Критерий релевантности. 
Риторика и теория аргументации

Марк Туллий Цицерон в трактате «Об ораторе» отметил: «Все средства, служащие в речи для утверждения и опровержения, берутся или из самой сущности дела, или со стороны»¹. Отсюда — два типа аргументов и два типа аргументации: 1) аргументы и аргументация ad. гет;

2) аргументы и аргументация ad hominem. Эти два типа противопоставлены функционально: с помощью первых «устанавливается истинность тезиса», с помощью вторых — «целесообразность его принятия»^[1][2]. Уточним: если аргументация ad гет служит доказательству тезиса [англ, conviction], т. е. его логическому обоснованию, то доводы ad hominem используются для продвижения тезиса [англ, persuasion ‘убеждение', advancing a thesis], т. е. его манипулятивно-психологическому внедрению^[3].

По определению известного советского логика Г. А. Брутяна, «всякая корректная [курсив наш. —В. М.] аргументация включает в себя доказательство как обязательный, причем основной элемент»^[4]. В формальной логике существует традиция, в соответствии с которой только апелляция ad rem считается апелляцией «ad argumentum», апелляции же ad hominem в статусе аргумента специалисты отказывают^[5], используя так называемый критерий релевантности [англ, relevance criterion]. Данный термин был введен в теорию аргументации американским логиком Эдвардом Дэймером. Критерий Дэймера предполагает подразделение доводов на сильные (valid) и слабые (invalid) и придает известной античной дихотомии «апелляция ad argumentum (= ad rem) / апелляция ad hominem» вид и силу классификации.

Аргумент ad гет [лат. ‘довод к делу', ср. res ‘сущность, суть'], или рациональный аргумент, представляет собой довод, соответствую⁶

щий «сущности дела» (М. Т. Цицерон); его называют также доводом к логосу [лат. argumentum ad logicam], к здравому смыслу [калька лат. argumentum ad judicium или ad iudicium], аргументом ad veritatem [лат. ‘довод к истине', т. е. объективное доказательство], а также демонстративным способом доказательства, т. е. таким, в котором демонстрация перехода от доводов к тезису очевидна и логична. Довод ad rem обретает особую силу в случае, когда солидна и значима фактуальная основа утверждаемого тезиса; в этом случае из всех тонкостей ораторского хитрословия нужными оказываются лишь умение описать соответствующие факты да, пожалуй, расположить эти описания в определенной логической последовательности. Приведем любопытный случай реализации этой стратегии убеждения, описанный в книге «Искусство речи на суде» П. С. Пороховщиковым:^{[6][7][8][9][10][11]}

• 7. Несчастье в том, что у него оказался этот нож: «ему бы ударить палкой, как его били; он сшиб бы Федорова с ног и только; тогда не было бы и такой раны; да палки-то у него с собой не случилось».
• 8. «Какой это нож? Канцелярский, перочинный ножик; он не для чего худого его носил в кармане; у нас у всех такие ножи для надобности, для работы».
• 9. Он не буян, он смирный; «они за то его не любят, что он с ними водку не пил и им на водку не давал».
• 10. «Он смирный; он не буян, если бы он остался над Федоровым, когда тот упал, да кричал: „Эй подходи еще, кто хочет“, — тогда бы можно сказать, что он их задирал; а он убежал; размахнулся назад, ударил и убежал». Кончил защитник тем, с чего начал: «Я не знаю, что надо говорить, ваше благородие, вы лучше знаете; мы надеемся на ваше правосудие…»

Вот защита, господа защитники!

Подсудимый не только по обвинительному акту, но и по судебному следствию рисковал арестантскими отделениями, потерей всех особых прав и высылкой на четыре года. Присяжные же признали рану легкой, признали состояние запальчивости и дали снисхождение. Судьи приговорили Калкина к тюремному заключению на два месяца.

В свете сказанного вполне приемлемой и логичной представляется констатируемая некоторыми учеными необходимость «разведения риторики и строго рациональной аргументации»¹. И действительно: сфера риторики начинается именно там, где-либо не хватает фактов (у адресанта), либо рациональная аргументация не действует (на данного адресата, на данную аудиторию).

Аргумент ad hominem [лат. ‘довод к человеку'], иррациональный аргумент, эмоциональный аргумент или довод к чувству [англ, appeal to emotion], представляет собой прием, употребляемый для психологического влияния на оппонента. Использование эмоционального языка [emotional language], т. е. эмоционально окрашенных выражений, апеллирующих к жалости, страху и другим чувствам, считается нечестной уловкой («dishonest trick»), в дискуссиях такие выражения рекомендуется заменять эмоционально нейтральными^[12][13]. Аргументы ad hominem не относятся к «сущности дела», т. е. иррелевантны по отношению к нему; с точки зрения логики «argumentum ad hominem non est argumentum», поэтому доводы этого типа нередко именуют псевдоаргументами [англ, pseudoarguments], аргументами ad vanitatem [лат. ‘к пустословию'], а также нерациональными, недемонстративными, внелогическими способами доказательства. В латыни доводы именовали rationes, т. е., судя по внутренней форме данного термина, и в античной логике на статус аргумента могла претендовать только апелляция к рациональному началу, к рассудку. Апелляции же ad hominem сравнивались с испорченным прибором:

В самом деле: сострадание, гнев и другие тому подобные движения души относятся не к рассматриваемому судьей делу, а к самому судье. Таким образом, если бы судопроизводство везде было поставлено так, как оно ныне поставлено в некоторых государствах, и преимущественно в тех, которые отличаются хорошим государственным устройством, эти теоретики не могли бы сказать ни слова. Все одобряют такую постановку судопроизводства, но одни полагают, что дело закона произнести это запрещение, другие же действительно пользуются таким законом, не позволяя говорить ничего не относящегося к делу (так это делается и в Ареопаге). Такой порядок правилен, так как не следует, возбуждая в судье гнев, зависть и сострадание, смущать его: это значило бы то же, как если бы кто-нибудь искривил ту линейку, которой ему нужно пользоваться [курсив наш. —В. М.].

Аристотель. Риторика Релевантность (relevance) считается основным критерием приемлемости аргумента, его иррелевантность — одной из главных Сbasic) логических ошибок¹. Аргумент, взятый из области, лежащей вне спорного вопроса, именуется argumentum externum, принадлежащий спорному вопросу — argumentum internum. К числу иррелевантных принадлежат психологические уловки, в частности аргумент к палке, аргумент к жалости, аргумент к кошельку, аргумент к вере, аргумент к тщеславию, аргумент к авторитету, аргумент к традиции и др. Наименования данного типа представляют собой синтаксические кальки старинных латинских терминологических обозначений типа argumentum ad baculum (к палке), argumentum ad misericordiam (к жалости), argumentum ad bursum (к кошельку) и др., в силу чего в английской традиции доводы этого класса иногда именуют «‘ad' fallacies»^[14]. Поскольку апеллируют они не к разуму, а к эмоциям (страху, жалости, жадности и т. д.), аргументы данного разряда называют также доводами к пафосу [ср. англ, appeal to sentiment]. Доводы этого типа абсолютно исключены, к примеру, в сфере научной аргументации, однако в судебной практике они используются, хотя и с некоторыми ограничениями:

При нормальных условиях argumentum ad hominem есть свидетельство о бедности, выдаваемое оратором его делу или самому себе [курсив наш. —В. М.]. Но при ненадежных судьях приходится пользоваться и argumentis ad hominem, убедительными для данного состава суда, напри²

мер, когда подсудимый и судьи принадлежат к разным и враждебным сословиям или к враждующим политическим партиям. В этих случаях предпочтение настоящих доказательств мнимым может быть губительной ошибкой.

П. Сергеич. Искусство речи на суде Сфера действия аргументации ad hominem ограничена определенными типами отдельных лиц и социальных групп, психологически неустойчивых и поддающихся внушению; аргументация ad гет (логическая и эмпирическая) эффективна в любой аудитории. Поэтому первая именуется контекстуальной (т. е. ситуативно ограниченной), а вторая — универсальной. При условии правильной социальной ориентации эмоциональная аргументация оказывается очень действенной, например в рекламе:

Были разработаны четыре рекламных текста, при помощи которых рекламировались четыре разных сорта ткани. В каждом тексте была применена разная аргументация.

Текст, содержащий рациональную положительную аргументацию, указывал, что предлагаемая ткань изготовлена из высококачественной шерсти, что стирать ее можно в домашних условиях, что она не сваливается и не линяет при стирке и что она имеет разные рисунки и тона (1). Текст, содержащий рациональную аргументацию с положительными и отрицательными элементами [то есть двустороннюю аргументацию. — В. М.], кроме отмеченных выше достоинств, указывал на один недостаток, а именно: ткань можно чистить только сухим способом — в химчистке (2). Объявление, содержащее эмоциональную положительную аргументацию, информировало, что платье, сшитое из предлагаемой ткани, гарантирует свежий и элегантный вид, поднимает настроение, что в этом платье женщина будет нравиться и т. д. (3). Текст, содержащий эмоциональную отрицательную аргументацию, указывал, что приобретенная ткань избавит женщину от хлопот и забот. (4). Самой действенной оказалась аргументация положительная эмоциональная (3), на втором месте — аргументация положительная рациональная (1).

Л. Н. Хромов.

Рекламная деятельность: искусство, теория, практика Алонзо Черча (1903—1995), используются «логика как теория дедуктивного рассуждения плюс все то, что потребуется»¹.

Еще Пифагор, по свидетельству Диогена Лаэрция, утверждал:

Душа человека разделяется на три части: ум (vooq), рассудок (cpprjv) и страсть (Вороф). Ум и страсть есть и в других живых существах, но рассудок — только в человеке. Власть души распространяется от сердца и до мозга: та часть ее, которая в сердце, — это страсть, а которая в мозге, — рассудок и ум [курсив наш. — В. М.]; струи же от них — наши чувства^[15][16].

Доводы ad. гет и ad hominem соответствуют двум объектам, которые возможно использовать с целью воздействия на адресата, а именно:

• 1. Разум, т. е. логика, или, в античной терминологии, логос (термин введен Гераклитом из Эфеса). Под многозначным термином логос [греч. Хоуос, ‘разум'] в античной, или классической риторике понимали разум, интеллект, здравый смысл, рациональное начало (ratio), мудрость, а также «рациональную аргументацию»^[17].
• 2. Эмоции, чувства адресата, или, в античной терминологии, пафос. Под пафосом [греч. лйЭод ‘событие, происшествие, несчастье, испытание', перен. ‘ощущение, страдание, страсть, волнение, возбуждение, аффект'] в классической риторике подразумевались эмоции человека, его эмоциональное начало (emotio) и/или эмоции, которые он хочет вызвать у адресата.

Указанным двум объектам воздействия на адресата могут быть поставлены в соответствие два разряда приемов:

1. Фигуры мысли [калька лат. figura sententiarum, figura mentis, figura rerum < греч. ayrjpa Siavoiou;, cp. франц. figures de pensees, англ, figure of logos] — определенные речемыслительные операции: противопоставление, уточнение, сравнение, определение и др., апеллирующие к разуму и логике адресата. Считается, что в отличие от фигур слова фигуры мысли затрагивают содержание, а не способ выражения. Давно замечено, однако, что фигура мысли может затрагивать языковую форму, фигура слова — содержание речи. Это обстоятельство вызывает затруднения при их разведении: так, Квинтилиан, размышляя о статусе сравнения, признается: «Не знаю, к фигурам ли речи его отнести или же мысли»^[18]. К фигурам мысли на правах отдельного их подкласса отнесем логические уловки.

2. Психологические приемы, воздействующие на чувства адресата, его волю, предубеждения, особенностям восприятия (с этой целью используется закон края). Средневековое учение о фигурах «было попыткой классифицировать эмоциональные состояния и соответствующие речевые формы»¹. Начиная с этой эпохи к числу фигур относят многие психологические тактики: некоторые приемы комического; приемы, используемые с целью привлечь внимание адресата к фрагментам речи (тактики акцентирования), заинтриговать его (таковы, например, парапросдокия и ретардация) и др. Фигуры данного типа, по определению античного филолога Лонгина, «придают речи страстность и выражают чувства»^[19][20]. К психологическим приемам на правах отдельного их подкласса отнесем и психологические уловки.

Приемы воздействия на указанные два объекта (логос и пафос) составляют инструментальную часть риторики, ее инструментальное измерение.

Неясно, однако, какое место в этой традиционно дихотомической схеме занимают фигуры речи, в частности языковые уловки, которые, как известно, не только используются с целью убеждающего воздействия, но и осмысливаются как доводы, например довод к этимологии, довод ad nauseam.

Для выявления, адекватного анализа и систематизации приемов убеждающей речи целесообразно применить к ним понятие канала воздействия (со стороны адресанта) или канала восприятия (со стороны адресата). Таковым является, в частности, языковой канал. Если прием убеждающего воздействия жестко связан с использованием определенной фигуры речи, то данный прием является комбинированным: речевым и одновременно психологическим или речевым и одновременно логическим. Поясним сказанное на примере: угрозу палкой или ножом с целью получить от определенного лица деньги следует трактовать как чисто психологический прием (довод ad baculum ‘к палке'), а назойливый лексический повтор ad nauseam (например, в речи нищего или попрошайки), используемый с этой же целью, — как прием речевой (= фигуру речи) и одновременно психологический:

— Дай мне водки, ну дай, дай! Бесплатно дай! Ты богатый, а я бедный…

Е. Крюкова. Рассказ о жизни Подчеркнем, что и логическое, и психологическое воздействие отнюдь не обязательно и не всегда выражены фигурами речи. Поэтому понятия «фигура речи», «фигура мысли» и «психологический прием» в пределах родового понятия «фигура» (= «прием») находятся в отношениях пересечения:

Понятие воздействия, а следовательно, и понятие приема воздействия представляются центральными для классической риторики. Логично поэтому сделать вывод о том, что типология эристически значимых приемов должна определить построение и рубрикацию курса классической риторики.

Объектами убеждающего воздействия являются разум и чувства, однако поскольку основным каналом такого воздействия является речь, то это дает возможность использовать в целях убеждения некоторые фигуры речи, воздействуя с их помощью либо на разум, либо на чувства. Именно поэтому приемы убеждения следует рассматривать не двумя, как это было принято до сих пор, а тремя отдельными блоками (с дальнейшим подразделением по частным параметрам). Данная идея определяет рубрикацию настоящего учебника. Во второй главе нами будут рассмотрены приемы логического убеждения и манипулирования, в третьей — приемы психологической манипуляции, в четвертой — используемые в эристических целях языковые уловки.

• [1] Цицерон М. Т. Три трактата об ораторском искусстве. М., 1994. С. 162.
• [2] Брутян Г. А. Аргументация. Ереван, 1984. С. 21.
• [3] Encyclopedia of rhetoric and composition. Communication from ancient times to theinformation age / ed. Th. Enos. Routledge, 1996. P. 22.
• [4] Брутян Г. А. Аргументация. Ереван, 1984. С. 29.
• [5] К примеру, известный финский логик и философ Яакко Хинтикка пишет: «Argument, unlike the testimony of witness, has to be evaluated ad argumentum, not ad hominem, touse the traditional locutions» (Hintikka J. Inquiry as inquiry. A logic of scientific discovery. Springer, 2004. P. 89).
• [6] Калкин не хотел причинить столь тяжкое повреждение Федорову,"он ударил его наотмашь, не оглядываясь; это был несчастный случай, что удар пришелся в живот".
• [7] Калкин не хотел этого; «он сам жалеет, что произошло такое несчастье; он сразу жалел».
• [8] Он не имел никакой вражды против Федорова; он не хотел ударитьименно его.
• [9] Удар «пришелся» в Федорова потому, что он был ближе других: «тотему топчет пятки, он его и ударил».
• [10] Он не нападал, а бежал от напавших на него.
• [11] «Их шестеро, они с железными палками, он один; он спасал своюжизнь и ударил».
• [12] Reseller N. The role of rhetoric in rational argumentation // Argumentation. Aninternational journal on reasoning. Vol. 12. 1998. № 2. P. 315.
• [13] Thouless R. H. Straight and crooked thinking. Cambridge, 1930. P. 10.
• [14] Bowker J. К., Driscoll W., Motiejunaite J., Trapp R., Zompetti J. P. Discovering the worldthrough debate. A practical guide to educational debate for debaters, coaches & judges. 4thed. International Debate Education Association, 2005. P. 2.
• [15] Черч А. Математика и логика // Математическая логика и ее применение. М, 1965.С. 209.
• [16] Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. М., 1986. С. 375.
• [17] Lanham R. A. A handlist of rhetorical terms. 2nd ed. Univ. of California Press, 1991.P. 166.
• [18] M. Fabii. Quintiliani Institutionis oratoriae libri duodecim. Vol. II. Lipsiae, 1854. P. 109.
• [19] Vickers В. In Defence of rhetoric. Oxford, 1998. P. 296—297.
• [20] Longinus. On literary excellence // Literary criticism: Plato to Dryden / ed. A. H. Gilbert. Wayne State Univ. Press, 1967. P. 181.