Образ боя как психологический ресурс участника боевых действий

Личностные качества военнослужащего являются одним из главных условий того, станет ли он героем или отщепенцем. В конце концов, даже самые мощные внешние социальные влияния преломляются через внутренние, личностные условия. Вместе с тем психологические особенности боевой деятельности, ее цели, мотивы, методы решения боевых задач и т. д. могут оказывать существенное корректирующее влияние на проявление личности военнослужащего.

Личность — системное социальное качество, приобретаемое индивидом в предметной деятельности и общении и характеризующее уровень и качество представленности общественных отношений в индивиде.

Важнейшим личностным качеством, определяющим эффективность боевой деятельности воина, как было показано в гл. 10, является психологическая устойчивость к стресс-факторам боевой обстановки. Структура психологической устойчивости воина включает когнитивный, мотивационный, эмоционально-волевой, операциональный и регулятивный компоненты.

Важнейшее место в структуре психологической устойчивости воина занимает точный образ боевых действий, включающий представления об особенностях тактики действий и ухищрениях противника; о том, с использованием каких средств, каким способом, в какой последовательности, во взаимодействии с кем разгромить противника, какими рубежами овладеть, как действовать в дальнейшем и т. д. Здесь действует правило когнитивной психологии «Каков образ деятельности, такова и деятельность». Солдата страшит в бою неизвестность. Вот почему всегда будет актуальным суворовское правило, гласящее, что каждый воин должен знать свой маневр. По данным американского военного психолога П. X. Мокора, индивидуальная несостоятельность воина в бою проистекает всегда из полной неосведомленности бойца о психологической реальности боя. Солдат сражается плохо потому, что он (по аналогии с актером, плохо исполняющим свою роль) как бы только механически заучил текст своих реплик. Он не знает, что помимо этого от него требуется собственная инициатива, импровизированные действия, что в ходе тех сложных перипетий драмы, невольным участником которой он является, могут встретиться непредвиденные, нередко катастрофические, обстоятельства. Его не подготовили к встрече с неожиданностью. Боец должен быть заранее осведомлен о силе и частоте тормозящих и разрушающих влияний, о возможности потери психического равновесия на поле боя. Он должен заранее получить представление о множестве непредвиденных обстоятельств, которые могут привести к растерянности и несостоятельности в бою. Его боеспособность непосредственно зависит от предварительного знания этого^[1].

Важнейшая роль в формировании у воинов адекватного, реалистичного образа боя принадлежит психическим познавательным процессам (ощущениям, восприятию, вниманию, воображению, мышлению).

Ощущение — это простейший психический процесс, состоящий в отражении отдельных свойств предметов и явлений материального мира, а также внутренних состояний организма при непосредственном воздействии материальных раздражителей на соответствующие рецепторы.

Органы чувств (зрение, слух, осязание, обоняние, осязание) военнослужащего могут быть более или менее чувствительны к отображаемым ими явлениям, т. е. могут отображать эти явления с большей или меньшей точностью. Чувствительность органа чувств определяется минимальным раздражителем, который в данных условиях оказывается способным вызвать ощущение. Минимальная сила раздражителя, вызывающая едва заметное ощущение, называется нижним абсолютным порогом чувствительности.

Раздражители меньшей силы, так называемые подпороговые (субсенсорные), не вызывают возникновения ощущений и сигналы о них не передаются в кору головного мозга. Нижний порог ощущений определяет уровень абсолютной чувствительности данного анализатора. Между абсолютной чувствительностью и величиной порога существует обратная зависимость: чем меньше величина порога, тем выше чувствительность данного анализатора.

Восприятие — отражение в сознании человека предметов и явлений при их непосредственном воздействии на органы чувств. В отличие от ощущений, восприятие отражает предмет в целом, в совокупности его свойств. При этом восприятие не сводится к сумме отдельных ощущений, а представляет собой качественно новую ступень чувственного познания с присущими ей особенностями. Наиболее важные особенности восприятия — предметность, целостность, структурность, константность и осмысленность.

Внимание — это направленность и сосредоточенность сознания, предполагающие повышение уровня сенсорной, интеллектуальной или двигательной активности индивида.

По характеру происхождения и по способам осуществления выделяют два основных вида внимания: непроизвольное и произвольное. Непроизвольное внимание возникает и поддерживается независимо от сознательных намерений и целей человека. Произвольное внимание — это сознательно направляемое и регулируемое сосредоточение.

Ощущение и восприятие. Органы чувств человека — совершенные аппараты познания окружающего мира. Специалистами установлены предельные возможности зрительного органа (абсолютный зрительный порог) по обнаружению и различению объектов боевой обстановки (табл. 11.1).

Таблица 11.1

Дальность визуального обнаружения объектов боевой обстановки

Не менее важным органом ощущения и восприятия свойств, характеристик и элементов боевой обстановки является слух. Специалистами установлены предельные возможности слухового восприятия объектов боевой обстановки (табл. 11.2).

Таблица 11.2

Дальность слухового обнаружения и различения объектов боевой обстановки

Из данных, приведенных в табл. 11.1 и 11.2, видно, насколько чувствительными являются органы чувств человека. Однако перечисленных возможностей уже недостаточно для того, чтобы надежно отражать события современного динамичного и многообразного боя.

Не случайно в разных армиях мира предпринимаются огромные усилия по расширению естественных возможностей человека видеть, слышать, обонять, осязать. Поле современного боя подвергается многомерному «ощущению» и «восприятию» на всем его протяжении, днем и ночью, в любых природно-географических и погодно-климатических условиях. Выше говорилось об эшелонированном наблюдении за полем боя с помощью БПЛА, видеокамер, аудиомикрофонов, лазерных датчиков и т. д. Для наблюдения за военнослужащими противника на глубину взводных боевых позиций используются индивидуальные средства наблюдения. Например, в комплект автоматического гранатомета, состоящего на вооружении южно-африканской армии, входит граната с видеокамерой. Она выстреливается на расстояние порядка 400 м и в течение 7 мин передает информацию о противнике, находящемся в траншеях, за естественными и искусственными укрытиями. Граната освещает поле боя инфракрасным светом, что дает возможность видеть боевую технику и живую силу противника в условиях плохой видимости. На вооружении подразделений многих армий мира поступают персональные переносные видеоустройства, позволяющие получать информацию о противнике, находящемся за укрытиями (например, за углом здания, в помещении и т. д.) на удалении нескольких метров. Военнослужащие нередко используют и самодельные устройства видеонаблюдения за нолем боя, сделанные из простейших видеокамер, замаскированных под нейтральные объекты (кроссовок, банка из-под напитка, детская игрушка и т.н.). Для наблюдения за противником в ночных условиях широко применяются осветительные ракеты, приборы ночного видения. Обнаружение неприятеля, скрывающегося в густых зарослях или замаскированного с помощью специальных средств, возможно с помощью тепловизоров и т. д. и т. п.

И все же, какие бы приборы ни использовались в современной войне, главными средствами обнаружения и восприятия противника являются органы чувств человека, прежде всего, глаза, уши, нос. И от того, насколько развита чувствительность этих «рецепторов боя», в решающей мере зависит насколько тонко «читается» и «слышится» бой.

В бою человеку приходится видеть, слышать, осязать, обонять, чувствовать на вкус такое, с чем он не мог встретиться в мирной жизни: огненные валы артиллерийского огня, всполохи взрывов, смертельно жалящие струи трассирующих очередей, горящие, как бенгальские огни, боевые машины, дымящиеся развалины строений, разрывающиеся в клочья человеческие тела, грохот, вой, гул, визг, треск, стук, издаваемый оружием и боевой техникой, боевые кличи, истошные крики и стенания раненных, стук своего сердца, запах сгоревших пороховых газов, гари, вкус крови и дорожной пыли, вздымаемая «на дыбы» земля, сотрясаемый взрывами, вибрирующий воздух, боль ушибов и ран и т. д.

Психика «устроена» так, что неподготовленный специально человек прежде всего воспринимает то, что проявляется сильнее, ярче, громче, непривычнее. В боевой обстановке это, нередко, второстепенные, мало значимые для исхода боя и человеческой жизни стимулы.

Из литературы Психологически точно и ярко описал это Э. М. Ремарк в своем романе «На западном фронте без перемен».

«У нас большие потери, главным образом за счет новобранцев… Они… очень смутно представляют себе, как надо укрываться, а главное, не умеют присматриваться к местности. Они нс видят ни бугорков, ни кочек, разве что самые заметные, не меньше полуметра в высоту… Попав в… зону боев, они чувствуют себя беспомощными и гибнут, как мухи. В современной позиционной войне бой требует знаний и опыта, солдат должен разбираться в местности, его ухо должно чутко распознавать звуки, издаваемые снарядами в полете и при разрыве, он должен уметь заранее определять место, где снаряд упадет, знать, на какое расстояние разлетаются осколки и как от них укрыться. Наше молодое пополнение почти ничего не знает обо всех этих вещах. Оно тает на глазах — новобранцы даже шрапнель от гранаты толком отличить не умеют, огонь косит их, как траву, потому что они боязливо прислушиваются к завыванию не столь опасных „тяжелых чемоданов“, ложащихся далеко позади, но не слышат тихого, вкрадчивого свиста маленьких вредных штучек, осколки которых разлетаются над самой землей. Они толпятся, как бараны, вместо того чтобы разбегаться в разные стороны, и даже после того, как их ранило, вражеские летчики еще добивают их, стреляя по ним, как по зайцам… На одного убитого бывалого солдата приходится пять-десять погибших новобранцев»^[2].

Для того чтобы выжить в бою и уничтожить врага, в хаосе визуальных и звуковых эффектов глаза, уши, нос настоящего бойца должны видеть общую логику боя, высматривать, подслушивать, вынюхивать его главные элементы.

Важнейшим условием достижения победы над врагом является его своевременное обнаружение и создание затруднений в обнаружении им своих войск. Эффективно действовать на поле боя можно, лишь существенно затруднив ведение огня неприятелю, сделав его неэффективным или исключив полностью.

Учитывая это, противоборствующие стороны предпринимают исчерпывающие меры для нарушения процессов ощущений и восприятий противника: укрываются за непрозрачные и дымовые преграды (противник не видит или плохо видит, куда стреляет, не может точно прицелиться, промахивается); маскируются, сливаясь с окружающей местностью; перемещаются по полю боя короткими перебежками, попадая в поле зрения противника не более, чем на 3 с; в ночное время ослепляют друг друга ярким светом и лазерами; воздействуют непереносимыми по силе раздражителями на слух и обоняние противника; осуществляют тактику снайперского террора, когда снайпер не позволяет не только вести целенаправленно наблюдение, но и высунуть голову из окопа и т. д.^[3]

Стресс-факторы боевой обстановки ухудшают функционирование психики в бою. Они оказывают негативное влияние на точность восприятия элементов боевой обстановки, определение расстояний до целей, ориентировку на поле боя. В некоторых случаях у солдата может возникать эффект так называемого «туннельного» видения, когда его зрительное поле как будто ограничивается «трубой», вокруг которой — слепота. Участник боевых действий фиксирует лишь важные для него объекты — укрытия, маршруты движения к ним, источник опасности и т. д. Он утрачивает способность к полноценному боевому взаимодействию и к эффективным действиям.

Военнослужащий не может действовать в бою эффективно, если не обладает адекватным пространственным восприятием. Так, не оценив точно удаление рубежей, достигаемых наступающим противником в процессе боя, он не сумеет выставить правильное значение прицела на оружии и, следовательно, вести точную стрельбу. Известно, что если в мирных условиях лучшие «глазомерщики» при оценке дальности до целей допускают ошибку в 5% (на расстоянии 400 м она равна 20 м), то в боевой обстановке эта ошибка достигает 10—20% (и составляет на удалении 400 м — до 80 м). Воины с неразвитым глазомером делают еще более серьезные ошибки. Ошибки на 1—2 деления в установлении прицела в бою влечет существенное снижение точности стрельбы. Вследствие несформированности пространственного восприятия и непонимания баллистических процессов стрельбы, некоторые воины вообще не пользуются прицелами при ведении огня.

Как следствие, «стрельба в бою даст ничтожные, в смысле поражения, результаты. Разность числа попаданий на стрельбищах и в бою определяет коэффициент падения психики под влиянием боевых переживаний. Во время смятения и паники коэффициент попадания падает до нуля. Даже в рукопашной схватке оружие действует неверно»^[4]. По оценкам специалистов, на одного убитого солдата во время Русско-японской войны приходилось 2500—5000 пуль. В Первую мировую войну эффективность стрельбы составляла 3—5%. В годы Второй мировой войны, чтобы убить одного противника, расходовалось примерно 10 000 пуль. В локальных военных конфликтах XX в. — 50 000 пуль. И, как отмечалось выше, во время войны во Вьетнаме на каждую пораженную американскими солдатами цель приходилось 200 000—400 000 выстрелов^[5]. Причиной этому является не только низкая стрелковая подготовка, но, прежде всего, страх, нарушающий процессы восприятия боевой обстановки.

Приведенные факты говорят о том, что развитие у воинов необходимых для боя ощущений и восприятий является важнейшей задачей командиров и военных психологов. Для этого на занятиях по боевой подготовке вопросы обнаружения замаскированного противника, определения дальностей до целей, выставление правильного прицела, а главное, изменение его установок в процессе сближения с противником, должны тренироваться отдельно.

Учитывая это, командованием Сибирского военного округа во время первой антитеррористической кампании в Чеченской Республике были внесены существенные изменения в контрольное упражнение стрельб из автомата. Например, при выполнении упражнения обучающемуся запрещалось перемещение до тех пор, пока не обнаружен и не поражен пулемет «противника», ведь в реальном бою об этом даже думать нельзя. Стреляющему запретили открывать огонь с места падения и производить без смены позиции более двух выстрелов, так как третью очередь на войне не позволяет сделать обнаруживший воина снайпер противника. Упражнение обязательно выполняется вдвоем, в том числе и из-за спины товарища, что дает возможность реально вырабатывать необходимые в бою навыки тактико-огневого взаимодействия. Запретили совершать перебежки, длящиеся более 5—6 с и с малой скоростью, предписали выполнять упражнение с полной выкладкой. На учебном поле воспроизводились шумовые эффекты боя, слышались крики раненых, были разбросаны муляжи трупов с кровью и вывернутыми наружу внутренностями. Перед отправкой в зону боевых действий все подразделения проходили этап боевого слаживания, отрабатывали тактические приемы боевых действий в городе, в окружении, в засаде и др. Не случайно уровень подготовки «сибиряков» высоко оценили не только командование федеральных сил, но и противник^[6].

Военнослужащие спецподразделений при наблюдении за полем боя учитывают действие следующих закономерностей восприятия:

• — чем ближе расстояние, тем яснее и резче кажется объект;
• — более крупные объекты кажутся ближе мелких, находящихся на том же расстоянии;
• — предмет более яркой окраски кажется ближе, чем предмет темного цвета;
• — ярко освещенные предметы кажутся ближе слабо освещенных, находящихся на том же расстоянии;
• — во время тумана, дождя, в сумерки, пасмурные дни, при насыщенности воздуха пылыо наблюдаемые предметы кажутся дальше, чем в ясные и солнечные дни;
• — чем резче разница в окраске предмета и фона, тем ближе они кажутся;
• — предметы на ровной местности кажутся ближе, чем на холмистой местности;
• — при наблюдении лежа, предметы кажутся ближе, чем стоя.

Следует также учитывать, что визуальное восприятие боевой обстановки может ухудшаться вследствие боевой работы оружия и техники. Например, частички сгоревшего пороха, вылетающие из ствола пулемета, марево над разогретым стволом пулемета создают на некоторое время своеобразную маску, непроницаемую для взгляда стреляющего. Поэтому пулеметчик должен работать с напарником, помогающим ему более точно воспринимать элементы боевой обстановки^[7].

Важное правило эффективности боевых действий состоит в том, чтобы затруднять адекватное восприятие боевой обстановки противником. Это является главной задачей маскировки. Здесь важнейшим моментом является ликвидация разницы в расцветке и фактуры фигуры (военнослужащих, техники, строений) и окружающего фона, деформация формы маскируемых объектов за счет раскраски (камуфляжа), добавления деталей (например, веток, вплетенных в маскхалат или масксеть), расположение объектов в тени, синхронизация движений объекта с движением окружающих элементов среды, исключение блеска и бликов, снижение звуковых и запаховых коррелятов деятельности войск.

Особенности ночного зрения. Современный бой требует от воинов владения приемами эффективного наблюдения в ночное время. Для этого глаза должны быть адаптированы к темноте. Адаптация к темноте приобретает особое значение в боевой обстановке для деятельности разведчиков, военнослужащих, выполняющих боевые задачи в секретах, дозорах, органах наблюдения, в дежурных сменах и др.

Известно, что глаз человека отличается высоким развитием нервных элементов, совершенной оптической системой и разнообразными мышечными устройствами, позволяющими производить поворот глаз и настройку их оптического аппарата. Это дает человеку возможность фиксировать огромный диапазон видимых световых раздражителей, интенсивность которых может различаться в сотни тысяч раз. Сетчатка глаза имеет сложное строение. Она состоит из нескольких слоев нервных клеток, заканчивающихся концевым аппаратом: колбочками и палочками, которые и представляют собой рецепторы света. Колбочки и палочки различным образом реагируют на разную интенсивность света. Первые обладают более низкой чувствительностью и представляют собой аппарат дневного света, позволяющий различать цвета (их в сетчатке 7 млн). Вторые отличаются высокой чувствительностью к слабым интенсивностям света и являются аппаратами ночного зрения (их насчитывается в сетчатке около 130 млн).

Повышение световой чувствительности глаз по мере пребывания в темноте получило название темповой адаптации. Установлено, что темновая адаптация начинается с момента погружения глаз в темноту. Нарастание световой чувствительности происходит непрерывно в течение всего времени пребывания в темноте и стабилизируется через 60—80 мин. Особенно интенсивно адаптация происходит в первые 15—30 мин. А это значит, что военнослужащий, выйдя из помещения с ярким освещением в неосвещенное пространство (например, на пост, позицию наблюдения и т. п.), в течение значительного времени не способен вести эффективное наблюдение за происходящими вокруг событиями.

Познание закономерностей ночного видения позволяет существенно ускорить время темповой адаптации глаз, повысить их чувствительность к свету. Каковы же эти закономерности?

Во-первых, колбочки и палочки как рецепторы света распределены по сетчатке глаза неравномерно. Первые расположены в центре, вторые — на периферии. Отсюда следует, что для обнаружения малозаметных объектов в ночное время их лучше рассматривать периферической частью сетчатки.

Во-вторых, колбочки и палочки заметно отличаются по степени чувствительности к свету с различной длиной волн. Так, глаз, адаптированный к темноте, наиболее чувствителен к длинам волн порядка 511 миллимикрон и относительно нечувствителен к длинам волн, превышающим 620 миллимикрон.

Глаз «дневного зрения» максимально чувствителен к длинам волн порядка 554 миллимикрон. Это означает, что при ночном зрении глаз максимально чувствителен к синему цвету и относительно не чувствителен к красному. Говоря другими словами, объекты синего цвета ночью мгновенно обнаруживаются человеком, но при этом возможна темновая дезадаптация глаз (т.е. снижение их чувствительности к свету, «засветка»).

Поэтому желательно, чтобы дежурное освещение в казармах и помещениях, где отдыхают караульные перед заступлением на посты, было красного света. Еще до Второй мировой войны были сконструированы плотно прилегающие красные очки, которые не пропускали лучей длиной волны меньше 620 миллимикрон, но через которые проходило достаточно света для функционирования колбочкового зрения. В таких очках воин мог находиться в хорошо освещенном помещении и одновременно полностью адаптироваться к темноте. Это позволяло практически исключить этап темповой адаптации глаз непосредственно в ходе выполнения боевой задачи и мгновенно включаться в деятельность.

В-третьих, выявлена закономерность дезадаптации глаз человека к темноте. Так, засветка адаптировавшегося к темноте глаза в течение 5 с снижает его чувствительность на 8—10 мин. На это же время снижается своевременность и дальность обнаружения объектов.

Следовательно, на постах, которые освещены лишь частично, часовые в течение длительного времени остаются практически слепыми. «Слепота» максимальна тогда, когда часовой погружается в темноту сразу после преодоления освещенного участка.

В-четвертых, установлена закономерность функционирования симпатической нервной системы человека, проявляющаяся в том, что возбуждение одной из систем симпатической иннервации влечет за собой возбуждение прочих симпатических систем. Исходя из этого факта, группа ученых Института психологии под руководством К. X. Кекчеева в 1941 — 1946 гг. исследовала способы улучшения ночного зрения военнослужащих (разведчиков, диверсантов, наблюдателей, часовых). Были выделены так называемые «физиологические стимуляторы», позволяющие в короткое время значительно повысить световую чувствительность глаз. К таким стимуляторам были отнесены: а) форсированное дыхание (углубленное, резкое дыхание, начинающееся с полного выдоха); б) термические раздражители (обтирание лица холодной водой, холодный компресс на затылок); в) вкусовые раздражители (прием небольшого количества вкусной нищи — 10 г сахара или сладкие таблетки); г) легкая мышечная работа (простейшие гимнастические упражнения). Проведенные эксперименты до сих пор считаются классическими, а полученные результаты — актуальными. Они свидетельствуют о том, что применение физиологических стимуляторов позволяет повысить чувствительность ночного зрения и слуха на 40—50%. Время темновой адаптации глаз сокращается с 40—50 мин до 4—5 мин, т. е. зрительная чувствительность возрастает в 10 раз быстрее, чем при темновой адаптации без применения стимуляторов. При этом однократное их применение обеспечивает повышение чувствительности на 1 — 1,5 ч, многократное — на 2—3 ч. Одновременно названные стимуляторы являются надежным и эффективным средством снятия утомления в области кинестетической и сенсорной деятельности.

В других опытах, также ориентированных на нужды сражающейся армии и осуществляемых под руководством Л. А. Шварц, большие сдвиги зрительной чувствительности достигались посредством эмоционально-волевого усилия. Оказалось, что при использовании специальных инструкций, требующих определенного уровня чувствительности в установленные сроки, она находилась на 470—845% по сравнению с исходной. Здесь психологическими механизмами изменения показателей чувствительности выступают убеждение (самоубеждение), внушение (самовнушение), настрой. Выявлено также стимулирующее влияние на остроту ночного зрения различного рода приятных раздражителей. Так, например, после употребления небольшого количества вкусной пищи (сахар) чувствительность ночного зрения возрастает на 210%, при прослушивании приятной музыки — на 240%. И, напротив, при прослушивании грустной музыки чувствительность к свету снижается на 60% и при употреблении горькой пищи — на 50%.

Приведенные данные позволяют военнослужащим использовать обширный арсенал средств для решения следующих практических задач:

• — резкое сокращение или устранение периода адаптации органов зрения к темноте;
• — повышение световой чувствительности глаз;
• — сохранение достигнутой светочувствительности в течение длительного времени;
• — предупреждение темновой дезадаптации глаз.

Психологи и опытные боевые специалисты рекомендуют, ведя наблюдение ночыо, не сосредоточивать внимание на формах, а следить за силуэтами, сочетая зрительное наблюдение с использованием различных органов чувств.

Учитывая то, что человеческий глаз ночью не может долго фокусироваться на объекте, выстрел по противнику нужно делать быстро, иначе его контуры расплывутся. Поэтому же необходимо наблюдать за объектом не прямым, а боковым зрением. Лучшим способом наблюдения за объектом ночью — совершение глазами движения вокруг него в форме горизонтальной восьмерки. Пристально и долго всматриваться в темноту не следует; чтобы не утомлять зрение рекомендуется периодически закрывать глаза на 5—10 с. Надо учитывать, что освещенные искусственным источником света объекты кажутся ближе, чем в действительности, а темные кажутся меньшими по размеру и более удаленными. Наблюдение лучше вести сидя.

Если нужно вести наблюдение за противником, находящимся ночью вокруг костра, днем со стороны солнца, или на фоне блестящего снега, эффективнее делать это через дырочку в картонке или пуговице^[8].

При ведении боевых действий ночыо солдат должен использовать все органы чувств. Особую роль в ночной ориентировке играет обоняние. С этой целью применяется следующая методика активизации обоняния в ночных условиях: солдат становится под углом 45° к направлению ветра, расслабляется, дышит ровно, а затем делает быстрые и частые выдохи. Услышав посторонний звук, он поворачивает голову из стороны в сторону, пытаясь определить точное направление источника звука. Звуки, воспринимаемые спереди и сбоку, могут ввести в заблуждение, если отсутствует иная чувственная информация. Именно поэтому, определяя направление, следует поворачивать голову. В целях усиления естественных возможностей слухового анализатора рекомендуется использовать: вкопанное наполовину в землю бревно, верхняя часть которого используется как своеобразный наушник; фляжка (бутылка) с водой, вкопанная в землю, но уровню воды с вставленной в нее палкой; стойка на одной ноге с открытым ртом и др. В целях обеспечения безопасного наблюдения за противником в бою используют зеркальце с ручкой, перископы, снятые с боевой техники приборы наблюдения^[9].

Опыт ведения боевых действий показывает, что у хорошо подготовленного к бою воина органы чувств должны быть высокочувствительными, хорошо настроенными «приборами» дневного и ночного видения, своеобразными локаторами, мгновенно и на дальних расстояниях обнаруживающими хорошо замаскированного противника, точно определяющими расстояния до боевых целей, правильно оценивающими результативность применения оружия.

В боевой обстановке у солдат проявляется особое состояние психики, как бы появляется новый орган чувств, предназначенный специально для восприятия боя. Это не зрение, не слух, не вкус, а что-то иное, необъяснимое, непонятное для самих участников войны.

Из литературы Это ощущение можно проследить в следующей мысли одного из героев романа Э. М. Ремарка.

«Наши лица не стали бледнее или краснее обычного; нет в них и особенного напряжения или безразличия, но все же они сейчас не такие, как всегда. Мы чувствуем, что у нас в крови включен какой-то контакт. Это не пустые слова; это действительно так. Фронт, сознание, что ты на фронте, — вот что заставляет срабатывать этот контакт. В то мгновение, когда раздается свист первых снарядов, когда выстрелы начинают рвать воздух, в наших жилах, в наших руках, в наших глазах вдруг появляется ощущение сосредоточенного ожидания, настороженности, обостренной чуткости, удивительной восприимчивости всех органов чувств. Все тело разом приходит в состояние полной готовности»^[10].

Формировать у воинов такой «орган» восприятия войны — важная задача военного психолога и командира любого ранга.

Для командира подразделения, воинской части, соединения очень важным является восприятие пространства и времени. Например, А. В. Суворов говорил, что деньги дороги, жизнь человеческая еще дороже, а время дороже всего: одна минута решает исход баталии, один час — исход кампании, один день — судьбу войны.

Современному командиру бригады в обороне необходимо вести наблюдение за полем боя, которое существенно превышает по своим размерам поле Бородинского сражения (оно составляло 8×4 км). В наступлении он должен отслеживать события, которые развиваются с темпом, в дватри раза превышающим темп наступления в годы Великой Отечественной войны. Учитывая, что скорость совершения марша с того времени возросла с 3—4 км/ч до 25—30 км/ч и более, движение бригады в неправильном направлении в течение 30 мин, уведет его в сторону более чем на 15 км^[11].

Внимание как психологический ресурс. Без устойчивого, способного к произвольному распределению внимания не может эффективно выполнить задачу ни снайпер, ни разведчик, не оператор войск ПВО.

В боевой обстановке внимание военнослужащего существенно снижается. Причины этому разные.

Во-первых, отсутствие мотивации держать во внимании важнейшие элементы боевого противодействия. При перемещении под огнем противника солдаты редко смотрят в сторону противника: они стараются скрыть свое лицо, как будто не желая «смотреть опасности в глаза». Ввиду этого бывает трудно ориентировать движение в пространстве. Во время обороны отмечается такой вид стрельбы: боец, скрывшись в окопе весь и высунув часть оружия, стреляет «на ветер»^[12].

Во-вторых, у воина может нарушаться способность к концентрации внимания, наступать временная амнезия (воин забывает, что нужно делать, в какой последовательности и т. д.), ложная идиотия (когда солдат не может произвести простые вычисления, логически связать элементарные события) и т. д.

В-третьих, отмечаются повышение чувствительности и ориентированности внимания на стимулы боевой обстановки, которые могут быть потенциально опасными. При этом игнорируются малозначительные раздражители или обстоятельства, требующие дополнительных психических затрат^[13].

Опытный воин способен мгновенно сортировать раздражители по признакам «опасный — безопасный», «важный — неважный», «свой — чужой».

Однако бой — это в значительной мере психологическое противоборство, в котором противники стремятся отвлечь внимание друг друга от главного и сосредоточить на второстепенных обстоятельствах. На этом основаны многие приемы военной хитрости и маскировки.

Уроки войны Тяжелый урок необходимости быть внимательными в бою мы вынесли из боевых действий в Афганистане. Учитывая слабое развитие у наших командиров и солдат «дисциплины внимания», противник в течение довольно длительного времени использовал следующий тактический прием. При входе наших войск в ущелье, по ним делалось несколько демонстративно громких выстрелов из крупнокалиберного орудия. Одновременно звучало несколько взрывов, сопровождающихся грохотом и дымом. В приборы наблюдения наши военнослужащие видели вдали противника, который, судя по всему, занимал боевые позиции. Как правило, по нему тут же открывался огонь из всех видов оружия, большинство из которых просто не было рассчитано на такую дальность стрельбы. Противник оставался практически невредимым, а наши военнослужащие один за другим падали, сраженные нулями врага. Причем попадания были в основном в голову и в грудь. Иногда пули пробивали тело и дважды бронежилет.

Был период, когда у наших солдат и офицеров возникли неуверенность в собственных силах, недоверие к своему оружию и идеализация оружия и меткости стрельбы противника. Это длилось до тех пор, пока не была раскрыта хитрость врага. Оказалось, что, приковав внимание наших воинов громкими шумами, обнаружив себя и вызвав беспорядочную шквальную стрельбу в свою сторону, противник отвлекал внимание от снайперов, которые располагались в нескольких сотнях метров от входа в ущелье в хорошо замаскированных лисьих норах. Они из винтовок, снабженных приспособлениями для бесшумной и беспламенной стрельбы, вели смертельный огонь практически в упор.

Усваивая подобные уроки, военные психологи и командиры должны постоянно заботиться о развитии у военнослужащих общих качеств внимания и внимательности, а также тех, которые в большей степени востребуются их боевой специальностью.

Память воина как психологический ресурс. Память является тем психическим процессом, который делает возможной и целесообразной боевую и психологическую подготовку военнослужащих. Без надежной памяти даже самые детальные ощущения, восприятие боевой обстановки и хорошо отлаженное внимание оказываются бессмысленными, потому что полученная информация будет постоянно утрачиваться. Без быстро работающей памяти невозможно вспомнить необходимые данные о противнике и своих войсках, характеристики оружия и боевой техники, сигналы боевого управления, порядок действий в экстремальной ситуации боя и т. д. Без развитой памяти трудно усваивать основы боевого мастерства, обретать боевой опыт, стать настоящей личностью.

Память — запоминание, сохранение и последующее воспроизведение индивидом его опыта. Запоминание информации связано с накоплением индивидуального опыта в процессе жизнедеятельности. Использование в дальнейшей деятельности того, что запомнилось, требует воспроизведения. Выпадение информации из деятельности ведет к ее забыванию. Сохранение материала в памяти зависит от его участия в деятельности личности, поскольку в каждый данный момент поведение человека определяется всем его жизненным опытом.

Виды памяти выделяются, но следующим основаниям:

• — но характеру психической активности, преобладающей в деятельности, намять делят на двигательную, эмоциональную, образную и словеснологическую;
• — характеру целей деятельности — на непроизвольную и произвольную;
• — продолжительности закрепления и сохранения материала — на кратковременную, долговременную и оперативную.

В разных видах боевой деятельности преобладают различные виды психической активности: моторная, эмоциональная, сенсорная, интеллектуальная. Каждый из этих видов активности выражается в движениях, чувствах, образах, мыслях. Обслуживающие их специфические виды памяти — двигательная, эмоциональная, образная и словесно-логическая.

При сильном стрессе логическая память дает сбои и практически единственным подспорьем солдату является мышечная память. Поэтому перед началом боевых действий необходимо обязательно проигрывать предстоящие боевые действия на карте, на ящике с песком (с наложением масштабной сетки, использованием макетов строений, фигурок солдат и т. д.) и неоднократным «проигрышем в холостую» («в сухую») порядка боевых действий на местности. При подготовке к выполнению тяжелых заданий необходимо готовить аналоги боевых позиций противника и отрабатывать атаку на них. Таким образом, у военнослужащих будет сформирована двигательная память. В боевой обстановке использование стандартных приемов действий, основанных на двигательной памяти существенно сокращает срок на отдачу распоряжения и их выполнение, снижает неразбериху боя и психическую нагрузку на солдата, повышая эффективность его действий в целом^[14].

Многие военачальники отличались выдающейся памятью. Так, А. В. Суворов до конца жизни помнил по имени многих своих ветеранов, факты многих своих сражений, а также военных кампаний разных исторических эпох. Уникальной памятью обладал Наполеон Бонапарт. Его память обладала великолепной избирательностью: она удерживала только то, что нужно для боя. Выдающийся российский психолог Б. М. Теплов, исследовавший психологические особенности личности Наполеона, писал о нем: «Он помнил иногда мельчайшие индивидуальные особенности отдельных солдат потому, что эти особенности были для него в высшей степени важны, и знание их было ему необходимо. Он помнил номера частей, участвовавших в том или ином сражении, не потому, что обладал способностью запоминать всякие вообще числа, а потому, что у него было такое отношение к своим войскам, как у „любовника к своей возлюбленной“. Достойным удивления у Наполеона является не столько сила памяти сама по себе, сколько обилие тех сведений, которые являлись для него „необходимыми“, выступали перед ним как существенные, глубоко захватывали и интересовали его. Умение видеть важное и существенное в том, что большинству кажется недостойным внимания, — вот что прежде всего обусловливало богатство памяти Наполеона»^[15].

Командир должен учитывать возможность сбоев в работе собственной памяти и памяти своих подчиненных. Среди наиболее серьезных расстройств памяти — амнезия, гипермпезия, гипомнезия, парамнезия.

Амнезии — нарушения памяти, связанные с неспособностью запоминать новую или вспоминать ранее известную информацию.

Гипермпезия — чрезмерная память, выходящая за пределы нормы, вызывающая перегрузку сознания информацией.

Гипомнезия — память, не позволяющая запоминать необходимый для активной деятельности объем информации.

Парамнезии — нарушения памяти, при которых люди «узнают» ранее невиденное, «перемешивают» воспоминаемые события «во времени», «в пространстве», «в лицах».

Человек может забывать факты, которые реально имели место, и «вспоминать» события, которых не было.

Сегодня разработано множество методик развития памяти и мнемотехник, позволяющих запоминать большие объемы необходимой информации. Военные психологи и командиры должны постоянно заботиться о развитии своих мнемических способностей и качеств памяти военнослужащих, определяющих боеспособность воинского подразделения (разведчиков, снайперов и т. д.).

Ресурсный потенциал мышления и воображения воинов. Современный бой в значительной степени — противоборство типов, стилей, качеств мышления и воображения противоборствующих сторон. Чем более логично, гибко, нестандартно, комплексно, оперативно мышление, чем более объемно, детально, эвристично воображение командиров, боевых специалистов, всех воинов, тем большим психологическим ресурсом они владеют для эффективного решения сложных и нестандартных задач.

Мышление — психический процесс опосредствованного и обобщенного отражения действительности в ходе ее анализа и синтеза, неразрывно связанный с речью.

Формы мышления — понятия, суждения и умозаключения.

Процессы мышления — анализ, синтез и обобщение. Анализ — это выделение в объекте тех или иных его сторон, элементов, свойств, связей, отношений, расчленение познаваемого объекта на различные компоненты. Синтез — объединение выделенных анализом компонентов целого. В процессе синтеза происходит соединение, соотнесение тех элементов, на которые был расчленен познаваемый объект. Анализ и синтез всегда взаимосвязаны. В ходе обобщения в сравниваемых предметах — в результате их анализа — выделяется нечто общее.

Виды мышления — наглядно-действенное, наглядно-образное, отвлеченное (теоретическое) и практическое мышление.

Индивидуальные особенности мышления — самостоятельность, гибкость, быстрота мысли. Самостоятельность мышления проявляется в умении увидеть и поставить новый вопрос, новую проблему и затем решить их своими силами. Гибкость мышления заключается в умении изменять намеченный вначале план решения задач, если он не удовлетворяет тем условиям проблемы, которые постепенно вычленяются в ходе ее решения и которые не удалось учесть с самого начала. Быстрота мысли особенно нужна в тех случаях, когда от человека требуется принимать определенные решения в очень короткий срок (например, во время боя).

Воображение — это необходимый элемент творческой деятельности человека, выражающийся в построении образа продукта деятельности и обеспечивающий создание программы поведения в тех случаях, когда проблемная ситуация характеризуется неопределенностью.

Воображение работает, когда неопределенность ситуации весьма велика.

Боевые специалисты подчеркивают, что «на войне не бывает репетиций, когда можно сыграть сперва для пробы, а потом так, как надо». Бой сразу пишется набело. Поэтому здесь, как ни в какой другой сфере, актуально «семь раз отмерить и только один раз отрезать». Ведь резать приходится по человеческим жизням и судьбам.

Только развитое мышление и воображение позволяют командиру и солдату объединить разрозненные факты ощущений, восприятия, памяти в целостную картину боевых событий. Мышление позволяет обнаруживать скрытые, глубинные, существенные связи и отношения между фактами, событиями, явлениями боевых действий. Оно, например, дает возможность видеть за разной частотой залпов батарей противника разные его намерения: изнурение, подавление, уничтожение, провоцирование на ответный огонь для выявления огневых позиций наших войск, для истощения их боекомплекта.

Лишь натренированное мышление способно обнаружить за очевидными на первый взгляд фактами ухищрения противника, ошибки в расчетах, случайное стечение обстоятельств. По взглядам военных специалистов различных стран, командиры должны навязывать противоположной стороне ложное видение обстановки, принуждать ее к ведению боевых действий в невыгодных для нее условиях. Это достигается путем проведения комплекса мероприятий, позволяющих, с одной стороны, нарушать процесс принятия решения противником, а с другой стороны, обрабатывать информацию эффективнее и быстрее, чем это способен делать командир противника. Не случайно в копилке боевого опыта зафиксирована своеобразная формула «Удивить — значит победить».

В армии США действует «правило трех», согласно которому солдат должен взвесить три возможных варианта принятия решения, выбрать оптимальный путь и претворить его в жизнь. Одновременно с этим существует правило, выраженное в акрониме «KISS» («поцелуй»), который расшифровывается «Keep it simple_f Stupid!» («Будь попроще, тупица!»). Совместное использование этих правил требует от военнослужащего принимать простые решения на основе выбора из трех альтернативных^[16].

Под воздействием боевых стрессоров снижаются качества логического и абстрактного мышления. Так, в перерывах между боями у военнослужащих может ухудшаться способность к умственной работе, требующей длительного напряжения внимания, точности, усидчивости, воспроизведения приобретенных в прошлом знаний. В часы отдыха отмечаются своеобразные состояния «бездумья» или, наоборот, вереницы всплывающих, помимо воли, воспоминаний, сопровождающихся острым ощущением тревоги. В начальный период участия в боевых действиях окружающее может восприниматься не вполне реальным, происходящим как будто во сне или в кинофильме, нередко с элементами уже виденного и пережитого, чувством замедления течения времени, ложными узнаваниями впервые встречаемых лиц^[17].

Опыт боевых действий показывает, что на войне востребуется нагляднодейственное (встроенное в процесс деятельности) и практическое мышление, «прокачивающее» любое событие через матрицу его тактического значения. Например, для выявления боевых позиций противника, его психологического и боевого истощения часто применяются огонь на подавление, разведки боем, ложные атаки и т. д. Противник заманивается на ведение полноценного ответного огня. Задача военнослужащего состоит в том, чтобы раскрыть замысел противника, не открывать ответного на неэффективный огонь, не ориентированный на подавление. Для этого необходимо уметь оценивать виды огня. Не случайно Н. Коупленд подчеркивал, что на войне «практическая сметка в десять раз ценнее абстрактного ума. Абстрактный мыслитель знает, что делать, зато сметливый человек знает, как сделать»^[18].

Американский специалист по боевой и психологической подготовке Р. Ригг отмечает: «Солдат должен усвоить, что сохранить жизнь и добиться успеха легче, сделав бросок вперед на 50 м, чем укрывшись за большим камнем»^[19]. На это обстоятельство указывал в начале прошлого века В. Н. Полянский, выявивший феномен «притяжения укрытий». Военные специалисты подчеркивают необходимость формировать у солдат установку избегать использования в бою слишком очевидных и легко доступных укрытий. За такими укрытиями, как правило, происходит «скучивание» военнослужащих. Противник чаще всего заранее пристреливает, либо минирует их, превращая в своеобразные «ловушки», которые поэтому называют «гнездами для вражеских снарядов». Кроме этого, противник может специально создавать ложные укрытия, удобные для их последующего уничтожения различными видами оружия^[20].

Специалист по тактике общевойскового боя А. В. Маркин отмечает, что действие в бою опытного солдата отличается тем, что он постоянно мыслит. Так, планируя перемещение от укрытия к укрытию, он просчитывает имеющееся у него время на перебежку до первого прицельного выстрела противника. Для этого он мысленно складывает время, требующееся противнику на обнаружение начала перебежки, вскидывание оружия, прицеливание и производство выстрела, полет пули до цели и сравнивает полученный результат со временем, необходимым для безопасной перебежки. Когда расчеты произвести сложно, солдат должен исходить из того, что, в среднем, на производство прицельного выстрела необходимо около 5 с. Следовательно, на перемещение от укрытия к укрытию необходимо тратить не более 3 с. Для этого солдат обучается делать перебежки с одновременным произнесением формулы: «(Я) встал — он — меня — увидел — вниз»^[21].

Оценивая вид огня, солдат выбирает тип перемещения по полю боя. Так, при одиночном снайперском огне целесообразно перебегать «зигзагами», а при автоматно-пулеметном огне — по кратчайшим прямым направлениям.

Еще более высокие требования предъявляются к практическому мышлению командира, военачальника. Отечественный психолог Б. М. Теплов в своей известной книге «Ум полководца» показал, что в основе практического мышления командира лежат хорошо развитая избирательная память, способность «читать» местность, чувство времени, любознательность, прочный запас знаний и развитая интуиция, сопряженные с мощной волей^[22].

• [1] Мокор П. X. Военная психология и реальность боя // Современная буржуазная военнаяпсихология. М., 1964. С. 57.
• [2] Ремарк Э. М. Па западном фронте без перемен. Три товарища. Триумфальная арка. М., 2003. С. 97−98.
• [3] Маркин А. В. Основы тактической подготовки современного солдата. М., 2006. С. 24—26.
• [4] Душа армии: русская военная эмиграция о морально-психологических основах российских Вооруженных сил. М., 1997. С. 184.
• [5] См.: Казаринов О. И. Неизвестные лики войны: между жизнью и смертью. М., 2005;Макпаб К. Психологическая подготовка подразделений специального назначения. М., 2002;Хаханъян Г. Д. Основы военной психологии. М.; Л., 1929.
• [6] См.: Караяны Л. Г. Психологическое обеспечение боевых действий личного составачастей Сухопутных войск в локальных военных конфликтах: автореф. дис. … д-ра психол.наук. М., 1998.
• [7] Маркин А. В. Основы тактической подготовки современного солдата. С. 142.
• [8] Маркин А. В. Основы тактической подготовки современного солдата. С. 142, 148.
• [9] См.: Макнаб К. Психологическая подготовка подразделений специального назначения;Маркин А. В. Основы тактической подготовки современного солдата. С. 142, 148.
• [10] См.: Ремарк Э. М. На западном фронте без перемен. Три товарища. Триумфальная арка.С. 55
• [11] Шрамчепко А. Ф. Вопросы психологии в управлении войсками. М., 1973. С. 10, 13.
• [12] Хахапьян Г. Д. Основы военной психологии. С. 194, 195.
• [13] Латвийцев С. В., Сиедков Е. В., Резник А. М. Боевая психическая травма. С. 135.
• [14] Маркин А. В. Основы тактической подготовки современного солдата. С. 36.
• [15] Теплов Б. М. Ум полководца. М., 1990. С. 80—81.
• [16] Макнаб К. Психологическая подготовка подразделений специального назначения.С. 143.
• [17] Литвинцев С. ВСнедков Е. ВРезник А. М. Боевая психическая травма. С. 36.
• [18] Коупленд Н. Психология и солдат. М, 1991. С. 89.
• [19] Ригг Р. Боевая подготовка войск. М., 1956. С. 16.
• [20] Маркин Л. В. Основы тактической подготовки современного солдата. С. 67.
• [21] Там же. С. 68.
• [22] Теплов Б. М. Ум полководца. С. 147—196.