Философские проблемы космологической картины мира

Становление космологии как науки и проблема оснований научного метода в космологии

В космологической картине мира изучаются общие закономерности строения и эволюции Вселенной. Многие проблемы и вопросы космологической картины мира имеют мировоззренческое значение. Например, это вопросы о положении Земли во Вселенной, о том, неподвижна она или движется вокруг Солнца, проблемы, проантропного понимания развития Вселенной и т. д. Космология является одним из разделов астрономии. Астрономия выполняет определенные задачи, решение которых требует создания эффективных теоретических и практических методов исследования.

Одна из задач астрономии заключается в изучении наиболее общих свойств Вселенной, ее эволюции и построении теории наблюдаемой части Вселенной — Метагалактики. Решение этой задачи требует накопления наблюдательных данных в областях Вселенной, находящихся на расстояниях в несколько миллиардов световых лет. Однако, несмотря на то, что современные технические возможности не позволяют подробно исследовать эти области, эта задача сейчас является наиболее актуальной и решается учеными посредством создания более общей физической теории, способной описывать состояние вещества и физические процессы при предельных значениях плотности, температуры, давления.

Решение представленных задач требует выработки многообразных методов исследования, которые включали бы в себя как теоретический подход, так и всевозможные экспериментальные способы регистрации и изменения космического излучения, которое является основным источником информации в астрономии. Многообразие объектов, которые изучает астрономия, и, соответственно, методов приводит к выделению отдельных направлений и разделов в астрономии. Однако это разделение условно, оно не нарушает единства астрономии как науки, поскольку у всех разделов единая цель исследования — Вселенная.

В сущности, идея Космоса — это целое миропонимание. Вплоть до XVI в. основанием для построения моделей мира была геоцентрическая система. Наука Средних веков приняла космологическую систему Аристотеля и математическую конструкцию Птолемея в качестве официальной доктрины и возвела ее в ранг непререкаемой религиозной догмы. Внимание европейских мыслителей было сосредоточено на трудах Аристотеля и Птолемея, которые «вернулись» к IX в. в Европу благодаря арабским переводчикам и комментаторам. В XII в. знаменитый теолог, отец схоластики Фома Аквинский, соединил с библейской легендой учение Аристотеля о мире, тем самым, как считалось, подвел под нее научную основу. Однако наибольшие сомнения и размышления у разных исследователей вызывало представление, на котором основывалась аристотелево-птолемеевская астрономическая картина мира о центральном положении и неподвижности Земли. В работах Буридана («Вопросы к четырем книгам о небе и о Вселенной Аристотеля»), Николая Орема («Книга о небе и мире»), Бируни высказывались обоснованные сомнения относительно неподвижности Земли и ее центрального положения во Вселенной. В учении Бируни, посетившего Индию, возрождается представление о существовании тяготения между космическими телами, но существу, это идея всемирного тяготения, которая будет возрождена в трудах гениальных ученых и мыслителей эпохи Возрождения и Нового времени — Л. да Винчи, И. Ньютона, Г. Галилея и др.

Первым, кто полностью отказался от аристотелево-птолемеевского объяснения устройства мира, был Н. Кузанский (Николай Кребс, 1401 — 1464). Исследователями в области истории философии и естествознания отмечается, что многие идеи, которые были развиты в эпоху Возрождения Л. да Винчи, Н. Коперником, Дж. Бруно, Г. Галилеем, легли в основу классического естествознания и находят свое продолжение в современных естественно-научных представлениях, впервые в философско-теологической форме были высказаны в трудах немецкого кардинала Н. Кузанского.

В учении Н. Кузанского возрождается идея вещественного единства всех космических тел, включая Землю, и высказываются соображения относительно населенности Космоса: «ни один из звездных участков не лишен жителей»^[1]. Вселенная, по Н. Кузанскому, безгранична, поскольку для ее ограниченности необходимо было бы допустить нечто, существующее за ее пределами, что в свою очередь противоречило бы определению Вселенной как включающей все сущее. На основании концепции безграничной Вселенной Н. Кузанский делает важное заключение: не только Земля, но и Солнце и вообще любое космическое тело не могут быть центром Вселенной, поскольку ее центр — «везде», а граница — «нигде». Эти постулаты находит отражение в современных астрофизических представлениях.

У Н. Кузанского «все совпадает с богом», следовательно, максимум есть Бог. Однако если абсолютный максимум не допускает ничего превышающего и превышенного, то ему ничто не противостоит, поэтому максимум есть и Вселенная. Если принять тот факт, что «творение создано бытием максимума, а в максимуме быть, создавать и творить — одно и то же, то творение, очевидно, есть не что иное, как-то, что бог есть все» ^{[2], то возникает иная по сравнению с ортодоксальной теологией картина мира.}

Во-первых, из утверждения, что абсолютный максимум связывает в абсолютное единство все вещи, вытекают два следствия, составляющие учение о материальном единстве мира. Первое: Земля и небесные светила имеют одну природу и являются равноценными (у Аристотеля их природы различны, светила — это эфир). Второе: идеи и материя, материя и форма предстают в абсолютном единстве.

Во-вторых, из утверждения, что абсолютный максимум бесконечен, следует, что Вселенная бесконечна и едина, а у бесконечности нет центра: «Машина мира как будто имеет свой центр повсюду, а окружность нигде»³, местонахождение Земли не в центре мира, Земля не неподвижна, она движется, как и остальные светила. Если Земля движется, ее местонахождение не в центре Вселенной, следовательно, наша планета не задает системы координат, то есть мест вещей, и не подчиняется теории Аристотеля о насильственном и естественном движении.

Необходимо отметить, что философию Н. Кузанского нельзя определить как полностью пантеистическую, поскольку Бог и Вселенная не совпадают полностью, ведь Вселенная не является бесконечной: в истинном смысле бесконечен только Бог. Отличительной характеристикой мира является то, что мир конечен. Бог — это абсолютная возможность. Идеи Н. Кузанского о бесконечном находят свое продолжение в исследованиях Н. Коперника, Дж. Бруно и др.

Идея не геоцентрического способа описания видимого движения планет была высказана Аристархом Самосским и некоторыми пифагорейцами. Н. Коперник для создания картины мира использовал идею о подвижности Земли, обращающейся вокруг реального расположенного в центре мира тела, которым предстало неподвижное Солнце. Н. Коперник принял гелиоцентризм, его выбор был обоснован развитием представлений об относительном характере движения, так называемом кинематическом принципе относительности движения. Необходимо отметить, что в эпоху Античности этот принцип уже был известен и возрожден Коперником после веков забвения.

Несмотря на то, что спустя четыре десятилетия Дж. Бруно разрушил данную систему, отвергнув замкнутую сферу звезд и центральное положение Солнца во Вселенной и провозгласив тождество Солнца и звезд и множественность «солнечных систем» в бесконечной Вселенной, концепция Н. Коперника ценна в том смысле, что она завершала собою более чем двухтысячелетний путь развития умозрительных космологических теорий^[3]

Вселенной. В ней частично представлены некоторые древние космологические учения, однако она принципиально отличалась от всех прежних теорий.

С философской точки зрения, интерес представляет тот факт, что при построении своей теории Н. Коперник старался изменить только один элемент аристотелевой физико-космологической системы мира, то есть изменить конкретную модель Вселенной. При этом Н. Коперник стремился сохранить механизмы процессов, которые разрабатывал Аристотель, например, равномерные круговые движения небесных тел, причина которых принималась как факт. Однако теория Н. Коперника при дальнейшей разработке против желания автора нарушала следующие принципы системы Аристотеля: небесные тела, как и Земля, которая была введена в круг планет, оказывались центрами тяжести или, во всяком случае, центрами обращения других тел; истинные движения планет оказались не круговыми и не равномерными.

Революция, которую Н. Коперник произвел в теории планетных движений, привела к революционной смене мировоззрения, что дает основания согласиться с тем мнением, что революция Н. Коперника — это универсальная революция, силу которой не понимал сам ее автор. Коперник совершил переворот, который имел серьезные последствия и для всего естествознания. Постулат о подвижности Земли имел значение не только для построения науки о движениях небесных тел, но и физики, поскольку упразднялся важнейший принцип как аристотелевской, так и перипатетической физики о том, что центр Земли совпадает с центром мира.

Дальнейшим развитием пантеистических установок Николая Кузанского явилось учение бесконечности Вселенной, не только Бога, но и мира в философии Дж. Бруно (1550— 1600). Как отмечает П. Гайденко, у Дж. Бруно снимается различие между богом и миром, которое было принципиальным для христианства⁴. Дж. Бруно исходит из учения Николая Кузанского о Боге как абсолютной возможности. Однако необходимо отметить, что терминология, используемая большинством средневековых^[4]

теологов, была унаследована ими от Аристотеля, в учении которого возможность — это материя. Поэтому то, что у Дж. Бруно Бог — это абсолютная возможность, является еретическим выводом на том основании, что Бог оказывается причастным материи. Согласно Дж. Бруно, абсолютная возможность, благодаря которой могут быть вещи, существующие в действительности, не является ни более ранней, чем актуальность, ни хоть немного более поздней, чем она^[5]. Кроме того, он считает, что возможность быть дана вместе с бытием в действительности, а не предшествует ему, следовательно, действительность и возможность — это одно и то же. Из этих рассуждений следует, что уже нет различия материального и формального, т. е. материи и формы. Бог оказывается причастен материи: «…хотя, спускаясь по… лестнице природы, мы обнаруживаем двойную субстанцию — одну духовную, другую телесную, но в последнем счете та и другая сводятся к одному бытию и одному корню»^[6]. В результате Вселенная наделена атрибутами божества.

Необходимо отметить, что, в понимании Дж. Бруно, Вселенная и Космос античности — это модели мира, построенные на различных основаниях — если греческий Космос конечен, так как конечное выше и совершеннее беспредельного, то Вселенная Дж. Бруно бесконечна, беспредельна, так как бесконечное для него совершеннее конечного^[7]. Для Дж. Бруно представления о конечном Космосе связаны с вопросом: а что находится за его пределами? Если предположить конечность Космоса, то за его пределами должно быть бесконечное пустое пространство, а это уже не «ничто». В связи с этим Дж. Бруно настаивает на идее бесконечного пространства. Он пишет, что и сама природа имеет бесконечное пространство не вследствие достоинства своих измерений или телесного объема, но вследствие достоинства самой природы и видов тел; ибо божественное превосходство несравненно лучше представляется в бесчисленных индивидуумах, чем в тех, которые исчислимы и конечны.

Развитие идеи бесконечности Вселенной привело Дж. Бруно к обращению к новым для физики того времени понятиям к понятиям относительности всякого места и относительности движения и размеров тел. Он считал, что та же самая вещь может быть названа тяжелой или легкой, если мы будем рассматривать ее стремление и движение с различных центров, подобно тому, как с различных точек зрения та же самая вещь может быть названа высокой или низкой, движущейся вверх или вниз.

Создание новой научной программы, которая учитывала изменения физической и космологической картины мира, было осуществлено Г. Галилеем (1564 — 1642). Г. Галилей в 1630 г. закончил свою наиболее известную книгу «Диалог о двух главнейших системах мира — птолемеевой и коперниковой», которая разбита на четыре беседы, соответствующие четырем дням. В беседе принимают участие три персонажа: Сальвиати (второе «я» автора), Симпличио — сторонник Аристотеля и Птолемея и Сагредо, к которому спорщики обращаются как арбитру спора. Сочинение «Диалог о двух главнейших системах мира — итоломеевой и коперниковой» не только утверждало истинность системы мира Коперника, но в нем аргументировано опровергалась перипатетическая физика, преодолевалась традиция интерпретаций текстов Аристотеля. Именно Г. Галилей своими сочинениями и опытами способствовал образованию фундамента новой механической программы естествознания.

• [1] 2 Кузанский Н. Об ученом незнании// Кузанский Н. Соч.: в 2 т. М.: Мысль, 1979. Т. 1. С. 50−88.
• [2] Там же. С. 63.
• [3] Кузанский Н. Об ученом незнании. С. 100.
• [4] См.: Гайденко П. II. Эволюция понятия науки. М.: Наука, 1980.
• [5] См.: Бруно Дж. Философские диалоги: О Причине, Начале и Едином. О бесконечности, вселенной и мирах. М.: Алетейа, 2000. 322 с.
• [6] Там же.
• [7] См.: Там же.