Разбор слога. 
Педагогика

Что служит здесь главной мыслью? — Смерть молодца посреди чистого поля; поэтому описано и самое поле.— В каких словах прежде всего изображается поле?—Поле чистое, раздолье широкое. Есть что-нибудь сходного в этих выражениях?—Все три слова чистое_у широкое, раздолье изображают простор поля.— Следовательно, это — выражения синонимические. У нас в народных песнях синонимами служат не отдельные только слова, но и целые предложения, например:

Ах, прошли, прошли наши красные дни!

Наши радости буйный ветер унес И развеял их по чисту полю.

Здесь точно так же слова: поле и раздолье, отдельно взятые, еще не составляют синонимов, но с присоединением к ним других слов уже более выясняется сходное их значение. Но к чему употреблены эти синонимические выражения?—Они живее и нагляднее представляют мысль.— Они представляют мысль с разных сторон и также являются рисующими выражениями. В них мы долее останавливаемся на том предмете, кторый нас особенно занимает или волнует. Здесь русский человек с любовью обращается к полю, среди которого ему приходилось провести большую часть жизни, где не раз случалось ему высказывать свою удаль, расправить свои «могутные» плечи, а подчас и скитаться без крова иод дождем и ненастьем и изведать всякое горе. Оттого, обращаясь к полю, в своем раздумье он повторяет: «Ах ты, поле мое, поле чистое!» Такие повторения усиливают мысль. Объясните, где в этом стихотворении еще употреблены такие повторительные, синонимические выражения и почему?

Далее говорится: «Ты всем, поле, изукрашено; ты травушкой и муравушкой, ты цветочками, василечками». «Василечки» здесь поставлено как синоним к слову «цветочки», означая наиболее красивые и распространенные цветы; певец как будто хочет сказать: «всякими красивыми цветочками». Употребление же синонимов здесь вообще рисует сочувствие певца к разнообразной красоте поля. Далее, при описании убитого молодца сказано:

«избит, исколот, изранен весь». В этих немногих словах нам живо представляются: удаль, богатырская сила погибшего, который до конца, не сдаваясь, бился с врагами, и его горькая доля. В повторении «ласточка, касаточка», с которыми сравнивается родная матушка, усиленно изображена любовь к родному гнезду, наконец, самый плач матери, сестры и жены описан в синонимических сравнениях с влагой реки, ручья и росы. Следовательно, синонимы употреблены: при описании поля, его раздолья и красоты, при описании горького положения убитого молодца и при описании любви и слез его родных: надо всеми этими предметами певец и раздумывает в песне.— Перейдем к сравнениям и метафорам, какие здесь встречаются.— Здесь сравнениями обрисована только любовь матери: она увивается около убитого, как ласточка или касаточка вокруг теплого гнезда, и плачет, как река льется. Далее синонимические сравнения с рекой, с ручьем и росою хорошо обозначают разную степень любви и горя: естественно, что старой матери уже не остается никакого утешения после смерти родного сына; но молодая жена может снова выйти замуж. А куда отнести описание орла? — К описанию поля.— Орел, держащий в когтях черного ворона, занимает главное место в этом изображении. В противоположность цветочкам и василечкам он вдруг «бесчестит», помрачает светлую картину поля. Все бы в поле хорошо, да вот одна беда: хищные птицы подрались между собой из-за добычи, а добычею-то служит честное тело доброго молодца: избит он, изранен, исколот весь, и еще орлы да вороны с ненасытной алчностью готовятся растерзать его. Так подготовлена и закончена печальная, суровая картина, которую несколько смягчает только безутешный плач матери над трупом сына. Здесь поставлено частное вместо общего: присутствие орла нагляднее изображает печальную долю молодца.— Есть ли метафоры в разбираемой нами песне?—Метафор здесь немного: раздолье широкое, поле изукрашено, обесчещено, точит кровь на сыру землю. (В метафорах: «поле изукрашено, обесчещено» поле олицетворяется как предмет, напоминающий народную радость и горе.)—Какие здесь эпитеты и к чему они служат?—Они здесь частью также описывают раздолье поля (чистое, широкое), любовь матери (тепло гнездо, родная матушка), частью служат к общему описанию предмета (млад сиз орел, черный ворон, част ракитов куст, сыра земля, добрый молодец).

Теперь, рассмотрев по частям все выражения, обратим внимание на то, как они соединяются в описании одного предмета.— Здесь главною темою служит смерть молодца посреди чистого поля. Обращаясь к полю, певец любуется его красотою и тут же представляет мрачный образ смерти и безнадежную тоску матери об убитом сыне. В обращении к полю соответствуют между собою слова чистое и раздолье. За словом «изукрашено» естественно следуют ласкательные: «травушка», «муравушка» и проч. Описав раздолье и красоту поля, певец не вдруг знакомит вас с главным предметом своей думы: тут постепенный переход от поля к ракитовому кусту, растущему посреди его, следовательно, далеко от жилища, к орлу и ворону и наконец к убитому молодцу. Орел и ворон слетелись вместе недаром. Выражения «держит в когтях, точит кровь» естественно рисуют нам хищную птицу и заставляют догадываться, в чем дело, чем же поле обесчещено.

После этого уже довольно краткого описания убитого молодца, чтобы разъяснить главную мысль. В следующей затем картине, в противоположность орлу и ворону, мать является ласточкой и касаточкой. Слова «ласточка и касаточка, тепло гнездо, родная, увивается» естественно сближаются между собою в описании материнской заботы и скорби. Таково же соотношение между собою слов мать, сестра, жена; река, ручей, роса; льется, течет, падет.—Но к чему еще прибавлено: «Красно солнышко взойдет, росу высушит»? Это сказано в шутку над легкими слезами молодой жены.

Содержание разобранной нами песни объясняется другими, сходными с нею песнями, какова, например, песнь «Ах, пал туман на сине море» и пр.

Мы рассмотрели синонимы, сравнения, метафоры и эпитеты песни «Ах ты, иоле мое, поле чистое». Заметим теперь вообще, что русский народный слог отличается особенным богатством изобразительных синонимических выражений. Приведем еще примеры из песен: «она плачет, как река льется: возрыдает, что ключи кипят; отвезу тебя к отцу матери, к роду племени; завезла меня добра молодца прыткость, бодрость молодецкая; не огонь горит, ретиво сердце молодецкое; Ах! Конь ли мой, конь, лошадь добрая: не спала-mo я, не дремала—я не думала, младшенька, не гадала; не могу я думы крепкие ни придумати, ни раздумати, приложить ума разума; как вечор мой мил сердечный друг загадал ли мне загадочку хитру, мудру, неотгадливу, неотгадливу, непридумчиву, непридумчиву, ужасную!» и пр. Подберите также примеры народных сравнений.— «Уж как нал туман на сине море, а злодей-тоска в ретиво сердце»; «Ах, кабы на цветы да не морозы, и зимой бы цветы расцветали — ах, кабы на меня да не кручина, ни о чем бы я не тужила»; «Туманно красно солнышко, туманно-кручинна красна девица, печальна». — Откуда заимствованы все эти сравнения? — Из окружающей природы. То есть в народной русской песне человек с его чувством и мыслью, всегда поставлен рядом с природою, его окружающей, как будто бы природа принимала участие в делах его. Оттого песнь большею частью начинается обращением к ветру, к дубровке, к рябинушке, к полю, к садику, к речке, к горам, к туману и пр. Дуброва преклонила веточки, пташки из нее вылетали, оставалась одна горемычная кукушечка: у кукушечки ясный сокол разорил теплое гнездышко, разогнал детушек по ельничку, по березничку. Это изображает горе покинутой девушки. Или девушка обращается к буйным осенним ветрам, чтобы они отнесли к другу весточку, или спрашивает: «Отчего ты, сад, засыхаешь, землю листьями застилаешь? отчего, мил друг, не бываешь?..» В другой песне разбойник говорит дуброве: «Не шуми, мати, зеленая дубровушка, не мешай мне, доброму молодцу, думу думати»; удальцы из шайки Стеньки Разина жалуются: «Ах, туманы вы, туманы непроглядные! Иссушили вы молодцев, сокрушили удалых до крайности!».

Но что особенного вы замечаете в таких сравнениях, как следующие: «Не былинушка в чистом поле зашаталася, зашаталася бесприютная головушка»; «что не ласточка, не касаточка вкруг тепла гнезда увивается, увивается тут родная матушка»; «что не лебедь ходит белая, но зеленой травке шелковой, ходит красна девица душа»?—Здесь сравнение выражено отрицанием.— Эта отрицательная форма сравнения наиболее употребительна в народной русской речи: «Под тобою ли, рябинушка, не трава растет, не огонь горит—ретиво сердце молодецкое». Это значит, что сердце горит, как огонь (далее еще прибавлено: «ах, горит, горит, как смола кипит»); но отрицанием не сильнее разграничиваются понятия: главное (сердце) от того, которое взято для сравнения (огонь). Народный ум здесь как будто делает такое логическое сопоставление: сердце чувствует жар; оно как будто горит, сердце точно огонь; но это все-таки, не огонь, а сердце. Следовательно, в отрицательном сравнении сильнее выступают перед нами и различие и сходство сравниваемых предметов.

Метафоры в народном слоге встречаются не часто: живой образ в наших песнях чаще выражается прямым сравнением. Объясните, какое значение имеют метафоры: «Ах, прошли наши красны дни; наши радости буйный ветер унес и развеял их по чисту полю». — Добрый молодец говорит о минувшем счастье: свои счастливые дни он называет красными. Красный цвет означает вообще яркий цвет и служит выражением красоты, веселья: красное солнце, красная девица, красный день. Но эта радость исчезла, ее заменило горе; подобно буйному ветру, уносящему цветы, травку, умчало без следа радость. Буйный ветер здесь изображает силу горя.— Приведите в пример еще несколько народных метафор.— «Чужедальная сторона без ветру сушит, без морозу знобит»; «чужая сторонушка горем вся изнасеяна, слезами полита, печалью огорожена»; «взяло Добрыню пуще острого ножа по его сердцу богатырскому, разгорелось сердце молодецкое» и пр.— О народных метафорах можно сказать то же самое, что мы заметили о сравнениях вообще; для оживления мысли здесь служат обыкновенные явления природы: солнце, огонь, вода, мороз, ветер, туман; или особенно драгоценные предметы: золото, шелк (трава шелковая); или обыденные занятия народа, как, например, посев (поле чистое костьми засеяно, кровью полито, печалью поросло) и пр. Как в этих сравнениях и метафорах, так и вообще при замене общих понятий частными русская речь отличается особенной силою и выразительностью. В песне «Не сиди, мой друг, поздно вечером» мы найдем это в описании ожидания, горя, любви; в другой песне девушка так выражает свою преданность другу: «Я в те поры мила друга забуду, как подломятся мои скоры ноги, как опустятся мои белы руки, засыплются глаза мои песками, закроются белы груди досками». Все это сказано, в частности, вместо общего понятия: «когда я умру». Или грусть описана в следующих подробностях: «Ни о чем бы я не тужила, не сидела бы я подпершися; не глядела бы во чисто поле». С такою же наглядностью удальцы Стеньки Разина изображают свое молодечество: «Мы веслом махнем — корабль возьмем, кистенем махнем— караван собьем, мы рукой махнем — девицу возьмем». Мы видели, что в народных сравнениях и метафорах везде являются естественные предметы; но мир животных, особенно птиц, занимает главное место в аллегориях. Такова хороводная песня «Синичка». Синичка варит пиво и созывает гостей.

Совушка-вдовушка незваная пришла.

Снегирюшка по сеничкам похаживает.

Соловушка головушку поглаживает.

Стали все птички меж собою говорить:

Что же ты, снегирюшка, не женишься?

(Сахаров. Хороводные песни, № 28).

Почти все главные русские птицы и рядом с ними все звания и сословия перечислены в песне: «Протекало синее море, слеталися птицы стадами» (Сахаров, Разгульные песни, № 26). Тут между прочим говорится:

Сова у нас на морс восводша:

То-то высокие брови!

То-то веселые взгляды!

То-то хорошая походка!

То-то желтые сапожки!

С ножки на ножку ступает.

Высокие брови подымает.

Гуси — на море бояре.

Утята — на море дворяне.

Чирята — на морс крестьяне.

Воробьи — на море холопья.

Другого рода аллегории представляют народные песни, где понятия отвлеченные выражаются в чувственном образе. Так, девушка перед свадьбой прощается с волею и говорит: ."Куда мне свою волюшку пустить будет? Пущу я свою волюшку по милым подруженькам: покрасуйтесь, любезные, поколь вы у матушки" (Сахаров. Свадебные песни, № J78). Точно гак же добрый молодец представляет горе: «Я от горя в темные леса, а горе прежде в лес зашел; я от горя в почестной пир — а горе зашел, впереди сидит; я от горя на царев кабак — а горе встречает, уж пиво тащит» (Сахаров. Разгульные песни, № 28).

Перейдем к эпитетам. Эпитетами могут быть имена существительные. Не припомните ли еще таких эпитетов, как «надеженькаголубушка»? — Солнышко: красно солнышко — родная матушка, солнышко Владимир-князь.—Для выражения ласки служат также существительные: свет, душа, радость, утеха, мать, голубчик и пр. Так говорят: надежда добрый молодец, душа-девица, светбыстрая речка, мать-сыра земля. Народ избрал ласкательными именами самые дорогие предметы: свет, душу, мать. Окончания ласкательных и уменьшительных: —ушка, -юшка, —ышка, —анька, -к, -чек имеют то же значение. Заметим, что окончания, означающие ласку, любовь или презрение, грубость, увеличение и т. п., заменяют собою эпитеты, следовательно, также служат образности слога. Приведите примеры.— Солнышко вместо милое, дорогое солнце; лебедушка вместо милая лебедь; старушонка вместо дрянная старуха; деревушка, дровнашкн, сапожищи.— Припомните, как употреблены в басне Крылова слова «тихохонько» и «толк».

Мартышка, в зеркале увидя образ свой,.

Тихохонько медведя толк ногой.

Тихохонько—наречие, означает: очень тихо и осторожно, толк—однократный вид глагола, вместо толкнула, означает скорость движения.— Этим описана сплетница, которая с известными ужимками указывает на недостатки ближнего. Следовательно, наречие и глагол здесь употреблены в такой форме, которая дает образность представлению. Мы видим, что образность в слоге происходит не только от выбора слов, от известной постановки одного слова вместо другого, но и от некоторых грамматических форм в именах существительных, в прилагательных (окончания, суффиксы -енький, —хонек, -оватый, -стый), в глаголах (особенно при употреблении времен и видов) и наречиях. Мы говорили об эпитетах: что можно сказать про такие народные эпитеты, как чистое поле; темный лес; добрый молодец; красная девица? Часто ли они употребляются? — Они стоят постоянно при известных словах. Молодец всегда называется добрым, хотя о доброте его нет и слова.— Эти постоянные эпитеты составляют также отличительное свойство народной поэзии. Приведите еще примеры.— Калены стрелы, добрый конь, красное солнце, частый дождик, сыпучий песок, звончатые гусли, частые звезды, русая коса, перекатная звезда, ретиво сердце, сине море.

В одной песне добрый молодец, будучи присужден расстаться с своею невестою, говорит: «…обвенчаюсь я с иной женой, с смертью раннею». Как надо понимать эти слова? — Он в шутку называет смерть женою.—Да, только здесь горькая шутка. Такая ли шутка в словах песни:

Друженька хорошенький!

Друженька пригоженький!

Поехал дружка воевати Вокруг печи на лопате…

Друженька хорошенький!

Друженька пригоженький!

С лютыми зверями, С тараканами, с сверчками…

Нет, здесь величают дружку для смеху.—Да, и смех здесь очень легкий, шутка довольно грубая, основанная на таких словах, как лопата, тараканы и проч. Но народ удовлетворяется и этой незатейливой шуткой во время веселого свадебного пира. Другое дело, когда он задумывается над своею судьбою, когда горькие обстоятельства жизни вызывают у него скорбную улыбку. Однако нельзя ли в самом способе, каким выражена шутка, найти чего-нибудь общего между словами молодца о смерти и этим величаньем дружки? — И там и тут слова надо принимать в обратном смысле: дружка воюет с лютыми зверями; но это выходит война вокруг печи на лопате с тараканами и сверчками.— Итак, о женитьбе на другой, о войне с лютыми зверями сказано с той целью, чтобы сильнее представить совершенно противоположное. Эго называется говорить иронически. Что же такое ирония?— Речь, в которой мы, в насмешку над другим или над своей горькой судьбой, утверждаем противное тому, что хотим сказать.— Так в иронии мы на вид соглашаемся с мнением другого, чтобы выставить его нелепость, в шутку хвалим, что стоит хулы, смеемся, когда плакатьхочется. В народных пословицах, изображающих бедность, особенно много едкой иронии: «Благодаря Христа, борода не пуста, хоть три волоска, да растопорщившись»; «Наготы, босоты изувешены шесты»; «Холоду, голоду амбары полны»; «Только и посуды, что сучки в бревнах»; «Встал да пошел, так и вотчина со мной»; «Шапка волосяная, рукавицы своекожные». Объясните, где еще есть ирония в песне «Не сиди, мой друг, поздно вечером». — В конце песни в словах: «Не сидит она поздно вечером, а горит свеча воску ярого». Горение свечи прежде означало веселое ожидание друга, а теперь оно имеет другой горестный смысл: свеча горит перед умершей. Между тем это высказано не вдруг, а в первую минуту у вас остается сомнение, отчего же горит свеча.— Подобная ирония нередко встречается в народных песнях. Так смертный бой сравнивается со свадебным пиром в одной старинной поэме (в «Слове о полку Игореве»): «Здесь не достало кровавого вина; здесь пир окончили храбрые русские: сватов (сабли) напоили, а сами легли за Русскую землю». В одной из новейших песен добрый молодец, умирая в поле, говорит коню: «Ты скажи моей молодой жене, что женился я на иной вдове, что за ней я взял поле чистое, нас сосватала сабля острая, положила спать калена стрела». В песне «Не шуми, мати зеленая дубровушка» добрый молодец на вопрос царя: кто были его товарищи в разбое — отвечает:

Я скажу тебе. Надежа, православный царь. Всю правду я скажу тебе, всю истину, Что товарищей у меня было четверо:

Уж как первый мой товарищ—темная ночь, А второй мой товарищ—булатный нож, А как третий товарищ мой—добрый конь, А четвертый мой товарищ—тугой лук, Что рассыльщики мои — калены стрелы.

Царь с такой же иронией говорит ему:

Исполать тебе, детинушка, крестьянский сын.

Что умел ты воровать, умел ответ держать;

Я за то тебя, детинушку, пожалую Среди поля хоромами высокими.

Что двумя ли столбами с перекладиною.

Мы видели, как синонимы, сравнения, метафоры, эпитеты соединяются между собою. Приведем этому еще пример из песни «Не сиди, мой друг, поздно вечером». Общею темою здесь служит взаимное прощанье доброго молодца и девушки, а в частности: напрасное ожиданье горя, разлуки, уверение в неизменной верности. В первых трех стихах синонимически описано, что ждать напрасно. Наступившее горе представлено преимущественно в сравнении с действием ветра. Здесь соответствуют слова: прошли и унес, красны дни и радость; буйные, унес, размыкал и чисто поле. Верность изображена в сравнениях с солнцем и с месяцем, с горлинкой и лебедушкой. Синонимы горят, светят стоят в соответствии со словами «любить»; «горлинка», «лебедушка», изображающие нежность, в соответствии с эпитетами милый, ненаглядный, надеженька. Слова девицы: «Не жилица я на белом свете» — соответствуют словам молодца: «не любить два раза добру молодцу». Кроме того, здесь девица высказывает прямо, что молодец выражает иронически: «обвенчаюсь я с иной женой». Жестокая непреклонность воли родительской стоит в связи с тем, что ожиданье напрасно: здесь изображение разлуки и ее последствий переходит в иронию.— Заметим еще, что вместо слова «ирония» употребляют слово юмор, но под иронией обыкновенно разумеют намеренную шутку или насмешку, а под юмором то наивное изображение смешного, где автор описывает пустяки, как важные, необходимые и достойные полного внимания дела. Примером может служить в повести «Старосветские помещики» описание того, как Афанасий Иванович подшучивает над Пульхерией Ивановной, как он ест и проч. У людей, которых вся жизнь состоит из мелочей, и мелочное ведет иногда к важным последствиям. Тогда и юмор, подобно горькой, серьезной иронии, мешает смех со слезами: у Гоголя мы видим это в описании смерти Пульхерии Ивановны и в описании жизни Афанасия Ивановича после ее смерти. Таким образом, ирония и юмор, смотря по предмету шутки, по более или менее глубокой мысли автора, начиная с осмеяния чего-нибудь внешнего (как это бывает в обыкновенных житейских шутках), доходят до изображения горестных противоречий в жизни и судьбе человека. Ирония в этом случае иногда называется сарказмом, что означает едкую и злую насмешку. Что касается народного юмора, то мы его находим в сказках, каковы, например, сказки о лисе, о ерше щетиннике, о коте, козле и баране и пр.

Изложим теперь в связи все, чего мы доискались в народном слоге.

1. Русская народная речь отличается особенной живостью и образностью. Это мы прежде всего видим во многих грамматических формах, исключительно свойственных русскому языку: таковы в именах существительных — ласкательные, уменьшительные, означающие презрение и пр. (соловушка, волюшка, умок, умишко, сердечко, сердечушко), в именах прилагательных — означающие степени качества (беловатый, цветистый), в глаголах— сокращенные однократные (бац, хвать, шасть), в наречиях— многие сложные с предлогами формы (впрочернь, вскачь, напропалую, исподтишка, наперекор, мелко-намелко). Сюда относится опущение связки, местоимений, союзов и многих других слов в предложениях: этим речь приобретает краткость и силу: «Житье — вставши, да за вытье». «Лег — свернулся, встал — встряхнулся: вот моя жизнь».

Подробное рассмотрение этих форм принадлежит грамматическому курсу.

• 2. К определенности в народной речи служит разнообразное употребление синонимов, изображающих один и тот же предмет с разных сторон. Здесь надо различать синонимы в отдельных словах (рассердился, разгневался — закричал, завопил громким голосом) и в целых выражениях (на заре утренней, при восходе ли красна солнышка; что иод крышею под зеленою, что под яблонью под кудрявою).
• 3. Народная речь богата сравнениями и метафорами, которые свидетельствуют о тесном сближении народа с окружающей природою. Между сравнениями надо отличать сравнения отрицательные; в них виден анализ народного ума, отделяющего главный предмет мысли от предмета, взятого для сравнения.
• 4. В народных аллегориях обыкновенно олицетворяется мир животных, служа к изображению человеческих действий. Здесь чаще всего являются птицы, изображая то или другое действие человека: сокол — удаль, лебедь—девичью красоту, кукушка — горемычность женщины, ласточка, касаточка — материнскую нежность и проч. Кроме того, есть аллегории, в которых предметы отвлеченные (воля, горе) представляются в чувственном образе: «Наши радости буйный ветер унес и развеял их по чисту полю».
• 5. В народной речи встречаются постоянные эпитеты, нераздельно стоящие с названием предмета; они означают в нем какое-нибудь постоянное свойство: добрый конь, мать — сыра земля, темный лес и проч. Русская речь также богата изобразительными эпитетами в сложных словах: «голубь сизокрылый, мохноногонький; речка крутобережна; шатер белогонкий; жемчужина окатная; камка мелкотравчатая».
• 6. В народных песнях мы нередко находим горькую шутку, иронию, особенно при описании смерти. Напротив, юмор чаще встречается в народных сказках, где с простодушной веселостью описаны проделки лисы, кота, щуки зубастой и проч.

Различие эпоса, лирики и драмы.

(Разбор стихотворения Пушкина «Бесы»).

Мы сначала укажем в самых общих чертах различие между тем, что называют в поэзии эпическим, лирическим и драматическим. Изберем для этого хоть стихотворение Пушкина «Бесы» и хорошенько вникнем в его содержание.

Пушкин тут изображает зимнюю метель, застигшую его дорогой.

Мчатся тучи, вьются тучи;

Невидимкою луна Освещает снег летучий.

Мутно небо, ночь мутна.

Слова «мчатся, вьются» с повторением «тучи» означают быстроту туч, которые несутся клубами: луна просвечивает сквозь них (хоть ее и не видно) на падающий снег, и в ее тусклом свете все смутилось. Однообразная езда (еду, еду и проч.), однообразный звон колокольчика наводят тоску; берет страх, как бы не сбиться с дороги. Ямщик с трудом едет, жалуется на вьюгу… вот он заблудился, чуть не въехал в овраг, кружит в поле, высматривая придорожный верстовой столб, захряс было с кибиткой, да, слава богу, выбрался; кони, ставши на миг, опять поскакали вперед без помехи. По простонародному взгляду ямщика, все эти обычные действия метели произошли не просто, естественным порядком, а, но тайному влиянию бесов; бесы олицетворяют для него действующие силы природы, и, испытывая их на себе (вьюга мне слипает очи, все дороги занесло и проч.), он полон суеверного страха.

Поэт, пользуясь этим верованием простого человека, и сам представляет вьюгу как действие бесов; в нем тут высказалась только потребность облечь в живой образ впечатление, произведенное на него бурей, и жалобный вой бесов (т. е. бури) возбуждает в нем не суеверный страх, а сердечную тоску:

Мчатся бесы рой за роем В беспредельной вышине, Визгом жалобным и воем Надрывая сердце мне.

Из каких подробностей мы видим, что бес с его проделками означает именно бурю? Это лучше всего можно указать в словах ямщика (в третьей строфе): бес на него дует, плюет (ветер, падающий снег), толкает в овраг испуганного коня (значит, ямщик съехал с дороги), торчит небывалой верстой (глаза ямщика заслеплены снегом; ему мерещится верстовой столб, который он ищет), сверкает малой искрой (действие того же снега или блестящие глаза волка, выглянувшего из леса). Кроме этих обманов чувств, и далее говорится, что бесы кружатся, как листья в ноябре, жалобно воют и проч. Так, по требованию поэтического творчества олицетворяющий образ слит с идеей, взятой из действительности, то есть с представлением снежной метели и ее действия на душу. Собственно, к описанию бесов относятся немногие стихи:

Вижу, духи собралися Средь белеющих равнин…

Сколько их! Куда их гонят?

Что так жалобно поют?

Домового ли хоронят?

Ведьму ль замуж выдают?

Но и здесь близкое отношение к предмету: неясные образы, возбуждаемые в душе зимней вьюгой, напоминают собою всю нескладицу чертовщины, созданной народной фантазией.

Обратим теперь внимание на две стороны, какие представляет нам изображение Пушкина: с одной стороны, мы узнаем здесь действительный предмет, произведший известное впечатление на душу, с другой—самое это впечатление. Поэт изображает, во-первых, что происходило вне его, противопоставляя своему сознанию и чувству видимые предметы (взгляд объективный); во-вторых, что совершалось в нем самом, заставляя нас наблюдать эти предметы под обаянием чувства, какое они произвели на него (взгляд субъективный). В первом случае мы знакомимся с предметом независимо от личного чувства автора: сюда относится изображение метели со всеми ее действиями, с хлопьями снега в мутном лунном свете, с блужданием в поле, с обманами чувств и пр.; сюда же можно отнести изображение ямщика с его суеверным чувством. Хотя чувство составляет не внешнюю, а внутреннюю сторону в описании, но для автора чувство ямщика представляется таким же внешним предметом, как и все прочее: он тут изображает народное верование в бесов точно так, как это верование действительно существует в народе. Эту внешнюю сторону жизни мы передаем в описании, в рассказе, а рассказ по-гречески называется «эпос», оттого и изображение того, что вне нас, называют в поэзии эпическим (рассказочным). Но у Пушкина есть и другая сторона: все описанные предметы производили на него впечатление, все прошли сквозь его личное чувство. След этого чувства и остался на описании. В самых повторениях: «мчатся тучи, вьются тучи, мутно небо, ночь мутна; еду, еду в чистом поле; страшно, страшно… средь неведомых равнин» видим не просто изображение предмета, а и лицо, в котором порывы бури возбуждали ряд живых представлений и невольную сердечную тревогу. Передав слова ямщика, Пушкин опять посторяет: «Мчатся тучи, вьются тучи». Следующая строфа начинается подобным же описанием: «Вьюга злится, вьюга плачет»; после описания бесовской сумятицы, в заключительной строфе, опять встречаем слова: «Мчатся тучи, вьются тучи». Эти повторения означают, что впечатление, производимое бурею на душу, каждый раз возобновлялось с новою силою, и, наконец, поэт прямо дает понять, как надрывается его сердце от завывания бури. Личное его участие в явлении выражается и такими оборотами речи, каковы: «Вот уж он далече скачет; вижу, духи собралися; сколько их! куда их гонят?» и пр. Поэт указывает на предмет, говорит об нем от своего лица, удивляется, спрашивает и т. д. Такое изображение предмета, в котором высказывается личное чувство автора, иначе говоря, изображение того, что происходит в душе нашей, называется лирическим. Внутренняя сторона жизни, наше чувство легче всего может быть передано гармонией звуков, уточненной игрою слов, музыкальным напевом. Речь, хорошо выражающая радость или тоску, как-то сама собою поется.

Припомним еще другие стихи Пушкина:

Буря мглою небо кроет, Вихри снежные крутя:

То, как зверь, она завоет, То заплачет, как дитя…

Наша ветхая лачужка И печальна, и темна —.

Что же ты, моя старушка.

Приумолкла у окна?..

Оттого у греков всякое стихотворение, проникнутое чувством, назначалось для пения, а пение это сопровождали игрою на лире известном струнном инструменте. Вот откуда произошло название поэзии лирической, или песенной. Итак, в эпосе поэт обращается к внешнему миру, отстраняет свое личное чувство и изображает природу или действия и чувства других лиц, как они были им наблюдаемы: в лирике же он вводит нас во внутренний мир своих чувств и изображает все предметы под теми впечатлениями, какие они произвели на него: личные впечатления тут занимают первое место.

В стихотворении Пушкина, как мы видели, представлена зимняя вьюга, представлены и путники, застигнутые ею в поле. Буря, вьюга — одно из явлений природы, в котором действуют многие ее силы: холод, ветер, пары, обращенные в снег, и проч. Эти силы угрожают человеку гибелью, вызывают его на борьбу; путник, заслепленный снегом, теряет след, сбивается с пути и с трудом должен его отыскивать. Кроме такой внешней борьбы, происходит и борьба внутренняя: грозные явления природы в одном возбуждают суеверный страх, в другом — тяжелое, гнетущее чувство тоски. Пушкин борется и с бурей, и с своим чувством — с теми обманами чувств, которые также, подобно снегу, заслепляют его умственное зрение: и там, и тут он ищет средств выбиться на лучшую дорогу. Представляя главные мгновения этой борьбы, Пушкин нашел необходимым вывести на сцену ямщика, с которым он разговаривает. В сердечном беспокойстве он кричит ему: «Эй, пошел, ямщик!» «Нет мочи: коням, барин, тяжело…», — отвечает тот, и в его ответе высказывается та же тревога, которую он по своему объясняет действием бесовской силы. Буря продолжается, кони стали…

• — Кто их знает: пень иль волк?
• — Что там в поле?

В этом разговоре представлено новое мгновение борьбы, которой поэт, однако, не развивает далее, так как он занят преимущественно своим чувством. Созерцая борьбу стихий, он уже сам себя спрашивает:

Сколько их! Куда их гонят?

Что так жалобно поют?..

Мы видим, что в стихотворении Пушкина среди рассказа есть своего рода маленькая сцена, где действующими лицами, с одной стороны, являются путешественники, с другой — бесы, то есть силы природы, олицетворенные в виде бесов; это олицетворение потому и было необходимо, что буря здесь является действующей силой. То, что мы называем сценой, представлением, есть изображение борьбы между лицами как внешней, так и внутренней: оно естественно требует разговорной формы. Так, в басне Крылова «Две собаки» представлены в столкновении между собою два характера: характер верного Барбоса, который, усердно охраняя господский дом, голодает, мокнет под дождем и терпит побои, и кудрявой болонки Жужу, которая, умея только забавлять хозяев, лежит на мягкой пуховой подушке, ест и пьет на серебре и проч. Встреча таких противоположных лиц вызвала разговор, в котором вместо всякого описания и рассказа они прямо себя изображают:

— Да чем же ты, Жужу, в случай попал.

Бессилен бывши так и мал.

Меж тем как я из кожи рвусь напрасно?

Чем служишь ты?—Чем служишь! Вот прекрасно!

С насмешкой отвечал Жужу,—.

На задних лапках я хожу.

Разговорная сцена, как мы заметили, изображает борьбу или действие, а действие по-гречески значило «драма»; оттого и изображение борьбы называют драматическим. Из стихотворения Пушкина «Бесы» мы видели, что эпическое, лирическое и драматическое в одно и то же время входит в состав поэтического произведения, и это естественно: в каждом живом поэтическом образе мы находим две стороны — внешнюю и внутреннюю, предмет с его действиями и чувства или впечатления, производимые на чувство; чувство принадлежит если не самому автору, то изображаемому лицу. Но и то и другое, действия или поступки с их внешней обстановкой и мысли или душевные тревоги, всего полнее и нагляднее выражаются в-борьбе; без борьбы нет жизни. Так элементы эпический и лирический сливаются в драме; но, смотря по тому, что в поэзии выступает на первое место: изображение внешней жизни, или сердечных волнений, или тех мгновений, когда выразилась борьба в делах и в чувствах, поэтическое произведение становится эпическим, лирическим или драматическим. Стихотворение Пушкина «Бесы» можно отнести к лирическим потому, что в нем на первый план выступает личное чувство поэта.

Классные задачи.

• 1. Лирическое, эпическое и драматическое в басне Крылова «Добрая лиса» (выражение чувства, какое придается лисе, служа к изображению характера, здесь имеет эпическое значение).
• 2. Вторая песня Лихача Кудрявича Кольцова. (Указать, как изображение чувства переходит здесь в эпическую картину.)
• 3. Как изображена внутренняя борьба в том месте из повести «Медный всадник», где представлено помешательство Евгения?
• 4. Объяснить лирическое настроение в стихотворении Лермонтова «Выхожу один я на дорогу».
• 5. Лирический эпос в «Мцыри».
• 6. Указать драматические черты в повести Тургенева «Бежин луг» (борьба внутренняя и внешняя).
• 7. Драматическое в стихотворении Лермонтова «Спор».
• 8. Указать, что можно назвать лирическим, эпическим и драматическим в жизни человека.
• 9. Что называют лирическим, эпическим и драматическим в поэзии? Почему эти три стороны естественно являются в каждом поэтическом произведении?
• 10. Привести примеры на лирическое, эпическое и драматическое произведение и объяснить, почему каждое из них относится к тому, а не к другому роду.