторы сознанием. С. 19.
• [21] Бодрийяр Ж. Система вещей. М., 1995. С. 145—146.
• [22] См.: Ортега-и-Гассет X. Восстание масс. М., 2005. С. 71.
• [23] См.: Грушин Б. А. Массовое сознание…
• [24] См., например: Американская социологическая мысль. М., 1994; Левон Г. Психологиянародов и масс. СПб., 1996; Митрохин С. Трактат о толпе // Век XX и мир. 1990. № 11;Московичи С. Век толп. Исторический трактат по психологии масс; Преступная толпа. М., 1998; Психология господства и подчинения: Хрестоматия. Минск, 1998; Психология масс: Хрестоматия. Самара, 1998; Психология толи. М., 1998; Руткевич А. М. Человек и толпа //Диалог. 1990. № 12; Фрейд 3. «Я» и «Оно». Тбилиси, 1991; Литвак М. Е. Командоватьили подчиняться? Ростов н/Д, 2004; Социальная психология: учеб, пособие / авт.-сост.:Р. И. Мокшанцев, А. В. Мокшанцева. М.; Новосибирск, 2001; и др.