Командир и воинская дисциплина

Выше было показано, что на командира в боевой обстановке возлагается большое количество функций. Однако вся история войн убедительно свидетельствует о том, что главнейшей его миссией является поддержание высокой дисциплины среди подчиненных.

Сегодня уже хорошо известно, что по-настоящему могучее войско может вырасти только на твердой, устойчивой почве воинской дисциплины. Не случайно среди суворовских условий формирования победоносного воина два из девяти факторов напрямую связаны с дисциплиной — субординация и дисциплина.

Функции воинской дисциплины. Воинская дисциплина выполняет в боевой обстановке ряд функций, которые умножают силы воинов, обеспечивают морально-психологическое превосходство над противником, позволяют предупреждать гибель и психотравматизацию военнослужащих. Рассмотрим их.

1. Синергетическая функция дисциплины. Под синергией принято понимать такой суммарный эффект взаимодействия различных факторов, при котором получаемый результат заметно превышает результат действия каждого фактора в отдельности. Другим словами, синергия — это дополнительная сила, возникающая из характера взаимодействия различных процессов и явлений. Как это ни странно, но для демонстрации синергетического эффекта чаще всего привлекается аргументация, связанная именно с воинской дисциплиной.

В середине XIX в. Ш. Ардан дю Пик написал труд, который по существу предвосхитил развитие военной психологии. Среди множества психологических факторов, определяющих поведение воина в бою, обеспечивающих превосходство и победу над противником, он называл воинскую дисциплину. По существу, этот труд — гимн воинской дисциплине. Так, анализируя изречение Наполеона о том, что «два мамелюка устоят против трех французов; но 100 французских кавалеристов не боялись 100 мамелюков; 300 побеждали такое же число, 1000 били 1500», дю Пик отмечал, что в основе этого эффекта «лежит нравственное влияние солидарности, основанной на дисциплине и ставшей возможной и полезной в бою, благодаря организации и установлению взаимной поддержки. При солидарности, здравых распоряжениях люди, обладающие меньшей на треть личной доблестью, бьют индивидуально достойнейших, нежели они. Все заключается в этом и должно к этому клониться при организации армии. Одна организация дает эти качества»^[1]. «Каким образом может случиться, — размышляет дю Пик, — что люди, не боящиеся нисколько смерти, сами себя убивающие, жители востока, китайцы, татары, монголы не могут держаться перед оружием западных народов? Вследствие плохой организации. Инстинкт самосохранения, который овладевает ими в последний момент, не сдерживается дисциплиною… Таким же образом, не раз и на Западе нам случалось видеть, как целые населения, фанатизированные, глубоко верующие, что смерть в бою обещает счастливое и славное воскресение, превосходные числом, уступали перед дисциплиной… Нам уже не трудно объяснить, каким образом люди, одушевленные, увлекающими страстями, люди, умеющие даже умирать, не дрогнув, не бледнея, действительно сильные перед смертью, но не дисциплинированные, не имеющие прочной организации, бывают побеждаемы другими, индивидуально менее доблестными, но имеющими прочное и солидное устройство»^[2].

Задача командира состоит в том, чтобы не насаждать «железную дисциплину» среди подчиненных, а разъясняя ее тактическое и психологическое значение, формировать сознательное отношение к ней и, таким образом, устанавливать сознательную, добровольную дисциплину военнослужащих.

2. Боевая (управленческая) функция дисциплины. Известно, что в систему регуляции поведения военнослужащих в бою включены различные детерминанты: а) врожденные, инстинктивные; б) образовавшиеся по механизму формирования условных рефлексов установки, навыки, привычки; в) усвоенные социальные ценности, вера, чувство долга.

Установлено, что под влиянием гиперстрессоров боевой остановки в первую очередь распадаются высшие механизмы регуляции поведения. Значительно меньше подвержены разрушению условно рефлекторные и инстинктивные регуляторы.

Воинская дисциплина как важнейший регулятор боевого поведения функционируют как на ценностно-сознательном, так и на рефлекторном уровне. Многократно повторяющиеся дисциплинарные требования, выполнение многочисленных команд командира в ходе боевой, психологической, строевой подготовки формируют у воина важнейший боевой рефлекс — рефлекс дисциплинированности у подчинения.

В экстремальной обстановке боя, когда значение высших регуляторов поведения ослабевает, привычные команды командира продолжают выполняться автоматически. В истории войн содержатся многочисленные примеры того, как сформировавшаяся привычка выполнять простые команды спасала воинские подразделения и части от полного разгрома противником. Так, Г. Д. Хаханьян описывает случай, когда в ходе гражданской войны в России (1918—1922) одна из воинских частей Красной Армии подверглась массовой панике и бежала с поля боя. Призывы, угрозы, стрельба командиров и комиссаров не имели успеха. И вдруг над полем боя прозвучала команда командира: «Сесть! Снять сапоги!» Паническая масса четко выполнила команду. Только после этого у командиров появилась возможность восстановить управление частью.

Основанные на воинской дисциплине рефлексы способны сохранять боевое управление в самых критических условиях боя. Сохранять дисциплину и организованность — значит получать синергию — дополнительную силу, позволяющую получать психологическое и тактическое превосходство над врагом.

Опыт показывает, что одного приказания командира для организованных действий подчиненных на иоле боя недостаточно. Необходим постоянный, вспомоществующий контроль за действиями каждого воина на поле боя, реальный или номинальный контроль боевых товарищей. Необходимо «наблюдение, от которого никто не может ускользнуть в бою, обеспечивающее исполнение дисциплины, должно гарантировать солидарность против упадка духа, который нам известен; и чтобы сознавать ее, что есть самое важное, чтобы производить сильное нравственное давление и заставить всех идти вперед, это наблюдение, глаз всякого, направленный на каждого, требует в каждой группе людей, хорошо знающих друг друга и понимающих его как право и обязанность всеобщего спасения»^[3]. Такие требовательные отношения членов коллектива друг к другу, основанные на стремлении к достижению общеколлективной цели и общего благополучия, А. С. Макаренко называл отношениями ответственной зависимости.

3. Мотивирующая (психотерапевтическая) функция воинской дисциплины. Бой оказывает мощное давление на психику военнослужащих. Как отмечал Г. Е. Шумков, «в сердце каждого бойца идет свое собственное сражение», сражение между инстинктом самосохранения, страхом и чувством долга. Чувство долга, как всякое, даже самое высокое переживание, остается чувством, т. е. в значительной мере бессознательной оценкой своего отношения к Родине, армии, военной службе. Оно как регулятор поведения высшего уровня может ослабевать в первую очередь. В этой ситуации страх может захватывать воина целиком, вызывать сильные переживания, душевные терзания. Воинская дисциплина оказывается в этом случае спасительным средством, побуждающим преодолеть деструктивный страх, сохранить уверенность в собственных силах, самоуважение и целостность своей личности.

В бою события сменяются с калейдоскопической быстротой. Часто они воспринимаются лишь «периферией сознания», скорее даже «эмоциональным сознанием». Некоторые из происходящих событий вызывают нравственные переживания и сомнения. Эти сомнения могут травмировать психику воина. Привычка действовать «по закону», в соответствии с требованиями воинской дисциплины позволяет принимать решения в ситуации борьбы мотивов.

Формирование воинской дисциплины — дело трудное и требующее много времени. Ее нельзя установить одним приказом. Она скорее воспитывается, чем устанавливается. Дисциплина — это не отрепетированный ритуал, а устоявшаяся и саморазвивающаяся коллективная традиция.

Видный современный психолог Э. П. Утлик разработал концепцию «дисциплинарных систем», в которой выделен социально-психологический механизм обеспечения воинской дисциплины в воинском подразделении (части). Этот механизм включает следующие компоненты:

• — индивидуальную дисциплинированность воина, основанную на понимании функций дисциплины (синергетической, управленческой и мотивационной), принятии и неуклонном выполнении ее требований;
• — коллективно-групповую дисциплинированность, включающую нормативное общественное мнение, общее позитивное настроение, продеятельностно настроенных и действующих лидеров, систему нормативно ориентированных внутригрупповых санкций;
• — дисциплинарное управление, заключающееся в демонстрации примерного дисциплинарного поведения, объективации требований дисциплины в структуре повседневной деятельности личного состава, активном стимулировании дисциплинированного поведения воинов, высокой требовательности и контроле над исполнением нормативных положений^[4].

Такой подход требует не провозглашать дисциплину, а выстраивать в соответствие с ее требованиями боевую учебу, повседневную жизнь, быт воинов по принципу «Здоровая воинская деятельность формирует здоровую психику воина».

• [1] См.: Лрдан дю Пик Ш. Исследование боя в древние и новейшие времена.
• [2] См.: Там же.
• [3] См.: Лрдан дю Пик Ш. Исследование боя в древние и новейшие времена.
• [4] Утлик Э. П. Основы психологической теории дисциплинарных систем: дис… д-ра пси-хол. наук. М., 1996; Его же. Психология дисциплины. М., 1992.