Человеческий фактор в политике и политологии

Если мы ограничим предмет анализа кругом традиционных демократических сообществ, то сможем ли мы с уверенностью утверждать, что нет политики без политиков? Является ли это суждение универсальным на все времена и случаи, или это всего лишь констатация нынешнего положения вещей, не исключающая иных вариантов? Думается, что такие варианты вполне возможны. Ещё не так давно никому не приходило в голову, что сложнейшие производственные технологии могут обходиться без участия человека. Но технологии становились всё сложнее, а человеческие руки, глаза и мозг оставались теми же, что и прежде. Ограниченность природных возможностей человека становилась обычной причиной масштабных техногенных катастроф, которые всё чаще стали связывать с так называемым человеческим фактором. Это выражение возникло в языке технических наук и прижилось также в страховой практике, где так назывались особые риски, обусловленные участием человека в сложных технологических системах. Позднее слово перешло в язык политики и политологии в том же значении, но с учетом специфики политической деятельности. Правда, страховые фирмы ещё не научились страховать мир от войн, а население стран — от ошибок на выборах в парламенты.

Человеческий фактор в политике — это политические риски и угрозы, исходящие от человека, а точнее — от его неполной компетентности (вечный и непреодолимый зазор между компетенцией и компетентностью), недостаточной информированности или явной «дезинформированности», а также от любых врождённых или приобретённых качеств. Тот уникальный «пучок способностей», который есть у каждого из нас, крайне редко получает должное развитие в процессе становления личности (обычно уже в начальной школе от «пучка» остаются отдельные «прутики», а узконаправленное высшее образование и профессиональная ориентация лишь завершают начатое). Ещё реже этот набор личностных свойств и способностей совпадает с реестром существующих профессий и вакантных мест, а любое несовпадение — источник риска, иногда чрезмерного.

Причём личностные качества, представляющие потенциальную угрозу, сами по себе не всегда являются пороками и даже могут расцениваться как достоинства, но в процессе той или иной специализированной деятельности проявляют себя как недостатки и слабости. Это, прежде всего, любопытство и страсти, различные отклонения в физическом, умственном или моральном развитии, в числе которых и нетипичные проявления способностей (никто не знает, что могут натворить, к примеру, простой бухгалтер или министр финансов, «способные на всё»). Факторами чрезмерной опасности могут стать повышенная или замедленная реакция, самоуверенность или неуверенность, завышенная или заниженная самооценка и, наконец, очерченные природой границы мыслительных способностей отдельных людей и человека как вида. Ни один человек не может конкурировать сегодня даже с карманным калькулятором. Из вышеназванных качеств только последнее может быть устранено благодаря эволюции высоких технологий, но и то при условии, если удастся защитить эти технологии (тот же калькулятор) от их несовершенного творца и пользователя.

Здесь придётся сделать одно отступление. С понятием «человеческий фактор» в его политологическом значении произошёл любопытный исторический казус, который отобразил действительную роль человеческих слабостей в историческом движении и, возможно, повлиял на ход мировой истории. Сам термин «человеческий фактор» был усвоен политиками Советского Союза в конце 1980;х годов и почти сразу вошёл в активный политический лексикон, постоянно пополнявшийся и другими малопонятными для большинства людей политологическими формулами: «плюрализм», «консенсус», «демократизация», «плебисцит» и пр. Многие из этих словечек сразу же стали ругательствами или кличками. Генеральный секретарь КПСС слишком любил новые (для него) слова и обороты, но употреблял некоторые из них в собственной интерпретации, а иногда и в значении, прямо противоположном исходному смыслу. Так произошло и с «человеческим фактором».

В программных документах правящей партии (других не было даже номинально, как это практикуется и ныне) появился пассаж о «возрастании роли человеческого фактора», под которым понимались не угрозы, исходившие от некомпетентного руководства, а, напротив, возрастание руководящей роли партии, всепобеждающего ленинского учения и гражданской активности строителя нового общества. Возникло даже целое направление отечественных социальных наук, посвящённое обоснованию, развитию и популяризации этого декларированного политического принципа. При этом никто не заметил, что понятие стало работать в его исходном смысле: роль правящей партии и её лидеров, господствовавшего учения и его идеологов действительно становились фактором исключительного риска. Дальнейшая история продемонстрировала, что первое значение термина «человеческий фактор» было ближе к истине: ошибки в политическом мышлении (которое все стали называть вто время наперекор нормам языка «новом мышлением») обернулись социальными катастрофами и распадом страны. Не исключено, что в этом виновата не только логика исторического развития, на которую часто ссылаются, когда ищут и не находят виновников масштабных социальных потрясений, но и всё тот же пресловутый человеческий фактор. Его логика иногда сильнее исторической: неверно понятые слова и мысли — неверно оценённая ситуация — неверно сделанные политические шаги — всё это верная дорога в пропасть. Воистину прав был Фейхтвангер, когда сказал, что человеку нужно два года, чтобы научиться говорить, и шестьдесят лет, чтобы научиться держать язык за зубами. Это изречение заслуживает того, чтобы стать предостережением для политиков и тех, кто их консультирует.

Но вернёмся к сути вопроса о том, возможна ли человеческая деятельность без самого деятеля, человека. Настал момент, когда кто-то усомнился в истинности аксиом и решился доказать, что без деятелей не только можно, но и придётся обойтись. Прошло совсем немного времени, и общество столкнулось с новым видом безработицы, связанной с полной автоматизацией многих производств, где раньше были заняты целые армии работников: исполнителей, начальников, смотрителей за исполнителями и начальниками (выше по лестнице — шире круг «контролёров»)… Сегодня производства без человека, труд без труженика, дело без делателя — повседневная реальность. Уже завтра эта тенденция охватит самые неожиданные области деятельности, вытеснив из них самый ненадёжный компонент системы — венец природы, человека. То, что казалось утопией, свершилось, и теперь человеческая мысль с ещё большим энтузиазмом ищет пути, чтобы укротить джина, выпущенного на свободу. Имя этого джина — общество риска. Но господствующие в современном мире политические и экономические модели делают поиск путей отступления малоперспективньгм, поскольку эта проблема давно перестала быть технологической, перейдя в разряд глобальных политических проблем.