Благотворительность и меценатство

Тезис о «темном царстве» особенно опровергается широкой благотворительной и меценатской деятельностью российских предпринимателей.

Благотворительность является одной из древнейших русских традиций, пришедшей к нам вместе с христианством. Долгое время частная благотворительность осуществлялась через церковь и монастыри. Предприниматели Древней Руси жертвовали деньги на строительство храмов и церквей — таким образом, они стремились искупить «грех» богатства и спасти свою душу. В XVIII—XIX вв. благотворительность развивается и в высших слоях общества, особенно среди членов императорских фамилий.

До революции в России было много благотворительных обществ — в 1902 г. функционировало 11 040 благотворительных учреждений, действовало 1300 монастырей и еще больше храмов. Частная благотворительность составляла основную массу средств, затрачиваемых на дело призрения. Щедрость российских предпринимателей на благотворительные цели поражала соотечественников и иностранцев. Особенно значительные благотворительные вклады поступали от купцов в фонды городских корпоративных и общественных учреждений. Например, крупная недвижимость и капиталы сосредоточились в руках Московского купеческого общества, которому купцы переводили или завещали очень большие суммы. Московское купеческое общество являлось сословной организацией предпринимателей. В начале XX в. в его распоряжении было десять богаделен, пять домов призрения, четыре училища и т. д., а общая сумма годового дохода достигала 2 млн рублей. С 1885 по 1904 г. Московской Городской Думой было получено 30 млн пожертвований. Крупнейшими благотворителями были московские купцы Алексеевы, Бахрушины, Капцовы, Лепешкины, Лямины, Морозовы, Рукавишниковы, Третьяковы и другие.

Дворянская благотворительность в это время была незначительной, так как после реформы 1861 г. постепенно происходит «оскудение» этого сословия. Интеллигенция же сама была бедна и нуждалась в помощи.

Каковы же были мотивы купеческой благотворительности? С одной стороны, это желание заслужить общественное признание, компенсировать свою социально-политическую неполноценность, так как богатство само по себе еще не гарантировало высокий престиж в обществе. Благотворительность открывала предпринимателям возможность получать чины, ордена, звания и другие отличия, которых нельзя было добиться успехами в деловой жизни. Часть купечества стремилась достичь более высокого социального статуса. Так, чин коллежского регистратора давал право на личное почетное гражданство, чин титулярного советника — на личное дворянство, а чин действительного статского советника (генеральский) — на дворянство потомственное. Любой орден первой степени также давал возможность стать потомственным дворянином. Престижным считалось жалованное дворянство, когда купец (иногда вместе с семьей) именным высочайшим указом возводился в «потомственное Российской империи дворянское достоинство». Яркий пример — семья владельца Трехгорной мануфактуры Н. И. Прохорова. «Элегантным» способом, по воспоминаниям П. А. Бурышкина, считалось получить генеральский чин, пожертвовав свои коллекции Академии наук (А. А. Бахрушин, П. И. Щукин).

Но не только материальные возможности и практические цели объясняют широкий размах купеческой благотворительности. Главное — религиозность предпринимательского слоя, следовавшего евангельской формуле: «Кто одел голого, накормил голодного, посетил заключенного, тот Меня одел, Меня накормил, Меня посетил». Выше уже говорилось о влиянии христианства и особенно старообрядчества на менталитет российских предпринимателей, существенной чертой которого была идея служения своим богатством делу милосердия и просвещения. «Самое отношение предпринимателя к своему делу, — писал в мемуарах купец и знаток московского делового мира П. А. Бурышкин, — было несколько иным, чем на Западе. На свою деятельность смотрели не только или не столько как на источник наживы, а как на выполнение задачи, своего рода миссию, возложенную Богом или судьбою. Про богатство говорили, что Бог его дал в пользование и потребует по нему отчета, что выражалось отчасти и в том, что именно в купеческой среде необычайно были развиты и благотворительность, и коллекционерство, на которые смотрели как на выполнение какого-то свыше назначенного дела» [18; 26].

В российской христианской традиции богатство, даже нажитое честным путем, не поощрялось. Но при этом многие предприниматели вели разгульный образ жизни, выставляя на показ роскошь и богатство, проматывая целые состояния. Но, в конце концов, приходила пора подумать и о спасении души, и об общественном мнении. Таким образом, при всем различии побудительных мотивов купеческая благотворительность являлась как бы искуплением за нажитое богатство.

Можно привести множество примеров благотворительности. Самое крупное пожертвование совершил Г. Г. Солодовников, владелец Пассажа на Кузнецком мосту и театра на Большой Дмитровке. После его смерти в 1901 г. все его огромное состояние в размере более 20 млн рублей было оставлено Москве для строительства домов дешевых квартир. Для многих купеческих семей пожертвования становились традицией. Так, семейство Бахрушиных в Москве называли «профессиональными благотворителями», потому что у них существовал обычай в конце каждого благополучного в финансовом отношении года выделять определенную сумму на благотворительные цели. Средства от частных пожертвований шли на строительство и содержание детских приютов, богаделен для стариков, клиник, больниц, а также школ и других объектов образования и просвещения.

Еще одно проявление благотворительности — меценатство — переживало свой расцвет во второй половине XIX в. Оно проявлялось в покровительстве искусству, наукам, собирании больших библиотек, коллекций, создании художественных галерей, театров и т. д. — всего того, что входит в понятие культуры. Множество фактов свидетельствует о том, что в этот период нашей истории существовала тесная взаимосвязь между цивилизованной частью предпринимателей и творческой интеллигенцией. Целые пласты отечественной культуры второй половины XIX — начала XX в. связаны с именами российских предпринимателей — С. И. Мамонтова, П. М. и С. М. Третьяковых, С. Т. Морозова, А. А. Бахрушина и многих других.

Купцы не только поддерживали различные культурные начинания, но и давали материальную возможность талантливым людям заниматься творчеством: помогали художникам В. Васнецову, И. Репину, М. Врубелю, И. Левитану, знаменитому певцу П. И. Шаляпину и многим другим.

В России не было ни одной культурной области, куда бы представители купечества не внесли свой вклад: Третьяковская галерея, Щукинский и Морозовский музеи современной французской живописи, Бахрушинский театральный музей, собрание русского фарфора.

A. В. Морозова, собрание икон С. П. Рябушинского, собрания картин.

B. С. Гиршмана, Е. И. Лосевой и М. П. Рябушинского, частная опера.

C. И. Мамонтова, Художественный театр К. С. Алексеева (Станиславского) и С. Т. Морозова и т. д.

Интерес к культуре и образованию в купеческой среде был массовым. Возможно, что русская буржуазия стояла на пороге своего культурного расцвета. Современные исследователи приходят к выводу, что русское купечество имело свою культурно-историческую миссию — преодолеть глубокое расслоение, наметившееся после реформ Петра I, между культурой европеизированной, дворянской и культурой народной. И эта миссия российского предпринимательства нагляднее всего проявилась в истории купеческого меценатства. Лучшие представители делового мира к концу XIX в. пришли к осознанию необходимости усвоения общечеловеческих, мировых культурных ценностей, уменьшения разрыва между дворянской и народной культурой. С этого времени происходит постепенное сближение двух линий развития русской культуры, формируется новая культурная общность образованных классов, старые сословные перегородки ломаются. Но до конца эти процессы осуществлены не были — оставался колоссальный разрыв между многомиллионной народной массой и тонким слоем интеллигенции. Это во многом и определило трагедию России в последующий период.