Начала западнорусского просвещения: судьба и религиозно-философские взгляды князя A.IW. Курбского

Творчество князя А. М. Курбского (1528—1588) позволяет говорить о нем как о выдающейся фигуре западнорусского просвещения. Жизнь его была блистательна и сложна, как и у всякого неравнодушного к себе и миру, занимающего деятельную позицию человека.

1. Курбский родился в октябре 1528 г. В двадцать лет участвовал в первом походе под Казань; потом был воеводой в Пронске. В 1552 г. он разбил татар у Тулы и получил при этом ранение. Во время осады Казани Курбский командовал правым флангом русской армии, то есть фактически получил генеральскую должность и выказал себя храбрым воином и умелым тактиком. Через два года он разбил восставших татар и черемисов, за что получил боярское звание. В это время Курбский был одним из самых близких к царю людей. Он удачно сближается с группой Сильвестра и Адашева и становится активным участником событий, названных впоследствии реформами «избранной рады». Когда начались неудачи в Ливонии, царь поставил во главе ливонского войска Курбского, который вскоре одержал над рыцарями и поляками ряд побед, после чего был воеводой в Юрьеве Ливонском (Дерпте). В это время уже начались преследования и казни сторонников Сильвестра и Адашева и первые побеги потенциальных жертв в Литву. Хотя за Курбским никакой вины, кроме сочувствия опальным, не было, он имел полное основание думать, что и ему грозит опасность. Король Сигизмунд-Август и вельможи польские писали Курбскому, уговаривая его перейти на их сторону и обещали достойный прием.

В 1563 г. Курбский бежал в Литву. На службу к Сигизмунду Курбский прибыл с большой группой соратников, сочувственников и слуг и был пожалован несколькими имениями, среди прочего столь крупным держанием, как город Ковель. Курбский управлял ими через своих урядников из москвитян. Уже в сентябре 1564 г. Курбский воюет против России. Его натурализация прошла более чем успешно, он был дважды женат и закончил жизнь вполне счастливо.

2. Из сочинений Курбского наиболее известными и значительными считаются четыре письма к Ивану Грозному.

Помимо этого перу Курбского принадлежат: «История князя великого Московского о деле, яже слышахом и у достоверных мужей и яже видехом очима нашима», «Предисловие к Новому Маргариту», «Предисловие к книге Иоанна Дамаскина „Богословие“», а также «сказы» — примечания к переводам из Златоуста и Дамаскина. Кроме того, он является автором компиляции «История Флорентийского собора» и ряда других небольших сочинений.

Из переводческих работ князя наиболее известны следующие: «Диалектика» и другие сочинения Дамаскина, некоторые из сочинений Псевдо-Дионисия Ареопагита, Григория Богослова, Василия Великого, отрывки из Евсевия Памфила и Цицерона (в одном из писем к Грозному).

Переводческая деятельность Курбского начинается с сочинений Иоанна Златоуста, из которых составляется сборник «Новый Маргарит». «Маргариты» (греч. «жемчужины») — традиционный жанр экзегезы, представляющий из себя сборники цитат, изречений, бесед и сказаний. Творение Курбского совершенно оригинально. Оно состоит из ста глав — 94 из них являются переводами текстов Златоуста, а, кроме того, присутствуют: Предисловие Курбского ко всему сборнику, авторские сочинения «О знаках книжных» и «Сказ», а также два «Жития» Златоуста и полный каталог его сочинений. Отличительной чертой этого сборника является его светский или даже секулярный характер — Курбский подчеркивает, что приложение его ученых занятий заключается не в «монашествовании» и «успасении», но в «разумении» и «узнавании», то есть носит всецело просветительный характер.

Из таких же соображений составлен и перевод «Диалектики» Иоанна Дамаскина и предпринята попытка перевода его «Богословия». Обращают на себя внимание три подробности работы Курбского. Во-первых, в тексте имеются ряд авторских вставок сугубо философского содержания. Во-вторых, на полях приведено большое количество уточняющих и разъяснительных комментариев, так, к примеру, упоминание Дамаскиным Парменида приводит Курбского к необходимости составления небольшой энциклопедической справки, в которой говорится, что Парменид «мнил все бытие вечно и недвижимо» и так далее. В-третьих, автор перевода приложил достаточно усилий для того, чтобы произвести перевод целой группы логико-философских понятий, как то: «воображение» переводится как «образ» или «кумир», «уподобление» — как «мерило», «аргумент» — как «свидетельство», «ипостас» — как «состав», «стихиа» — как «элемент» и пр.^[1]

3. Выше всего Курбский ставит авторитет Библии и отцов церкви. Это, однако, не мешает ему уважать и светские, или «шляхет•ные», науки — грамматику, риторику, диалектику, «естественную (философию» (физику и пр.), «нравонаказательную философию» (этику) и знание «круга небесного обращения» (астрономию).

По убеждению Курбского, государственные бедствия происходят от пренебрежения к учению, а государства, где словесное образование твердо поставлено, не только не гибнут, но расширяются и иноверных в христианство обращают (как испанцы — Новый Свет). Курбский разделяет с Максимом Греком нелюбовь к «иосифлянам», к монахам, которые «стяжания почали любити»; они в его глазах «воистину всяких катов (палачей) горши». Обличая невежество современной ему Руси и охотно признавая, что в новом его отечестве «наука более распространена и в большем почете», Курбский гордится чистотой веры своих природных сограждан, упрекает католиков за их нечестивые нововведения и шатания и умышленно не хочет отделять от них протестантов, хотя и осведомлен относительно деяний Лютера, религиозных войн, возникших вследствие его проповеди и иконоборства протестантских сект. Отдельно пишет он о чистоте и «звонкости» «славянского», то есть русского языка, и противопоставляет его «польской барбарии».

Пожалуй, одним из самых оригинальных и интеллектуально насыщенных сочинений Курбского являются его «сказы», примечания к переводу «Диалектики» Иоанна Дамаскина, своего рода философствование «ad marginem» со всеми недостатками и преимуществами жанра. На их основе можно выявить довольно ясную философско-антропологическую и логико-философскую последовательность рассуждений.

• 1. Концепция ума. Человеческий ум представляет собой универсальный орган-процесс, способный объединять в себе все многообразие мироздания. В своем единстве он разделяется на две части: ум «зрительный», созерцательный — способность «помышления», то есть спекулятивного мышления, благодаря которой человек может изучать «бесплотное»; ум «делательный», практический, способность «рассуждения», то есть анализа эмпирических данных, основанных на двух типах информационных потоков — «чувственном» и «сердечном». Если чувственный поток дает уму суммы ощущений и представлений, то сердечный — эмоционально-интуитивные ориентиры, на основании которых ум вырабатывает программу «управления». «Делательный» ум становится опорой для «мысленного», то есть своего рода практического разума, абсолютно естественного в своем происхождении, возникающего из внутренней потребности человеческого существа. Именно благодаря такому акту «произволения» человек обладает свободой воли, не просто^г имея ее как данность, но самостоятельно вырабатывая ее. При; этом для Курбского существует серьезная проблема осознания единства «чувственной» и «созерцательной» частей ума. Если первая производит практический разум, способность волевого осознанного целенаправленного и целесообразного воздействия на эмпирическую реальность, то вторая, как это представляется из замечаний, сделанных «в сказах», есть особая самодостаточная способность теоретического мышления. Их единство является неравновесным, доставляет человеку больше проблем, чем достижений, но в то же время такое незавершенное соединение является отличительной чертой человеческого существа.
• 2. Концепция человеческой жизни. Вслед за трактатом Аристотеля «О душе», где душа, в зависимости от жизненного этапа, определяется как питающаяся, чувствующая, разумная, Курбский выделяет три части целого, которое носит название «жизни», то есть «человеческого» как процессуального единства плотского и духовного. Это, во-первых, часть «колеблющаяся», телесная, которой свойственно «растительное» движение, во-вторых, «чувствительная», которой свойственно движение «по месту», в-третьих, «мысленная», наивысшая в человеке, и ей свойственно «вольное и самовластное» движение «по естеству». Последнее движение создает волю к практическому действию. Причем Курбский настойчиво подчеркивает, что происхождение «самовластности» человека есть процесс естественный, проистекающий из природы вещей, то есть предустановленный в порядке развития мироздания.

В отличие от Аристотеля, в конечном итоге сводившего все части человеческого существа в единое целое, образующее ум-интеллект, Курбский скорее настроен искать объяснения для невозможности этого единства как гармоничного и совершенного. Он видит в человеке несовершенство, считает его «естественным» и ищет возможности им воспользоваться ради достижения пользы.

3. Концепция целого-разделенного. Один из самых знаменитых «сказов» Курбского — «Сказание о дереве; древу Порфирия новонарочитое уподобление»^[2], непосредственно введенный в текст дамаскинской «Диалектики». Этот «сказ», как считают исследователи, сыграл значительную роль в истории отечественной логики, становлении теории классификации и систематизации. Действительно, в небольшом, отчасти компилятивном, отчасти авторском тексте представлена взаимозависимая схема ряда общих философско-логических категорий, связанных с процессом обобщения в его элементарной форме, как восхождения от видового к родовому, и категориями разделенности и единства. Весьма ценным и превосходно дополняющим этот «сказ» является другой краткий, на этот раз полностью компилятивный пассаж Курбского «Толкование на таблицу категорий». Это — весьма ясное изложение правил известного «логического квадрата», ценное для отечественных логико-философских знаний тем, что впервые на русском языке появляются необходимые для определения отношений пропозиционирования понятий термины «противности» и «подпротивности». Только в середине XX в. их постепенно вытеснят латинские «контрарность» и «субконтрарность».

Итак, в «Сказании о дереве» Курбский предлагает троякую деффиницию человека. Человек есть целое, состоящее из четырех частей — разумной, чувственной, душевной, телесной. Эти части, взаимодействуя между собой самым активным образом, никогда не достигают состояния нераздельного единства. В этом суммативном единстве выделяется особый коммуникативный фактор, позволяющий определить атрибутивное человеческое качество, на основании которого устанавливается определение его сущности — «человек есть зверь разумный». И, наконец, устанавливается, что суммативное четырехчастное целое, где одна из частей формирует принцип основания всего целого (то есть едва ли не является больше всего целого), в процессе жизнедеятельности существует как дихотомия «разумное и неразумное».

В итоге этой трехчастной композиции — концепций ума, жизни, целого-разделенного — возникает достаточно продуманное и целостное представление о противоречивости человеческой природы и связанных с ней преимуществ и недостатков, которыми человек отличается от всех других созданий.

Завершая этот раздел, следует еще раз особо сказать о просветительской деятельности князя Курбского. Он являлся одним из инициаторов создания в 1580 г. училища в Остроге, по образцу которого формировались затем учебные заведения во Львове, Минске, Бресте, Могилеве.

• [1] Архангельский А. Очерки из истории западно-русской литературы 16—17 вв./Репринтное издание. Харьков, 1992. С. 24—31.
• [2] Гаврюшин Н. К. Научное наследие А.М. Курбского//Памятники науки и техники.1984. М. 1986. С. 210—236.