Познаваем ли мир?

Марксизм стоит на позициях гносеологического оптимизма:

• • мир познаваем;
• • познание бесконечно;
• • истина конкретна.

Как это связно с онтологическими постулатами? Познание есть особая форма сознательной деятельности, направленной на постижение объективной реальности (материи), которая отражается в нашей голове. Точное отражение реальности марксизм принимает за истину. Таким образом, здесь утверждается гносеологическая стратегия отражательной парадигмы, которая была характерна и для классического эмпиризма, а еще ранее для всей аристотелевской традиции. Однако сама реальность бесконечно меняется, и, следуя за ней, познание также бесконечно, ибо отражает все новые и новые ее свойства. Например, в число объектов познания XVII в. не могли входить вопросы очистки окружающей среды от ядерных отходов, сегодня же это одна из важнейших задач познания.

Путь познания идет от чувства к разуму — здесь марксисты принимают традиционную логику эмпиризма. Однако в отличие от классического эмпиризма они исходят из представления о противоречивости процесса познания, в частности о наличии противоречия между чувственным восприятием и абстрактным мышлением, в котором отражено онтологическое противоречие между сущностью и явлением. Так же как Аристотель, Кант и другие философы, марксисты считают, что познание вещей идет от явления к сущности. Сущность не совпадает с тем, что видимо и воспринимаемо. Например, мы наблюдаем ежедневный восход и закат Солнца, но это не значит, что Солнце вращается вокруг Земли, как полагали ранее. Сущность этого явления (его причина) как раз в обратном — во вращении Земли вокруг Солнца и вокруг своей оси.

Рассогласование чувственного восприятия и теоретического мышления приводило философов-сенсуалистов к мнению о невозможности познания, так как чувства могут нас обманывать, а потому нельзя на их основе построить адекватной картины мира. Согласно марксизму чувства не обманывают нас, чувства дают знание о явлениях, которое отлично от знания о сущности; переход от ощущения к мышлению есть переход от эмпирического знания к теоретическому. Видимость, с которой имеет дело чувственное восприятие, тоже объективно обусловлена, и, зная правильные способы перехода от чувственного восприятия к логическому обобщению, мы можем с достоверностью познавать мир.

Особую позицию по этому вопросу занимал А. А Богданов, предложивший, опираясь на естествознание, считать все познание единым, входящим в единый мир опыта, назвав свое представление о познании эмпириомонизмом. Для Богданова объективность явлений означает их общезначимость; они одинаково представлены в нашем опыте, т. е. мы все видим синее небо синим, а ель — зеленой. Сам же опыт, но мнению Богданова, представляет собой единство психического и физического:

Психическое вовсе не субстанция, а только отношение. Это определенная связь явлений, определенная закономерность опыта. Когда элементы опыта выступают для нас в объективной общезначимосги, мы называем комплексы этих элементов «физическими телами», когда закономерность иная, необъективная, необщезначимая (именно ассоциативная), мы называем комплексы «психическими». Элементы не имеют ни физического, ни психического характера, они вне этих определений^[1].

Другими словами, мы имеем дело в познании с психофизическими комплексами, а не с предметами, поэтому познание носит субъектно-объектный характер. Эта идея будет чуть позе обсуждаться в философии науки, которая обратит внимание на то, что в любом познании присутствует субъективный компонент. Аутентичный марксизм, однако, не выходит за рамки классической парадигмы познания, поэтому Ленин обвинил Богданова в отходе от материализма, сам же Богданов считал, что он творчески развивает марксизм.

Марксу принадлежит заслуга формулировки в качестве основного закона познания метода восхождения от абстрактного к конкретному. Нет ли здесь противоречия? Ведь чувственное восприятие конкретно, оно дает нам образы предметов, существующих в объективной реальности, и только потом из этих конкретных образов мы формируем логические абстракции. Да, именно так, но дело в том, что абстрактное мышление в теории диалектического материализма понимается не просто как суммирование и обозначение при помощи слов чувственных данных, а как качественно новая, высшая ступень познания. Однако противоречие познания заключается в том, что, начинаясь с конкретного чувственного восприятия, оно переходит на логический уровень в виде абстрактного понятия, чтобы дать нам максимально полный образ конкретной реальности, обогащенный знанием о ее сущности (причинах и законах). Если рассуждать на основе закона отрицания отрицания, то получится, что мы начинаем познание с конкретного и переходим к абстрактному, с тем чтобы прийти к конкретному на более высоком уровне. Однажды мы увидели восход Солнца (конкретное) и задумались об этом, создав себе первичный логический синтез всех сторон этого процесса (абстрактное); изучив все стороны этого явления, проверив все расчеты, мы пришли к объективному знанию о причинах наблюдаемого явления (конкретное).

Сам переход от абстрактного к конкретному можно рассматривать в качестве примера перехода количественных изменений в качественные. Из неточных, неясных знаний мы получили объективные и достоверные (многократно повторенное ощущение — количество — перешло в логическое понятие — качественное изменение).

Конкретное, — писал Маркс, — потому конкретно, что оно есть синтез многих определений, следовательно, единство многообразного. В мышлении оно поэтому выступает как процесс синтеза, как результат, а не как исходный пункт, хотя оно представляет собой действительный исходный пункт созерцания и представления^[2].

Познание не может сразу, непосредственно воспроизвести многообразие конкретной реальности, оно отражает ее сначала абстрактно, односторонне, и лишь постепенно в процессе дальнейшего исследования может воспроизвести все многообразие конкретного. Так из метода восхождения от абстрактного к конкретному и обратно исходит другое важнейшее положение марксизма — его учение об истине.

Истина всегда конкретна: нет и не может быть абстрактной истины, ибо под истиной понимается всестороннее объективно правильное отражение изучаемого объекта. В силу того что объекты конкретны, то и истина конкретна. Поэтому критерием истины является практика. Только то, что может быть рано или поздно проверено на практике, иными словами, материализовано, может считаться истинным. Нет и не может быть абсолютной истины, как и максимальной полноты знания, ибо ее не существует, знание бесконечно. Однако понятие абсолютной истины присутствует в марксизме. Таковой можно считать неизменяемую истину, предельно точно отражающую объект. Например, Карл Маркс родился в 1818 г. Почему эта истина конкретна и абсолютна? Потому что событие произошло. Появился конкретный человек, с конкретным именем, и уже ничто не может этого изменить. Родившись в 1818 г., он не может быть рожден ни в 1820, ни в каком-либо другом.

На этом же примере можно легко проследить марксистское положение о диалектическом единстве абсолютной и относительной истины. С одной стороны, наше знание о годе рождения Маркса точно отражает событие. С другой стороны, оно относительно, ведь по иудейскому календарю годом рождения Маркса будет 5579, по исламскому — 1234, по китайскому — 4515 и т. д. Что мы должны ответить на вопрос: «В каком году родился Карл Маркс?» Очевидно, мы должны понять, что ответ будет относителен, т. е. соотнесен с конкретной системой летоисчисления.

Таким образом, теория познания марксизма выстроена в соответствии с канонами диалектического материализма, в ней отражены идеи противоречивости познания, его бесконечности и способности дать нам истину, т. е. верное знание о реальности. Объектом познания может быть и природа, и общество, и само познание.

Теория общества, созданная Марксом, стала логическим продолжением теории диалектического материализма, распространив принцип материалистического понимания не только на природу, но и на историю человеческого общества, чего никто не делал до него.

• [1] Богданов А. А. Эмпириомонизм. Статьи по философии. М.: Республика, 2003. С. 92—93.
• [2] Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 12. С. 727.