Обеспечение разумных сроков расследования уголовных дел

В концепции досудебного производства автор по степени важности выделяет проблему обеспечения разумных сроков расследования уголовных дел, от должного разрешения которой зависит возможность своевременного доступа к правосудию как пострадавших от преступлений, так и непосредственно лиц, совершивших преступление.

Исследованию процессуальных сроков посвящено значительное количество работ российских ученых. Почти сорок лет назад Р. X. Якупов в диссертационном исследовании «Процессуальные сроки в советском уголовном судопроизводстве (в стадиях возбуждения уголовного дела и предварительного расследования)» обращал внимание на актуальность данной проблемы, отмечая одновременно, что «процессуальные сроки должны рассматриваться сточки зрения рационального ведения судопроизводства и процессуальной экономии»¹.

Актуальность проблемы обеспечения при расследовании уголовных дел процессуальных сроков, призванных гарантировать права и законные интересы как подозреваемых, обвиняемых, так и потерпевших, обозначена и в Концепции судебной реформы в Российской Федерации.

Значительный научный интерес для исследования процессуальных сроков представляет оценка данной проблемы профессором А. П. Гуляевым, который писал, что процессуальные сроки в уголовном процессе представляют собой разновидность правовых средств, направленных на обеспечение правильного осуществления по каждому уголовному делу задач судопроизводства^[1][2]. Более того, процессуальные сроки он рассматривал в виде процессуальных гарантий, в том числе быстроты судопроизводства и прав, законных интересов участников процесса^[3]. Л. М. Васильев назначение процессуальных сроков видел в обеспечении достижения задач уголовного процесса в целом^[4], не уточняя, как А. П. Гуляев, применительно к конкретному уголовному делу.

На основе обобщения точек зрения указанных и других ученых относительно значения процессуальных сроков в уголовном процессе, однако без учета в полной мере изменившейся концепции современного уголовного процесса, Р. II. Сокол предложил собственное видение назначение процессуальных сроков — нс только в выполнении задач уголовного процесса, но и обеспечении законности и справедливости всего судопроизводства в целом, утверждая, что: «Соблюдение установленных законом сроков способствует быстрому, полному, всестороннему и объективному исследованию фактических обстоятельств уголовного дела, изобличению виновных в совершении преступления и восстановлению прав и законных интересов лиц, пострадавших от противоправных деяний; обеспечивает процессуальную экономию сил и средств участников процесса; нормализует и упорядочивает деятельность всех субъектов в уголовно-процессуальных отношениях»^[5].

В монографии отмечается, что с приведенными Р. П. Соколом доводами сложно согласиться по причине того, что согласно ст. 6 УПК РФ приоритет в уголовном процессе определен в пользу интересов потерпевшего, раскрытие и расследование преступления выступают средствами достижения данного интереса.

Назначение процессуальных сроков в досудебном производстве по уголовным делам состоит, по нашему мнению, в обеспечении эффективности данного производства, предполагающей, согласно авторской концепции, достижение социально полезных целей в досудебном производстве по уголовным делам с наименьшим ущербом для других ценностей, с меньшими экономическими затратами и в оптимальный или разумный срок.

Системный анализ уголовно-процессуальных норм, решений Европейского Суда по правам человека и принятых в 2010 году Федеральных законов № 68-ФЗ и № 69-ФЗ позволяет автору сделать вывод о необходимости разработки в уголовном процессе правового механизма обеспечения разумных сроков производства по уголовным делам, длительность которых зависит от конкретных обстоятельств произошедшего события.

Необходимость обеспечения потерпевшему и лицу, вовлеченному в сферу уголовного преследования, права на справедливое и публичное разбирательство уголовного дела в разумный срок независимым и беспристрастным судом предусмотрена Конвенцией о защите нрав человека и основных свобод (п. 1 ст. 6).

Однако в российском уголовном процессе на протяжении многих десятилетий отсутствовало понятие разумного процессуального срока, включающего в себя срок предварительного расследования и срок судебного разбирательства.

В определенной степени отсутствие определения разумного срока компенсировалось в досудебном производстве установлением, на первый взгляд, ограниченных процессуальных сроков, но фактически существовала возможность продления сроков предварительного следствия, по сути, без ограничений, а по уголовным делам, расследованным в форме дознания до 12 месяцев. В то же время сроки судебного разбирательства, за некоторыми исключениями — при нахождении подсудимого под стражей, фактически ничем не ограничивались до вступления в действие Федерального закона от 30.04.2010 № 68-ФЗ и это при том, что в УПК РФ содержится достаточно большое количество правовых норм, регулирующих процессуальные сроки. Причем соответствующие части УПК РФ «Общие положения» и «Досудебное уголовное судопроизводство» включают в себя 37 указанных норм, в то время как ГПК РФ насчитывает 23 правовые нормы, посвященные процессуальным срокам, КОАП РФ — 12 правовых норм. Подробно исследовал эти нормы в своем диссертационном исследовании И. В. Маслов¹.

Анализируя проблему разумных сроков уголовного судопроизводства, необходимо отметить, что УПК РФ содержит как отдельные процессуальные нормы, так и процессуальные институты в виде соответствующей группы нормативных правил, которые в современных условиях выступают серьезным препятствием для обеспечения разумности сроков в досудебном производстве по уголовным делам. Вследствие этого они требуют значительных изменений, в том числе законодательного характера. На это же обращает внимание и О. А. Анашкин^[6][7][8].

Подтверждают это и статистические данные по форме 1-Е о результатах следственной работы по расследованию уголовных дел о преступлениях, отнесенных к подследственности следователей МВД России (табл. 9).

Таблица 9

Статистические данные о сроках предварительного следствия по уголовным делам в 2001—2013 гг.

Отмечается ежегодный прирост уголовных дел, оконченных производством следователями органов внутренних дел в сроки свыше 12 месяцев. Так, в 2010 г. их количество составило 819, в 2011 г. — 881, в 2012 г. — 1019, в 2013 г, — ИЗО^[7].

Приведенные статистические данные свидетельствуют, что и, но УПК РСФСР, и в период действия УПК РФ, ориентированного, как отмечено выше, на защиту нрав и законных интересов участников уголовного процесса, процессуальные сроки являются зачастую весьма длительными. Это потребовало от законодателя принятия адекватных мер, направленных на совершенствование института процессуальных сроков в российском уголовном процессе.

Кроме изложенного выше, необходимость законодательного решения проблемы процессуальных сроков обосновывается, по мнению автора, рядом следующих обстоятельств.

Первое — это предъявление к России со стороны Европейского Суда по правам человека (далее — Европейский Суд) требования, предусмотренного ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод¹, о надлежащем обеспечении ею права граждан на справедливое судебное разбирательство в разумный срок. Это выразилось, в частности, в принятии 15 июля 2002 г. Европейским Судом по правам человека решения по делу «Калашников против Российской Федерации» по жалобе от 1 декабря 1998 года № 47 095/991, в отношении Калашникова В. Е. в феврале 1995 года было возбуждено уголовное дело по обвинению его в мошеннических действиях, по которому предметом жалобы наряду с ненадлежащими условиями содержания заявителя под стражей в следственном изоляторе явилась также длительность производства по возбужденному в отношении него уголовному делу^[10][11].

В последующие годы Европейский Суд по правам человека принимает решения в отношении России также в связи с длительным осуществлением досудебного производства и чрезмерным общим сроком заключения под стражу, который составил около пяти лег, но жалобе № 6847/02 «Худоеров против Российской Федерации» (2005 г.)^[12] и по жалобе № 75 039/01 «Корчуганова против Российской Федерации» (2006 г.)^[13].

Другое обстоятельство заключается в том, что еще в 1997 году Совет по судебной реформе при Президенте Российской Федерации в своем решении от 12 марта 1997 года № 4 «Об обеспечении доступности правосудия и быстроты его осуществления» акцентировал внимание на необходимости соблюдения сроков, в том числе в уголовном процессе. В частности, указанный Совет констатировал отсутствие в России доступности и быстроты правосудия, а также отметил ненадлежащие условия содержания обвиняемых в следственных изоляторах, выразившиеся в скученности содержащихся под стражей людей, недостаточности питания и медицинской помощи, оказываемой людям, не признанных в установленном законом порядке виновными в совершении преступления. Одновременно потерпевшие чрезмерно долго не получают возмещения причиненного им преступлением материального и морального вреда^[14].

В целях реализации рекомендации Совета, но судебной реформе при Президенте Российской Федерации Пленум Верховного Суда Российской Федерации принял Постановление от 23 августа 1993 года № 7 «О сроках рассмотрения уголовных и гражданских дел судами Российской Федерации». Однако эти меры не оказали какого-либо существенного влияния на сокращение процессуальных сроков производства по уголовным делам.

В монографии отмечается, что значимой реакцией России на указанные выше решения Европейского Суда по правам человека по обеспечению разумных сроков судопроизводства по уголовным делам явилось принятие Пленумом Верховного Суда Российской Федерации 27 декабря.

• 2007 года Постановления № 52 «О сроках рассмотрения судами Российской Федерации уголовных, гражданских дел и дел об административных правонарушениях»¹. В мотивировочной части Постановления констатировалось, что несоблюдение сроков рассмотрения уголовных дел существенно нарушает конституционное право граждан на судебную защиту (ст. 46 Конституции Российской Федерации). Апеллируя к положениям п. 1 ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, в Постановлении подчеркнута значимость соблюдения правил судопроизводства, важной составляющей которых являются сроки рассмотрения уголовных дел. Одновременно на необходимость создания компенсационного механизма защиты нрава на судопроизводство в разумный срок указал Конституционный Суд Российской Федерации в своем Определении от 3 июля
• 2008 года № 734-О-П^[15][16].

Несмотря на состоявшиеся решения Конституционного Суда и Пленума Верховного Суда Российской Федерации реальный механизм обеспечения права на доступ к правосудию в разумный срок и компенсацию в случае нарушения такого права не был создан, что явилось одной из причин принятия Европейским Судом второго, пилотного постановления от 15 января 2009 г. по делу «Бурдов против Российской Федерации (№ 2)»^[17], обязывающее Россию в течение шести месяцев создать национальное средство правовой защиты против нарушения указанного выше права.

Актуализация проблемы дифференциации процессуальных сроков расследования уголовных дел, обусловленная необходимостью безотлагательного исполнения Российской Федерацией указанных выше решений Европейского Суда, означала, что проблема обеспечения скорейшего доступа к правосудию по уголовным делам в России тем самым из отраслевой переросла в общегосударственную и потребовала разработки соответствующих федеральных законов, которые были приняты и подписаны Президентом РФ 30 апреля 2010 г., в том числе Федеральный закон № 68-ФЗ¹ и Федеральный закон № 69-ФЗ^[18][19].

Федеральный закон от 30.04.2010 № 68-ФЗ закрепляет право заинтересованного лица обратиться с заявлением о присуждении ему компенсации за нарушение разумного срока производства по уголовному делу, вследствие чего данное лицо претерпело неблагоприятные последствия и особенно если в отношении подозреваемого, обвиняемого, подсудимого применялись меры процессуального принуждения, в том числе заключение под стражу. Указанный Закон устанавливает порядок и сроки подачи заявления о присуждении компенсации, а также разграничивает компетенцию судов по рассмотрению такого рода заявлений.

Важным представляется тот факт, что нарушение разумных сроков производства по уголовным делам связывается не только с необоснованной длительностью судебного разбирательства, но и досудебного производства (п. 1 ч. 1 ст. 3 указанного Федерального закона). Кроме того, присуждение компенсации за нарушение права на доступ к правосудию в разумный срок никаким образом не соотносится с виной как суда, так и органов уголовного преследования, но длительному разбирательству уголовного дела. Определяющим при решении вопроса об указанной компенсации является наличие факта нарушения разумного срока (ч. 3 ст. 1 Закона).

Положения Федерального закона от 30.04.2010 № 68-ФЗ обусловили необходимость принятия одновременного с ним и Федерального закона № 69-ФЗ, конкретизирующего механизм реализации указанных положений. В частности, в УПК РФ внесены дополнения, закрепляющие обязанность властных субъектов соблюдать разумный срок производства, но уголовным делам, а также устанавливающие обстоятельства, которые учитываются при определении разумного срока указанного производства, и уточняющие основания, которые не могут приниматься во внимание при превышении разумного срока производства по уголовным делам. Данные и другие новеллы потребовали формулирования специальной уголовнопроцессуальной нормы — ст. 6.1 УПК РФ.

В связи с принятием Федерального закона № 68-ФЗ изменению подвергнута и редакция ст. 123 УПК РФ о порядке обжалования участниками уголовного процесса, а также иными лицами, интересы которых затрагиваются в ходе досудебного производства по уголовным делам, прокурору или руководителю следственного органа нарушения разумного срока досудебного производства (ч. 2). По удовлетворенной жалобе о затягивании досудебного производства руководитель следственного органа или прокурор обязаны в соответствующем постановлении указать процессуальные действия, которые необходимы для ускорения производства по уголовному делу, а также сроки их осуществления (ч. 2.1 ст. 124 УПК РФ).

Однако согласно проведенному автором исследованию реализации указанных уголовно-процессуальных новелл в следственной практике было установлено, что из изученных 56 уголовных дел с продленными сроками предварительного расследования свыше 6 месяцев и по которым обжаловалась длительность сроков расследования, только по двум уголовным делам руководители следственных органов вынесли постановления с указанием на процессуальные действия, которые необходимо провести для завершения расследования уголовных дел в возможно короткий срок (см. приложение № 6).

Таким образом, есть основания полагать, что реализация в российском уголовном процессе требований и. 1 ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, а также принятие и последующая реализация указанных федеральных законов призваны способствовать упорядочению процессуальных средств, необоснованно усложняющих производство по уголовному делу и тем самым ограничивающих доступ участников уголовного процесса к правосудию.

Однако изучение практики расследования уголовных дел и анализ статистических данных о сроках расследования уголовных дел свидетельствует, что ситуация с процессуальными сроками за 2,5 года действия Федерального закона от 30.04.2010 № 69-ФЗ не улучшилась. Как отмечено выше в таблице 9, доля уголовных дел, оконченных в сроки свыше 2 месяцев, составляет одну треть. Увеличилось количество и удельный вес уголовных дел, оконченных производством в срок от 2 до 6 месяцев и свыше 12 месяцев (табл. 10).

Складывающаяся ситуация позволяет утверждать, что реализация органами предварительного расследования, прокурорами и судами указанных федеральных законов сопровождается существенными трудностями, обусловленными и несовершенством внесенных в УПК РФ правовых новелл Федеральными законами от 30.04.2010 № 68-ФЗ и № 69-ФЗ, в том числе и по причине того, что они не раскрывают понятие «разумные сроки».

Таблица 10

Сроки расследования уголовных дел следователями органов внутренних дел.

Согласно ч. 2 ст. 6.1 УПК РФ можно утверждать, что они в уголовном процессе отождествляются с процессуальными сроками, установленными УПК РФ. При этом законодатель предусматривает возможность их продления в случаях и порядке, предусмотренных уголовно-процессуальным законом. Вместе с тем, несмотря на то, что понятие «разумные сроки» является оценочным, то его толкование не должно различаться в зависимости от субъекта правоприменения (следователь, дознаватель, прокурор, суд (судья)), который будет оценивать разумность сроков. Определение разумности срока должно быть обусловлено конкретными обстоятельствами расследуемого уголовного дела: сложностью, объемом, длительностью проведения следственных и процессуальных действий и т. д.

Тем самым есть основания утверждать, что, несмотря на принятие законодателем мер по обеспечению в российском уголовном процессе разумных сроков расследования уголовных дел, очевидной выступает необходимость дальнейшего совершенствования законодательства, регламентирующего процессуальные сроки по уголовным делам. Речь идет об их сокращении. Данные положения вошли в авторскую концепцию досудебного производства.

Изучение практики Европейского Суда по правам человека и мнения судьи Европейского Суда по правам человека от Российской Федерации А. И. Ковлер свидетельствуют о том, что в настоящее время сроки производства по отдельным уголовным делам составляет от 8 до 11 лет¹, несмотря на то, что ст. 7 Федерального закона от 30.04.2010 № 68-ФЗ ориентирует уполномоченных субъектов, осуществляющих производство по уголовным делам, оканчивать такое производство в срок не свыше четырех лет. С учетом средней продолжительности судебного разбирательства 1 год на досудебное производство по уголовному делу, если подозреваемый или обвиняемый установлен, теперь по общему правилу отводится срок не более трех лет.

Одновременно следует в полной мере согласиться с В. М. Савицким, который считал, что «чрезмерное сокращение срока расследования, не обусловленное конкретными обстоятельствами дела, может привести к тому, что при расследовании будут упущены важные доказательства, останутся нераскрытыми действительные мотивы преступления и т. д., — иными словами, будет искажена перспектива расследования и судебного рассмотрения дела»^[20][21]. Поэтому с учетом специфики уголовных дел о преступлениях, расследуемых в форме предварительного следствия, при регламентации сроков предварительного следствия законодатель должен избегать «излишней жесткости и категоричности»^[22], на что в свое время обращал внимание А. П. Гуляев.

В качестве отдельных направлений совершенствования института процессуальных сроков выступает изменение процессуального порядка предъявления обвинения при производстве предварительного следствия, о котором подробно было изложено выше, оптимизация процессуальной формы дознания, предполагающая закрепление в досудебном производстве сокращенного дознания, что будет раскрыто в главе четвертой монографии.

Полагаем, что самостоятельным направлением обеспечения разумных сроков досудебного производства по уголовным делам может стать дифференциация процессуального порядка расследования уголовных дел в зависимости от факта установления лица, совершившего преступление, что является элементом авторской концепции досудебного производства.

Правовым основанием для данного предложения автора выступает положение п. 1 ст. 6 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод: «Каждый … при предъявлении ему любого уголовного обвинения имеет право на справедливое и публичное разбирательство дела в разумный срок независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона». Согласно представленной норме Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод на Россию возлагается обязанность обеспечения разумных сроков досудебного производства при расследовании уголовных дел о преступлениях, по которым лицо, подлежащее уголовному преследованию, установлено. Данное утверждение выдвигается с учетом того, что под обвиняемым Европейская конвенция понимает и подозреваемого, и обвиняемого — процессуальные фигуры, являющиеся обязательными для российского уголовного процесса.

Одновременно требований об ограничении сроков расследования уголовных дел, по которым лица, подлежащие привлечению к уголовной ответственности, не установлены, международные правовые акты не содержат, поскольку факт ограничения прав и законных интересов возможен лишь при установлении лица и его последующем привлечении в качестве обвиняемого. На это обратил внимание и Б. Я. Гаврилов^[23].

Изложенное позволяет автору утверждать, что имеется правовое основание для дифференциации сроков расследования уголовных дел о преступлениях в зависимости от факта установления лица, подлежащего привлечению к уголовной ответственности.

Целесообразным является применение особого порядка исчисления процессуальных сроков и при приостановлении производства по уголовному делу в зависимости от основания принятия данного процессуального решения.

В научной литературе встречаются различные точки зрения относительно порядка исчисления процессуальных сроков в связи с применением данного процессуального института. Так, Ю. В. Даровских считает, что перечень оснований приостановления предварительного следствия исчерпывающий и расширительному толкованию не подлежит¹. Другие авторы полагают, что приостановление возможно и при наступлении других обстоятельств (например, длительная и тяжкая болезнь потерпевшего, проведение большой по объему ревизии)^[24][25]. Согласно другой точке зрения основания и условия приостановления предварительного следствия нуждаются в совершенствовании^[26]. В связи с этим отмечается, что если лицо, совершившее преступление, не установлено, то приостановление предварительного следствия не имеет смысла^[27]. Существует отличная от приведенных, крайняя, по нашему мнению, позиция О. Л. Анашкина. Он считает, что «не следует приостанавливать производство по делу не только в случае, когда лицо, подлежащее привлечению в качестве обвиняемого, не установлено, но и тогда, когда подозреваемый, обвиняемый скрылся от следствия или место его нахождения не установлено»^[28].

В качестве аргументов данный автор опирается на следственную практику приостановления предварительного расследования, а также результаты эмпирических исследований, полученных как самим О. А. Анашкиным, так и другими авторами. Например, при опросе следователей только 31% респондентов дали утвердительный ответ на вопрос о том, будут ли они возобновлять производство по уголовному делу, если возникнет необходимость направить запрос, поручение либо выполнить одно или несколько следственных действий, но затем предварительное следствие будет приостановлено, 45% опрошенных — откажутся от возобновления производства по уголовному делу в отмеченной ситуации^[29]. Большинство опрошенных Ю. В. Даровских следователей (80%) убеждено, что после вынесения постановления о приостановлении предварительного следствия и направления следователем (сегодня и дознавателем. — О. М.) поручения органу дознания о розыске подозреваемого, обвиняемого или установления лица, подлежащего привлечению в качестве обвиняемого, их деятельность по данному делу прекращается^[30].

Анализ следственной практики свидетельствует, что процессуальные правила приостановления предварительного расследования в первую очередь по уголовным делам, по которым подозреваемый не установлен, являются достаточно затратным (с точки зрения финансовых и кадровых ресурсов) механизмом достижения назначения уголовного процесса. Ежегодно, приостанавливая предварительное расследование примерно по 1 млн уголовных дел¹ указанной категории, следователь, дознаватель должен вынести соответствующее постановление (как минимум в двух экземплярах), а также составить уведомление о приостановлении соответственно предварительного следствия или дознания, копия которого согласно ч. 1 ст. 209 УПК РФ направляется потерпевшему, его представителю, гражданскому истцу, гражданскому ответчику или их представителям, и одновременно он должен разъяснить им порядок обжалования данного решения. Данные уведомления указанным выше четырем адресатам также составляются в 2 экземплярах. Таким образом, следователь, дознаватель должен подготовить 5 процессуальных документов как минимум в 2 экземплярах.

Вместе с тем ежегодно прокурорами, руководителями следственных органов отменяются сотни тысяч постановлений следователей, органов дознания о приостановлении предварительного расследования (в 2009 г. — 225 тыс., в 2010 г. — 240 тыс., в 2011 г. — 390 тыс., в 2012 г. — 400 тыс. уголовных дел^[31][32]). После возобновления производства по уголовному делу с вынесением соответствующего постановления и выполнения требований прокурора, руководителя следственного органа о дополнении предварительного расследования по большинству уголовных дел оно вновь приостанавливается с составлением указанных выше процессуальных документов и направлением их копий заинтересованным лицам, как и при первоначальном приостановлении предварительного следствия или дознания. В 2009—2013 гг. повторно было приостановлено производство по около 1 млн уголовных дел.

Определяя направление дифференциации процессуального порядка расследования преступлений, следует обратиться и к отечественному историческому опыту, который складывался на основе правовых норм Устава уголовного судопроизводства 1864 г. Так, в ст. 276 данного Устава было закреплено: «Судебный следователь не останавливается в производстве следствия по тому случаю, что обвиняемый скрылся или что нет в виду подозреваемого в совершении преступления»^[33]. То есть, неустановление подозреваемого^[34] не являлось основанием приостановления предварительного следствия, равно как и сокрытие подозреваемого от органов уголовного преследования.

В современных условиях последнее обстоятельство, связанное с тем, что подозреваемый скрылся от органов предварительного расследования, следует рассматривать в качестве основания приостановления производства по уголовному делу, поскольку в противном случае будет утрачена возможность обеспечения разумных сроков досудебного производства. В этом случае процессуальный срок досудебного производства будет включать время, затраченное на обнаружение места нахождения скрывшегося лица.

Одновременно, учитывая требования европейских стандартов, разумный срок в российском уголовном судопроизводстве должен исчисляться с момента появления в уголовном процессе подозреваемого (обвиняемого).

На основании изложенного, представляется обоснованным и необходимым следующий порядок исчисления процессуальных сроков в досудебном производстве по уголовным делам, включающий измененные правила их исчисления.

Во-первых, если лицо, подлежащее привлечению к уголовной ответственности, установлено, то уголовное дело расследуется в процессуальном порядке, предусмотренном УПК РФ.

Во-вторых, сроки расследования уголовного дела в случаях, когда производство по уголовному делу приостановлено при наличии одного из оснований, закрепленных в и. 2—4 ч. 1 сг. 208 УПК РФ (подозреваемый скрылся от органов предварительного расследования либо место его нахождения не установлено, но иным причинам; отсутствие реальной возможности участия подозреваемого в уголовном деле; временное тяжелое заболевание подозреваемого, удостоверенное медицинским заключением, препятствующее его участию в уголовном деле), не исчисляются с момента приостановления и до момента возобновления предварительного расследования.

В-третьих, если предварительное расследование осуществляется по уголовному делу о преступлении, по которому подозреваемый не установлен, то производство по такому уголовному делу не приостанавливается, поскольку отсутствуют правовые основания установления ограниченного срока расследования. Предварительное расследование продолжается до установления лица, подлежащего привлечению к уголовной ответственности, либо до истечения сроков давности привлечения к уголовной ответственности. При установлении лица, причастного к совершению преступления, в отношении него начинается уголовное преследование с учетом необходимости обеспечения разумных сроков досудебного производства.

В связи с предлагаемой дифференциацией процессуального порядка расследования преступлений в зависимости от того, установлено или не установлено лицо, подлежащее уголовному преследованию, следует определиться с процессуальным порядком установления лица при совершении неочевидных преступлений. Согласно Федеральному закону от 12.08.1995 № 144-ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности» обязанность по установлению лица, совершившего преступление, возлагается на органы, наделенные правом осуществлять оперативно-розыскную деятельность. Однако данная задача указанных органов, которыми являются органы дознания, в УПК РФ нс закреплена, что с правоприменительной точки зрения значительно затрудняет разграничение функций раскрытия преступлений и их предварительного расследования. В этой связи процессуальный порядок установления лица по преступлениям, по которым лицо, подлежащее привлечению к уголовной ответственности, не установлено, должен содержать требования к органам дознания по установлению данного лица. В этих целях производство по уголовным делам о преступлениях небольшой и средней тяжести, по которым лицо, подлежащее привлечению к уголовной ответственности, не установлено, возбуждается непосредственно органом дознания, который расследует такие уголовные дела. Передаются указанные уголовные дела органом дознания для производства предварительного следствия или расследования в форме дознания только после установления лица, подлежащего привлечению к уголовной ответственности. При совершении тяжкого и особо тяжкого преступления следователь незамедлительно приступает к расследованию уголовного дела, поручая органу дознания установление лица, подлежащего привлечению к уголовной ответственности.

О необходимости освобождения следователя от выполнения функции по установлению лица, подлежащего привлечению к уголовной ответственности, высказывался и профессор В. А. Михайлов¹. Ситуацию, при которой орган дознания, не раскрыв преступления, передает его следователю, он называет процессуальным иждивенчеством^[35][36]. Схожую позицию занимает и Н. А. Власова. В частности, она полагает, что орган дознания должен передавать уголовное дело следователю только в двух случаях: 1) совершенное преступление средней тяжести и тяжкое раскрыто, установлены лица, подлежащие привлечению в качестве обвиняемых, 2) совершено особо тяжкое преступление^[37].

Кроме того, профессор В. А. Михайлов считает необходимым упразднение института производства неотложных следственных действий в процессуальной форме, установленной ст. 157 УПК РФ, закрепив в УПК РФ взамен нее безусловную обязанность органов дознания раскрывать каждое неочевидное преступление, в том числе по уголовным делам, по которым обязательно предварительное следствие. Кроме того, следует определить данную уголовно-процессуальную деятельность органов дознания как производство дознания по раскрытию неочевидного преступления по уголовному делу, по которому предварительное следствие обязательно. Оканчиваться такое дознание должно вынесением органом дознания мотивированного постановления об установлении лица, совершившего преступление, после утверждения которого прокурором следователь приступает к производству предварительного следствия^[38].

Схожий процессуальный механизм расследования неочевидных преступлений, санкция за совершение которых предусмотривает до 5 лет лишения свободы, предусмотрен УПК Республики Беларусь. Так, согласно ч. 13 ст. 182 УПК Республики Беларусь по уголовным делам о преступлениях, не представляющих большой общественной опасности, и менее тяжких (к ним отнесены отдельные квалифицированные виды краж, ч. 2 ст. 205 УК РФ), но которым не установлено лицо, подлежащее привлечению к уголовной ответственности, орган дознания производит предварительное расследование до его установления. При производстве по уголовным делам, по которым предварительное следствие обязательно и по которым не установлено лицо, подлежащее уголовному преследованию, орган дознания также продолжает расследование до установления указанного лица (ч. 3 ст. 186 УПК Республики Беларусь).

По УПК РСФСР 1922 г. (ст. 107), 1923 г. (ст. 105) для органа дознания устанавливался процессуальный срок 1 месяц для производства дознания и раскрытия преступления.

По мнению автора, предлагаемый процессуальный порядок установления лица в большей степени приемлем при расследовании преступлений небольшой и средней тяжести, а также отдельных видов тяжких преступлений (например, кражи, грабежи, угоны транспортных средств и ряд других). При возбуждении уголовного дела об особо тяжких и иных тяжких преступлениях следователь должен сразу же приступить к расследованию, принимая уголовное дело к своему производству. Предлагаемый автором монографии процессуальный порядок расследования неочевидных особо тяжких и отдельных видов тяжких преступлений обусловлен тем, что установление субъекта таких преступлений — весьма сложная задача. С большей долей вероятности решить ее способен следователь, обладающий, как правило, более высоким уровнем профессионализма, большим стажем следственной работы в сравнении с должностными лицами органов дознания. Следователь, кроме того, имеет право давать поручение органу дознания об установлении лица, причастного к совершению преступления, сохраняя за собой роль координатора указанной уголовно-процессуальной деятельности.

По результатам исследования проблемы обеспечения разумных сроков расследования уголовных дел о преступлениях возможно сформулировать следующие выводы.

• 1. Необходимо разграничивать процессуальный порядок исчисления процессуальных сроков в досудебном производстве при расследовании уголовных дел в зависимости от порядка возбуждения производства по ним: в отношении конкретного лица либо по факту совершения преступления. Данное требование обусловливается положениями Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод (п. 1 ст. 6), правовой позицией Европейского Суда по нравам человека, а также необходимостью создания правовых средств, но обеспечению эффективной реализации положений федеральных законов от 30.04.2010 № 68-ФЗ и № 69-ФЗ.
• 2. Срок досудебного производства по уголовным делам в контексте его «разумности» должен исчисляться с момента начала следователем уголовного преследования лица, установленного по неочевидному преступлению, а не с момента принятия к своему производству уголовного дела, по которому лицо, подлежащее уголовному преследованию, не установлено.
• 3. Представленная дифференциация процессуального порядка расследования уголовных дел о преступлениях в зависимости от факта установления лица, подлежащего уголовному преследованию, а также тяжести совершенного преступления позволяет соблюдать требования международных правовых актов, регламентирующих осуществление досудебного производства по уголовным делам в разумные сроки, а также обеспечивать право участников уголовного процесса, закрепленное ст. 46 Конституции Российской Федерации, на доступ к правосудию.

• [1] Якупов Р. X. Процессуальные сроки в советском уголовном судопроизводстве (в стадиях возбуждения уголовного дела и предварительного расследования): автореф. дис. …канд. юрид. наук. М., 1972. С. 3.
• [2] Гуляев А. П. Процессуальные сроки в стадиях возбуждения уголовного дела и предварительного расследования. М., 1976. С. 7.
• [3] Там же. С. 12.
• [4] Васильев Л. М. Процессуальные сроки в советском уголовном процессе: дис… канд.юрид. наук. М., 1971. С. 19—21.
• [5] Сокол Р. П. Процессуальные сроки в судебных стадиях уголовного судопроизводстваРоссийской Федерации: правовая регламентация и процессуальные особенности: автореф. дис… канд. юрид. наук. Владимир, 2008. С. 3.
• [6] Маслов И. В. Актуальные проблемы правовой регламентации процессуальных сроковв досудебном производстве по уголовным делам: дис… канд. юрид. наук. М., 2003. С. 16—17.
• [7] Лнашкин О. А. Сроки в уголовном процессе на досудебных стадиях. М., 2006. С. 17—18.
• [8] Основные показатели работы органов предварительного следствия в системе МВДРоссии: январь-декабрь 2010—2013 гг. М.: Следственный департамент МВД России, 2014.С. 38−42, 57−71.
• [9] Лнашкин О. А. Сроки в уголовном процессе на досудебных стадиях. М., 2006. С. 17—18.
• [10] О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколовк ней: Федеральный закон от 30.03.1998 г. Ха 54-ФЗ // Собрание законодательства РФ. 1998.№ 41. Ст. 1514.
• [11] Российская газета. 2002. 17 окт.
• [12] Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2006. № 7.
• [13] Европейский Суд по правам человека и Российская Федерация: обзор избранныхпостановлений. Калининград, 2007. С. 28—34.
• [14] Российская юстиция. 1997. С. 6.
• [15] Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2008. № 2; 2012. № 4.
• [16] По жалобе гражданки В. на нарушение ее конституционных прав статьей 151 Гражданского кодекса Российской Федерации: Определение Конституционного Суда РФ от 3 июля2008 г. № 734-О-П // Собрание законодательства РФ. 2009. № 5. Ст. 678.
• [17] Постановление Европейского Суда по правам человека от 15 января 2009 г. // Российская хроника Европейского Суда / прил. к «Бюллетеню Европейского Суда по правамчеловека». Специальный выпуск. 2009. № 4.
• [18] О компенсации за нарушение права на судопроизводство в разумный срок илиправа на исполнение судебного акта в разумный срок: Федеральный закон от 30.04.2010№ 68-ФЗ // Собрание законодательства РФ. 2010. № 18. Ст. 2144.
• [19] О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерациив связи с принятием Федерального закона «О компенсации за нарушение права на судопроизводство в разумный срок или права на исполнение судебного акта в разумный срок»: Федеральный закон от 30.04.2010 № 69-ФЗ // Собрание законодательства РФ. 2010. № 18.Ст. 2145.
• [20] Ковлер А. И. Постановления, принятые Европейским Судом по правам человека в отношении Российской Федерации в 2009 году // Российское правосудие. 2010. № 2. С. 4.
• [21] Савицкий В. М. Прокурорский надзор за дознанием и предварительным следствием. М., 1959. С. 15−16.
• [22] Гуляев А. П. Процессуальные сроки в стадиях возбуждения уголовного дела и предварительного расследования. М., 1976. С. 38.
• [23] Гаврилов Б. Я. Процессуальные сроки в уголовном судопроизводстве: постулаты и реалии // Проблемы современного состояния и пути развития органов предварительного следствия (к 150-летию образования следственного аппарата в России). М.: Академия управления МВД России, 2010. Ч. 1. С. 90.
• [24] Даровских Ю. В. Процессуальные и организационные основы производства по уголовному делу, приостановленному в связи с розыском скрывшегося обвиняемого: автореф. дис… канд. юрид. наук. М., 1994. С. 24.
• [25] Элькинд П. С. Толкование и применение норм уголовно-процессуального права. М., 1967. С. 187—188; Сергеев К. А. Приостановление предварительного расследования: автореф. дис… канд. юрид. наук. Екатеринбург, 2002. С. 8.
• [26] Попов А. М. Приостановление предварительного следствия в случае, когда место нахождения подозреваемого или обвиняемого известно, однако реальная возможность его участияв уголовном деле отсутствует // Следователь. 2003. № 12. С. 37; Быков В. М. Основания приостановления предварительного следствия по УПК РФ // Государство и право. 2004. № 5.С. 106−108.
• [27] Гаврилов А. К. Раскрытие преступлений на предварительном следствии (правовыеи организационные вопросы). Волгоград, 1976. С. 148; Клюкова М. Е. Приостановление делав советском уголовном процессе; дис… канд. юрид. наук. Казань, 1990. С. 133.
• [28] Анашкин О. А. Сроки в уголовном процессе на досудебных стадиях. М., 2006. С. 118.
• [29] Анашкин О. А. Сроки в уголовном процессе на досудебных стадиях. М., 2006. С. 121.
• [30] Даровских Ю. В. Процессуальные и организационные основы производства по уголовному делу, приостановленному в связи с розыском скрывшегося обвиняемого: автореф. дис… канд. юрид. наук. М., 1994. С. 34.
• [31] Статистические данные о результатах следственной работы по форме 1-Е, утвержденной приказом Росстата России от 26.02.2009 № 34. М.: Следственный департамент МВДРоссии, 2014. С. 42, 46.
• [32] Сведения о результатах надзора за исполнением законов на досудебных стадиях уголовного судопроизводства: Форма ЫЗид, утвержденная Приказом Генерального прокурора РФот 26.04.2011 № 108.
• [33] Российское законодательство X—XX вв.еков / под ред. О. И. Чистякова. М., 1991. Т. 8.С. 147.
• [34] Термин используется с учетом авторской концепции досудебного производства, предусматривающей совершенствование предъявления обвинения.
• [35] Михайлов В. А. Проблема раскрытия неочевидных преступлений, но делам, но которымпредварительное следствие обязательно // Проблемы современного состояния и пути развития органов предварительного следствия (к 150-летию образования следственного аппаратав России). М.: Академия управления МВД России, 2010. Ч. 1. С. 267—268.
• [36] Михайлов В. Л. Уголовно-процессуальные меры пресечения в судопроизводстве Российской Федерации. М., 1997. С. 306−307.
• [37] Власова II. А. Проект УПК: реформирование досудебного производства // Правои политика. 2000. № 10. С. 45.
• [38] Михайлов В. Л. Проблема раскрытия неочевидных преступлений по делам, но которымпредварительное следствие обязательно // Проблемы современного состояния и пути развития органов предварительного следствия (к 150-летию образования следственного аппаратав России). М.: Академия управления МВД России, 2010. Ч. 1. С. 269.